Ал. Блоку

Ты первый, ставший у источника

С улыбкой мертвой и сухой.

Как нас измучил взор пустой,

Твой взор тяжелый — полуношника.

Но годы страшные пройдут,

Ты скоро снова будешь молод.

И сохраним мы тайный холод

Тебе отсчитанных минут.

В 1925 г. Ахматова написала стихотворение, посвященное памя­ти Сергея Есенина. Оно при ее жизни не печаталось, было опубликовано только в 1968 г. В этом скорбном восьмистишии находит продолжение тема трагической участи поэта в России. Строка «Без­думно и безбольно догореть» возникает у Ахматовой словно отго­лосок поэтических мечтаний Есенина и читается почти как цитата из его стихов. Автор знает, что легкий и светлый переход в мир иной — не для российского поэта:

Всего верней свинец душе крылатой

Небесные откроет рубежи,

Иль хриплый ужас лапою косматой

Из сердца, как из губки, выжмет жизнь.

Смерть Есенина мыслится Ахматовой как гибель. В стихотворе­нии нет и намека на самоубийство. Не властен поэт ни в своей жизни, ни в своей смерти.

В 1930-е годы, когда репрессии приобрели массовый характер, были арестованы сын и муж Ахматовой. В предисловии к поэме «Реквием» (1935—1940) она вспоминала о том, как стояла в оче­реди у ленинградской тюрьмы: «Тогда стоящая за мной женщина с голубыми губами <...> спросила меня на ухо (там все говорили шепотом): — А это вы можете описать? — И я сказала: — Могу». Это свидетельство достоверности описываемых событий предва­ряет произведение, цельность которого создается единством тра­гического переживания.

«Реквием» — лирическая поэма. Личное страдание автора многое здесь определяет. Но материнское горе всегда сродни крестному пути Богоматери. Общечеловеческое, вечное составляет внутреннее про­странство этой поэмы. Облик лирической героини Ахматовой в «Реквиеме» почти не изменился: это женщина, любящая и страдающая, кровно болеющая за свою горькую землю, это поэт, который готов пожертвовать жизнью ради любви к своему отечеству:

Звезды смерти стояли над нами,

И безвинная корчилась Русь

Под кровавыми сапогами

И под шинами черных марусь.

История России растворена во всем внешнем и внутреннем, во всем, что составляет жизнь и судьбу современности. Простонарод­ное, суровое, жесткое, заявленное уже в послеоктябрьских сти­хах, в «Реквиеме» становится последовательным импульсом сти­ховой речи, ее естеством:

На губах твоих холод иконки,

Смертный пот на челе... Не забыть!

Буду я, как стрелецкие женки,

Под кремлевскими башнями выть.

Без отказа от прежней утонченности героине не выжить. У нее теперь «странное» отношение к памяти: «У меня сегодня много дела: | Надо память до конца убить, | Надо, чтоб душа окаменела, | Надо снова научиться жить». Слово жить напоминает, конечно же, и о смерти как освобождении от страданий. Остается только мужественно отворить дверь, чтоб вошла избавительница.

Мать, на глазах у которой казнят сына, не замечена свидетелями зрелища. Но именно к ней прикован взор поэта. В этом внимании тоже опыт, добытый ценой личного страдания. В эпилоге Ахматова подчеркнула, насколько важно в XX в. помнить о материнской верности и безмерности материнского горя. Собственный памятник у тюремной стены — это не только ирония над изломами времени, загоняющего поэта в скорбную очередь, но и страстное желание сохранить память об этих народных испытаниях. В этом последнем желании — жест того аскетизма, который всегда сопровождает трагическое искусство.

4.Творчество 1940 – 60-х гг. (циклы «Ветер войны», «Луна в зените», «Поэма без героя», сборник «Бег времени»).

Военные стихи были выделены автором впоследствии в цикл «Ветер войны». Как и в 1914 г., в 1941-м Ахматова испытала горя­чие патриотические переживания. Новая «туча над нашей Росси­ей» требовала новой силы, новых жертвенных порывов. Уже в июле 1941 г. написана «Клятва». По-прежнему поэт ведет речь от лица общенационального «мы», и по-прежнему в центре лирического стихотворения — женская судьба. В этом голосе уверенность, что от глубоко личного женского поведения зависит судьба народа и государства:

И та, что сегодня прощается с милым, —

Пусть боль свою в силу она переплавит.

Мы детям клянемся, клянемся могилам,

Что нас покориться никто не заставит!

В цикле «Ветер войны» такие шедевры гражданской лирики, как «Мужество», «Птицы смерти в зените стоят», «Памяти Вали», «Победителям» и др.

В сентябре 1941 г. Анна Андреевна была эвакуирована в Таш­кент. Древний город, с которым она скоро подружилась, глубоко волновал ее творческое воображение. В цикле «Луна в зените» (1942 — 1944), отразившем ее впечатления от Азии, который должен был войти в книгу «Нечет», есть стихотворение с оригинальной пер­вой строчкой: «Я не была здесь лет семьсот...» Здесь появилось присущее Ахматовой особое восприятие исторического времени. Поэт вбирает в себя многое — из нескольких эпох сразу:

Я не была здесь лет семьсот,

Но ничего не изменилось,

Все так же льется Божья милость

С непререкаемых высот,

Все те же хоры звезд и вод,

Все так же своды неба черны,

И так же ветер носит зерна,

И ту же песню мать поет.

Героиня Ахматовой чувствует мир на гораздо большем времен­ном отрезке, нежели позволяют границы обычной земной жизни:

Словно вся прапамять в сознание

Раскаленной лавой текла,

Словно я свои же рыдания

Из чужих ладоней пила.

Тем же концентрированным, уплотненным временем, той же отзывчивостью на беды поколения заполнено пространство «По­эмы без героя». Трехчастная поэма да­тируется двадцатью пятью годами: 1940— 1965. Значение этого про­изведения подчеркнуто автором в предисловии. «Тайный хор» по­гибших называет она «оправданием этой вещи». Поэт отказывается изменять или объяснять содержание поэмы: «Еже писахъ — писахъ». Эта поэма — дар друзьям юности — «Словно в глине чистое пламя | Иль подснежник в могильном рву». Во второй части лири­ческая героиня сознается, «что применила симпатические черни­ла». Зашифрованность тайн связана не только с целомудренным желанием уберечь от непосвященных имена близких, но и со стрем­лением рассказать о них тем, кто имеет достаточно основательную эрудицию, чтобы понять, о чем и о ком идет речь в той или иной строфе. Кроме того, важно было скрыть от цензуры некоторые мотивы социально-политического порядка, намекнуть читателю о реальных чертах прошлого, оболганного советскими идеологами.

Эпиграф к вступительной заметке «Иных уж нет, а те далече» говорит о сосредоточенном внимании к текучести времени, утра­там... Зрелая пора дает уцелевшему на ветрах времени особое зре­ние, горькое и острое по-новому. «Из года сорокового, | Как с баш­ни, на все гляжу...» — читаем во вступлении.

Новогодний вечер. Надвигается сорок первый год. В памяти оди­нокой героини, встречающей очередной «anno domini» наедине с «не пришедшим» возлюбленным, «воскресают бреды» прошлого, образы людей, которых она «на земле застала», «века прошлого дряхлеющий посев», как писала Ахматова в стихотворении «На Смоленском кладбище» (там был похоронен Блок). Героиню муча­ет вопрос о разлученности с героем и всеми свидетелями веселья молодых лет: «... как же могло случиться, | Что одна я из них жива?» Ее поэма-памятник оживляет образы ушедших. Можно узнать здесь Кузмина и Блока, Князева и Комаровского, Глебову-Судейкину и Гумилева, Мандельштама и Мейерхольда. Ахматова обращается к фактам их биографии, использует интонации, ритмы и символы, взятые из их творчества. Почти с уверенностью можно утверждать, что речь идет о Гумилеве, когда является прямо с фронта на ново­годний бал некто «в шинели и в каске», названный «Иванушкой древней сказки». Образ автора «Капитанов» угадывается в следую­щих стихах:

Существо это странного нрава,

Он не ждет, чтоб подагра и слава

Впопыхах усадили его

В юбилейные пышные кресла,

А несет по цветущему вереску,

По пустыням свое торжество.

Ахматова была убеждена в том, что Гумилев не был виновен в так называемом белогвардейском заговоре: «И ни в чем не пови­нен: ни в этом, | Ни в другом и ни в третьем... | Поэтам | Вообще не пристали грехи». О его дерзости и безумной отваге говорится в строчках взволнованных, сбивчиво разорванных восклицательны­ми знаками и многоточиями. В финале третьей главы первой части, где Ахматова вспоминает Царское Село, ее речь прямо обращена к мужу — Гумилеву: «...Незабвенный мой друг и нежный, | Только раз приснившийся сон, | Чья сияла юная сила, | Чья забыта навек могила, / Словно вовсе и не жил он».

Контраст «беспечной, пряной, бесстыдной маскарадной бол­товни» и притаившейся гибели (ее знак — отсутствие света на небе — «в черном небе звезды не видно») определяет трагичес­кую, пронзительно звучащую ноту, которая в одинаковой мере распространяется на глубоко личное и всемирно-историческое.

В поэме говорится о проницаемости земного и загробного ми­ров: «Значит, хрупки могильные плиты, | Значит, мягче воска гранит...» Ожившим покойником предстает и «старый город Питер»: «В гривах, в сбруях, в мучных обозах, | В размалеванных чайных розах | И под тучей вороньих крыл». Этот город отдален от героини как ее молодость, как и ее возлюбленный-герой, он погребен за чертой смерти («Тяжелы надгробные плиты | На бессонных очах твоих»). Город остался погибать «в блеске шпилей, в отблеске вод». В поэме речь идет и об эвакуации, блокаде, и об эмиграции — об общей для всего поколения 1910-х годов бездомности: «А веселое слово— дома — | Никому теперь незнакомо, | Все в чужое глядят окно. | Кто в Ташкенте, а кто в Нью-Йорке, | И изгнания воздух горький, | Как отравленное вино». Слово вино здесь паронимически соединено со словом вина.

Ахматова окружила поэму покровом тайны. В заметках о ней она подчеркнула, насколько бессознательно родилось это произведе­ние: «...Мне приходит в голову, что мне ее действительно кто-то продиктовал, причем приберег лучшие строфы под конец. Осо­бенно меня убеждает в этом та демонская легкость, с которой я писала Поэму: редчайшие рифмы просто висели на кончике ка­рандаша, сложнейшие повороты сами выступали из бумаги».

Весной 1946 г. вернувшаяся из эвакуации Ахматова читала свои стихи в Москве: в университете, в Колонном зале Дома Союзов, в ЦДЛ и Доме художника. Чтение пользовалось огромным успехом у публики.

Но 14 августа 1946 г. вышло постановление ЦК ВКП (б) «О журналах "Звезда" и "Ленинград"». В том постановлении, а также в докладе секретаря Ленинградского обкома А. Жданова, опублико­ванном в журнале «Знамя» (1946. — № 10) и растиражированном даже в школьных хрестоматиях по литературе, Ахматова объявлена «представительницей чуждой нашему народу пустой, безыдейной поэзии». Жданов причислил ее к «литературному болоту» — вместе с Мережковским, Кузминым, Вячеславом Ивановым, Зинаидой Гиппиус, Сологубом... Он был уверен, что самые имена, поставленные рядом, убийственно компрометируют Ахматову и что никогда не придет время, когда она вновь обретет популярность.

Последнюю свою книгу Ахматова назвала «Бег времени» (1964). В нее вошли избранные стихи из опубликованных ранее, а также (частично) подготовленные к печати, но не изданные книги «Тростник» и «Нечет». Позднее творчество Ахматовой представляет собой новую яркую страницу ее пути, оно отражает сложную ра­боту памяти, передает боль и духовные искания XX в.

«Пятой» (1945) из семи «Северных элегий» предшествует эпиграф из Ф. И. Тютчева «Блажен, кто посетил сей мир | В его минуты роковые». Ахматова показыва­ет, как далеко уводит XX век человека с его истинного пути:

Меня, как реку,

Суровая эпоха повернула.

Мне подменили жизнь.

В другое русло

Мимо другого потекла она,

И я своих не знаю берегов.

Однако то, что казалось подмененным, «с непререкаемых вы­сот» видится как настоящая жизнь, потому что «душа сбылась», как определила это состояние М. Цветаева. Блок в прологе к поэме «Возмездие» (1915) писал, обращаясь к современному поэту: «Но ты, художник, твердо веруй. В начала и концы». Ахматова ведет диалог с ним, включая в него почти точную цитату: «Мне ведомы начала и концы, | И жизнь после конца, и что-то, | О чем теперь не надо вспоминать». Так обозначено исполнение завета. В этой исполненности завещанного черпает она силу нести бремя русского поэта. Героиня Ахматовой, мысленно обозрев несостоявшуюся жизнь и посмотрев «откуда-то» на реальную, понимает, что ника­кая другая, не состоявшаяся, не сравнится с единственной — на­стоящей, дарованной Богом: «...Если бы откуда-то взглянула | Я на свою теперешнюю жизнь, | Узнала бы я зависть наконец...»

Иосиф Бродский говорил об огромном нравственном влиянии поэта на окружающих и на него самого: «Всякая встреча с Ахмато­вой была для меня довольно-таки замечательным переживанием. Когда физически ощущаешь, что имеешь дело с человеком луч­шим, нежели ты. Гораздо лучшим. С человеком, который одной ин­тонацией своей тебя преображает. И Ахматова уже одним только тоном голоса или поворотом головы превращала вас в гомо сапиенс. Ничего подобного со мной ни раньше, ни, думаю, впоследствии не происходило». Так в свидетельствах незаурядных людей двух раз­ных поколений отразилась неповторимая духовная высота личности Ахматовой, нашедшая выражение в силе ее поэтического голоса. Когда-то Ахматова писала о Пушкине: «Он победил и время и про­странство». Эти слова можно отнести и к ней самой.

Вопросы для самоконтроля:

1. Что такое акмеизм? Какую роль в его становлении в русской литературе Серебряного века сыграла А. Ахматова?

2. Кого можно считать литературными учителями поэтессы?

3. Какие ранние сборники А. Ахматовой вы можете назвать? Какое мироощущение поэтессы в них выражено?

4. Назовите тематику и проблематику лирики сборника «Четки».

5. Чему посвящен сборник стихотворений «Белая стая»?

6. В каких произведениях А. Ахматовой отражены трагические события истории России?

7. В какой цикл вошли стихотворения поэтессы, посвященные событиям Великой Отечественной войны?

1. Каковы тематика, проблематика и художественная специфика «Поэмы без героя»?

2. С чем были связаны гонения на поэтессу 1940-х гг.?

3. Какой образ лирической героини создан Ахматовой в последней книге «Бег времени»?

Выводы:

1. С именем Ахматовой связано шесть десятилетий русской по­эзии. Она вошла в литературную жизнь в 1910-е годы, когда поэти­ческий процесс отличался необыкновенным многообразием и ин­тенсивностью развития, и участвовала в ней до середины 1960-х.

2.Будучи членом «Цеха поэтов», составившего ядро литературного течения акмеизм, она выделялась даже среди талантливых людей ее окружавших.

3. В первых сборниках «Вечер» и «Чет­ки» открывалась женская душа. Артистичность, тонкие и точные наблюдения сочетаются в ее поэзии с высокой одухотво­ренностью. Поэтесса обращалась в стихах к деталям домашнего мира, зорко подмечала мгновенный жест, воссоздавала импульсивный поступок. Стихи посвящены любов­ным переживаниям, но любовь героини не замкнута на самой себе. Контекст окружающей жизни, быта, искусства — очень широк. Это дает простор для емких обобщений и помогает читателю пред­ставить то, что угадывается за непосредственной сценой или кар­тиной.

4. Сборник стихотворений «Белая стая» посвящен драма­тическому противостоянию любви и поэтического творчества. Само название символизирует светлые стихи, просветленную и крыла­тую лиру. На смену любовной теме приходит тема творчества.

5. В книге «Anno Domini» («Год Бога») Ахматова запечатлела трагическую высоту духа своего поколе­ния. Голод, смерти, утраты, разбитая жизнь, разрушенный быт — все эти испытания не имеют власти над душой, чуткой к боже­ственно совершенным, благодатным началам жизни. Звездное небо, красота природы, чарующие запахи лета напоминают о том, что неустранимо даже в страшные времена предательств и голодной тоски.

6. «Реквием» — лирическая поэма. Личное страдание автора многое здесь определяет. Но материнское горе всегда сродни крестному пути Богоматери. Общечеловеческое, вечное составляет внутреннее про­странство этой поэмы. Облик лирической героини Ахматовой в «Реквиеме» - женщина, любящая и страдающая, кровно болеющая за свою горькую землю; поэт, который готов пожертвовать жизнью ради любви к своему отечеству.

7. Военные стихи были выделены автором впоследствии в цикл «Ветер войны». Ахматова испытала горя­чие патриотические переживания. По-прежнему поэт ведет речь от лица общенационального «мы», и по-прежнему в центре лирического стихотворения — женская судьба. В этом голосе уверенность, что от глубоко личного женского поведения зависит судьба народа и государства.

8. Пространство «По­эмы без героя» заполнено концентрированным, уплотненным временем, той же отзывчивостью на беды поколения. Героиню муча­ет вопрос о разлученности с героем и всеми свидетелями веселья молодых лет. Ее поэма-памятник оживляет образы ушедших друзей. Контраст «беспечной, пряной, бесстыдной маскарадной бол­товни» и притаившейся гибели определяет трагичес­кую, пронзительно звучащую ноту, которая в одинаковой мере распространяется на глубоко личное и всемирно-историческое.

9. 14 августа 1946 г. вышло постановление ЦК ВКП (б) «О журналах "Звезда" и "Ленинград"», где Ахматова объявлена «представительницей чуждой нашему народу пустой, безыдейной поэзии».

10. В последнюю книгу «Бег времени» вошли избранные стихи из опубликованных ранее, а также (частично) подготовленные к печати, но не изданные книги «Тростник» и «Нечет». Позднее творчество Ахматовой представляет собой новую яркую страницу ее пути, оно отражает сложную ра­боту памяти, передает боль и духовные искания XX в.

Тема: «М. Булгаков (1891 – 1940). Общая характеристика творчества»

Содержание:

Дата добавления: 2014-01-11