Ключевые слова. Прагматические отношения в переводе

Прагматические отношения в переводе

Лекция 4.

Вопросы

1. Почему явление пресуппозиций относят именно к прагматике?

2. Что обозначает пресуппозиция в лингвистической семантике?

3. Как классифицируются пресуппозиции в лингвистической семантике?

4. Каково главное свойство пресуппозиций?

5. Чем отличаются пресуппозиции от других имплицитных семантических компонентов предложения? Почему особенно важно разграничивать пресуппозиции и коммуникативные импликатуры?

1. Синтезирующая миссия прагматики.

2. Коммуникативно-прагматическая эквивалентность – главнейшее требование к переводу.

3. Перевод как особый вид соотнесённого функционирования языков.

4. Прагматические отношения, характеризующие перевод как акт межъязыковой и межкультурной коммуникации.

4.1 Основные звенья процесса перевода.

4.2 Двухъярусный характер этих звеньев.

4.3Тезаурус отправителя, переводчика, получателя.

4.4Коммуникативная интенция и коммуникативный эффект – основа переводческой эквивалентности.

4.5Особый тип прагматических отношений в коммуникативной цепочке перевода.

прагматика, речевой контекст, коммуникация, речевой акт, эквивалентность, адекватность и переводимость, коммуникативный эффект, адресат, адресант, трансформации, тезаурус, прагматическая мотивация текста, первичная и вторичная коммуникация.

Ч.Моррис, который ввел термин “прагматика”, понимал его как учение об отношении знаков к их интерпретаторам. Характеризуя конкретные задачи и проблемы прагматических исследований естественных языков, Н.Д.Арутюнова отмечает, что они, постепенно расширяясь, обнаруживают тенденцию к стиранию границ между лингвистикой и смежными дисциплинами (психологией, социологией, этнографией и др.), а также с соседствующими разделами лингвистики (семантикой, стилистикой, риторикой). Прагматика отвечает синтетическому подходу к языку.

Совокупность таких факторов, как связь значения с внеязыковой действительностью, речевой контекст (эксплицитный и имплицитный), коммуникативная установка, которая связывает высказывание с меняющимися участниками коммуникации – субъектом речи и ее получателями, фондом их знаний и мнений, ситуацией (местом и временем), в которой осуществляется речевой акт, именно эта совокупность образует мозаику широко понимаемого контекста, который как раз и открывает вход в прагматику смежных дисциплин и обеспечивает ей синтезирующую миссию [Арутюнова, Падучева, 1985, с.3-5].

Рассматривая проблемы эквивалентности, адекватности и переводимости, мы уже отмечали, что требование коммуникативно-прагматической эквивалентности является главнейшим из требований, которые предъявляются к переводу, так как оно предусматривает передачу коммуникативного эффекта исходного текста и поэтому предполагает выделение того его аспекта, который является ведущим в условиях данного коммуникативного акта. Отсюда был сделан вывод об иерархии уровней эквивалентности, в соответствии с которым прагматический уровень (включающий такие важные для перевода компоненты, как коммуникативная интенция, коммуникативный эффект и установка на адресата/получателя) управляет другими уровнями, является неотъемлемой частью эквивалентности вообще и наслаивается на другие её уровни.

В.Н.Комиссаров подчёркивает, что в процессе перевода функционируют две языковые системы, но они функционируют не независимо друг от друга, а соотнесённо, с параллельным использованием коммуникативно равноценных единиц. Поэтому и перевод определяется им как особый вид соотнесённого функционирования языков [Комиссаров, 1978; Комиссаров, 2004 и др.]. Акцент на функционирование языков особо подчёркивает динамичность процесса перевода в отличие от статичного, иногда механического (как в машинном/компьютерном переводе) установления типологических параллелей [Мирам и др., 2003]. В процессе перевода переводчик выражает смысл высказывания на родном языке средствами другого [например, Нелюбин, 1999, с.69-70]. Однако перевод как параллельная речевая реализация не исключает использование переводческих трансформаций. Как утверждает Г.Мирам и А.Гон, в сознании переводчиков уже существует прямая связь между формами двух языков, и часто перевод идет по механизму прямых соответствий. Но в то же время ни в коем случае нельзя забывать, что переводческие трансформации являются “искусственной моделью перевода”, а в реальном процессе перевода прямые соответствия между формами разных языков практически отсутствуют [Мирам и др., 2003].

Для того чтобы ответить на вопрос о том, каковы прагматические отношения, характеризующие перевод как акт межъязыковой и межкультурной коммуникации, необходимо рассмотреть основные звенья процесса перевода, в которых реализуются различные типы отношений между знаками и коммуникантами. Характерной особенностью этих звеньев является их двухъярусный характер: акты первичной и вторичной коммуникации образуют два яруса – вторичная коммуникация наслаивается на первичную:

О → Т → П

↓

П¹ → О¹ → Т¹ → П²

В звеньях этой коммуникативной схемы возникают различные типы прагматических отношений, i.e. отношений между знаковыми совокупностями (текстами) или их элементами и коммуникантами. Особенность коммуникации в том, что отношения, которые возникают в определённых звеньях первичной коммуникации, воспроизводятся (в соответственно модифицированном виде) во вторичной коммуникации, e.g.: звено О – Т (i.e. отправитель исходного текста/адресант – исходный текст) характеризуется отношением, которое можно назвать коммуникативная интенция отправителя, или прагматической мотивацией текста. Отправитель текста (сообщения) на языке оригинала “означивает” этот текст, используя свою систему знаний о языке, на котором он формулирует свое высказывание, и о предмете. Эти системы знаний называют тезаурусом, i.e. отправитель текста использует свой языковой и предметный тезаурус.

Это отношение (О – Т) воссоздаётся в цепи вторичной коммуникации, где в звене О¹ - Т¹ его воспроизводит переводчик, создающий новый текст – аналог исходного. Сообщение (текст) получает переводчик, “декодирует” (“расшифровывает”) его и создаёт его аналог на языке перевода, пользуясь уже своим языковым и предметным тезаурусами. Заметим, что у переводчика языковой тезаурус состоит их двух частей: часть тезауруса исходного языка и часть тезауруса языка перевода. Но так как коммуникативная ситуация, в которой это высказывание (текст) создаётся, не является идентичной коммуникативной ситуации, не может быть и полного тождества между исходным прагматическим отношением О – Т и вторичным прагматическим отношением О¹ - Т¹. Различия между этими отношениями определяются хотя бы тем, что отправители разных текстов (исходного и конечного) не могут, когда создают их, не видеть за ними разных получателей (адресатов) [Швейцер, 1988]. В связи с проблемой переводческой эквивалентности мы говорили и о важной роли функциональной типологии текстов (К.Райс, Р.Якобсон). Для анализа коммуникативной интенции, которая лежит в основе переводимого текста, может быть использована и теория речевых актов [ДЖ.Остин, 1962; Дж.Сëрл, 1969], которая изучает различные типы речевых высказваний в связи с той конкретной ролью, которую они играют в процессе коммуникации.

Следующее звено коммуникативной цепочки, которое играет важную роль в переводе – звено Т – П (текст – получатель/адресат). О – Т и Т – П представляют собой тесно взаимосвязанные звенья. По сути дела, прагматические отношения, характеризующие их, это разные стороны одного и того же явления – коммуникативная интенция и коммуникативный эффект. От переводчика высказывание поступает к получателю, i.e. к тому, кому оно предназначено. Получатель интерпретирует опять с помощью собственного языкового и предметного тезаурусов. Здесь следует учитывать то, что тезаурусы адресанта, переводчика и адресата никогда полностью не совпадают. Однако вернёмся к коммуникативной интенции и коммуникативному эффекту. Их согласование составляет основу переводческой эквивалентности. Здесь также обнаруживается функциональное сходство между звеньями первичной и вторичной коммуникации (Т – П – в первичной коммуникативной цепи и Т¹ - П² - во вторичной). Коммуникативный эффект представляет собой результирующую многочисленных сил воздействия текста, соответствующих его функциональным характеристикам. Но подобно тому, как исходная коммуникативная интенция модифицируется в процессе вторичной коммуникации, коммуникативный эффект варьируется в конечном звене процесса двуязычной коммуникации в соответствии с характеристиками конечного получателя.

Остаются еще два звена коммуникативной цепочки, которые характеризуются особым типом прагматических отношений: Т - П¹ (исходный текст – переводчик – получатель) и О¹- Т¹ (переводчик – отправитель – конечный текст). Уже отмечалось, что полное слияние личности переводчика с личностью автора исходного текста возможно лишь в идеале. Более того, только в идеальной схеме возможен переводчик, не только полностью “вошедший в образ” автора, но и воспринимающий исходный текст с позиций носителя исходного языка и исходной культуры. Таким образом, приравнивание друг к другу соответствующих звеньев первичной и вторичной коммуникативных цепей носит в определённой степени условный характер.

Считается, что самые большие информационные потери происходят в том звене цепочки коммуникации, где производится перекодирование текста (i.e. в процессе перевода). Специалисты утверждают, что отчасти это вина переводчика (то, о чём мы уже упоминали – ни один переводчик не может знать оба языка одинаково хорошо), отчасти расхождения, потери – это результат иного оформления текста на языке перевода и иного восприятия получателем.

В заключение отметим, что рассмотрение перевода как коммуникативного акта подтверждает ограниченность трансформационного подхода к переводу (но не отказ), поскольку при этом подходе не просматривается очень важный этап – этап адаптации тезаурусов социо-культурных и этнографических знаний носителей исходного языка и языка перевода.

Дата добавления: 2014-01-11