Мировая практика присвоения природной ренты

Как и в России, в большинстве стран мира недра являются государственной собственностью. Во многих странах в сфере разработки недр также доминируют государственные компании. В российских политических кругах это обстоятельство часто рассматривается как главный фактор, обеспечивающий использование природной ренты в интересах всего общества.

Однако при более тщательном изучении вопроса обнаруживается, что ведущая роль государства в присвоении и использовании ренты сама по себе далеко не является гарантией от “приватизации ренты” в пользу узких социальных слоев в ущерб основной массе населения.

Так, нефтяные державы Ближнего Востока, где государственные нефтяные компании и их доходы, по сути дела, являются собственностью царствующих династий, во многих случаях демонстрируют высокий уровень жизни большинства граждан, развитую инфраструктуру, наличие хорошего уровня социальной защищенности. Эти страны идут по пути использования природной ренты на покрытие текущих нужд, в том числе социальных, и создание финансовых резервов. Например, в Кувейте при рождении ребенка на его банковский счет зачисляется 3 тыс. долларов. Каждый житель Кувейта имеет право на беспроцентную ссуду на строительство жилья – около 220 тыс. долл. Ежемесячно выплачиваются пособия по 170 долл. на несовершеннолетнего ребенка и 300 долл. на неработающую жену. Государство оплачивает лечение и обучение граждан за границей и т.д. В Йемене практически отсутствует квартплата, бесплатный общественный транспорт, очень низкие подоходные налоги с физических лиц.
Доходы населения от природных ресурсов зависят не только от способа распределения природной ренты, но и в значительной мере от мировых цен, издержек добычи и транспортировки нефти, а так же количества народа. Главный показатель – рента на душу населения.

Демократические государства Запада (Норвегия, Великобритания, США), также аккумулируя значительную часть природной ренты в руках государства, направляют ее как на покрытие текущих расходов бюджетов (государственные функции, развитие социальной сферы), так и на инвестиции в экономику страны.

Пример другого рода дает нам Венесуэла. Здесь существует государственная монополия на недра и производство нефти, страна является демократической республикой. Несмотря на это уровень социального расслоения таков, что 85 % населения Венесуэлы живет за чертой бедности. В настоящее время президент Венесуэлы стремится национализировать нефтяные компании.

Напрашивается вывод, что использование природной ренты в интересах общества зависит не только от уровня ее изъятия государством, но и от множества других факторов, таких, как развитость институтов контроля общества над государством, прозрачность государственных финансов, если речь идет о демократических государствах, или вековые традиции патернализма, если речь идет о традиционном обществе.

Несмотря на то, что в арсенале богатых природными ресурсами стран существует множество, казалось бы, надежных и проверенных временем механизмов изъятия природной ренты в пользу общества, проблема “приватизации ренты”, то есть, проблема потерь от недоизъятия ее государством, стоит весьма остро (причем не только в развивающихся, но и в развитых странах). По расчетам независимых американских экспертов, в странах с развитой экономикой уровень приватизации ренты достигает 1/3 национального дохода. В других (сырьевых) странах эта цифра существенно выше. Эксперты полагают, что такое положение дел объясняется силой политического влияния сырьевых магнатов. В развитых странах, полагают они, значение ренты в формировании национальных доходов сознательно замалчивается. Парламенты находятся под жестким контролем крупных собственников земли и нефтяных королей, которые “мастерски умеют не замечать или скрывать истинные размеры ренты в стремлении уйти от дополнительных налогов”. Конкретные примеры политической борьбы вокруг рентных доходов приведены в главе, посвященной нефтегазовому комплексу штата Аляска США.

Дата добавления: 2014-01-20