Хронология. I.Крито-микенская культура (конец III – II тысячелетие до н

РАЗВИТИЕ ВОСПИТАНИЯ И ОБРАЗОВАНИЯ В ДРЕВНЕМ РИМЕ

РАЗВИТИЕ ВОСПИТАНИЯ И ОБРАЗОВАНИЯ В ДРЕВНЕЙ ГРЕЦИИ

I. Крито-микенская культура (конец III – II тысячелетие до н. э.)

II. Формирование и расцвет греческих полисов. Зрелость греческой цивилизации (XI–IV в. до н. э.). Этот период включает:

1. Гомеровский (предполисный) период (XI–IX век до н. э.).

2. Архаическая Греция (VIII–VI в. до н. э.).

3. Классическая Греция (V–IY в. до н. э.) – расцвет полисного строя и греческой цивилизации. В этом периоде выделяют три исторических этапа:

− раннюю классику (досократовский период),

− среднюю классику (софисты и Сократ),

− зрелую или высокую классику (Платон и Аристотель).

−

III. Период эллинизма (30-е годы IV века до н. э. – 30-е годы I в. до н. э.), включающий три этапа:

− походы Александра Македонского

− образование больших эллинистических государств – монархий: (Селевкидов – Вавилония, Сирия, позднее Палестина; Полемидов – Египет; Аттавидов – М. Азия, Пергам, побережье Черного моря, Понт; Антиногидов – Македония, Греция)

− завоевание Римом эллинистических государств, вплоть до покорения последнего государства Египта в 30 г. н. э.

Рим семи царей VIII в. до н. э. – V в. до н. э.

Древняя Республика Vв. до н. э. – III в. до н. э.

Поздняя Республика cередина III в. до н. э. – середина I в. до н. э.

Императорский Рим I в. н. э. – II в. н. э

Кризис Империи III в. н. э. – V в. н. э.

Древняя Греция

I. Религия как фактор влияния на человека в древнегреческом обществе.

Религия античности- язычество.

Язычество- многобожие. Но это не единственная особенность язычества. Главное – отношение к Богам, которое менялось на протяжении истории Древней Греции вплоть до принятия христианства.

Основные черты язычества и языческого мироощущения, подробно раскрыты у Гомера.

1.Боги Олимпа не были подлинно духовными существами. Они обладали телом, пусть особым, исполинским, но все же телом.

Пример: Известен эпизод из Илиады, когда Диомеду удается ранить богиню копьем и причинить ей этим неимоверные страдания.

Олимпийцы нуждались в сне и отдыхе, любили веселые пиршества, предавались любовным играм. Они были человекообразны. Герои и боги обитали по соседству друг с другом, интересовались друг другом и в каком-то общем смысле составляли одну семью. Ведь всех этих Ахиллов и Парисов связывало с богами кровное родство. Среди смертных было немало таких, которые могли померяться с ними силами. Не случайно у Гомера на каждом шагу герои наделяются эпитетом «богоравный».

2. У греков не было ни священных книг, ни богословия, ни нравственных заповедей. Не было отдельной касты жрецов. Греческие жрецы были по преимуществу совершителями ритуалов,, устроителями жертвоприношений.

Пример: когда жрец Аполлона Хрис говорит о своих заслугах перед богом, он называет только украшение святилища и приношение «тучных бедер коз и тельцов».

3.Греческие боги никогда не были идеалом воспитания.

Греки осознавали пороки богов (иногда большие, чем у людей) и их несправедливость.

Пример: Елена, которую Афродита толкает в объятия Парису, возмущается:

«Ах, жестокая! Снова меня обольстить ты пылаешь?

Что ты являешься мне с злонамеренным в сердце коварством?»

Боги были так же жадны до приношений. Они были завистливы, коварны, ревнивы, мелочны.

Кроме конфликтов с людьми, Боги страдали от собственных распрей.

Примеры:Диона говорит Афродите:

«Милая дочь, ободрись, претерпи, как, ни горестно сердцу.

Много уже от людей на Олимпе живущие боги,

Мы пострадали, взаимно друг другу беды устрояя».

Грубую перебранку пытается уладить Гефест, призывая мать к смирению:

«Горестны будут такие дела, наконец нестерпимы,

Ежели вы и за смертных с подобной враждуете злобой

Ежели в сонме богов воздвигаете смуту!

Матерь, тебя убеждаю. Хотя и сама ты премудра,

Зевсу царю окажи ты покорность…»

[2, Песнь 1,с.28]

. Если мы сравним отношения Гектора и Андромахи с Зевсом и Герой, то сравнение будет явно не в пользу последних.

Лосев так описывает непристойности в поведении богов:

«Не нужно скромно опускать глаза, когда мы слышим миф о том, как Гефест сковал железною сетью Афродиту и Ареса на их прелюбодейном ложе, причем:

„В двери вступили податели благ, всемогущие боги; Подняли все они смех несказанный, увидя, какое хитрое дело ревнивый Гефест совершить умудрился“.

Смех богов – торжествующее бытие плоти и тела.»

что Арес и Афродита были пойманы Гефестом на месте преступления, и что Гефест сковал их вместе, в том виде, как он их застал, так что боги, увидевши эту скованную пару, предались своему «гомерическому» смеху. Наше скромное опускание глаз в этом случае показывает, что мы стоим на какой-то другой, не греческой точке зрения и оцениваем античность с этой другой точки зрения, вместо объективного ее восприятия в ее самостоятельно - нетронутом виде. У Гомера читаем целый эпизод о том,

4. Боги не любили людей, и у людей не было любви к богам. Английский филолог Э. Доддс, писал об ощущении древними греками враждебности бога. Геродот говорил, что божество всегда „Завистливое и препятствующее“. Богов раздражал любой успех, любое счастье, которые могли хотя бы на миг возвысить смертного и тем самым посягнуть на их, богов, прерогативы. Это совпадало с представлением о божьем фтоносе, зависти. Эсхил говорил, что «Давно среди смертных живет молва, // Будто бедою чревато счастье». Понимание того, что большой успех, особенно если о нем хвалиться, влечет за собой опасность, исходящую свыше, независимо появилось во многих культурах, будучи глубоко укоренено в самой природе человека (мы сами присоединяемся к нему, когда „стучим по деревяшке“).

Английский филолог Э. Р. Доддс выделил явление «ате», которому дал название «психической интервенции», т. е. «вмешательства в жизнь людей сверхчеловеческих сил, которые вкладывают н е ч т о в человека и тем самым меняют его мысли и дела». В человека как бы вселяется какая то чужая сила, ему внушается тип поведения и он действует как околдованный, поступая не по своей воле и свершая нелепые поступки, которые он казалось бы и не хотел свершать. «Зевс у данаев // Дух унижал, возвышая троянам и Гектору славу».

Явление, когда человек делает, что не хочет (как будто он не сам действует, а на него что-то насылают) всегда существовало и существует в культуре.

Вот что говорит Феогнид: «Часто мы думаем зло совершить – и добро совершаем; // Думаем сделать добро – зло причиняем взамен. // И никогда не сбывается то, чего смертный желает, // Жалко-беспомощен он, силы ничтожны его. // Тщетно мы, люди, гадаем и ждем. Ничего мы не знаем. // Все совершается так, как порешит божество...». Идея человеческой беспомощности перед лицом деспотической Судьбы не нова; но здесь присутствует резкое подчеркивание хрупкости человеческих надежд».

В более позднем христианском сознании такое поведение связывалось с воздействием духов зла – с «лукавым», «дьявольским искушением» и связывалось с духовной незрелостью человека.

5. В раннегреческом обществе не было твердых понятий о добре и зле, не было представления о грехе и воздаяния за грехи, поэтому господствовал смутный взгляд на посмертное существование как на пребывание в сонном царстве Аида - обиталище теней. Не случайно Ахилл говорит: «Лучше б хотел я живой, как поденщик работая в поле, Службой у бедного пахаря хлеб добывать свой насущный, Нежели здесь над бездушными мертвыми царствовать».

Необходимость определить добродетель, которая бы выделила пребывание человека в царстве Аида, выдвинула на первое место доблесть.

Так древний культ героев оказался мостом к пониманию посмертного воздаяния. Возникло учение о светлом Элизиуме на блаженных островах, куда уносятся герои. С другой стороны, постепенно появились первые робкие понятия и о загробном воздаянии за зло. Подземные духи карали за ложную клятву; пес Цербер, муки Тантала и Сизифа, описанные Одиссеем,— все это были первые символы посмертной немезиды. Лжесвидетельство проходило под той же рубрикой: боги не имели ничего против откровенной лжи, но выходили из себя, когда их именами клялись всуе. Оскорбление родителей являлось столь тяжким преступлением, что требовало особого разбирательства. Существовало представление об унаследованной виновности и наказании с отсрочкой. Сын наследовал моральные долги отца точно так же, как наследовал его долги материальные. Рано или поздно, но долги требовалось возвращать.

Божественный закон, как и закон раннего общества, не брал во внимание мотив поступка и не снисходил до человеческих слабостей; он был лишен того человеческого качества, которое греки называли ercieticei – снисходительность, человеколюбие,

Архаическое чувство вины не было связано с понятием греха (этого понятия не было), а было связано с понятием осквернение (миасма). Как человек мог быть уверенным в том, что не подхватил что-нибудь нечистое из случайного общения или не унаследовал скверну от позабытой обиды, нанесенной кому-нибудь его далеким предком.

«Грех – это состояние падшей воли, болезнь человеческой души, тогда как осквернение – автоматическое следствие определенного поступка; оно принадлежит миру внешних событий и действует с тем же полнейшим безразличием к мотиву поступка, с каким действует, скажем, тифозная вошь. Инфекционный характер вины.»(Тоддс)

- Не имея прямых рецептов снискать поддержку и снисхождение богов, герои строили свое поведение, независимо от предначертаний судьбы, ориентируясь на ценности чести и славы. Они взывали к богам, но зачастую принимали решения сами, понимая, что смерть неизбежна, но героическая смерть остается в памяти потомков. «Я в глазах других»-это представление определяло и честь и стыд, как моральные регуляторы поведения.

- Противоречивое представление о загробной жизни приводило к представлению о том, что все ценное заключено в этой земной жизни и надо жить в погоне за быстротечными радостями и в поисках воинских приключений.

Языческая религия не требовала самоизменения человека, его нравственного роста, покаяния в грехе(как это будет в христианстве). Ведь не было идеала и понятия греха.

Требовалось прославление богов и жертвоприношения.

Отношение к богам. Вера проявлялась в Страхе перед Судьбой(Мойрой),непредсказуемым отношением богов и в просьбах о помощи взамен на дары. Поэтому вся жизнь гомеровских героев была пронизана магией обрядов и жертвоприношений, постоянной надеждой, что удастся договориться.

Пример: Очень точно отношение к богам передает сын Нестора Писистрат: «…поелику все мы, люди, имеем в богах благодетельных нужду» (1, песнь 3,с. 45]. Жрец Хрис надеялся на поддержку Аполлона, потому что полагал, что заслужил ее обилием жертвоприношений:

«Если когда пред тобой возжигал я тучные бедра

Коз и тельцов, – услышь и исполни одно мое желанье:

Слезы мои отомсти аргивянам стрелами твоими!»

Так вопиял он, моляся; и внял Аполлон сребролуккий:

Быстро с Олимпа вершин устремился, пышущий гневом.»

[2, Песнь 1,с.16]

Богам отбирали лучших животных, золотили им рога, украшали их и убивали перед жертвенником. Часть мяса сжигалась, остальная разделялась между всеми. Таким образом, божество становилось участником веселого пира и душевно располагалось к пирующим. В исключительных случаях совершались гекатомбы, когда сжигали целые стада. Так поступил Агамемнон, чтобы отвратить гнев Аполлона.

Пирог, принесенный Эскулапу, возлияние – Зевсу, венок – нимфам давали надежду и больному, и воину, отправляющемуся на войну и поселянину, ведущему судебный процесс. Если пожелания человека не получали выполнения, он покорялся: он знал, что борьба с богами не вела к добру; он не лишал себя надолго наслаждений, доставляемых ему окружающим миром, и предавался обычным удовольствиям, не стремясь разрешить тайны мира.

Между богами и людьми заключался как бы договор: если благочестие одних не отличалось бескорыстием, то и другие ничего не давали даром. Часто, обращаясь к какому-нибудь богу, старались предохранить себя от возможного недоразумения. «Нам, людям, – говорит Платон, – ничего неизвестно о богах. Мы не знаем ни их природы., ни их имен, которыми они называют себя сами и которые являются их настоящими именами. Отсюда и появился обычай при молитве признаваться богам в своем неведении, и прибавлять: „каким бы именем вам ни угодно было, чтобы вас называли“». В произведениях Эсхила мы также читаем следующее: «Кто бы ты ни был, Зевс, но если это имя тебе нравится, я и призываю тебя им».

Сократ предлагал для молитвы такую формулу: «Зевс, даруй нам истинное благо независимо от того, просим мы о нем или нет, и отврати от нас зло даже в том случае, если мы его домогаемся». Сократ просил также богов посылать ему то, что они считали сами для него благом. По его мнению, боги лучше знали, что для него было нужно.

В конце периода классики проявляется отчетливая тенденция поиска единого или высшего бога. Для Аристотеля Бог –ум. У Платона иерархия божественного. Но при этом Бог –добр.

В эпоху эллинизма религиозное сознания принято называть синкретическим.

- Культы греческих богов Зевса, Аполлона, Гермеса, Афродиты и других приобрели новые черты, заимствованные у восточных божеств Митры, Аттиса, Кибелы, Изиды. Особую популярность приобрела египетская богиня Исида. Ей присущи многие черты греческих богинь – Геры, Афродиты, Деметры, она стала своего рода универсальным культом единого женского божества. ---Явление религиозного синкретизма включало появление новых божеств. Наиболее ярким примером является культ Сараписа в Египте.

-Люди стали обожествлять Судьбу – Удачу в качестве богини Фортуны. Были обожествлены такие понятия как Добродетель, Здоровье, Счастье». ------Одной из особенностей религиозного состояния было обожествление монарха (начало этому положил Александр Македонский) и политических деятелей.

-Отношение к религии становится все более объектно, ее изучают, ею интересуются.

-Последние надежды все чаще связывают с астрологией и магией.

Таким образом, изменения религиозного сознания проявились:

- в постепенном переходе от чувства стыда к чувству вины, усилению нравственной составляющей в религиозном сознании;

-в ослаблении веры в возможности богов Олимпа и поиске других богов

-в появлении объектного отношения к богам Олимпа, наряду с богами других религий;

-в стремлении к единобожию (поиске Бога как высшего разума или личной поддержки).

Дата добавления: 2014-01-20