Летописание периода Древнерусского государства (X — начало XII в.)

В истории русского летописания принято выделять три круп­ных этапа: летописание Киевской Руси, летописание периода феодальной раздробленности и летописание единого Российского государства. Летописание каждого из этих этапов имело свои особенности, отразившиеся в форме и содержании историческо­го источника, способах его создания, политической направлен­ности. Летописание Киевской Руси не представлено реально дошед­шими до нас самостоятельными, завершенными

летописными текстами. Его следы сохранились в более поздних летописях, поэтому многие вопросы начального этапа отечественного летописания являются спорными.

Особенностью этого периода летописания можно считать становление погодной сетки летописного повествования. Мы не знаем какую форму имели самые первые летописные тексты. Есть основания предполагать, что погодная форма записи не была единственной и появилась не сразу. Начало традиции записывать события под конкретными абсолютными датами исследователи от­носят к 70-м гг. XI в. и связывают ее с летописной деятельностью Киево-Печерского игумена Никона. Идея Погодных статей могла возникнуть под влиянием календарных таблиц, которые встреча­ются в богослужебных книгах. В XIX в. были обнаружены книги, в ксторых одновременно присутствуют и лапидарное упоминание события, соотнесенное с датой таблицы, и развернутая летопис­ная погодная запись о том же событии, помещенная вне рамок таблицы. Календарные таблицы, используемые православной цер­ковью, возможно, закрепляли практику точной фиксации собы­тий. В то же время существовала и другая система записи событий. В ней датировка основывалась на относительной временной шка­ле: т.е. новые события датировались относительно уже совершив­шихся: «по мнозех же времянех...», «по сих же летех...», «по двою жег лету...».

Пример такой датировки - Галицко-Волынский свод XIII в., находящийся в составе Ипатьевской летописи (XV в.). По мнению исследователей, первоначально текст этого свода не имел точных дат. Позднее, когда его соединяли с Киевским сводом 1200 г., котором текст разбит на года, относительные датировки переве­ли в абсолютные, но сделали это с ошибкой: события, произо­шедшие в Галицко-Волынском княжестве с начала XIII в., сдви­нуты назад на четыре года. Таким образом, ошибка показывает, что изначально Галицко-Волынский свод не имел погодной сет­ки. Придавая единообразие новому тексту, сводчик сразу за Киев­ским сводом, оканчивавшимся погодной записью 1200 г., помес­тил в записи 1201 г. галицко-волынские события, хотя на самом деле первые события, передаваемые Галицко-волынским сводом, происходили в 1205 г.

Сложным является вопрос об исходной точке древнерусско­го летописания, его первоначальном содержании и форме. Не­которые дореволюционные исследователи считали Нестора пер­выми русским летописцем, а созданную им 1113 г. «Повесть временных лет» — первым летописным сочинением. Однако в отечественной историографии истоки летописного дела на Руси постепенно отодвигались на более раннее; время. Проведя анализ многих летописей, Шахматов предположил, что первый русский летописный текст был создан около 1039 г. в Киеве при только что открывшейся русской митрополичьей кафедре. Этот гипотетический текст ученый назвал Древнейшим летописным сводом.

Позднее ряд советских исследователей, опираясь на данные различных письменных источников, предположили, что летопи­сание появилось в конце IX в. Так, Л.В.Черепнин (1905— 1977) считал исходной точкой русского летописания 996 г., когда по случаю выдачи Владимиром Святославичем десятины киевской церкви была составлена летопись. По мнению историка, она вклю­чала повести о полянах-русах. Для реконструкции свода 996 г. Черепнин использовал «Память и похвалу князю Владимиру» монаха Киево-Печерского монастыря Иакова.

М.Н.Тихомиров (1893 — 1965) также относил начало летописания к концу X в. — началу XI в. Согласно реконструкции этого ученого, летописание нача­лось с создания трех сказаний: «Сказания о начале Руси», «Сказа­ния о призвании варягов» и «Сказания о русских князьях». Тихо­миров высказал мнение о том, что летописание зарождалось и в Киеве, и Новгороде.

Б. А. Рыбаков (1908 — 2001) датировал первый русский свод, созданный в Киеве и освещавший деятель­ность князя Владимира и его предшественников, 996 — 997 гг. По реконструкции ученого, этот свод представлял собой переработ­ку разнообразных источников: эпизодических записей, эпических сказаний, Белгородской летописи — памятника, появившегося при дворе местного епископа, и др.

Д.С.Лихачев (1906—1999) предполагал, что истоки летописания, возникшего в 40-х гг. XI в., лежат в синтезе устных преданий и литературно-исторического произведения, условно названного им «Сказание о распростране­нии христианства».

В период существования Древнерусского государства летописа­ние велось в самых крупных городах — в Киеве и Новгороде. По сохранившимся поздним летописям наиболее полно мож­но восстановить киевское летописание, которое не ограничива­лось киевскими событиями и регистрировало многие события, происходившие на всей территории государства. Та­ким образом, киевское летописание XI — начала XII в. можно определить как общерусское.

Крупнейшим летописным сочинением, созданным в период Киевской Руси, является «Повесть временных лет». Самоназвание Летописи — «Се повести времянных лет, откуду есть пошла Русская земля, кто в Киеве нача первее княжити, и откуду Русская земля стала есть». В таком варианте оно приведено в начале Лаврентьевской и близких к ней Троицкой, Радзивилловской и Московско-Академической летописях.

Автор «Повести временных лет» определяется на основе вто­рой группы летописных списков (Ипатьевского, Хлебниковского, Ермолаевского и др.), в которых самоназвание сочинения до­полнено указанием на автора — черноризца, т.е. монаха Киево-Печерского монастыря. Но его имя — Нестор — сохранилось толь­ко в Хлебниковском списке. Окончание «Повести временных лет» в составе поздних лето­писей определяется условно, поскольку четкой границы между ней и последующими сводами нет. Ориентиром в поиске границы несторовского текста служит первая в «Повести временных лет» погодная запись — 852 (6360) г., в которой приведен расчет лет от сотворения мира до кончины киевского князя Святополка, умершего в 1113 г. Следовательно, автор этой хронологической выкладки знал о смерти князя и работал над своей летописью, скорее всего, в 1113 г. или чуть позже.

Спустя непродолжительное время авторский текст «Повести временных лет» был переработан. Различные варианты переработ­ки текста представлены сегодня в двух редакциях, сохранившихся прежде всего в Лаврентьевской и Ипатьевской летописях. Автор­ский текст Нестора не сохранился, и его следы ученые пытаются найти в двух последующих редакциях. Исследования XX в., особенно работы Шахматова, доказали, что Нестор использовал более ранние летописные тексты. Учено­му удалось наметить несколько рубежей в летописании XI в.

Ближайшим по времени к «Повести временных лет» сводом, который был установлен Шахматовым, является так называемый Начальный свод 1093 — 1096 гг. Его следы были обнаружены при сопоставлении «Повести временных лет», представленной в Лав­рентьевской и Ипатьевской летописях, с начальной частью Нов­городской первой летописи младшего извода. Последняя летопись имеет небольшое предисловие, которое могло быть создано в Киеве, а не в Новгороде. В начальном своде повествуется о том, почему Киев получил такое название, описывается город, распо­ложенный на горах (таким городом мог быть Киев, а не Новго­род), высказывается недовольство алчностью князей, за которую Бог наказал Русскую землю нашествием «поганых» (до Новгоро­да, как известно, половцы не доходили). Содержание предисло­вия позволило высказать предположение о киевском происхожде­нии и того летописного текста, который следовал за этим введе­нием.

В погодных записях конца XI в., читаемых в «Повести времен­ных лет», Шахматов нашел некоторые тематические параллели с текстом предисловия новгородской летописи. Это, с одной сторо­ны, развернутые рассуждения летописца «Повести временных лет» о нашествии половцев как наказании Божьем за неразумные дей­ствия князей и его дружины, а с другой — обобщенные критиче­ские высказывания предисловия в адрес князя и его дружины, алчность которых привела к нашествию «поганых».

Наиболее эмоционально о нашествии половцев, его причинах и разрушитель­ных последствиях для киевлян, прежде всего монахов Киево-Печерского монастыря, рассказывается в «Повести временных лет» и погодных статьях за 1093 — 1096 гг. Именно этим временем Шах­матов датировал создание того киевского летописного сочине­ния, которому принадлежало предисловие новгородской летопи­си и которое было использовано новгородским летописцем. Мес­том составления этого текста был назван Киево-Печерский мона­стырь. Сравнение Новгородской первой летописи младшего извода и «Повести временных лет» показывает, что текст первой лето­писи более исправен, чем второй. Неисправность ряда мест в Повести временных лет» усматривается в избыточности сведе­ний о некоторых событиях, что иногда нарушает логику пове­ствования о развитии событий. Эти нарушения свидетельствуют о переработке общего для обоих произведений текста разными летописцами, имевшими различные задачи и источники. Бли­жайший по тексту оригинал одного или нескольких списков принято называть протографом.

Для «Повести временных лет» (в Лаврентьевском, Ипатьев­ском и других списках) и Новгородской первой летописи млад­шего извода протографом является киевский свод, который оп­ределен Шахматовым и назван им Начальным летописным сво­дом 1093 — 1096 гг. Ученый не атрибутировал его, т.е. не связал создание текста с каким-либо конкретным лицом. Однако позд­нее М.Д. Приселков (1881 — 1941) выдвинул гипотезу о том, что составителем свода был игумен Киево-Печерского монастыря Иоанн.

Текст протографа менее переработан в Новгородской первой летописи младшего извода. Включения дополнительной инфор­мации в «Повесть временных лет», приведшие к нарушению ло­гики первоначальных рассказов об описываемых событиях, сви­детельствуют о значительной переработке Нестором Начального летописного свода. В Лаврентьевской и Ипатьевской летописях избыточный по от­ношению к исходному текст обнаруживается, например, в пове­ствовании о мести княгини Ольги древлянам за смерть мужа — князя Игоря (946 г.). По всей видимости, в протографе «Повести временных лет» рассказывалось о трех случаях мести: во-первых, погребении заживо в яме послов древлянского князя Мала, при­бывших в Киев к Ольге для сватовства; во-вторых, сожжении в Киеве второго древлянского посольства; в-третьих, уничтожении древлян после тризны по Игорю в их же земле. Об этих способах мести Ольги читается и в Новгородской первой летописи. Но в «Повести временных лет» есть рассказ о четвертой мести, который отсутствует в новгородском тексте:

Автором свода многие исследователи, начиная с Шахматова, считают игумена Киево-Печерского монастыря Никона. Некото­рые известные сегодня факты из его жизни свидетельствуют о том, что он мог иметь отношение к киевскому летописанию. Так, Никон был в Тмутаракани, и в летописи в записях 60-х гг. XI в. довольно подробно для того уровня летописания изложены тмутараканские события. По мнению Шахматова, свод Никона был дополнен записями событий до 1093 г. включительно и лег в основу Начального лето­писного свода. Особенностью свода 70-х гг. XI в. было появление в нем ряда точно датированных светских событий, что указывало на суще­ствование каких-то современных записей. Первое такое событие отмечено в 1061 г.: «В лето 6569 (1061 г.). Придоша половци первое на Русьскую землю воевать; Всеволодъ же изыде противу имъ, месяца февраля въ 2 день. И бившимъся имъ, победиша Всеволо­да, и воевавше отъидоша. Се быстъ первое зло от поганых и безбожных враг. Бысть же князь ихъ Искалъ». В дальнейшем коли­чество точно датированных событий увеличивается. Возможно, Ни­кон придал историческим записям форму погодных записей, что определило специфику данного вида исторических источников. Следующий древнейший свод, который был реконструирован Шахматовым, датирован примерно 1039 г. Его появление, по мне­нию ученого, связано с открытием в Киеве митрополии, где по образцу византийских иерархов началась фиксация событий цер­ковной и светской жизни.

Кроме перечисленных летописных сочинений, следы которых обнаруживаются в крупнейшем летописном своде Киевской Руси начала XII в., Нестором были использованы многочисленные письменные и устные источники. Письменные источники разно­образны по жанрам и месту создания (южнославянское «Сказа­ние о начале славянской письменности», переводная греческая «Хроника Георгия Амартола», излагающая всемирную историю до 948 г., и т.д.). Известия своих предшественников Нестор до­полнял легендами. Кроме четвертой мести княгини Ольги он внес в летопись исторические предания, например, о том, как юно­ша-кожемяка одолел печенежского богатыря, а старец спас осаж­денный печенегами Белгород. Летописец включал в текст устную информацию, полученную от своих современников. Так, о собы­тиях второй половины XI в. Нестора информировал Ян Вышатич. О смерти этого почтенного старца летописец сообщил на стра­ницах «Повести временных лет»: «В лето 6614 (1106 г.)... В се же лето преставися Янь, старець добрый, живъ лет 90, в старости мастите; живъ по закону Божью, не хужий бе первых праведник. От него же и азъ многа словеса слышах, еже и вписах в летописа-ньи семь, от него же слышах. Бе бо мужь благъ, и кротокъ, и смеренъ, огребаяся всякоя вещи, его же и гробъ есть въ Печерьском монастыри, в притворе, ид еже лежить тело его, положено месяца иуня въ 24».

Описанные выше этапы создания сводов на протяжении XI — начала XII в., реконструированные Шахматовым, в основных чер­тах признаются большинством ученых. Отдельные авторы предла­гают пересмотреть атрибуцию некоторых из этих сводов, внести уточнения в датировки сводов и объяснить причины их появле­ния. Выстраивая свои новые гипотезы, они тем не менее исходят из реконструкции Шахматова.

Итак, «Повесть временных лет» была летописным сочинением, завершившим первый этап русского летописания и оказавшим влия­ние на летописание в период феодальной раздробленности.

Дата добавления: 2014-01-11