Социальные разновидности общенародного языка

Жаргон – социальная разновидность речи, которая является принадлежностью относительно открытых социальных групп людей, объединённых общностью интересов, привычек, занятий, социального положения и т.п. Слово «жаргон» также часто употребляется в значении искажённая, вульгарная, неправильная речь. Жаргон является социальным диалектом определённой общности людей: жаргон молодёжи и студентов (предки, прикол, фигня, ништяк, универ, общага, абитура, облом, отстой и т.д.), солдатский жаргон, жаргон новых русских (возникший в 90-е годы, но теперь растворившийся в общем жаргоне), воровской жаргон, жаргон заключённых. Лексика различных жаргонов часто совпадает, образуя интержаргон. Из интержаргона лексика может входить в более широкое употребление и даже в литературный язык, сохраняя заряд экспрессии (силу выражения чувства) и эмоциональной оценки (так, например, произошло со словом киллер). Жаргон отталкивается от общелитературного языка. Он создаётся часто как шутка, как игра в словотворчество в небольших социальных группах. Жаргон не обладает собственной фонетической и грамматической системой, а только лексикой. Лексика жаргона строится на базе литературного языка путём переосмысления, метафоризации, звукового искажения (жаба – `зависть`, качок – `атлет`, капуста – `деньги`, штука – `1000 рублей`, лимон – `миллион` и т.д.).

Профессионализм – слово или выражение, свойственное речи той или иной профессиональной группы. Профессионализмы выступают обычно как просторечные эквиваленты соответствующих по значению терминов: ляп – ошибка в речи журналистов, баранка – `руль` у шофёров, дворники – `стеклоочистители`, окно – `пропуск в ряду уроков`, рыба – `заранее подготовленная на собственную работу рецензия, чтобы её подписал, внеся свои изменения, более компетентный рецензент` и т.д. Профессионализмы - это социальный жаргон людей одной профессии. Профессионализмы сходны с жаргоном по сниженной, грубой экспрессии. Однако наша история хранит такие примеры применения профессионального жаргона, к которым мы не можем относиться без уважения. В новой книге о Челябинске «Врата Рифея» есть рассказ М.Г.Первухина, сподвижника И.В.Курчатова. В нем он повествует о создании в целях конспирации в нашей «сороковке» «ядерного жаргона»: уран – продукт 9; плутоний – Сириус; атомная бомба – Аннушка; приборы для замера радиации – ишаки. Были зашифрованы все ведущие ученые: Курчатов – Борода; Завенягин – Генерал; Банников – Бабай; зоны реактора: Татьяна, Елена, Ольга. Самую опасную работу выполняли шоколадники, более чистую – сахарники. Книга, где изложена технология отделения плутония от урана, называлась Библия или Голубая книга. На вопрос Сталина: «Как назовете изделие?» – был ответ: РДС (Россия делает сама).

Арго – социальная разновидность речи, характеризующаяся элементами условности, искусственности и «тайности».

Арго является принадлежностью относительно замкнутых социальных групп и сообществ. Основная функция арго – быть средством их обособления, отделения от остальной части общества. В строго терминологическом смысле арго – это речь низов общества, деклассированных групп и уголовного мира. Арго существует на базе естественного языка и его грамматики, но использует элементы, заимствованные из других языков, из территориальных диалектов или искусственно созданные, где используются различные приёмы шифрования: перестановка слогов, вставки, усечения. Арго является тайным языком.

Общность всех этих форм заключается в том, что они не обладают собственной грамматической или фонетической системой, а только лексикой, т.е. имеют свой собственный словарь, построенный на базе литературного языка путём переосмысления или звукового искажения.

Жаргон – язык молодёжи. Его лексика дифференцируется в зависимости от рода занятий социальной группы. Например, у школьников нет жаргонизма для обозначения своего учебного заведения, для называния они используют литературное слово – школа (т.к. оно короткое, легко произносимое). Учащаяся молодёжь обычно переиначивает длинные, часто иноязычного происхождения названия своих учебных заведений: университет сокращается как универ, училище – шарага, техникум – технарь (это уже жаргонизмы).

В школах переиначивают названия предметов (в переименовании опять-таки наблюдается тенденция к сокращению), имена педагогов, одноклассников. Нередко такие жаргонизмы отличаются от школы к школе, от класса к классу (проявляется индивидуальное творчество одного коллектива). Так же, как и школьники, ведёт себя и более взрослая молодёжь. Например, студенты – филологи предмет зарубежная литература называют заруба, античная литература – античка, латинский язык – лапта и таких примеров можно привести множество.

Есть лексика, общая для всех учащихся, т.к. она касается самого учебного процесса, принципиально не различающегося от одного учебного заведения к другому:

стёпа или стипа – `стипендия`,

хвост – `задолженность по предмету`,

шпора – `шпаргалка`,

«двойка» – `банан`,

«удовлетворительно» – `удочка` и т.п.

Также почти не дифференцируется лексика, касающаяся чувств и досуга:

загрузился – `забеспокоился`,

достал, заколебал – `надоел`,

офигел – `удивился` или `обнаглел`,

насвистел – `наврал`,

гонза и гонщик –`врун`,

лох – `простак`,

лопухнуться – `ошибиться`,

танцы – `тусовка`,

свали, отвали, смойся, сгинь – `уйди` и т.п.

Нередко жаргон называют «детской болезнью». Но на самом деле жаргон не так безобиден, как кажется на первый взгляд. Многие жаргонизмы грубы и обидны, оскорбляют личность, неприятны на слух: тёлка – о девушке, хмырь – о юноше, кадрить – `симпатизировать`, `ухаживать`, стрёмно, беспонтово, гнило – `плохо` (и это ещё «мягкие» примеры) и т.п.

Грустно, что некоторые жаргонизмы прививаются настолько прочно, что ими пользуются как обычной лексикой и в 30, и в 40, и в 50 лет, причём везде: в семьях, не считаясь с детьми, которые и усваивают жаргон от взрослых как норму, на работе, в магазине, в транспорте, в других общественных местах, не заботясь о том, что слух окружающих можно оскорбить. А откровенное пренебрежение к людям рано или поздно повлечёт за собой такое же пренебрежение к говорящему.

Жаргон, в основном, понятен всем носителям языка, правда, старшее поколение «отстаёт» в адекватном восприятии жаргонных словечек, толкуя их по-своему, по-старому (а они, возможно уже изменили значение, и на языке молодёжи имеют другой смысл, а, скорее всего, жаргонизмы старого поколения вообще исчезли и появились новые, непонятные для тех носителей языка, кто не пользуется такой формой речи; ведь лексика жаргона напрямую зависит от жизненных реалий, актуальных на сегодняшний день для носителей языка). А раз жаргонизмы не понятны каждому члену общества, то они засоряют речь, т.к. главная функция речи – коммуникативная, а как же общаться, не понимая значений произносимых слов? Значит жаргоном может пользоваться лишь определённый круг людей. Для всего же общества существует единая форма языка – литературный язык.

Каково же общее отношение к жаргону в обществе? В целом – отрицательное. Конечно, забавен и безобиден детский жаргон, оживляющий учебный процесс, действительно являющийся игрой, со своими домашками, матикой, литрой, физрой, но о безобидности подросткового жаргона уже не скажешь. Выше отмечались грубость и пошлость жаргонизмов, их тесная связь с реалиями сегодняшнего дня. Что же сегодня актуально для подростка? Откуда растут ноги у «неожаргонизмов»? Из шагающего в последние годы семимильными шагами научно-технического прогресса, результаты которого буквально пропитали наш быт: клон (от клонировать) или скан (от сканировать) – `скопированное`, `списанное` (Это твоё сочинение или клон?); мобила (от мобильный) – `телефон`, `связь`; самса (от SMS) – `способ мобильной связи`. Из обязательного (если не сказать безумного) увлечения иностранными языками и всем, что связано с иностранным (эту болезнь мы унаследовали ещё с советских времён): крезанутый (от англ.) – `сумасшедший`, дикий (от нем.) – `толстый`, фазер (от англ.) – `отец`. Из запретно-непонятно-романтичной воровской лексики и «рвущих душу» плаксиво угрожающих воровских песен: крыша – `защита`, шухер – `опасность`, шмон – `проверка`, братва – обращение. Из жаргона наркоманов: колёса – `наркотические таблетки`, сесть на иглу – `наркотическая зависимость или вообще зависимость от чего-либо`, косяк – `самокрутка с наркотиком`, нюхачи – `токсикоманы`, наколотый – `находящийся под действием наркотика` и т.п.

Но самое страшное, что в наше время жаргонизмы и вообще бранная лексика и фразеология далеко шагнула за пределы подросткового и даже молодёжного возраста и, более того, перестала быть пластом только разговорной речи! Она проникла в книжную речь, преимущественно в СМИ, в устную публичную речь политического характера, в околохудожественную литературу (это литература, которая должна по определению называться художественной, но я, как филолог, с этим согласиться не могу), в драматургию. Например: «По словам директора Чкаловского автозавода Касымова, на дорогах творится беспредел» (Вести. РТР). «Беспредел был огромен в этом вопросе (на «вторичном рынке жилья») года три назад» (ОРТ). «Важно, чтобы ситуация беспредела уголовного не сменилась ситуацией беспредела правового» (Время. ОРТ). «Невыполнение международных соглашений ведёт к межгосударственным разборкам» (Время. ОРТ). «Они кинули меня, как на базаре» (депутат Госдумы о поступке его коллег-депутатов). «Похоже, зрители на концертах Задорнова ловят настоящий кайф» (Аншлаг. РТР). «Не сидеть на игле и не просить всё время кредиты» (Новости. ОРТ). Это всё происходит на телевидении, которое всегда являлось образцом правильной речи для россиян.

Находящий отражение в языке объективно существующий в современном обществе плюрализм ценностей вселяет уверенность в то, что общество самостоятельно сделает правильный выбор: выбор в пользу отказа от бранной, оскорбительной, потенциально конфликтной лексики, в то, что граждане отдадут свои предпочтения языку Пушкина, Лермонтова, Толстого, Достоевского, а не Жириновского и воров в законе и вне закона.

Если жаргон в общем и целом понятен большинству говорящих, то о профессионализмах и арго так сказать нельзя.

Профессионализмы – жаргон людей определённой профессии, и непосвящённым профессионализма не понять.

Арго – речь людей, имеющих прямое отношение к преступному миру.

Принято считать, что арго отличается от других социальных диалектов особой тайной функцией. Арго обеспечивает возможность свободного общения среди своих при невозможности понимания со стороны посторонних. Необходимость сохранения тайны связана с «профессиональной деятельностью» арготирующих. И всё же, говоря о современном «блатном языке», многие исследователи отрицают у него тайную функцию. «Тайные» слова хорошо известны всем соприкасающимся с преступным миром, в том числе и миллиционерам. А, кроме того, какая уж тут тайная функция, если само использование этого языка разоблачает говорящего в глазах окружающих. Пожалуй, более важна не тайная функция, а нечто едва ли не противоположное. Используя «феню», говорящий даёт понять одним, что он свой, а другим – что его следует опасаться.

Арго, как и другие профессиональные языки, не имеет собственной фонетики и грамматики. «Оно паразитирует на родном языке арготирующего» [В.М.Жирмундский]. Это значит, что перед нами лишь особая лексическая система, т.е. словарь, а не язык в полном смысле слова.

В словарь этот входят не только слова, связанные с криминальной деятельностью говорящих, но и множество других.

Арготизмы, то есть слова и выражения, из которых состоит арго, могут иметь разное происхождение. Есть среди них заимствования, не свойственные литературному языку, такие, как бан – `вокзал` (от немецкого Bahn – железная дорога), гра – лошадь (из цыганского грай). Широко встречаются переносные, образные обозначения, но не те, что в «общепринятом» языке: лепесток – `кредитный билет`, `купюра`, аршин – `торговец`, капуста – `деньги` и т.п.

Специфическим, характерным только для арго является, пожалуй, лишь один источник новых слов: более или менее сознательное искажение слов родного языка: перестановка звуков (барота – работа), слогов и частей слова (нецко – конец), вставка отдельных звуков и их сочетаний (вохрона – ворона), замена звуков другими (киблоко – яблоко, шмарелка – тарелка, расо – мало), изменение слов при помощи «особых» суффиксов (сад-ей – сад, держ-она-ть – держать).

Почему воровской жаргон называют феней? Этому есть историческое объяснение. Когда-то по Руси ходили бродячие торговцы и ремесленники, которых называли офенями. Между собой эти люди общались на странном языке, совершенно непонятном окружающим.

Сохранилось множество записей офенской речи, среди которых почётное место занимает книга под названием «Сравнительные словари всех языков инаречий, собранные десницею Всевысочайшей Особы». Всевысочайшей особой в это время (в 1787 году) была императрица Екатерина II, действительно принимавшая самое непосредственное участие в работе. Окончательное составление словаря императрица поручила знаменитому путешественнику и естествоиспытателю Палласу, который и подготовил книгу к изданию. В словаре Палласа для 285 русских слов приводятся соответствия на других языках. Самыми близкими родственниками великорусского языка в этом словаре оказываются языки «малороссийский» (украинский) и «суздальский». Под именем «суздальского» языка в словарь всех языков мира попало арго офеней – профессиональный язык бродячих рабочих людей, имеющих свои «коммерческие» тайны и секреты, не предназначенные для чужих ушей. Многие слова из арго офеней были заимствованы воровским арго, а потом проникли и в разговорную речь законопослушных граждан (кимарить, клёво).

Дата добавления: 2014-01-11