Понятие специальных знаний и формы их использования в современном уголовном процессе России

В процессе раскрытия и расследования преступлений, судебном разбирательстве уголовных, гражданских и арбитражных дел нередко возникают вопросы, решение которых требует использования специальных познаний в области науки, техники, искусства или ремесла. Такие вопросы решают сведущие лица, наделенные в этих целях должностными полномочиями.

Закон не дает определения понятия "специальные познания" или "специальные знания" (как это звучит в новом УПК). Традиционно в юридической литературе под этим термином понимают систему теоретических знаний и практических навыков в области конкретной науки, либо техники, искусства или ремесла, приобретаемых путем специальной подготовки или профессионального опыта и необходимых для решения вопросов, возникающих в процессе уголовного или гражданского судопроизводства [2].

В настоящее же время практически нельзя встретить уголовного дела, при расследовании которого в той или иной форме не использовались бы специальные познания.

Это обусловливается несколькими обстоятельствами. Во-первых, тем, что уголовно-процессуальный закон не только предоставляет следователю возможность привлечения специалистов к расследованию, но и предписывает в ряде случаев обязательное их участие в производстве отдельных следственных действий. К примеру напомним, что допрос свидетелей и потерпевших до четырнадцати лет, а по усмотрению следователя – до восемнадцати лет производится с участием педагога (ст. 191 УПК); при допросе лица, не владеющего языком, на котором осуществляется судопроизводство, обязательно участие переводчика (ст. 18 УПК); при наружном осмотре трупа на месте его обнаружения — специалиста в области судебной медицины или иного врача; эксгумация трупа производится с обязательным участием врача-специалиста в области судебной медицины (ст. 178 УПК); освидетельствование, если оно сопровождается обнажением освидетельствуемого (в случаях когда следователь и освидетельствуемый разного пола), производится врачом (ст. 179 УПК), и т. д. Однако здесь, на наш взгляд имеются некоторые пробелы, например, они не касаются использования знаний в области компьютерных технологий.

Во-вторых, ст. 196 УПК в императивной (обязательной) форме перечисляет обстоятельства, которые надлежит устанавливать исключительно путем использования специальных познаний и лишь в форме экспертизы (причины смерти, характер и степень вреда, причиненного здоровью, и т. д.).

В-третьих, это предопределяется все более усложняющимся процессом расследования преступлений: чтобы приобрести значимость судебных доказательств, отдельные факты и обстоятельства могут быть выявлены и исследованы не иначе как с использованием специальных познаний в соответствующей области науки, техники и ремесла.

В-четвертых, наконец, поступательное развитие науки постоянно пополняет арсенал криминалистических средств новейшими разработками (аппаратурой, технологиями, методиками) в области собирания и исследования доказательственной информации — от электронной техники для обнаружения пустот (тайников) до методик идентификации личности по мельчайшим биологическим следам (т. н. «генная дактилоскопия») и полиграфических исследований на предмет установления причастности испытуемого к расследуемому преступлению и т. д.

Специальными познаниями в той или иной мере могут обладать следователь, судья, лицо, рассматривающее дело об административном правонарушении. При этом (за исключением случаев, прямо указанных в законе) они зачастую могут обойтись и без помощи специалиста. Судебная экспертиза назначается независимо от того, обладают ли следователь, судья, лицо, рассматривающее дело об административном правонарушении, специальными познаниями, поскольку сведения, полученные путем экспертного исследования, не могут быть отражены ни в каком процессуальном документе, кроме заключения эксперта.

Пределы компетенции эксперта и специалиста и сама необходимость их участия в деле напрямую зависят от того, какой смысл вкладывается в термин "специальные познания", поэтому проблема выявления объема исследуемого понятия является отнюдь не чисто академической, но имеет самое серьезное прикладное значение.

Выше уже упоминалось, что специальными не являются общеизвестные познания. Рассмотрим этот тезис подробнее с точки зрения возможности более строгого отграничения общеизвестных и специальных познаний в различных отраслях процессуального права. Ю.К. Орлов полагает, что специальными являются знания, выходящие за рамки общеобразовательной подготовки и житейского опыта, которыми обладает более или менее узкий круг лиц <См.: Орлов Ю.К. Заключение эксперта и его оценка (по уголовным делам). М.: Юристъ, 1995. С.6-7.>. Аналогичных взглядов придерживается и М.К.Треушников, который утверждает, что под специальными познаниями в гражданском и арбитражном процессе понимаются такие знания, которые находятся за пределами правовых знаний, широко известных обобщений, вытекающих из опыта людей <Треушников М.К. Судебные доказательства. М.: Городец, 1997. С. 269.>.

Как справедливо замечает Т.В.Сахнова, проблема разграничения обыденного и специального знания применительно к гражданскому и арбитражному процессу (а мы добавим - уголовному процессу и производству по делам об административных правонарушениях) есть проблема определения критериев потребности в специальных познаниях. За исключением случаев, специально предусмотренных в законе, решение этого вопроса отдано на усмотрение следователя, суда, органа, рассматривающего административное правонарушение. Т.В.Сахнова формулирует ряд объективных предпосылок использования специальных познаний, на которых строится это усмотрение:

1) норма права (материального или процессуального), содержащая специальные элементы в определенной форме;

2) уровень развития научных знаний, позволяющий использовать их для практических целей;

3) наличие объективной связи между способом применения научных знаний и юридической целью их использования <Сахнова Т.В. Судебная экспертиза. М.: Городец, 1999>.

Однако разработка вышеуказанных критериев определяет именно основания использования тех или иных познаний, но не дает дефиницию понятия "общеизвестные познания", которое носит, по нашему мнению, субъективный оценочный характер, так же как и термин "общеобразовательная подготовка".

Соотношение специальных и общеизвестных познаний по своей природе изменчиво, зависит от уровня развития социума и степени интегрированности научных знаний в повседневную жизнь человека. Расширение и углубление познаний о каком-то явлении, процессе, предмете приводит к тому, что знания становятся более дифференцированными, системными, доступными все более широкому кругу лиц - сфера обыденных знаний обогащается. Так, например, в конце 80-х годов на разрешение судебной экспертизы вполне мог быть поставлен вопрос, каково предназначение клавиатуры или магнитного диска, входящих в комплект ЭВМ. Сейчас этот вопрос решается на уровне общеизвестного знания.
Одновременно идет и обратный процесс. За счет более глубокого научного познания явлений, процессов, предметов вроде бы очевидные, обыденные представления о них отвергаются, возникают новые научные обоснования, которые приобретают характер специальных познаний. Так, нередко следователи, судьи и т.д., для установления субъективной стороны состава преступления или правонарушения анализируют поведение лица в аварийной ситуации, целиком полагаясь на житейский опыт и здравый смысл и игнорируя возможности использования специальных познаний в области психологии.

А.А. Эйсман утверждал, что специальные познания - это "знания не общеизвестные, не общедоступные, не имеющие массового распространения, это знания, которыми располагает ограниченный круг специалистов" <Эйсман А.А. Заключение эксперта (Структура и научное обоснование). М.: Юридическая литература, 1967. С. 91.>. Глобальная информатизация, которую сейчас переживают многие страны, в том числе и Россия, безусловно, сильно влияет на критерии, определяющие общедоступность, обыденность знаний. В самом деле, являются ли специальными или общеизвестными сведения, изложенные в предназначенных для широкого круга читателей энциклопедиях, справочниках, словарях, представленные в электронных средствах массовой информации, глобальной компьютерной сети Internet? Отнесение знаний к общеизвестным, обыденным, общедоступным существенным образом зависит от образовательного и интеллектуального уровня конкретного субъекта, его жизненного и профессионального опыта. Таким образом, очевидно, что в каждом отдельном случае необходимо проанализировать характер требуемых познаний и решить вопрос, могут ли они считаться специальными. Обращение за консультацией к специалисту, по нашему мнению, никоим образом не может отрицательно повлиять на возможность установления истины по делу.

Отмечу, что анализ литературы показывает, что существует практически единодушное мнение: юридические познания не являются специальными. Это заключение большинством авторов делается на основании анализа формулировок соответствующих статей УПК, ГПК, АПК, КоАП <См., напр.: Эйсман А.А. Указ. соч.; Давтян А.Г. Экспертиза в гражданском процессе. М.: Спарк, 1995; Додин Е.В. Доказательства в административном процессе. М.: Юридическая литература, 1973>. Однако нигде в законах прямо не указывается, что юридические познания не могут быть специальными. Подобные трактовки обычно даются в комментариях к соответствующим статьям на основании выработанной советским процессуальным правом и действующей много лет презумпции: "судьи знают право" <Треушников М.К. Судебные доказательства. М.: Городец, 1997. С. 269>. Еще в 1971 году Пленум Верховного Суда СССР разъяснял, что "суды не должны допускать постановку перед экспертом правовых вопросов, как не входящих в его компетенцию (например: имело ли место хищение либо недостача, убийство или самоубийство и т.п.)" <Постановление N 1 Пленума Верховного Суда СССР от 16 марта 1971 года "О судебной экспертизе по уголовным делам".>.

Такой подход представляется нам устаревшим. Двести лет назад физик или химик могли с уверенностью заявить, что в полном объеме владеют физическими или химическими знаниями. На рубеже XX - XXI веков такое утверждение уже невозможно, поскольку в силу дифференциации научного знания эти науки превратились в физические и химические отрасли знания, дав начало множеству специальных наук. Процессы дифференциации научного знания, сопровождающие развитие науки вообще, не обошли стороной и юридические науки. Как совершенно справедливо отмечает Ю.А. Тихомиров, "право - не застывший формализованный свод правил. Оно изменяется и развивается по мере развития общества и государства" <Тихомиров Ю.А. Коллизионное право. М.: Юринформцентр, 2000. С. 11.>.

Заметим, что с момента вынесения вышеозначенного постановления Пленума Верховного Суда СССР прошло тридцать лет и родилось оно в совершенно других условиях и в другой, по сути, стране. В настоящее время судья, следователь, лицо, производящее дознание, лицо, рассматривающее дело об административном правонарушении, как правило, обладают знаниями только в определенных отраслях права и не могут в необходимой степени ориентироваться во всех тонкостях современного обширного законодательства, которое к тому же постоянно изменяется и развивается. Такое быстрое развитие неизбежно сопровождается принятием порой противоречащих друг другу законов, постановлений и иных нормативных актов.

Для разрешения противоречий между правовыми взглядами, правовыми актами и нормами, между действиями государственных и иных структур предлагается новая концепция коллизионного права <Тихомиров Ю.А. Указ. соч.>.

В этих сложных условиях в каждой из отраслей права можно условно очертить круг общеизвестных для практикующих юристов, наиболее часто востребуемых ими познаний и специальных познаний. В то же время знание тонкостей современного законодательства во многих случаях крайне необходимо для полного, объективного и всестороннего установления истины по уголовному, (гражданскому) делу, (делу об административном правонарушении).
Впервые юридические познания были отнесены к специальным в практике рассмотрения дел в Конституционном Суде <Федеральный конституционный закон "О Конституционном Суде Российской Федерации" от 21 июля 1994 г. N 1-ФКЗ.>. Статья 63 Федерального конституционного закона о Конституционном Суде РФ гласит, что в заседание этого суда может быть вызвано в качестве эксперта лицо, обладающее специальными познаниями по вопросам, касающимся рассматриваемого дела.

Казалось бы, здесь нет противоречия с приведенным выше подходом большинства процессуалистов, однако анализ практики рассмотрения дел в Конституционном Суде РФ показывает, что во многих случаях в качестве экспертов вызываются высококвалифицированные юристы (доктора и кандидаты юридических наук) и на их разрешение выносятся вопросы чисто правового характера, касающиеся трактовки и использования отдельных норм материального и процессуального права <См., напр.: Постановление Конституционного Суда Российской Федерации от 19 мая 1998 г. N 15-П по делу о проверке конституционности отдельных положений ст. 2, 12, 17, 24 и 34 Основ законодательства Российской Федерации "О нотариате"; Постановление Конституционного Суда Российской Федерации от 16 мая 1996 г. N 12-П по делу о проверке конституционности п. "г" ст. 18 Закона РФ "О гражданстве Российской Федерации" в связи с жалобой А.Б.Смирнова и др.>.

Сведущих в отдельных отраслях права лиц давно уже привлекают для дачи консультаций по уголовным и гражданским делам, делам об административных правонарушениях, то есть фактически используют их специальные познания в непроцессуальной форме. Эти консультации часто представляют собой исследования по определенным вопросам права, даются письменно и оформляются в виде заключения (мнения) сведущего лица. Данный документ не имеет процессуального статуса и на практике используется двояко. Либо сведения, содержащиеся в нем, переносятся адвокатом, реже следователем или судьей в соответствующие процессуальные документы уже от собственного имени (автор тогда вообще не указывается), либо документ приобщается к материалам дела в качестве иных документов или письменных доказательств.

Проведенный Е.Р.Россинской анализ ряда сложных уголовных и гражданских дел показывает, что такие исследования, осуществленные учеными - юристами, приобщались к материалам дела как по инициативе защиты, так и обвинения (или сторон). Чем сложнее дело, тем в большей степени успешность его разрешения зависит от применения специальных юридических познаний. Практика показывает, что незнание следователями и судьями тонкостей современного законодательства зачастую приводит к "развалу" уголовного дела. И причина здесь не в их некомпетентности, не в том, что они не воспользовались какой-то справочной литературой. Она в том, что для ответов на возникающие вопросы недостаточно найти нужный нормативный акт и изучить его, но во многих случаях необходимо провести исследование, основанное на специальных познаниях.

По нашему мнению, указанные исследования уже обладают двумя необходимыми чертами судебной экспертизы: исследование основано на использовании специальных знаний; дается заключение, имеющее статус источника доказательств. Остается только оговорить возможность назначения таких экспертиз, однако, как уже было указано выше, в законе нет запрета на их производство. Представляется, что назрела необходимость узаконить производство правовых (или юридических) экспертиз в тех случаях, когда для установления истины по уголовному или гражданскому делу, делу об административном правонарушении необходимы исследования с применением специальных юридических познаний, которыми не обладают следователь, суд или лицо, рассматривающее административное правонарушение.

Безусловно, это не означает, что такие экспертизы должны назначаться по любому поводу и знание права для следователей или судей теперь вообще необязательно. Как и другие роды и виды судебных экспертиз, эти экспертизы должны иметь свои задачи, предмет и объекты, методы и методики исследования, которые еще предстоит разработать. Более того, предвидим, что и становление таких экспертиз будет идти трудно, как это происходило ранее с другими родами судебных экспертиз, но необходимость их производства объективно назрела.
Развитие института специальных познаний – это в первую очередь развитие судебной экспертизы как основной формы их использования в судопроизводстве.

Подведем итог. Специальные знания могут использоваться в процессуальной и в непроцессуальной формах.

Субъектами их использования являются:

§ следователь;

§ лица, производящие дознание;

§ начальник следственного отдела;

§ прокурор-криминалист;

§ прокурор в стадии возбуждения уголовного дела и предварительного расследования;

§ специалисты;

§ эксперты;

§ лица, обладающие познаниями в области науки, техники, искусства или ремесла, но не наделенные процессуальными правами эксперта или криминалиста;

§ оперативные работники.

К процессуальным формам использования специальных знаний относятся:

§ участие специалиста в следственных действиях;

§ производство экспертизы.

Некоторые известные ученые, например, Р.С.Белкин, считают, что к процессуальным формам можно также отнести привлечение следователем собственных специальных знаний. В частности, Белкин пишет, что общими являются познания следователя в области уголовного процесса и др., специальными – знания, позволяющие ему решать частные задачи уголовно-процессуальной деятельности. К источникам получения специальных знаний он относит криминалистику, судебную экспертизу, судебную медицину, судебную психиатрию и т.п. Однако мы считаем, что все знания, которые получает юрист в рамках специального или высшего учебного заведения не являются специальными: это его профессиональные знания. Таким образом, уголовный процесс знает две формы привлечения специальных познаний в доказывании: участие специалистов в производстве отдельных следственных действий и назначение экспертиз.

Следователь или лицо, производящее дознание единолично решает вопрос о том, необходима ли ему помощь специалиста при проведении следственного действия и какого именно. Другие участники процесса, например, подозреваемый, обвиняемый, защитник, также могут выразить пожелание о привлечении специалиста, но лишь в форме ходатайства, которое подлежит рассмотрению следователем.

Основное условие привлечения специалиста, имеющего соответствующие познания и навыки – его незаинтересованность в исходе дела. Основания отвода специалиста регламентированы процессуальным законом (ст. 71 УПК), также как и основания отвода эксперта (ст.70 УПК). Однако, если ранее лицо уже участвовало в деле в качестве специалиста, это не является основанием для отвода, т.е. специалист может вызываться неоднократно.

Конечно же, помимо этого следователь зачастую вынужден обращаться к специалистам за получением консультаций по различным возникающим у него вопросам: от получения сведений об особенностях функционирования системы, относительно которой ведется расследование (например, подотчетности в ней отдельных должностных лиц, принятых в ней форм отчетности и т. д.) до обсуждения с соответствующим специалистом формулировок вопросов, которые следует поставить перед допрашиваемым (что весьма важно при расследовании преступлений, имеющих техногенный характер) или вопросов, который должны быть вынесены на разрешение назначаемой экспертизы и особенностей подготовки определенной экспертизы в целом. Но это – непроцессуальная форма использования специальных познаний, как правило, не находящая своего отражения в материалах дела, не приводящая потому к непосредственному получению и исследованию доказательств.

Справочно-консультационная деятельностьможет осуществляться как до, так и в процессе производства по делу. Чаще всего она необходима следователю и суду до возбуждения уголовного дела (до начала производства по делу) или на начальном этапе и касается получения общих сведений о компьютерных средствах и системах. Если факты, полученные в результате консультации могут иметь доказательственное значение, то после начала официального производства по дела консультация может быть оформлена справкой или ответом на официальный запрос органа дознания, следствия, суда. Полученный в итоге документ рассматривается в качестве самостоятельного доказательств, предусмотренного соответствующими статьями процессуального закона (ст.74 УПК, ст. 63 ГПК, 60 АПК, ст. 231 КоАП).

Не ошибемся, если скажем, что именно создание доказательств таким своеобразным путем является если не единственной, то основной задачей функционирования органов судебной экспертизы. Со всей определенностью это положение нашло свое выражение в впервые принятом в нашей стране 5 апреля 2001 г. Федеральном законе «О государственной судебно-экспертной деятельности в Российской Федерации» (см.: Рос. газета от 5 июня 2001 г.; далее — Закон «О судебно-экспертной деятельности»): «Задачей государственной судебно-экспертной деятельности является оказание содействия судам, судьям, органам дознания, лицам, производящим дознание, следователям и прокурорам в установлении обстоятельств, подлежащих доказыванию по конкретному делу посредством разрешения вопросов, требующих специальных знаний в области науки, техники, искусства или ремесла» (ст. 2).

[1] Достаточно подробную хронологию формирования и развития института судебной экспертизы см.: Энциклопедия судебной экспертизы. М., 1999. С. 511–551.

[2] См., например, Белкин Р.С. Криминалистическая энциклопедия. – М.: Мегатрон XXI, 2000; Додин Е.В. Доказывание и доказательства в правоприменительной деятельности органов советского государственного управления. – Киев – Одесса, Вища школа, 1976; Энциклопедия судебной экспертизы. Под ред. Т.В. Аверьяновой и Е.Р. Россинской. – М.: Юристъ, 1999.

Дата добавления: 2014-01-13