Важнейшие свойства знаков

Отец всех процессов

Если в параметрах не указано иное, ядро считает, что init называется /sbin/init. В стартовом виртуальном диске это обычно некоторый простейший сценарий, а в полноценной системе у init другая задача: он запускает все процессы. Если процессы запускает не он сам, то это делают его потомки, так что все процессы Linux, кроме ядерных, происходят от init, как весь род людской - от Адама.

Первым делом init разбирает собственный конфигурационный файл - /etc/inittab. Файл этот имеет довольно простую структуру: каждая строка (если она не комментарий) имеет вид "id:уровни:действие:процесс", где id - это некоторая двух- или однобуквенная метка, уровни - это слово, каждая буква которого соответствует уровню выполнения (об уровнях выполнения будет рассказано далее), действие - это способ запуска процесса. Например, запись 4:2345:respawn:/sbin/mingetty tty4 означает, что меткой "4" помечен запуск /sbin/mingetty tty4 7) на уровнях выполнения 2, 3, 4 и 5 по алгоритму "respawn" (запустить в фоне, а когда процесс завершится, запустить заново). Помимо "respawn", существуют методы "once" (запустить в фоне однократно), "wait" (запустить интерактивно, при этом никаких других действий не выполняется, пока процесс не завершится) и множество других, включая даже "ctrlaltdel" - процесс, запускаемый, когда пользователь нажимает на консоли Ctrl+Alt+Del 8).

Наконец-то Мефодий до конца понял, отчего getty ведет себя так непохоже на остальные процессы: не просто запускает из-под себя login, а дожидается окончания его работы, отсутствуя при этом в таблице процессов. На самом деле дожидается не getty, а init, используя метод "respawn": порождается (в фоне) процесс getty с определенным PID, а init бездействует до тех пор, пока существует процесс с этим PID: getty, login, стартовый командный интерпретатор или программа, запущенная из него с помощью exec(); когда же процесс, наконец, умирает, порождается новый getty.

Независимо от того, имеется ли в виду сфера специально­го, узкопрофессионального общения или же речь идет о передаче информации общедоступной, рассчитанной на само­го широкого потребителя, знак, как видим, имеет преднаме­ренную, целенаправленную природу, он специально ис­пользуется для передачи определенного смысла.

Преднаме­ренность — первое из свойств знака, и отсюда же вытекает второе его важнейшее свойство:

двусторонность. В самом деле, у знака обязательно должны быть две сторо­ны: идеальная, внутренняя (то, что передается, — значе­ние, смысл, или семантика), и материальная, внешняя (то, чем передается, — форма). Эти две стороны знака называют планом содержания и планом выражения.

Материальная сторона знака (его план выражения) может быть самой разной — лишь бы она воспринималась органа­ми чувств: слухом, зрением, осязанием... Подавляющую часть информации о мире человек получает с помощью зре­ния; и не случайно те примеры знаковых ситуаций, что при­водились выше, имели визуальную, зрительную природу. Но если говорить о знаке языковом, о единицах человеческого языка, то его основная материя, конечно же, звук.

Но в целом это, скорее, исключение, а нормально для знака как раз обрат­ное: условная связь между планом выражения и планом содержания. Цветок на окне означает: «сюда нельзя, явка провалена». Но если мы договоримся о другом содержании знака, он может обозначать, например: «заходи, я жду». Кстати, и крендель, висящий над булочной, вовсе не означа­ет, что здесь продаются крендели: может быть, их в этой бу­лочной никогда и не было. А уж слова-то сплошь и рядом де­монстрируют свою условность в качестве названий. Получается, что в основе назва­ния лежит договоренность, соглашение, конвенция. Мы, т.е. коллектив людей, как бы решили придать данной звуко­вой форме данное содержание; так появляется знак. Кон­венциональность — третье основное свойство знака.

Но знак никогда не существует изолированно, сам по себе. Он всегда входит в целую систему, действует на фоне своих «со­братьев». Поэтому подписать конвенцию, договориться о содер­жании знака на практике означает разделить сферы влияния знаков: вот это обозначает то-то, а вот это — другое... каждый знак — член своей системы. Обусловленность системой — четвертое свойство знака.

Это отсутствие знака. Оказывается, что отсутствие знака, «пустое место» — тоже своего рода знак. Свистка нет — значит, можно продолжать игру; ученик не поднимает руку — значит, у него нет желания отвечать; на этом месте нет белых полосе — значит, пе­реходить улицу здесь не стоит, небезопасно.

Классифицируя обезьян, мы можем разделить их на а) хвостатых и б) бесхвостых: отсутствие хвоста — тоже при­знак! Описывая собравшихся на улице людей по их головным уборам, мы скажем: «Там были люди в шапках, шляпах, кеп­ках, беретах, платках, а еще — с непокрытой головой». Опять: отсутствие признака само есть полноценный класси­фикационный признак. Так мы приходим к понятию минус-знака, или нулевого знака, активно используемому и в совре­менной лингвистике.

Знаки являются двусторонними идеально-материальными сущностями. Идеальную (внутреннюю, понятийную, смысловую) сторону знака называют означаемым (иначе – планом содержания); материальную (внешнюю) сторону знака именуют означающим (иначе – планом выражения или реже – экспонентом знака).

К знаковым обычно относят все основные языковые единицы, кроме фонемы, а именно: морфему, слово, словосочетание и предложение. Но при этом нередко подчеркивают, что наиболее типичной знаковой единицей является слово, поскольку оно выполняет номинативную (назывную) функцию, обозначая отдельные понятия, представления и предметы.

Морфемы (в школьной практике их называют значимыми частями слова: корни, приставки, суффиксы и окончания) номинативной функцией не обладают и реализуют свои возможности не самостоятельно, а лишь через слово, в комбинации с другими его значимыми частями. По этой причине морфемы иногда называют полузнаками.

И в самом деле: сравним, с одной стороны, самостоятельные по значению такие слова-знаки, как красный, краснота, краснеть, красненький, и с другой – значение корня-полузнака красн= в составе приведенных слов, где он сам по себе не имеет четкой соотносительности с определенным понятием: красн=ый, красн=ота, красн=еть, красн=енький.

Таким образом, мы окружены знаками, живем в мире знаков.

Итак, оставаясь на протяжении длительного времени рав­ным, тождественным самому себе как целому, языковой знак вместе с тем постоянно стремится расширить или свой план выражения, или план содержания.

Эту закономерность открыл русский ученый СО. Карцевский и назвал ее асимметрией язы­кового знака. В чем тут дело?

Если бы язык не развивался, а оставался во времени не­изменным, то, очевидно, и знак сохранялся бы в своих изна­чально заданных границах. Но язык каждого нового поколе­ния чуть-чуть не тот, что поколения предыдущего.

Развитие языка, однако, заключается не только в том, что какие-то новые слова возникают, а какие-то старые исчезают, выхо­дят из употребления. Развитие обнаруживается также внут­ри знака, в изменении соотношения двух его сторон.

В естественных языках знаки, обозначающие со­вершенно разные объекты, могут совпадать. Это яв­ление называется омонимией (см. рис. 5).

Омонимия - совпа­дение знаков, обозначаю­щих различные сущности

Синонимия - обо­значение разными знаками одной и той же сущности

Еще одно явление, часто встречающееся как в естественных, так и в искусственных языках, но­сит название синонимия - когда два различных знака соотнесены с одним и тем же денотатом (фактом, объектом и т.д.).

2. Структура языка

Система представляет собой организованное иерархическое целое, обладающее структурой и воплощающее ее в субстацию (элементы), присущую конкретному языку для выполнения определенных целей [13, с.30]. Главные причины, отличающие языки друг от друга, коренятся в различиях структур – в разных способах организации элементов в пределах целого. Поэтому «трактовать язык как систему – значит анализировать его структуру» [ 14, с. 64].

Структура конкретного яруса (уровня), подуровня создается органическим единством синтагматических и парадигматических связей и отношений между единицами соответствующего уровня.

Синтагматические отношения можно определить как отношения сочетаемости элементов одного уровня в речевой цепи, т.е. сочетание фонем с фонемами, морфем с морфемами и т.п.

Логической формулой синтагматических отношений является формула «И – И», т.е. и один элемент и другой элемент вместе, рядом, один за другим, образуя ленту, цепь однопорядковых элементов определенной протяженности.

Примеры синтагматических отношений:

1) в=о=д=а, во=да (фонетико-фонологический уровень);

2) вод=а, ид=у, син=ий (морфологический уровень);

3) учи=тель, при=ехать (словообразовательный подуровень);

4) высокий человек, высокий тополь (лексический уровень);

5) Гора – высокая (синтаксическийуровень).

Парадигматические отношения – это отношения противопоставлен­ности и функционального тождества языковых элементов. Из определения следует, что нужно различать два типа парадигматических отношений: оппозитивный и эквивалентностный. Оппозитивный тип – это отношение между инвариантами (разными функциональными единицами одного уровня языка); эквивалентностный тип парадигматических отношений – это отношения между вариантами одного инварианта.

Примеры парадигматических отношений оппозитивного типа:

фонологический уровень

1. <г>ора

<к>ора

морфологический уровень

2. гор <а>

гор<ы >

словообразовательный подуровень

3. гор<н>ый

гор<ец>Ш

лексический уровень

4. высокий

низкий

		синтаксический уровень

5. Гора – высокая.

Гора – высокая?

Примеры парадигматических отношений эквивалентностного типа:

1.

фонологический уровень

[Г]осподи!

[Υ]осподи!

2.

морфологический уровень

волн[ой]
волн [ою]

		словообразовательный подуровень

3. чита[льня]
чита[лка]

		лексический уровень

4. смелый
храбрый

5.

синтаксический уровень

Студенты успешно

сдали экзамены

и разъехались на каникулы.

Успешно сдав экзамены,

студенты разъехались

на каникулы.

Если бы знаки вступали в какие-то отношения (парадиг­матические или синтагматические) только с себе подобными, т.е. единицами того же порядка, то мы бы имели дело со срав­нительно простой знаковой системой. Но человеческому языку присущи еще отношения иерархии между разными видами знаков. Скажем, мор­фемы входят в состав слов, слова, в свою очередь, — в состав предложений и т.д. Перед нами, стало быть, система много­ярусная. Язык оказывается похожим на слоеный пирог.

Основные составные части языка принято называть уров­нями. И это не просто удачная метафора, облегчающая лингвистам описание языка, но и характеристика, отражающая внутренние свойства самого объекта исследования.

В языке выделяются уровни:

фонетики (это звуковой состав языка);

морфемики (совокупность морфем);

лексики вместе с фразеологией (запас слов и устойчивых словосочетаний);

синтаксиса (совокупность моделей и правил, по которым образуются высказывания).

Иногда выделяются и некоторые другие, дополнительные уровни.

Дата добавления: 2014-01-14