Сверхжизнь. Завершающий этап Земли

Сверхжизнь. Коллективный выход

...И здесь мы возвращаемся к тому пункту проблемы, куда при­вел нас должным образом установленный до этого факт слияния человеческих мыслей. Как коллективная... реальность, человечест­во может быть понято лишь в той мере, в какой мы выходим за пределы его телесных, осязаемых конструкций и попытаемся оп­ределить специфический тип сознательного синтеза, возникаю­щий из его трудолюбиво и искусно созданной концентрации. В конечном счете человечество определимо именно как дух.

<...>

...Стоит выработать совершенно реалистический взгляд на ноосферу и гиперорганическую природу социальных связей, как нынешнее состояние мира становится более понятным, ибо обна­руживается очень простой смысл в глубоких волнениях, колеб­лющих в настоящий момент человеческий пласт. Двойной кризис, уже всерьез начавшийся в неолите и приближающийся к своему максимуму на нынешней Земле, прежде всего связан, об этом уже говорилось, с массовым сплочением (с «планетизацией», можно бы сказать) человечества: народы и цивилизации достигли такой сте­пени периферического контакта, или экономической взаимозави­симости, или психической общности, что дальше они могут расти, лишь взаимопроникая друг в друга. Но этот кризис связан также с тем, что мы присутствуем при громадном выходе наружу незаня­тых сил, возникших под комбинированным влиянием машины и сверхвозбуждения. Современный человек не знает, что делать со временем и с силами, которые он выпустил из своих рук. Мы сто­нем от этого избытка богатств...

<...>

Новой области психической экспансии - вот чего нам не хвата­ет и что как раз находится перед нами, если мы только поднимем глаза.

Мирное завоевание, радостный труд - они ждут нас по ту сто­рону всякой империи, противостоящей другим империям, во внутренней тотализации мира - в единодушном созидании Духа Земли.

<...>

...Я предполагаю, что нашей ноосфере предназначено обособ­ленно замкнуться в себе и что не в пространственном, а в психиче­ском направлении она найдет, не покидая Земли и не выходя за ее пределы, линию своего бегства.

И здесь совершенно естественно вновь выступает понятие из­менения состояния.

В нас и через нас ноогенез постоянно поднимается ввысь. Мы выявили основные моменты этого подъема - сближение крупинок мысли; синтез индивидов и синтез наций и рас; необходимость существования автономного и верховного личного очага для объ­единения элементарных личностей без искажения и в атмосфере активной симпатии. Все это, отметим еще раз, под совместным воздействием сферической кривизны Земли и космической конвергентности духа существует в соответствии с законом сложно­сти и сознания.

Ну так вот, когда в результате скопления достаточного множе­ства элементов это существенно конвергентное развитие достига­ет такой интенсивности и такого качества, что для дальнейшего своего объединения человечество, взятое в целом, должно, как это случилось с индивидуальными силами инстинкта, в свою очередь, «пунктуально» осознать само себя (то есть в данном случае поки­нуть свою органо-планетарную опору и эксцентрироваться к трансцендентному центру своей возрастающей концентрации), тогда-то и наступит для Духа Земли финал и увенчание.

Конец света - внутренний возврат к себе целиком всей ноосфе­ры, достигшей одновременно крайней степени своей сложности и своей сосредоточенности.

Конец света - переворот равновесия, отделение сознания, в конце концов достигшего совершенства, от своей материальной матрицы, чтобы отныне иметь возможность всей своей силой по­коиться в боге-омеге.

Конец света - критическая точка одновременного возникнове­ния и обнаружения, созревания и ускользания.

Тейяр де Шарден П. Феномен чело­века. –М., 1987.-С. 133-186.

А.МЕНЬ. ИСТОРИЯ РЕЛИГИИ. ИСТОКИ РЕЛИГИИ. ЧАСТЬ II

Глава 5. Творение. Эволюция. Человек

...Есть ли достаточные основания для того, чтобы считать эво­люцию не умозрительной гипотезой, а прочно обоснованной тео­рией? Некоторые факты, говорящие в ее пользу, были известны задолго до Дарвина, но в его эпоху число их возросло и с тех пор постоянно увеличивается.

Классификация живых существ показывает иерархическую и ге­нетическую связь между ними: в строении организмов обнаружи­вается общий план и гомологичные органы; у многих животных (змей, протеев, китообразных) обнаружены рудиментарные органы, потерявшие свое значение, но игравшие роль у их предков. Эмбрио­логия доказала, что на известных стадиях развития зародыш сохра­няет черты строения предшествующих классов (так, человек имеет в эмбриональный период жабры и хвост). Укрепили трансфор­мизм и биохимия, и генетика. И наконец, находки костей и отпе­чатков вымерших животных убедительно показывают, что неко­гда обитатели Земли были иными, чем теперь. Палеонтология по­зволяет связать между собой классы, отряды и виды животных...

Геология и астрофизика показали, что развитие присуще также миру неорганическому. Теперь можно говорить об эволюции звезд, об эволюции всей Вселенной, которая носит целостный ха­рактер, ибо процессы, совершающиеся во внеземном пространст­ве, оказывают воздействие на жизнь биосферы.

То, что творение осуществляется путем эволюции, - факт ог­ромной важности. Он означает, что разрушительное действие Хаоса преодолевается принципами организации и прогрессивно­го усложнения...

Говоря об эволюции, необходимо раз и навсегда установить, что ее частные механизмы играют для религиозного взгляда роль второстепенную. Имело ли место при зарождении жизни особое творческое «вмешательство», или чудо, или же она была соткана силами, имманентно укорененными в материи, - в любом случае последние основы бытия и жизни восходят к божественно­му Сверхбытию...

...Согласно Библии... само существование мира зависит от Твор­ца и постоянно питается Его созидательной мощью. Отсюда - по­нятие о «продолжающемся творении»...

...Эволюция для христианского сознания есть не просто движе­ние вперед, но и возвращение твари на пути, предначертанные Творцом, ибо поток развития направлен к созданию человека, чье призвание - одухотворить мир и сделать его открытым для новых творческих деяний Бога. Таков смысл развития с точки зрения ве­ры; наука же лишь изучает формы и этапы становления природы...

Несмотря на многие открытия, в картине биогенеза остается еще немало белых пятен. Можно считать бесспорными лишь ос­новные вехи. Так, не вызывает теперь сомнений, что возникнове­ние биосферы было исключительным, единичным событием. Ничтожно малый вирус и гигантское чудовище моря, однокле­точная водоросль и древовидный папоротник, исчезнувший мил­лионы лет назад, - все они только ветви и листья на одном фило­генетическом древе. Формы жизни всегда и повсюду обнаружи­вают, так сказать, «кровное родство», и все ее дети генетически связаны между собой. С того дня, когда на Земле появилось пер­вое существо, жизнь происходит только от жизни.

Наука все еще далека от того, чтобы раскрыть до конца все за­кономерности эволюции. Дарвиновский естественный отбор толь­ко бракует (да и то не всегда) неприспособленные виды. Поэтому важно было найти причины самих видовых вариаций. Дарвин и Ламарк полагали, что образ жизни и условия среды могут произ­вести изменения в организме и что эти изменения должны переда­ваться по наследству. Ламарк при этом выдвигал на первое место упражнение органов, а Дарвин - случайные незаметные изменения.

Однако после того, как получила распространение работа чешского монаха Грегора Менделя, стало ясно, что наследствен­ность есть нечто стойкое. Она может меняться главным образом лишь под влиянием изменений самого наследственного вещества.

<...>

Вообще, сама жизнь представляет собой нечто исключительное во Вселенной. Как бы подтверждая библейское учение о трех основ­ных фазах творения (Материя, Жизнь, Человек), наука чем дальше, тем более открывает неповторимое своеобразие жизни.

Одно из замечательных свойств жизни - ее тенденция к совер­шенствованию и усложнению, которая особенно поражает на фо­не мощного регрессивного потока. Этот процесс восхождения Дарвин объяснял исключительно необходимостью для организ­мов приспосабливаться к окружающим условиям.

<...>

...Человек - это таинственный Незнакомец среди животных. Во всем подобный им, связанный с ними кровным родством, он стал иным; ибо даже такой изумительный аппарат, как его мозг, не столь резко отличается от мозга млекопитающих, как духовная природа человека от психической жизни животных.

<...>

Древние недаром называли человека микрокосмом. Его конст­рукция как бы представляет собой высочайший плод эволюции, вместилище всего многообразия физических, химических и био­логических процессов. Но он есть микрокосм еще и потому, что обладает духовным началом, которое может отображать и позна­вать Вселенную...

Психическая деятельность животного главным образом отража­ет запросы его тела: питания, размножения, самосохранения. Неле­по отрицать, что это свойственно и человеческой психике. Но есть в существе человека нечто находящееся в глубоком несоответствии с жизнью тела и даже идущее вразрез с важнейшими физическими потребностями. Человек не только способен подняться выше аб­солютной зависимости от этих потребностей, но именно в этом освобождении, в этой власти над собственной психофизиче­ской природой заключена основа истинно человеческого. В из­вестном смысле можно даже сказать, что человек становится са­мим собой только при обуздании своей психофизической при­роды и господстве над ней. Сознательный героизм, бескорыстная жажда знания, переживание прекрасного, чувство благоговения и чувство юмора - все эти проявления внутренней жизни человека стоят выше его природной сферы. Следовательно, именно одухо­творенность создает человека как такового, и благодаря этому мы можем определить его как «животное, наделенное духовным на­чалом»...

...Дух, самосознание личности как таковые - чудо в мире при­роды, и именно они делают человека человеком...

<...>

Та бездна, которая разверзлась... между человеком и живот­ным, приводила некоторых к мысли о полной независимости че­ловека от природы. В то же время невозможно представить себе, что человек возник «из ничего». Библия подчеркивает связь его с природным миром, говоря, что тело человека образовано из «праха земного». И действительно, как мы видели, по своему фи­зическому строению человек - дитя земли, сын природы. Начиная со своего эмбриогенеза, он несет на себе явные следы жи­вотного происхождения.

Пусть палеонтология еще не обнаружила остатков нашего прямого биологического предка, изучение боковых ветвей раз­вития существ, стоявших очень близко к человеку, в какой-то сте­пени помогает представить тот изумительный ход эволюции, ко­торый завершился возникновением на Земле ноосферы, или сферы разума, как назвал человечество Вернадский.

Однако самый решающий момент в превращении животного в человека лежит за пределами антропологии и биологии. Наука может пытаться восстановить последовательные ступени в разви­тии мозга - но не более того. Сам же мозг был лишь необходи­мым инструментом, способным уловить тончайшие вибрации не­материального плана бытия, стать орудием духа...

Лишь в тот момент, когда в существе, обретшем форму челове­ка, впервые вспыхнул свет сознания, когда он стал личностью, произошло соединение двух мировых сфер: природы и духа.

<...>

...Величественная картина мировой эволюции, увенчанной соз­данием человека, не только не ослабляет религиозный взгляд на творение, но обогащает его, раскрывая бесконечную сложность становления твари. Библейские «дни творения» предстают теперь перед нами в виде грандиозного потока, который вынес животное -природное существо на уровень миров сверхприродных.

Глава 6. Ноосфера: смерть и бессмертие

Хотя теория «бессмертия зародышевой плазмы» в том виде, как ее развивал Август Вейсман, теперь оставлена, можно считать установленным фактом, что единый поток жизни не прерывается на Земле на протяжении вот уже сотен миллионов лет. Сопротив­ляясь лавине разрушения, биосфера в самой себе заключает прин­цип борьбы со смертью. Организмы как бы бросают ей вызов тем, что еще до своего распада передают потомкам негаснущий факел жизни. Эстафета наследственности упорно защищает филогенети­ческое древо от гибели.

Эта замечательная особенность живых систем есть один из признаков победы творческого начала во Вселенной, но победы все же частичной, так как она относится только к целому,к ро­довому, общебиологическому. Она далека от завершения, и по­этому жизнь должна постоянно поддерживать борьбу против на­тиска смерти.

Каждый этап эволюции - своего рода ступень к преодолению хаоса и разложения, а на вершине этой лестницы возникает очаг дотоле неведомой Земле новой жизненной энергии. Если в био­сфере полем битвы является материальный слой мироздания, то на уровне ноосферы в бой с дезинтеграцией вступают существа, вооруженные духовным зарядом. В лице человека преграду уми­ранию и хаосу ставят уже не только генофонд и физиология, но и иное трансфизическое измерение бытия. Оно обнаруживается в человеческой личности, которая концентрирует в себе мысль, соз­нание, творчество и свободу. Разум реализует свой жизненный принцип иначе, нежели организм, духовная деятельность спасает свои плоды от когтей времени более совершенным способом, чем наследственная информация генов. Именно это уникальное явле­ние выводит человека за пределы биологического развития.

<...>

Повсеместное распространение веры в то, что смерть не влечет за собой полного уничтожения личности, - факт, заслуживающий внимания. Он свидетельствует о почти врожденном чувстве бес­смертия «Я», пусть даже не всегда ясно сознаваемом. Иногда его пытаются связать с инстинктом самосохранения, и, разумеется, какая-то связь здесь действительно существует. Однако мысль о бессмертии - отнюдь не просто биологический феномен. Прежде всего, она - проявление духа, интуитивно ощущающего свою не­разложимую природу.

<...>

Материалисты обычно говорят, что со смертью сознание «угасает». Но это не более чем плохая метафора. Ведь и в чисто физическом плане бытия «угасание» отнюдь не означает анниги­ляции, а лишь переход одной формы материи или энергии в дру­гую. Поэтому, если даже принять подобную аналогию, правиль­нее будет сказать, что гибель тела открывает сознанию путь к пе­реходу в другую форму существования.

Поскольку дух, как мы видим, способен оказывать огромное воздействие на жизнь тела, то вполне возможно представить его как силу, использующую центральную нервную систему в качест­ве своего инструмента. Мозг в данном случае окажется чем-то от­даленно напоминающим трансформатор или конденсатор...

Разумеется, смерть и разложение мозга нарушает его контакт с духом. Но значит ли это, что дух больше не существует? Может ли доказать это «молчание могил»?..

Таким образом, отрицание бессмертия строится на чисто нега­тивных предпосылках, изъяны которых становятся очевидными перед лицом специфических особенностей духа как начала нема­териального и личности как феномена сверхвременного и внепространственного.

Такое новообразование должно было занять исключительное место в мировой эволюции. Однажды загоревшись во Вселенной, огонь духа, подобно жизни, не мог угаснуть. Но, мало того, во­плотился он не только в коллективном сознании вида, но в каж­дой его единице, высочайшем шедевре миротворения - личности.

Единый организм биосферы растет, одолевая смерть, но одна за другой отмирают и сменяются его клетки. Иное бессмертие в ноо­сфере. Для нее части столь же важны, как и целое. Она выступает не как безликая масса, а как единство мыслящих индивидов.

Смерть настигает животное и делает его своей жертвой, и в че­ловеке гибнет только животное. Дух же его, говоря словами Тейяpa, «ускользает и высвобождается». То, что он оказывается в со­стоянии пережить распад тела, есть закономерность и важ­нейший шаг космоса на пути к сверхприродным мирам.

* * *

Но если бессмертие - настолько важное для эволюции свойство духа, если оно так вожделенно человеку, то почему наши пред­ставления о дальнейшей судьбе личности столь неясны и бедны содержанием? На это существует два ответа. По мнению одних, человечеству еще суждено когда-нибудь глубже проникнуть в эти тайны; они лишь мало исследованы, но в принципе - рационально познаваемы. Согласно другой, более вероятной точке зрения, здесь проходит рубеж, который мы не можем преодолеть, нахо­дясь по эту сторону бытия. Как невозможно эмбриону, ведущему чисто биологическое существование, понять всю сложность и многогранность человеческой жизни, так и в нашем ограничен­ном бытии трудно представить другие миры иначе, как в виде символов...

Начало онтогенеза человека не отличается от такового у жи­вотных. Но на следующих ступенях он становится все более спо­собным отражать в себе свет Высшего.

Поразительные взлеты человеческой личности, мысль филосо­фа - все это есть уже предчувствие и переживание бессмертия «здесь и теперь». Это как бы луч света, который освещает и путь отдельной души, и историю всего человечества. Вопреки тем, кто хочет похоронить человека и убедить его, что конец жизни - это «лопух на могиле», дух в самом своем бытии открывает перспек­тиву вечности. Маленький отрезок, который ему предстоит прой­ти по земле, раздвигается в безмерность, когда человек ощущает свое бессмертие и единение со Вселенной и Богом. Он трудится, зная, что все прекрасное и подлинное, возникшее в этом мире, достигает в грядущем высочайшего расцвета.

Посмертие невозможно представить себе пустым бездействием, томительной и однообразной «прогулкой в райских садах» - оно явится процессом непрерывного становления и восхождения к вечному совершенству...

...Посмертие тесно связано со всей земной жизнью, подобно тому как наследственность и условия существования в теле матери влияют на рождение и жизнь человека. Земное существование да­но нам не случайно и не бесцельно. Формируя свой дух на путях жизни, мы готовим его к вечности. И эта подготовка должна вы­ражаться в нашей деятельности на земле. Еще философы Индии и Греции поняли, что кроме физических законов существуют и законы духовно-нравственные и что они действуют с оп­ределенной последовательностью. Каждый несет в посмертие то, что он уготовил сам себе здесь. Семя с червоточиной никогда не даст здорового растения. Зло и духовная убогость на земле эхом отзовется в нашем запредельном бытии. Поэтому призвание каж­дого человека, который серьезно и с ответственностью подходит к проблеме жизни и смерти, - уже здесь, говоря евангельскими сло­вами, «собирать себе небесное сокровище». В стремлении к «спасению своей души», то есть приобщению к Божественной Жизни, мы должны видеть не эгоизм, а естественную, заложенную в человеке потребность. Эгоизм же, напротив, есть препятствие к этому приобщению.

* * *

Но Библия открывает нам и нечто большее. Символ «Древа Жизни», который появляется на первых ее страницах, означает потенциальное бессмертие всего человеческого существа, а вместе с ним и всей природы. Человек, согласно Писанию, есть духовно-телесное единство. Поэтому его роль в мироздании не может ог­раничиться сохранением и совершенствованием одного духа сре­ди общего разложения материи. Незримая энергия, которой он наделен, еще далеко не реализовала всех своих возможностей.

Через свое тело человек слит с природным космосом, и его восхождение есть одновременно и восхождение всей твари. Эво­люция биосферы - это побег от смерти, история же человека - это путь к воскресению и одухотворению материи. Следователь­но, неразрушимость духа есть лишь этап, а не вершина прогресса.

<...>

Первозданное человечество должно было найти путь к целокупному бессмертию, стать в мироздании «первенцем из мертвых». Но это не произошло. Избегает распада лишь дух; смерть же по-прежнему сохраняет свою власть над ноосферой, разрушая тело человека, как любую другую структуру. То, что человек назвал горестным именем «темницы», возвращается в общий круговорот вещества...

Что же явилось причиной этого надлома? Что затормозило движение и роковым образом повлияло на духовную жизнь и ис­торию мира?

Христианство называет эту катастрофу Первородным грехом или поврежденностью человеческой природы.

Мень А. История религии: В поис­ках Пути, Истины и Жизни:

В7Т.-М, 1991.-Т. 1.-С. 85-104;121-130.

Тема 6 ЧЕЛОВЕК И КОСМОС

А.Л.ЧИЖЕВСКИЙ. ЗЕМНОЕ ЭХО СОЛНЕЧНЫХ БУРЬ

Дата добавления: 2014-11-06