Господин Бурбон раскрепощает мысли

Дождь звучал, как далекие аплодисменты, чему-то неуловимому для глаз или слуха Антона.

Лимонный сок уже начал действовать, и теперь эти пара часов, проведенных в «Кофейне Вальца» становились все более призрачными и непохожими на реальность.

Где-то в глубине подсознания, Антона атаковали воспоминания об армии и первых месяцах после возвращения, и он решил, что, наверное, будет лучше выпустить, наконец, эти воспоминания и эту тему, чтобы она скорее себя исчерпала и больше не беспокоила.

Антон перебирал лица товарищей и нескольких друзей, сами собою всплывали истории, в которых они вместе участвовали, и сейчас казались особенно приятными - словно легкие прикосновения шелка к голой коже, они так же трепетно ласкали душу. Антон понял, что теперь все, что там было, уже почти обточилось в его сердце.

Эти воспоминания теперь походили на осколки стеклянных бутылок с морского побережья, которые за долгие годы стали округлыми и ровными – вода лишила их опасных углов и зазубрин, и теперь стекляшки стали совершенно безобидными и казались маленькими драгоценностями.

Антон приятно поежился от детских воспоминаний о море, и на лице появилась легкая улыбка.

Он пытался вспомнить последние двадцать минут в поезде, когда тот въехал в родной город, и мимо окна, у которого сидел уже бывший солдат, начали проплывать одинокие огоньки, затем дома, подкрашенные таким же ласковым желтым светом, как во Флере, а потом побежал под самым окном и перрон.

Антон так часто почти наяву видел всё это, когда по команде переставали скрипеть армейские койки, и все засыпали. В эти минуты он воображал, как сидит на нижней боковой полке, в чистенькой и немного ушитой по фигуре форме, наполированных до блеска черного зеркала берцах. И в такие моменты он испытывал волнение до дрожи в теле, будто на самом деле вдруг оказался в этом поезде.

Каждый вечер, засыпая, Антон мечтал, фантазировал, строил планы.

Он был уверен, что, когда вернется, непременно хватит сил, смелости, упорства, наконец, начать путешествовать, о чем он мечтал ещё с детства. Он знал, что по возвращении, точно начнет дышать полной грудью и никому больше не позволит управлять своей жизнью.

Но армия закончилась так вдруг и неожиданно! Никто не понял даже, как случилось, что так быстро пролетело это время. Но все радовались и почти безумствовали от предвкушения счастья, которое принесет обретенная свобода, и которое все так долго ждали.

«А что ты будешь с ней делать, с этой свободой?» – вспомнилась Антону фраза из старого кинофильма. Никто даже не задавался этим вопросом, ведь он был бы абсурден. Но очень, между тем, полезен.

Пьянки и всепоглощающее веселье, Антон, словно на вершине мира! Столько внимания, столько друзей и денег, столько воспоминаний позади и безбрежный потенциал сил и возможностей впереди!..

А потом пришло и отрезвление – не от алкоголя и внимания, а от крыльев, которые, казалось, катили поезд домой быстрее, чем это было нужно на самом деле.

Антон вспомнил, что так сильно и так долго он на самом деле просто хотел выспаться… Слушать любимую музыку, купаясь в облаке сладкой дрёмы на собственной постели, и ни о чем не беспокоиться.

Но, постойте! Кто будет пить, если все будут спать?! Кто дал ему право прятаться под одеялом, когда мы так долго его ждали?! Что возомнил он о себе, раз думает, что может просто взять и перестать со всеми прожигать дальше дни и ночи?

А на веселье больше не было сил. И в голову стали закрадываться мысли: а что же дальше? Работать. А дальше? Отдыхать. А дальше? Работать. А после? В конце концов, сдохнуть.

Антон смотрел на своих друзей и знакомых, дорогих ему людей, оценивая то, как проходит их жизнь. Они трудятся днями, а потом собираются вместе по выходным, напиваясь и сетуя на никчёмную судьбу, несправедливую зарплату, высокие цены и мир, в котором люди ни черта не стоят. В будние по вечерам - просто сидят дома, едят, пьют и спят.

Вот и он в свою очередь, наконец, вернулся в тепличный мир, о котором так долго мечтал. И который на поверку оказался пугающе стерильным.

Не было побед, потому что сдулись стремления, а последнее случилось, наверное, от того, что человек получил, наконец, желаемое – спать, есть и слушать музыку столько, сколько хочется, и тогда, когда хочется. Это желание оказалось куда сильнее, чем попытки ухватить за бороду детские мечты о путешествиях.

Стало противно. И ничего не радовало. Всё казалось каким-то жалким и недостойным – любые планы и желания вызывали только лишь ухмылку. Было противно за самого себя, от того, что жизнь стала укладываться в сон, еду и гулянки. И за других – от того, что их такой порядок вещей более чем устраивал. Никто не хотел больше создать нечто красивое, все герои юности – друзья, стали пустыми и сдулись.

Стало страшно. Чем дольше Антон видел такую жизнь повсеместно, тем дальше уплывала та сила, перспектива обладания которой помогала достойно держаться в армии. И подступала безысходность.

Когда решимость почти улетучилась, Антон заставил себя сделать последний рывок, на который возлагал теперь уже все надежды. Он купил билет на поезд в то направление, куда ещё ни разу не ездил, решив, что угаснуть, подобно своим друзьям, можно в любом городе, но попытаться встряхнуться будет настолько смело, что это просто не сможет не сработать.

Хотя, если откинуть браваду и громкие слова, это был просто трусливый поступок – сильный человек построил бы, наверное, нужный ему мир вокруг самого себя, а не сбежал куда-то в его поисках. Сила человека и состоит в том, чтобы создавать что-то стоящее там, где он находится, а не искать это на стороне.

«На сегодня, кажется, достаточно», - с облегчением заключил Антон.

Дата добавления: 2014-11-06