Человек, с которым ты можешь поговорить на любые темы

Когда Антон, насквозь промокший, вернулся домой, Роберта не оказалось в своей квартире. Дверь была открыта, и в комнате с полотнами ткани вместо стен горела настольная лампа, в круге света которой лежали листы бумаги и перьевая ручка. Но никакой записки нигде не было.

Роберт не появился и на следующий день. И через два, три и четыре дня. Он пропал куда-то так же неожиданно, как и появился. И только то, что все его вещи остались на месте, внушало надежду на возвращение соседа.

Дожди и в самом деле закончились. Несколько дней постояла солнечная погода, а потом осень стала понемногу увядать, тихо отступая перед настоящими заморозками. Деревья почти облетели, и листва уже не шуршала по асфальту, а лишь кое-где ещё попадалась на глаза в замерзающих ночью лужах и запущенных газонах. Только старинный дуб никак не хотел сдавать позиции, всё ещё держа в своей кроне потускневшие листья.

Антон начал подыскивать себе работу, потому что вот-вот должны были закончиться все сбережения, и теперь всё реже бесцельно гулял по городу, любуясь его видами и знакомясь со странными жителями, которых можно было встретить по ночам в «Кофейне Вальца».

Время от времени он заходил в квартиру Роберта, которую тот как будто нарочно оставил открытой. Там Антон проводил вечера, по привычке разглядывал сувениры, аккуратно расставленные на крышке сундука, и, чтобы развлечься, придумывал сам истории их прежних владельцев, которые потом записывал в тетрадь.

- А почему ты рассказываешь только о людях? - спросил молодой сосед, воображая, будто Роберт снова сидит напротив в своем кресле и раскуривает трубку с длинным тонким мундштуком.

- А что такое? Тебе они надоели? - отозвался воображаемый собеседник.

- Нет, они мне нравятся. Но, ты побывал в тысяче городов и на миллионах дорог, неужели они не оставляли таких ярких впечатлений, как люди?

- Отчего же, они мне отлично помнятся. Но люди интереснее. Кто-то в молодости сказал мне, что жить нужно людьми, и я принял эту мысль, как собственную.

- Мне кажется, жить нужно впечатлениями, - не задумываясь, ответил Антон.

- Впечатлениями? Почему именно впечатлениями? – спросил он так, будто отвлекся в своих мыслях на что-то очень далекое от темы разговора, а потом вдруг вспомнил, что он не один в комнате.

- Жить нужно впечатлениями, потому что только они оставляют после себя хвост из воспоминаний. В конце концов, ведь человек состарится, и у него не останется ничего, кроме как вспоминать былые времена, - отчеканил молодой сосед фразу, которая не первую неделю формировалась в голове.

- Тебе не кажется, что тогда вся твоя жизнь пройдет, как подготовка к старости?

- Почему?

- Не знаю, почему так? Всю свою жизнь, по сути, ты посвятишь занятию, которое призвано единственно развлекать тебя в старости. Если я тебя правильно…

- Неправильно. Живя впечатлениями, вы насыщаете свою жизнь яркими и увлекательными событиями, вы живете, как бы полноценной жизнью, даже ярче, чем многие другие, кто не заботится о том, что будет, когда они состарятся…

- Хорошо. Навскидку, приведи пример какого-нибудь яркого воспоминания, оставленного не менее яркими впечатлениями.

- Пожалуйста. Если на вскидку… и, не выбирая что-нибудь поинтереснее... – Антон задрал голову в поисках впечатлений, как будто разбросанных на потолке, - мне очень хорошо запомнилось, как один раз я и мой старый школьный друг поехали на велосипедах за город к старому карьеру. Он давно уже не функционировал и был залит водой.

Вода там была потрясающая, цвет – почти как на море, не зеленый, как в озере или реке и не синий, как в хлорированном бассейне, но очень яркая. Незабываемый цвет. Берега этого, скажем так, промышленного озера были в основном отвесными скалами – ведь это был карьер. И мой друг, любитель острых ощущений, начал прыгать со скалы в воду. Высота была так себе, но нервы щекотало - тем более в детстве.

Я никогда не был таким смелым, чтобы так запросто прыгать в воду со скалы. Мне сразу же представлялись картины каких-нибудь подводных выступов, или, как, отталкиваясь от берега, я соскальзываю и ударяюсь о скалу, и ещё не бог весть что. В общем, решительностью я никогда не отличался. Но в этот раз некуда было деваться, потому что трусом никто в детстве не хочет показаться, особенно, когда так оно, по сути, и было.

И я начал прыгать вместе с ним. Это было потрясающе – сердце словно замирает, в момент падения. Даже не чувствуешь, как летишь. Кажется, будто просто на мгновенье зависаешь в воздухе, а потому вдруг – раз! – и ты уже под водой кружишься в вихре маленьких пузырьков.

Потом мой друг решил прыгнуть с самой высокой скалы на нашем берегу. Высота тогда составляла этажа три – не меньше. В следующие годы озеро мельчало, и скала с каждым годом становилась все выше и опаснее. Но тогда тоже безопасными эти прыжки не были.

Мой друг уже несколько раз прыгнул с неё на моих глазах, а я все никак не решался. Он почти оставил попытки уговорить меня тоже это попробовать, перестал подначивать. А я помню, как с каждым его успешным прыжком с этой скалы я становился все раздражительнее. Я злился на себя за свою трусость.

И почему-то, может быть, окончательно отчаявшись и возненавидев самого себя, я в очередной раз подошел к самому краю отвесной скалы. Ноги от страха чуть не подкосились. Горячий ветер будто подталкивал меня в спину, и я очень хорошо помню, что глубокий, насыщенный цвет воды выглядел даже каким-то комфортным и манящим в тот момент. Мне было ужасно страшно, и такая слабость в ногах...

Мой друг уже подплыл к берегу после очередного прыжка, он так широко и счастливо улыбался…

И тогда я подумал: что со мной может случиться? Могу умереть. Разбиться об воду или о скалу и умереть. Это не так уж и страшно, потому что вряд ли я буду долго чувствовать боль…

Про то, что от падения можно стать инвалидом я как-то даже не думал. Просто не допускал такой возможности, а вернее, она даже не родилась у меня в голове. Да и, размышляя про моментальную смерть, мой мозг, честно говоря, очень упростил последствия. Но, тем не менее, такие рассуждения мне помогли.

Я прыгнул почти без разгона, и, не дождавшись того, как мой друг поднимется на скалу.

Я помню, что в тот момент, когда я оторвался от земли и под ногами видел только солнечные блики на воде, мне показалось, будто расстояние до них резко увеличилось. Как будто взяли и оттащили от меня воду! И я летел так долго, что, если я кричал от страха, то, наверное, я проорал сотню несвязных междометий, потому что прошли десятки минут, по-моему, прежде чем я увидел вихрь маленьких воздушных пузырей вокруг себя. Они кружились и, как будто ликовали, приветствуя меня в мире бесстрашных гигантов, которые могут победить все, что угодно, раз одолели свой страх…

Сейчас это все так ярко вспоминается. И так приятно.

Антон снова задрал голову, и, улыбаясь, посмотрел на потолок. Как будто положил на место воспоминание.

- Видишь, уверен, что и в старости, я буду очень рад это вспомнить, - подытожил он.

- Тем более что к старости, скорее всего к этой истории прибавятся ещё какие-нибудь живописные детали, которые нарисует твое воображение, - с хитрым взглядом подержал Роберт.

Он по-доброму улыбался, глядя на молодого собеседника. Создавалось впечатление, будто он – и есть тот самый школьный друг. Как будто мальчишки уже постарели и случайно встретились – впервые за полвека.

- А что это был за друг? – будто прочитав мысли, спросил Роберт.

- Старый школьный друг. Нас в восьмом классе посадили за одну парту. И с тех пор мы крепко подружились.

- Что вас сблизило?

- Честно говоря, совершенно не понимаю, что именно. Он был спортсменом и хулиганом отчасти. А я интеллектуалом. Я учился тогда в художественной школе, и был послушным благоразумным мальчиком. Наверное, мы просто дополняли друг друга.

Благодаря этой дружбе я стал смелее и решительнее, потому что мне просто приходилось тянуться за ним, когда он пускался во все тяжкие, как, например, эти прыжки в воду. Если бы не он, я бы в жизни не стал прыгать. Просто посчитал бы это не более чем бессмыслицей и глупостью.

- Здорово, когда есть друзья, - с улыбкой проговорил Роберт.

- Ну, так что? Я прав? Жить ведь действительно нужно впечатлениями?

- А я не знаю, - Роберт пожал плечами.

- Не знаешь, прав ли я? – немного растерянно спросил молодой философ.

- Не знаю, как нужно жить. Ну, и не знаю, прав ли ты. Может быть да, это ведь разумно.

- А сам ты как думаешь? Как нужно жить?

- Да я понятия не имею, - восторженно провозгласил Роберт, раскинув руки. – Какая разница? Как ты хочешь, так и живи, твоя ведь жизнь, значит, ты перед собой прав в любом случае.

Роберт рассмеялся. Даже как-то издевательски захихикал.

- Мне вот, например, кажется, что вообще не нужно думать о том, как жить. И тем более о старости. Ты ведь все равно состаришься и умрешь, это в любом случае будет – зачем еще и думать о том, что произойдет, не зависимо от твоего желания.

Роберт хитро улыбался.

- Береги себя и используй свою молодость, пока она у тебя есть. Дари людям радость. И умей видеть красоту мира. Создавай что-нибудь красивое, влюбляйся, и пусть твое сердце разбивают – это тоже нужно. Наслаждайся жизнью и люби мир. Это все знают, потому что это так. Даже придумывать не нужно.

Роберт смотрел на собеседника. С легкой улыбкой, он так внимательно разглядывал лицо Антона, как будто изо всех сил старался его запомнить в этот момент, и понять все чувства, которые родило в молодом госте его высказывание.

- И будь открыт для людей. Это хорошо влияет на душевное состояние. Да и на жизнь в целом.

- Да, ты прав, кажется, - отозвался Антон, - но тогда интересно узнать, что за человек повлиял на тебя больше других?

- О, ты ведь понимаешь, что на такой вопрос не ответить.

- Это была девушка, так ведь?

- Это не был один человек. Один человек ничерта не может.

- Ты лукавишь, Роберт, - не унимался молодой собеседник.

- У тебя-то самого есть такой человек?

- У меня есть. И у тебя есть. Так, какой из сувениров она оставила?

- От тебя не отвяжешься, да? - задумчиво ответил Роберт. - Я расскажу тебе как-нибудь и эту историю, но не сегодня.

Сказав это, он исчез, как будто специально растворился сразу же после слов, произнесенных им в воображении Антона.

Видимо, в споре действительно рождается истина, даже, если споришь сам с собой. Антон ещё какое-то время пробыл в комнате старика, удивляясь неожиданному и простому выводу, который родился в этом воображаемом диалоге с Робертом, и отправился в свою квартиру записать его.

Дата добавления: 2014-11-06