Общественный строй

Образование феодального общества и государства в Японии. В III в. в Японии начался процесс разложения пер­вобытнообщинного строя со всеми присущими этому процессу явлениями. Рабские формы эксплуатации, способствовавшие укреплению социально-экономических и политических позиций родовой знати, не получили, однако, широкого распространения. Географи­ческие условия Японии, ее островное положение, горис­тость местности сковывали их развитие. Здесь нельзя было при примитивных орудиях труда создать крупные лати­фундии (поскольку поливное рисоводство требовало ин­тенсивного труда крестьянина на небольшом участке зем­ли), а также добыть за счет военных походов достаточное количество рабов.

Не последнюю роль играло и особое влияние высоко­развитой китайской цивилизации, с ее традиционной соци­ально-экономической структурой и государственной систе­мой, а также религиями: буддизмом и конфуцианством, которое было особенно сильным на ранних стадиях разви­тия японского общества и государства. Говоря о сильном религиозном влиянии Китая, следует отметить, что из двух китайских религий (конфуцианства и буддизма) влияние конфуцианства было поверхностным. Оно не пустило глу­боких корней в Японии по сравнению с легко усвояемым буддизмом, так как здесь ко времени его проникновения не сформировалось достаточно образованного слоя рели­гиозных идеологов, способных внедрить его философские догматы в массы.

С IV в. в Японии формируются племенные союзы, а в V в. вождь племенного союза Ямато объединяет под своим верховенством уже большую часть территории страны.

На усиление процессов социального расслоения в VI в. и формирование государственного аппарата в Японии боль­шое влияние оказала длительная борьба отдельных кланов за верховенство в племенном союзе и победа одного из них во главе с Сётоку-тайси, в правление которого появляет­ся первый законодательный документ, первая декларация царей Ямато — Конституция Сётоку, или Закон из 17 ста­тей (604 год), определивший принципы государственного управления.

Будучи не столько политико-правовыми положения­ми, сколько религиозной и этической основой таких поло­жений, Закон из 17 статей ратует за согласие, гармонию, служение общему, а не личному всех японцев. При этом прямо закрепляется их неравенство, особо выделяется правитель, далее вельможи и простой народ. Правитель рассматривается в качестве единого суверена, вельможи — его чиновников, а народ — подчиняющейся им массы лю­дей (ст. 15).

Основой порядка провозглашается "всеобщий закон" (ст. 4, 5), а государь — его выразителем, который имеет право в качестве такового требовать от своих чиновников беспрекословного подчинения. "Если высшие приказыва­ют, — гласит ст. 3, — то низшие должны подчиняться". В Законе осуждается клановая междуусобица, частное вла­дение землей, провозглашается государственная собствен­ность на землю и государственные подати земледельцев.

Междуусобная борьба помешала созданию в это время эффективно действующей центральной власти, которая утверждается лишь после очередной клановой победы — переворота Тайка (645 год).

Социально-экономические нововведения этого време­ни нашли отражение в серии реформ, закрепленных в Манифесте Тайка, дополненных специальным кодексом "Тайхо рё" ("Свод законов Тайка" (кодекс "Тайхо рё"), обобщивший все законодательные акты этого периода с 646 по 700 г., увидел свет в 702 году. Последовавшая за "эрой Тайка" эра Ёро, 717—723 гг. (в Япо­нии, в отличие от Китая, не признается смена династий, считается, что правит установившаяся еще в VI в. одна династия), была ознаме­нована новым законодательством, которое было включено в общий свод законов "Тайхо Ёро рё", важнейший источник сведений о ран­них этапах японского общества и государства.). Реформы призваны были реорганизовать систему управления и аграрные отношения по китайскому образцу. На основе последовавшего за этим введения на­дельной системы земля вместе с зависимыми людьми была изъята у частных лиц и передана в государственную соб­ственность.

Земельные участки, наделы, подлежащие переделу раз в шесть лет, раздавались среди полноправных кресть­ян (рёминов) по числу едоков. Рабы также получали надел, равный трети надела свободного. Государство в качестве собственника земли предусмотрело тройные повинности крестьян: ренту (подать) зерном, налог изделиями ремесла и трудовую повинность, продолжительностью до ста и бо­лее дней в году.

Введение надельной системы в Японии не означало, однако, уравнительного передела земли. Значительная часть земель переходила в руки чиновничества (пополнявшегося за счет той же знати) в качестве служебных должностных наделов, размеры которых зависели от должности и ранга. Некоторые земли знать получала в пожизненное пользова­ние, иногда с правом перехода земли по наследству по прямой линии, от одного до трех поколений.

Надельная система оказалась экономически неэффек­тивной и недолговечной в Японии. Рамки ее применения с самого начала ограничивались областями, примыкающими к столице, нарушались сроки переделов земель, которые сопровождались злоупотреблениями чиновничества и пр. Ее основы все более подтачивал рост частного землевладения клановой феодализирующейся знати, которому не могла противостоять слабая центральная власть.

Дальнейшая феодализация японского общества приве­ла к распаду надельной системы. Периодические переделы земли фактически прекратились в Х в., когда на смену на­дельной системе приходит среднее частновладельческое поместье (сёэн),создаваемое за счет экспроприации об­щинных земель, освоения целины, которое было под силу только богатой общинной верхушке, многочисленных им­ператорских земельных пожалований за заслуги, службу и пр. Образование частновладельческих поместий сопровож­далось постепенным превращением надельных крестьян в феодально-зависимых.

Новая поместная система смела все преграды на пути создания крупного феодального землевладения, а следовательно, и политической раздробленности страны с неиз­бежными междуусобными войнами, стимулирующими раз­витие отношений покровительства, господства и подчине­ния, вассально-ленных связей. Ряды нарождающегося фео­дального класса стали пополняться за счет дружинников правителей и крупных феодалов, получавших земельные участки на правах ленов как вознаграждение за несение военной службы.

Этот слой воинов-профессионалов, пополнявшийся мел­кими землевладельцами, искавшими покровительства у сильных помещиков, превратился со временем в замкну­тое сословие самураев (буси), со своим кодексом чести, основанным на жестком требовании верности господину, вплоть до безусловной готовности отдать за него жизнь.

С Х в. в Японии начинает, таким образом, утверж­даться столь необычная для Востока феодальная организа­ция землевладения вместе с широким развитием мелко­крестьянского хозяйства, что и определяет сходство япон­ского и западного средневековья.

Этому способствовал ряд факторов. Прежде всего, на пути создания феодальных форм собственности в Японии, в отличие от Китая, не встало всесильное государство "со своими контрольно-регулирующими функциями, так как здесь не сложились ни влиятельная конфуцианская элита, ни сильный многочисленный корпус чиновников-админист­раторов вместе с эффективно воспроизводящей чиновни­чество конкурсно-экзаменационной системой.

Сказалось и традиционное засилье крупных клановых групп, ослаблявших центр, не выпускавших из своих рук бразды правления. Могущество клановых феодальных до­мов, опиравшихся на собственную военную силу верных самураев, стало главной причиной длительной раздроблен­ности страны, неэффективности попыток первых двух сё-гунов ("великих полководцев") в XII и XIV вв. объединить ее. Усиление центральной власти при опоре на военную силу произошло лишь в период третьего сёгуната Токугавы (начало XVII — первая половина XIX в.).

Длительная раздробленность в свою очередь тормози­ла социально-экономическое развитие Японии. Почти без­раздельное господство феодальных отношений просуще­ствовало в этой стране вплоть до середины XIX в., до революционных, буржуазных по своему характеру пере­

мен в эпоху, получившую название реставрации Мэидзи” (Мэйдзи — официальное наименование годов правления импе­ратора Муцухито (1868—1912 гг.).).

Сословно-классовая структура. В Японии, как и в Китае, в связи с выделением родовой аристократии, по­явлением рабов и других категорий зависимого населения складывается деление на два социальных слоя: "добрых" и "подлых" людей, каждый из которых состоял из не­скольких социальных групп. Границы между ними были в достаточной мере подвижны. Среди "добрых" выделялся привилегированный слой приближенных к императору, членов царского двора, родовой аристократии, крупного чиновничества.

Основная масса "доброго люда" (рёмин), как и "госу­дарева люда" (камин), бывшего ранее в личной зависимос­ти от глав могущественных кланов, после введения надель­ной системы была посажена на казенную землю. Они не были прикреплены к земле, к конкретному господину-зем­левладельцу, но не могли без разрешения уездного на­чальника или хозяина, на службе у которых находились, покинуть землю.

Большая семья или группа малых семей составляла "двор" — хозяйственную и тягловую единицу. Глава двора признавался властями, он был обязан к определенному сроку составлять налоговые списки, нес ответственность за все семейные платежи, отработки, распоряжался семейным имуществом, поддерживал культ предков.

Государство всемерно стремилось к укреплению се­мьи как тягловой единицы, основанной на стойких патри­архально-родовых связях. "Тайхо Ёро рё" предписывает, например, обязанность по уходу за больными, престаре­лыми, калеками, возлагаемую на родственников, а в слу­чае их отсутствия на общину или местные власти. На госу­дарство же возлагалась обязанность оказывать помощь се­мьям, пострадавшим от неурожая или стихийного бедствия. Закон запрещал раздел двора, если при этом в одиноче­стве оставался малолетний или вдова. Исключение допус­калось, если выдел происходил при разделе наследства и не было сомнений в том, что выделившийся способен воз­главить семью.

В Японии не признавалось разного подхода к людям в зависимости от этнической принадлежности и религии. Чи­новничья служба считалась личной и пожизненной приви­легией любых способных кандидатов на государственные посты. Получивший этот пост входил в ту или иную чинов­ничью категорию и получал тот или иной ранг. Здесь опре­деляющим был пост, а не ранг, в отличие от Китая, где ранг определял пост. В зависимости от поста и ранга нахо­дились и размеры натуроплаты чиновника или его земель­ного надела.

Особое положение занимали первые четыре ранга высшей категории чиновников, представители сильнейших кланов, которые стояли во главе чиновничьего списка и были непосредственно связаны с императорским двором. Так, принц I категории получал за службу в кормление 80 те земли (около 5 тыс. га), 800 приписанных к ним кре­стьянских дворов для ее обработки и 100 слуг.

Клан крупного вельможи выступал в Японии не толь­ко в качестве семейно-хозяйственной феодальной едини­цы, но был и своеобразной единицей политической. В "Тайхо Ёро рё" содержится, например, специальная глава "Об учреждениях и штатах домоуправлений", касающаяся до­мов вельмож, обладающих высшими рангами.

У глав феодальных домов, представителей высших должностей и рангов чиновничества существовала обязан­ность отдавать детей на службу в качестве телохранителей или других служителей при дворе. Должности эти станови­лись впоследствии наследственными. Широко практикто-валась система совместительства должностей в связи с об­щей нехваткой чиновников.

Крайне пестрым был разряд "подлых" людей, в кото­рый входили», например, специальная группа работников, обслуживающих погребения, члены "казенных дворов", казенные и частные рабы и холопы.

Рабы (нухи), по свидетельству источников, как и в Китае, обладали некоторыми правами. Их можно было про­давать и наследовать, но они могли вступать в брак и иметь собственность. Браки "подлых" и "добрых" людей счита­лись незаконными. Только при браке "по незнанию" дети от таких союзов считались "добрыми", а дети от свободной женщины и раба передавались в казенные дворы. Рабов казенных и частных было немного. Источниками рабства были: порабощение преступников и в ряде случаев чле­нов их семей, самопродажа или продажа по воле родите­лей, заложничество за долги и военный плен. Особо цени­лись рабы-земледельцы, на них давался земельный на­дел, и их не облагали налогами. Закон 830 года фактически уравнял рабов со свободными крестьянами в праве пользо­вания наделом и в обязанностях исполнять повинности в пользу казны.

Особую категорию "подлого люда" составляли работ­ники так называемых казенных дворов. Существовал стро­гий порядок их учета, как и казенных рабов и холопов. Их заносили в особые списки, строго учитывался и урожай с обрабатываемых ими казенных полей. За членами казен­ных дворов по закону закреплялись некоторые права: один день в декаду им давался для отдыха, предоставлялась бо­лее легкая работа женщинам после родов. Они обеспечива­лись одеждой, обувью. Чиновники не могли их использо­вать в своих личных нуждах.

Положение потомственных холопов (кэдин) отличалось местной спецификой, но в отличие от рабов они не могли продаваться, хотя беглого холопа и возвращали хозяину. Государственный (казенный) "подлый люд" по достижении 60 лет освобождался от личной зависимости.

Сословно-классовая структура в последующие века приобретала все более четкое выражение, формируясь не только под воздействием развивающихся феодальных, вассально-ленных отношений, но и кардинальных политичес­ких изменений в стране.

Так, установление в XII в. первого сёгуната, правле­ния военно-феодальной олигархии, явившееся следствием победы в очередной междуусобной борьбе могущественно­го феодального дома Минамото, привело к делению фео­далов на высшую привилегированную группу, непосред­ственных вассалов сёгуна (гокенин), вассалов других фео­дальных владельцев, храмов и монастырей (хигокенин).

Вне сословия-класса феодалов находился простой на­род: крестьяне, ремесленники, торговцы. Главной формой феодальной эксплуатации крестьян стала подушная рента в виде натурального оброка, уплачиваемого рисом, погло­щающая от 40 до 60% урожая крестьянина. Однако ни в XIII, ни в XIV в. еще не произошло полного закабаления крестьян Японии. Не случайно крестьянская армия была главной силой в XIII в., которая отразила нашествие мон­голов на Японию, а антифеодальные восстания еще в XV в. поднимали крестьян-воинов, объединявшихся с зависимым людом в борьбе против существовавших феодальных по­рядков.

Важные социальные сдвиги в Японии начиная с XIII— XV вв. стали происходить под влиянием развития торгово­го оборота, расцвета городов. В городах складываются пер­вые объединения ремесленников и торговцев (дзя), часть которых получает некоторую самостоятельность, выходя непосредственно на рынок. Происходят изменения и в сре­де феодалов. Самураи за долги теряют земельные владе­ния, переводятся на полное обеспечение своих господ. Боль­шая часть пахотной земли сосредоточивается в руках круп­ных владетельных князей "даймё" ("большое имя"). Владе­ния даймё охватывают отдельные провинции и даже группы провинций.

Наиболее законченные формы приобрела сословно-классовая структура японского общества в период третье­го сёгуната, когда она была скреплена законом и всемерно охранялась сёгунатом. Японское феодальное общество де­лилось на четыре сословия. Сословные границы в основном совпадали с классовыми. Это деление официально опреде­лялось формулой "си-но-ко-сё": самураи (си), крестьяне (но), ремесленники (ко) и торговцы (сё). На самом дне фео­дального общества находилась небольшая группа париев ("эта").

В 1615 году сёгуном токугавской династии Иэясу были изданы "Восемнадцать законов", вводивших жесткую рег­ламентацию поведения представителей всех четырех сосло­вий. Каждый последующий сёгун должен был при своем вступлении в должность приносить присягу перед собрани­ем феодальных князей, клятву верности законам Иэясу.

Господствующее сословие дворянства представляли прежде всего фактический правитель Японии — сёгун, семье которого в начале XVII в. принадлежало около тре­ти территории страны, и около 300 семейств владетельных князей — даймё, располагавших также огромной земель­ной собственностью. Это сословие делилось на своеобраз­ные кастовые группы. Феодальные князья (даймё) состоя­ли из двух категорий — фудай-даймё, находящихся в не­посредственной вассальной зависимости от дома Токугава, которые замещали все высшие правительственные долж­ности в стране, и тодзама-даймё, или так называемые вне­шние князья, отстраненные от дел управления. Особую часть самурайского сословия составляла придворная арис­тократия (кугэ), при лишенном фактической власти импе­раторе обладавшая высшими рангами дворянства, но не имевшая, как правило, земельных владений и не занимав­шая оплачиваемых должностей. Она была полностью зави­сима от сёгунской администрации, получая от сёгуна рисо­вые пайки.

Основную массу господствующего класса составляло служилое дворянство — самураи, входившие в войско сёгуна и военные отряды даймё. За свою службу они полу­чали возможность собирать подати с определенного числа крестьян или получать рисовый паек от своего господина. В 1653 году сёгун издал указ об изъятии у всех самураев-воинов, вассалов даймё земли и о переводе их на жалова­нье, рисовые пайки. Самураи противопоставлялись трем низшим сословиям. Ношение двух мечей стало внешним признаком их отличия от других сословий. Только самура­ям принадлежало право занимать государственные посты, гражданские и военные должности.

Наиболее эксплуатируемым и угнетенным классом-со­словием, хотя он и занимал официально второе место в сословной иерархии, были крестьяне, составлявшие 80% населения страны. Они были неоднородны в социальном и экономическом отношении. Основная масса крестьян владе­ла небольшими участками земли на правах вечного наслед­ственного держания, вела самостоятельное хозяйство. Это прежде всего члены общины, входившие в податные пятидворки. Вне общин были зависимые крестьяне, мелкие арендаторы или дворовые холопы. Подати, как правило, достигали половины, а то и больше, урожая. Крестьяне несли многочисленные повинности по ремонту дорог, ир­ригационных сооружений и пр.

Японский крестьянин в это время фактически попал в кабальную зависимость. Он не имел права прекращать об­работку земли, выбирать себе иной род занятий, переез­жать на другое место жительства, правда, его нельзя было продавать или покупать.

Промежуточные городские средние слои составляли ремесленники и торговцы, жизнь и деятельность которых строго регламентировалась сёгуном. В XVIII в. феодальное сословие торговцев начинает играть все более важную роль. В это время в Японии зарождается мануфактурное произ­водство, находящееся под контролем торгово-ростовщического капитала. Следствием развития товарно-денежных отношений явилось, с одной стороны, неудержимое разло­жение господствующего класса феодалов, с другой — все углубляющиеся процессы дифференциации крестьян.

Несмотря на запрещение купли-продажи земли, она в скрытой, замаскированной форме отчуждалась, концент­рировалась в руках деревенской верхушки, а также город­ских ростовщиков. Усилилась экономическая зависимость феодального дворянства от торгово-ростовщического капи­тала. Крупнейший в то время дом Мицуи становится в 1697 году финансовым агентом самого сёгуна, а в 1707 году бан­киром императора. Разложение особенно заметно прояви­лось среди представителей служилого самурайства. В ре­зультате обеднения даймё они теряли своих покровителей, а вместе с тем и источники существования, становились ронинами (бродягами). Вопреки вековым традициям саму­раи все чаще были вынуждены заниматься промысловой и коммерческой деятельностью, становиться служащими, рабочими.

Дата добавления: 2014-11-06