Политтехнологии в Греции и не только

Средством управления иеррахически выстроенной толпой со стороны высшего “жречества” с древнейших времён был институт Оракула[177]. Основные сведения о Дельфийском оракуле авторы берут из работ Геродота, Плутарха, Гомера, Диодора, Страбона, Плиния Старшего и Павсания. Информация о Дельфийском оракуле и его роли в общественной системе, рассмотренная в большинстве литературных источников, не блещет разнообразием[178]. В обобщённом виде она может быть представлена так.

Существование Дельфийского Оракула по традиционной хронологии начинается с XVI века до н. э. и заканчивается в VI веке н. э. Заметим, что храм Аполлона был построен не на пустом месте, а на месте, где ещё раньше находилось святилище богини Земли — Геи, тоже предсказательницы.

Последнее прорицание Оракул дал в 392 году нашей эры, и в нём говорилось о том, что принятое Римом христианство погубит Римскую империю. За это предсказание римляне разрушили храм, но избежать открытой Оракулом судьбы Риму не удалось.

При Нероне с территории Дельфийского оракула были вывезены в Рим почти все ценности, однако оставалось ещё до 3000 статуй, в том числе и золотых. Все золотые детали стали добычей более поздних завоевателей, а Константину Великому, который возвёл “христианство” в ранг государственной религии империи (за что и получил впоследствии от Римской курии титул «Великий»), досталась лишь бронзовая колонна, на которой написаны имена всех греческих государств, сражавшихся с персами. Эту колонну перевезли в Константинополь (ныне Стамбул), где она теперь и находится.

Резиденция Дельфийского оракула представляла собой целый комплекс зданий и сооружений. Здесь находился храм Апо­л­лона, театр, стадион и, по-види­мому, гостиничный комплекс.

На входных воротах были надписи семи мудрецов: «Познай самого себя» и «Во всём соблюдай меру», «Всё наперёд обдумай», «Лови момент», «Много рук напортят дело», «Где порука — там беда».

Внутри святилища стояла золотая статуя Аполлона, треножник, на котором восседала пифия, омфал[179] на прямоугольном основании и другие священные предметы.

К Оракулу паломник мог обращаться как с личными вопросами, так и выступать от имени большой группы людей. Причём вопросы могли быть самыми разнообразными от политических и религиозных до частных. Женщины могли обращаться к оракулу только через посредников. Очередь к пифии определялась жребием. Были, как водится, и исключения — для правителей и тех, кто мог внести большие пожертвования. Многочисленными ритуалами руководили жрецы. Перед обращением к Оракулу необходимо было внести плату и омыться водами священного источника. После этого совершалось жертвоприношение, при котором жрец определял, может ли проситель попасть в храм, чтобы задать свой вопрос либо же нет.

Перед прорицанием пифия, очистившись водами священного Кастальского источника[180], и окурив себя лавром и ячменной мукой, брала в рот лист лавра и, держа в руке ветвь того же дерева, садилась на треножник[181], спрятанный за занавеской, и изрекала божественные откровения. Считалось, что через пифию говорил сам бог Аполлон. Жрецы, стоявшие рядом за занавеской, толковали невнятное бормотание пифии вопрошающему паломнику.

Работал Оракул всего лишь один день в месяц седьмого числа и только девять месяцев в году, причём перерыв в три месяца был связан с тем, что Аполлон, как полагали греки, отправлялся на север в Гиперборею.

По сведениям Плутарха, который сам был верховным жрецом Дельфийского оракула, в более глубокой древности оракул принимал посетителей лишь раз в год.

Пифией могла стать только молодая целомудренная девушка[182]. Плутарх пишет об одной из пифий, что она была из бедной крестьянской семьи, не имела никакого опыта и искусства, не обладала особыми способностями, но «жизнь прожила добропорядочно».

Пифия жила в специальном огороженном священном месте, вела целомудренную жизнь и соблюдала необходимые ритуальные ограничения. В случае потери своих способностей она возвращалась к прежнему образу жизни.

Пифия «не давала осознанных прорицаний, а являлась, медиумом [183] Аполлона, его орудием » — пишет Л. Л. Селиванова в статье “О Дельфийской мантике”[184].

Кроме пифии в храме были и другие женщины, в обязанность которых входило поддерживать неугасимый священный огонь. Причём, как сообщает Плутарх, снабжение елью и лавром для поддержания огня осуществлялось не девушками, а незамужними женщинами.

Жрецами Аполлона были только мужчины. Мэнли П. Холл[185] пишет, что рядом с пифией стояло пять жрецов, которые запоминали даже самые незначительные детали поведения пифии. Эти жрецы выбирались пожизненно и, как правило, были прямыми потомками Девкалиона[186].

Самый дискуссионный вопрос, по которому специалисты по античной истории не могут прийти к единому мнению, это вопрос о причинах появления у пифии пророческих способностей. Одни считают, что девушка пророчествовала под влиянием исходящих из трещины в земле газов[187], другие ищут источник вдохновения в лавре, который жевала пифия и в воде Кастальского источника. Один из немецких исследователей этого вопроса сам жевал листья лавра, но вдохновение к нему так и не пришло[188].

Сторонники психологического объяснения причины считают, что это результат самовнушения как у медиумов. Одна из российских исследовательниц видит причину в «геоактивной точке земли, благодаря которой устанавливается связь между человеком и богом».

Необходимо ещё отметить, что подобных оракулов только на территории нынешней Греции было несколько. К ним относится оракул на Делосе, в Додонах, и даже на Афоне, где сегодня располагаются только православные монастыри. Два последних основывались на святилище Зевса. Известно также, что процедура получения прорицаний в других оракулах была совершенно иной. Например, главной святыней Додона был древний дуб, посвящённый Зевсу, у корней которого выбивался из земли источник. По журчанию ручья, шелесту листьев священного дуба и воркованию голубиц жрицы давали предсказания.

Джозеф Фонтенроуз приводит статистические данные об эффективности деятельности дельфийских жрецов. Оказывается, что 32 % высказываний жрецов можно классифицировать как приказания, 41 % — как утверждения, 22 % — как запрещения, а ясные предсказания составляли лишь 2 %, не предсказанных будущих событий оказалось 3 %.

Для управленчески грамотного человека приведённая статистика означает, что за 32 % «приказаний» оракула стоит скрытая прогностика, т. е. прогностика, не нашедшая оформления в обезличенных предсказаниях в форме «будет то-то и то-то», но выраженная в форме приказов «делай то-то и то-то». То же касается и 22 % прямых запретов. 41 %, по сути представляли собой информационные сводки, на основе которых думающий человек был способен и сам прийти к необходимому ему решению вопроса. Т. е., если смотреть на эту статистику, то успешность прогностики в деятельности Оракула превосходила 2 % предсказаний, дававшихся в явной форме. То есть Дельфийский оракул, если пользоваться современной терминологией, был довольно эффективной «консалтинговой фирмой». И на его эффективности в таковом качестве основывался его авторитет, который «дожимал» клиентов, а в каких-то случаях и ситуацию (матрично-эгрегориально) тогда, когда рабочие процедуры Оракула давали сбой.

Интересно было бы узнать, кто стоял за спиной бога Аполлона — мифического создателя Дельфийского оракула. Либо: кем был Аполлон, если древние греки обожествили реальное лицо?

Древнегреческий миф говорит о том, что Аполлон заставил причалить судно с критскими купцами к берегу, недалеко от нынешних Дельф, привёл их в храм и сделал жрецами, пообещав «сладкую жизнь».

Т. е. жречество было не местное, а критское, а Крит был тесно связан с Египтом. Бертран Рассел утверждает, что « … влияние Егип­та на Грецию осуществлялось главным образом через Крит » [189].

Влияние Египта на Грецию описано Геродотом в его Истории, где он прямо говорит, что «… почти все имена эллинских богов происходят из Египта» [190]. Кроме того, в этой же книге он раскрывает взаимосвязь египетского оракула в Фивах и эллинского оракула в Додонах.

Египет не только организовывал и поддерживал оракулы в древней Греции, но и готовил кадры для эллинских городов-государств. В книге Диогена Лаэртского можно обнаружить целый список философов, так или иначе связанных с Египтом (курсивом выделены цитаты из книги).

Фалес — один из семи мудрецов Греции: «Учителей он не имел, если не считать того, что он ездил в Египет и жил там у жрецов».

Солон: «По приходе Писистрата к власти Солон, не сумев вразумить народ, сложил своё оружие перед советом военачальников и сказал: “Отечество моё! я послужил тебе и словом и делом!” — и отплыл в Египет, на Кипр и к царю Крезу».

Пифагор: «Юный, но жаждущий знания, он покинул отечество для посвящения во все таинства, как эллинские, так и варварские: он появился в Египте, и Поликрат верительным письмом свёл его с Амасисом, он выучил египетский язык (как сообщает Антифонт в книге “О первых в добродетели”), он явился и к халдеям, и к магам. Потом на Крите он вместе с Эпименидом спустился в пещеру Иды, как и в Египте в тамошние святилища, и узнал о богах самое сокровенное».

Евдокс: «… вместе с врачом Хрисиппом отправился в Египет с верительным письмом от Агесилая к Нектанебу, а Нектанеб свёл его со жрецами. В Египте, обрив подбородок и брови, он пробыл год и четыре месяца».

Демокрит: «… он совершил путешествие и в Египет к жрецам, чтобы научиться геометрии».

Платон: «Следует также знать, что ездил он и в Египет к тамошним жрецам и у них изучил их священные науки».

Прокл тоже был в Египте в Александрии и там познакомился «… с теми, кто правил Египтом, и они тоже приняли его в свой дружеский круг, пленённые остротой его ума и благородством нрава. Учился он и у грамматика Ориона, потомка египетского жреческого рода» [191].

Таким образом, Египет был «кузницей кадров», и как видно, например по Проклу, готовил не только философов, но и жрецов для службы вне Египта — из числа «туземцев», обучая их священным наукам, в угодном учителям смысле.

Оракулы на территории нынешней Греции [192] — это произведение египетского жречества, да и корни греческих мифов находятся в Египте.

На публично правящую национальную “элиту”, в том числе на царей и фараонов ложится лишь функция осуществления концепции, т. е. цари со своими чиновниками — это всего лишь исполнительная, законодательная и судебно-следственная власти[193]. Они не изменяют концепцию, а только её исполняют; да и миропонимание у них не того качества, чтобы изменить её или выработать альтернативу господствующей[194].

В такой социальной концептуально безвластной среде “жречество” употребляет институт оракулов в качестве центров управления по всей территории, на которую фактически распространяется (либо притязает) его влияние — его концептуальная власть.

Сам оракул не принадлежал никакому государству, наоборот — он был изолирован от государственного контроля и обладал правом «экстерриториальности» не только юридически, но и духовно. Предсказания — это всего лишь ширма, прикрывающая явную управленческую функцию “жречества”, что ясно из приведённого выше анализа статистики ответов Дельфийского оракула. Мы уже приводили результаты исследования Джозефа Фонтенроуза, который определил из разных источников, что вся деятельность жречества Дельфийского оракула на 95 % сводилась к приказаниям, запрещениям и утверждениям, а сбывшиеся предсказания составляли лишь 2 %. Такая статистика не вызывает сомнения о характере деятельности дельфийского «жречества».

Для создания авторитета конкретного оракула использовался целый комплекс мероприятий: соответствующие ритуалы поклонения статуям богов, жертвоприношения, спортивные состязания, театральные постановки, диагностика здоровья и лечение, а так же — и процедура прорицания.

У “жречества” не было проблем с деньгами, золотом, продуктами, так как для того, чтобы узнать своё будущее или поправить здоровье люди готовы были отдать всё, а цари могли засыпать оракул золотом, лишь бы узнать, что их ожидает или как им решить какую-то конкретную задачу.

“Жрецы” действовали мудро: они советовали, как поступить в данной ситуации, но прямо никого не принуждали, и люди считали, что они сами принимали решение и в случае неудачи сами несли за него ответственность, а в случае успеха — некоторая доля победных лавров доставалась и им, а не только Оракулу.

Один из широко известных примеров последнего, вошедший во многие школьные учебники: при угрозе вторжения в Грецию персов Дельфийский оракул возвестил, что от нашествия персов «погибнет всё, и только деревянные стены могут защитить афинян и их детей» [195]. В прямом понимании этой рекомендации — она верх идиотизма: деревянные крепостные стены в условиях жаркого греческого лета легко спалить, не говоря уж о том, что по своим природно-географическим условиям леса Греции не очень-то богаты «деловой древесиной», по какой причине основным строительным материалом в Элладе был камень, к тому же более соответствующий решению задач фортификации, нежели дерево.

Однако рекомендация Оракула была понята Фемистоклом (один из политических деятелей Афин) как намёк на необходимость постройки флота: кто скажет, что борта военных кораблей, которые тогда строили из дерева, — не «деревянные стены», о которых говорил Оракул?

В итоге греки под руководством Фемистокла в 480 г. до н. э. разгромили флот персидского царя Ксеркса в Саламинском проливе, не дав персам в узкостях пролива воспользоваться подавляющим численным превосходством в количестве кораблей и их боевой мощи. Это была стратегическая победа, которая положила конец попыткам экспансии Персии в Европу и притязаниям на господство в Средиземноморье и над прибрежными государствами. Эта победа позволила культурам Средиземноморья самобытно развиваться до начала их унификации на основе канона Нового завета 800 лет спустя.

В интересующем же нас аспекте взаимодействия Оракула как социального института и подконтрольного ему общества, с одной стороны — Саламинская победа над персами в очередной раз подтвердила авторитет Дельфийского оракула, а с другой стороны — те, кто правильно поняли его рекомендацию и воплотили её в жизнь, тоже могли гордиться своим умом, а не чувствовать себя полными дураками, которым высшие силы дали победу почти что в готовом виде[196].

Система оракулов представляла собой разветвлённую сеть для сбора информации во всей округе, подконтрольной “жречеству”[197]. Оракулы собирали, хранили, анализировали информационные потоки и прогнозировали события на основе как экспертных оценок, так и разного рода экстрасенсорных практик, большей частью оформленных в ритуалы.[198] Если мы допускаем, что жрецы обладали способностями получать информацию из мистических источников, то это тоже ничего не меняет, потому что принятие решения и его реализация зависела от самих жрецов, от их нравственности, обуславливающей миропонимание и текущую интеллектуальную деятельность.

Плутарх пишет, что пифия должна быть целомудренной девушкой из крестьянской семьи, без большого жизненного опыта, прожившей добропорядочную жизнь.

Мы исходим из того, что внутриобщественной функцией жречества являетсяжизнеречение, т. е. разработка концепции и передача её исполнительной власти, прогнозирование событий и корректировка управляющего воздействия таким образом, чтобы всё общество, а не только каста жрецов устойчиво из поколения в поколение могло реализовать свой творческий потенциал.

Как видно из истории древнеегипетской цивилизации, древнеегипетское жречество этим требованиям не удовлетворяло, и потому с нашей точки зрения правильнее было бы называть его — древнеегипетское знахарство[199]. Знахари из-за своей порочной нравственности в той или иной мере утратили способность доступа к эгрегорам ноосферы планеты, и в этом одна из причин того, что институт оракульства, созданный ими, не мог функционировать без привлечения к работе в нём «посторонних»: в случае Дельфийского оракула такими «посторонними», которых опекали свои доверенные профессионалы, были пифии из простонародья. Чтобы получить доступ к информации эгрегоров, они использовали девочек до возраста половой зрелости, после чего им оставалось только трактовать полученную информацию в соответствии с той концепцией управления глобальной политикой тех лет, которую они поддерживали.

У нас есть основания считать, что “жречество” больше занималось некими своими делами, в которые представителей остального общества не посвящало, а также — собой, своим образованием, созданием имиджа, карьеризмом и т. п. Именно в силу этого большинству простых людей их знания были не доступны, и поэтому из них формировалась атеистическая толпа, способная лишь «пахать» на жрецов и частично на “элиту”. При этом как толпа, так и “элита” для жречества — всего лишь средство достижения собственных целей, расходный материал, который можно употреблять для своих нужд.

После этого остаётся определиться с целями знахарства и концепцией достижения целей, господствовавшей во времена древнего Египта и древней Греции.

Цель состоит в обеспечении устойчивого и безопасного существования своей касты (концепция паразитизма меньшинства на большинстве) [200], то есть — толпо-“элитаризм”.

К этой цели может вести множество путей и, по-видимому, какие-то из этих путей были опробованы в ходе исторического процесса. Можно свой народ эксплуатировать как рабов и держать в страхе, наказывая тех, кто плохо работает или не подчиняется властям. Правда производительность рабского труда, как известно, низкая, да к тому же рабы могут восстать (восстание рабов под предводительством Спартака в рабовладельческом Риме — это то, что стало достоянием истории, но были и другие восстания рабов, исторической наукой не отмеченные).

Рабовладение осуществляется значительно более эффективно, если физического насилия нет, а человек подчиняется реальной власти по собственной воле на основе его собственного миропонимания, делающего его рабом. Этот принцип и реализует знахарская корпорация, предпочитающая незаслуженно именоваться жречеством.

Суть метода их властвования над толпой состоит в том, что в коллективное безсознательное общества внедряются стереотипы восприятия касты знахарей (без всякого на то основания именующих себя жрецами) в качестве прямых представителей Бога (богов), указания, утверждения и предсказания которых ― воля самих богов.

И соответственно мы узнаём, что «во времена Эхнатона один и тот же иероглиф обозначал и судьбу, и жреца, и фараона, и Бога» [201].

Закрыть возможности к разделению в сознании простого человека понятий: «воля Бога», «отсебятина иерархий», «судьба», «государственность», «власть в обществе» — это низменный, давний и неизменный идеал всех земных притязателей на самовластье, но это — их самодурственная отсебятина.

Ненависть древней египетской легитимной иерархии знахарей даже к мёртвому фараону Эхнатону (Аменхотеп IV), открывшаяся археологам, вызвана тем, что реформы фараона-отступника от культа Амона — изменника делу иерархии знахарей — вели к разделению указанных понятий. В частности, как сообщает Ю. Я. Перепёлкин, к концу царствования Эхнатона компонент «бог» в иероглифике перестал употребляться по отношению к самому фараону и солнцу (Амону-Ра). Для легитимных иерархий знахарей отождествление в неразделяемой смеси или хотя бы неразрывность ранее перечисленных понятий — основное требование к культурам обществ, находящихся под гнётом их паразитизма.

В этом насаждении атеизма изподволь — корень метода порабощения человека знахарством, которое не заинтересовано в раскрытии и освоении своего творческого потенциала людьми. Истинное жречество не может стоять стеной, разделяющей людей и Бога, а помогает всем людям стать человеками. В этом — ответ на вопрос, который по умолчанию содержится в русской поговорке: «Все — люди, да не все — человеки».

С учётом этого обстоятельства следует признать, что в рамках концепции насаждения господства атеизма изподволь, знахари были прекрасными управленцами-психоло­гами и понимали, что система стереотипов или алгоритмов самоуправления формируется общественной культурой[202].

Культура является основным средством, с помощью которого реализуется рассмотренный выше метод управления толпо-“элитарным” обществом.

Формирование необходимой информационной среды для реализации метода — это уже удел идеологической власти. Она создаёт мифологию — систему взаимосвязанных мифов об устройстве мира, об иерархии богов, управляющих всем на Земле. Затем за дело берутся поэты, писатели, художники, композиторы, говоря нынешним языком — «творческая интеллигенция» — и придают мифам, по словам Мэнли П. Холла, «изысканную форму и делая их доступными для публики» [203].

“Жречество” же — знахарство — занимается мистико-религиозными аспектами мифологии, в которую входит и деятельность оракулов, представляющая собой всего лишь средство внедрения концепции в культуру общества.

Так на бессознательных уровнях психики общества формируется алгоритм:

· возникла потребность в обращении к божеству;

· нужно пойти в храм имени этого божества;

· в храме есть иерархия жрецов, которая определит мистическим путём, будет ли бог отвечать на вопросы паломника;

· при положительном решении жрецы по бормотанию пифии, по шелесту листьев дуба, по движению рук статуи бога или каким-нибудь ещё способом дают ответ или совет от имени бога;

· ответ или совет божества является основанием для принятия решения и соответствующего поступка или поведения;

· по умолчанию подразумевается, что дальнейшие действия освящены богом.

В реальной жизни этот алгоритм можно выразить простыми словами: хочешь узнать, что будет или что делать, — спроси у знахарей. Но ведь знахари ― всего лишь люди, хотя и многознающие, по-современному ― образованные, возможно обладающие мистическими или экстрасенсорными способностями, но они не боги, хотя и говорят «от их имени».

Подсознательное отождествление информации, полученной от знахарей, с информацией от Бога ― делает общество атеистическим.

Авторитет знахарства в обществе исключительно высокий и поддерживается, прежде всего, самими знахарями.

Прочитайте первую песнь “Илиады” Гомера, и вы узнаете, что будет с народом, предводитель которого обидел жреца.

В таком обществе управляет не Божья Воля, а воля знахарства, а это — не одно и тоже.

Из всего сказанного для нас важно следующее:

· концептуальная и идеологическая власть принадлежала древнеегипетскому знахарству;

· знахарство сформировало концепцию управления и идеологию в форме мифологии для восприятия концепции толпой;

· центрами управления являлись храмы и оракулы, предъявляемая на публику деятельность которых сводилась к предсказаниям «от имени богов »;

· сами знахари ассоциировались населением с представителями богов, а то, что они вещали, воспринималось как выражение воли богов.

Таким образом, знахарство управляло жизнью общества: цари или другие представители государственной власти были концептуально безвластны и выполняли волю знахарства, считая, что это воля богов. Местные войны не затрагивали само знахарство: оно было наднациональным и своим храмам в подавляющем большинстве случаев могло обеспечить статус экстерриториальности и «дипломатического иммунитета» во всех войнах.

Но когда оракулы выполнили свою функцию, «кто-то» подсказал римлянам, что оракулы не только могут предсказывать будущее, но и творить его[204], а это не понравилось римским правителям, и они закрыли Дельфийский оракул и, по-видимому, другие оракулы, находившиеся на территории Римской Империи. Произошло это потому, что знахарство к тому времени создало новое вероучение, способное, по его мнению, лучше отвечать на вызовы того времени, и для того, чтобы расчистить для него в культуре место, оракулы вероучений закрываемой эпохи решено было ликвидировать. Именно тогда Рим получил команду «фас!» и прикрыл публично действующие оракулы, хотя и сам институт оракулов и политтехнология сохранились и в культах новой эпохи, изменив свои формы.

В самом же Египте оракулы как социальные институты служили, в основном, знахарям, которые спрашивали совета у «соответствующего бога» (в данном случае — эгрегора), как им поступить в каждом конкретном случае. То есть оракул был инструментом знахарства и действовал от его имени и для достижения его целей. В Дельфах в начале своей деятельности оракул принимал жаждущих пророчеств только раз год, а в остальное время, надо полагать, использовался для внутренних нужд знахарства и лишь со временем стал общедоступным для всех.

Таким образом, просматривается определённая последовательность событий:

· на первом этапе — отработка методов управления на замкнутой и хорошо контролируемой территории Египта,

· на втором — продвижение этих “тайных знаний” (а по существу — политтехнологий и несущих их социальных институтов) на сопредельные территории с целью расширения сферы своего влияния до границ Европы и части Азии;

· на третьем этапе — ликвидация самобытных национальных культов и замена их унифицированной системой взаимодополняющих друг друга ветхозаветного и новозаветного культов, со специфическим распределением функций между ветхозаветной и новозаветными церквями, что сопровождалось ликвидацией системы стационарных оракулов (их роль была передана некоторым из числа “святых” системы библейских культов, которые обладали «даром пророчеств»).

То есть оракулы дохристианской древности — элементы системы управления глобализацией. Они ушли в прошлое просто в силу того, что система управления глобализацией была переведена на «софт» нового поколения, в котором функции прежних оракулов реализуются иначе[205].

С переводом управления глобализацией на библейский «софт» “жречество”-знахарство не то, чтобы ушло в подполье, а выстроило для себя режим неузнаваемости представителями обеих толп (“элиты” и простонародья), заместив себя в публичной деятельности вероучителями и духовенством библейских культов.

Но для обеспечения доминирования этой системы необходимо было дискредитировать и уничтожить центры управления эпохи предшествующих культов, одним из которых и был храм Аполлона с оракулом в Дельфах.

Дата добавления: 2014-11-06