Таинство священства 1 страница

Мы разобрали шесть основных таинств православия, касающихся всех, кто поверил в святость библейски-православной церкви и отдал свои души ей в земное употребление, оставаясь жить и работать в «этом мире». Таинство священства касается тех «избранных», кого православная иерархия “делегирует” для работы с «душами» прихожан и для церковной работы. На сайте “Проект «Основы Православия»” в статье «Священство» говорится следующее (выделено жирным — нами):

«Священство есть таинство, в котором правильно избранный человек получает благодать Святого Духа, для священного служения Церкви Христовой. Посвящение в священнический сан называется рукоположением, или хиротонией. В Православной Церкви существуют три степени священства: низшая — диакон, затем — пресвитер (священник, иерей) и епископ (архиерей)».

Чем отличаются все предыдущие таинства от таинства священства?

— Тем, что согласно магии предыдущих шести таинств, душу вводят в лоно церковного «Духа» согласно личностной вере тех, кто проходит таинства, после чего все прошедшие таинства постоянно связаны с церковью лишь через церковный «Дух»-эгрегор, посещая церковь периодически по праздникам и для совершения таинств. Личности, отобранные для священства, работают в церкви, будучи привязаны к ней не только «Духом» (они также как и прихожане прошли таинства), но и профессионально (работой, с которой получают постоянный доход). Понятно, что последняя привязка, с одной стороны, сильнее, чем у прихожан, но с другой стороны, служители церкви, как говорится, «много знают» и много видят, пребывая в структурах иерархии не только во время таинств, праздников и служб, но и в повседневности. Поэтому в церковные структуры отбираются особо надёжные («правильно избранные» — как сказано в цитате), кто не должен подвести корпорацию, даже если увидит двойные стандарты в церковной иерархии среди служителей, в том числе и из высших санов.

Наилучшими («правильно избранными») с позиции церкви в этом отношении могут являться безусловные библейские «зомби» — люди, одержимые библейским «Духом» и «буквой» писания, те, кто не вылезает за пределы канонических и церковных догм по своему безволию и слепой вере «в Христа». Другая категория, которая менее предпочтительна церкви, но всё же допустима, это — так называемые «Духовные» стяжатели. Это те личности, которые пришли на работу в церковь вроде бы и по вере своей, но, видя разврат, стяжательство и коммерческую деятельность вокруг церковных структур, сами решили “подработать” на прихожанах и вообще на обществе «этого мира». Поэтому, пройдя таинство священства и, безусловно работая на церковную иерархию для укрепления её «Духа», они ещё и материально обогащаются, помогая материально обогащаться вышестоящим в церковной иерархии. Такие могут вполне быть лицемерами, для которых вера, каноны и церковь — лишь средство материального обогащения и форма их безбедного и беззаботного существования.

Для дела размывания древней «Духовной» иерархии и вскрытия перед людьми всей её лжи — последние лучше, чем безусловные «зомби». Безусловные «зомби» выглядят как православные “патриоты”-бессеребренники, что привлекает простых прихожан. Церковные стяжатели отталкивают многих простых верующих людей не только от церкви, но и от церковного «Духа»: видя в священниках явные проявления Антихриста, прихожане автоматически переносят это и на церковный «Дух». Зато стяжатели очень удобны небольшой прослойке воцерковленной “элиты”: последняя за деньги и административные “услуги” покупает их расположение и приобщается ближе к церковному «Духу», не прилагая вообще никаких «духовных» усилий. Современной “элите” только это и остаётся: она деградировала не только духовно, но и интеллектуально, утратив вообще какое-либо чувство реальности. Поэтому стяжатели берут верх над церковными «зомби»-“патриотами”. Церковная иерархия «Духовно» деградирует, “пользуясь” вседозволенностью, предоставленной ей со стороны государства после 1985 года.

Примерно такая же картина была и в СССР, только вместо православной веры на знамени была вера в марксизм. А атеизм был материалистический, а не идеалистический, как сейчас. Слова материалистический и идеалистический атеизм — условности, взятые для условного разделения двух идеологий. В идеологии идеалистического атеизма существование Бога признаётся, но вера Богу заменяется верой церкви и церковными порядками, церковному «Духу». В идеологии материалистического атеизма существование Бога не признаётся, а признаётся вера в дело КПСС, партийным порядкам, «Духу» марксизма или вера в самого человека.

Во времена идеологического произвола под вывеской власти КПСС также, как и сейчас в «Духовной» и церковной иерархии, были как «зомби»-“патриоты”, так и хитрые стяжатели. Когда доля последних в иерархии КПСС к 1985 году стала огромной, через несколько лет государство рухнуло, похоронив под своими обломками и всю идеологическую и политическую верхушку иерархии КПСС. Нечто подобное может произойти и сейчас в пределах Российской Федерации под «Духовным» кураторством РПЦ.

Во избежание повторения современной Россией опыта краха СССР под руководством иерархии КПСС и идеологии марксизма (последнее — светская разновидность библейской концепции) — но уже под вывеской РПЦ и «Духовным» “благословлением” православной иерархии, деградировавшей к настоящему времени в стяжательстве и паразитизме до уровня верхушки КПСС 1985 года — государству и верующим гражданам не следует доверять церкви свои души и управление собой и делами общества. В противном случае церковь окажется «не при чём» (как и верхушка КПСС, которая никак не пострадала после 1991 года), а Российской Федерации, как целостного государства, может не быть.

Вообще же таинство священства — это посвящение, после которого посвящённое лицо занимает определённую ступень «Духовной» и структурно-церковной иерархии. Ненавидимое церковью масонство со времён первых “русских” революций — устроено по тому же принципу (системы посвящений), что и церковная иерархия. Просто революционное масонство — светская система поддержки в земном мире толпо-“элитаризма”, а церковь — религиозная система для того же самого. Борьба же церкви с революционным масонством, длящаяся уже более двухсот лет, по сути — имитация борьбы двух рук одного тела между собой. Масонская иерархия впитала в себя всё, что было задолго до её образования (ХVII век) в церковной иерархии — в том числе и магию посвящений.

Посвящения в толпо-“элитарном” обществе предназначены для поддержки незыблемости текущей формы библейского толпо-“элитаризма”. Иерархия посвящений, принятая в церкви (и в масонстве), предназначена для её «Духовного» копирования в земной мир — в земные иерархии. И церкви это удавалось на протяжении около полутора тысяч лет. Низшая степень церковного посвящения — посвящения «Духу» и покорности — предназначена для мирян. Это — крещение и другие таинства. Причём здесь можно выделить и стадию “кандидатского срока”, когда будущий “христианин” проходит период «оглашения» перед крещением. В масонстве эти стадии можно сравнить с градацией — кандидат и ученик. Лишь в третьей стадии церковного посвящения личность может быть включена в церковную структуру. В масонстве это подмастерье и мастер. В православии иерархические титулы даются по результатам таинства священства (цитата из статьи «Священство», выделено жирным — нами):

«Посвящаемый во диакона получает благодать служить (помогать) при совершении таинств. Посвящаемый во священника (пресвитера) получает благодать совершать таинства. Посвящаемый во епископа (архиерея) получает благодать не только совершать таинства, но и посвящать других для совершения таинств[522].

Рукоположение иерея и диакона может совершать лишь архиерей. Это таинство совершается во время литургии. Ставленника (т. е. принимающего сан) трижды обводят вокруг престола, а затем архиерей, возложив на его голову руки и омофор (Омофор — знак епископского сана в виде широкой полосы ткани на плечах), что означает возложение рук Христа, читает особую молитву. При незримом присутствии Господа епископ молится об избрании данного человека священником, помощником епископа.

Вручая рукоположенному необходимые для его служения предметы, архиерей возглашает: "Аксиос!" (греч. "достоин"), на что хор и весь народ отвечает троекратным "Аксиос!". Так церковное собрание свидетельствует о своём согласии на рукоположение достойного своего члена[523].

Отныне, став священником, рукоположенный принимает на себя обязанность служить Богу и людям, как служил в Своей земной жизни Сам Господь Иисус Христос и Его апостолы. Он проповедует Евангелие и совершает таинства Крещения и Миропомазания, от имени Господа прощает грехи раскаявшимся грешникам, совершает Евхаристию и причащает, а также совершает таинства Брака и Соборования. Ведь именно через таинства Господь продолжает Своё служение в нашем мире — ведёт нас к вечной жизни в Царстве Божием».

В действительности через церковные таинства совершается самая гнусная и древняя подмена для души человека веры Богу на веру церковному «Духу», чем поддерживается многоликий толпо-“элитаризм” и атеизм.

Заключение

Мы рассматривали деятельность церкви практически вне “контекста” тех изменений, которые произошли в нашем обществе за последние 50-100 лет. В упомянутый период произошло изменение соотношения эталонных частот биологического и социального времени, что в корне изменило перспективы церковного реванша в постперестроечном обществе[524].

В настоящее время в жизнь уже вошло третье поколение людей, психика которых развивалась и развивается под интенсивным давлением новой информационной среды (что вызвано небывалой интенсификацией обновления прикладных технологий и информационных процессов). Поэтому, даже совершая все таинства, веря в святость церкви, молодые люди, возвращаясь в мирскую жизнь, попадают под мощнейшее давление окружающей технократической среды, которое гораздо сильнее практически не меняющегося церковного «Духа». Церковный «Дух» таким образом будет и дальше интенсивно разрушаться при взрослении вошедших в жизнь поколений и вхождении в жизнь новых поколений, так как церковный «Дух» не в силах пленить собой души и психики людей новых поколений в современных условиях, поскольку удерживающий «Дух» церковного атеизма стал слабее динамики «духа» жизни технократического общества, который вторгается в психику новых поколений, замещая собой церковный «Дух».

Эту проблему видели из глубины веков наследники дела древнего надъиудейского знахарства («мировой закулисы») и пытались создать светскую форму библейской концепции к середине XX века, в которой удалось бы (по их предположениям) обуздать и прекратить гонку потребления, остановить бесконтрольное развитие технологий и взять под цензуру информационный бум. Но им это не удалось.

Поскольку церковь опять оказалась “на высоте”, то вопросы, встающие перед душами входящих в жизнь поколений, о несправедливости «этого мира», о будущем технократической цивилизации, о Боге, о жизни и смысле жизни… — остаются, и адресованы они церкви, как высшей идеологической власти. Но ответы на эти вопросы церковь даёт как и прежде в своей старой логике — канонов, догматов, таинств. Эти “ответы” ни в коем случае не устроят молодые поколения людей. Новейшая попытка восстановить своё былое непрерывное влияние на психику людей (непрерывность обеспечивалась тем, что частота церковных таинств была выше, чем частота контактирования людей из толпы с иной информацией, такой же значимой как таинства: теперь всё наоборот) это — консультации церкви с властями (и давление церкви на власть) с целью выхода на экраны телевизоров и другие СМИ. Ведь именно через электронные СМИ большинство людей получает то, что раньше давалось лишь в храмах — идеологическое обеспечение своей жизни. Этим церковь хочет быть опять всегда рядом, так часто, как велит время — в вашем доме, в вашей душе.

Так всё тайное скоро станет явным и неинтересным, как наскучившие телевизионные программы[525]. И в скором времени церковная иерархия сгинет под грузом своей же лжи и жизненной недееспособности быть хоть каким-либо «одухотворителем» в современном обществе. Вместе с церковью сгинет и “элита”, которая лишь почти в одиночестве и поддерживает церковную иерархию, будучи такой же корыстной, как и первая. Но вопросы со стороны входящих в жизнь поколений останутся и решать их надо, не оттягивая всё дальше в будущее момент смены концепции управления с библейской на человечную.

28 апреля 2006 года,

уточнения: до 5 мая 2006 г.

Вторая редакция: январь 2010 г.

Приложение 1.
Л.Н.Толстой. Почему христианские народы вообще и в особенности русский находятся теперь в бедственном положении [526]

Люди мирно живут между собой и согласно действуют только тогда, когда они соединены одним и тем же мировоззрением: одинаково понимают цель и назначение своей деятельности.

Так это для семей, так это и для различных кружков людей, так это для политических партий, так это для целых сословий и так это, в особенности, для народов, соеди­нённых в государства.

Люди одного народа живут более или менее мирно между собой и отстаивают дружно свои общие интересы только до тех пор, пока живут одним и тем же усвоенным и при­знаваемым всеми людьми народа мировоззрением. Общее людям народа мировоззрение выражается обыкновенно установившейся в народе религией.

Так это было всегда и в языческой древности, так это есть и теперь и в языческих, и магометанские народах, и с особенной ясностью в самом древнем и до сих пир про­должающем жить одной и той же мирной и согласной жизнью народе Китая. Так это было и среди так называе­мых христианских народов. Народы эти были внутренне соединены той религией, которая носила название христианской.

Религия эта представляла из себя очень неразумное и внутренне противоречивое соединение самых основных и вечных истин о жизни человеческой с самыми грубыми требованиями языческой жизни. Но как ни грубо было это соединение, оно, облекаясь в торжественные формы, дол­гое время отвечало нравственным и умственным требова­ниям европейских народов.

Но чем дальше подвигалась жизнь, чем больше просве­щались народы, тем всё очевиднее и очевиднее становилось внутреннее противоречие, заключающееся в этой религии, её неосновательность, несостоятельность и ненужность. Так это продолжалось веками и в наше время дошло до того, что религия эта держится только инерцией, никем уже не признаётся и не исполняет главного свойственного религии внешнего воздействия на народ: соединения людей в одном мировоззрении, одном общем всем понимании назначения и цели жизни.

Прежде религиозное учение это распадалось на различные секты, и секты горячо отстаивали каждая своё пони­мание, теперь этого уже нет. Если и существуют различ­ные секты между разными охотниками словопрений, никто уже серьёзно не интересуется этими сектами. Вся масса народа — как самые ученые, так и самые неученые рабо­чие не верят уже не только в эту когда-то двигавшую людьми христианскую религию, но не верят ни в какую рели­гию, верят, что самое понятие религии есть нечто отсталое и ненужное. Люди ученые верят в науку, в социализм, анархизм, прогресс. Люди неученые верят в обряды, в церковную службу, в воскресное неделание, но верят как в предание, приличие; но веры, как веры, соединяющей людей, движу­щей ими, совсем нет, или остаются исчезающие её остатки.

Ослабление веры, замена или скорее затемнение её суе­верными обычаями и[527] для масс и рационалистическое толкование основ веры высшими учеными классами происхо­дит везде: и в браманизме, и в конфуцианстве, и в буддиз­ме, и в магометанстве, но нигде нет того полного освобож­дении народов от религии, какое произошло и с необыкно­венной быстротой происходит в христианстве.

Затемнение основ веры суеверными толкованиями и обычаями есть общее всем религиям явление. Общие при­чины затемнения основ веры заключаются, во-первых, и главное, в том, что всегда именно непонимающие люди же­лают толковать учение и своими толкованиями извращают и ослабляют его; во-вторых, в том, что большинство ищет видимых форм проявления учений и переводит на вещест­венный духовный смысл учения; в-третьих, в общих всем религиям жреческих искажений религиозных основ учений ради выгод жрецов[528] и властвующих классов.

Все три причины эти извращения религии общи всем ре­лигиозным учениям и исказили отчасти учения браманизма, буддизма, таосизма[529], конфуцианства, еврейства, маго­метанства; но причины эти не уничтожили веру в эти уче­нии. И народы Азии, несмотря на извращения, которым подверглись эти учения, продолжают верить в них и соединены между собой и отстаивают свою независимость. Толь­ко одна так называемая христианская религия утратила всякую обязательность для народов, исповедующих её, и перестала быть религией. Отчего это? Какие особенные причины произвели это странное явление?

Причина эта в том, что так называемое церковно-христианское учение не есть цельное, возникшее на основании проповеди одного великого учителя учение, каковы буддизм, конфуцианство, таосизм, а есть только подделка под истинное учение великою учителя, не имеющая с истинным учением почти ничего общего, кроме названия основателя и некоторых ничем не связанных положений, заимствован­ных из основного учения.

Знаю, что то, что я имею высказать теперь, именно то, что та церковная вера, которую веками исповедовали и теперь исповедуют миллионы людей под именем христи­анства, есть не что иное, как очень грубая еврейская секта, не имеющая ничего общего с истинным христианством, — покажется людям, исповедующим на словах учение этой секты, не только невероятным, но верхом ужаснейшего ко­щунства.

Но я не могу не сказать этого. Не могу не сказать этого потому, что для того, чтобы люди могли воспользоваться тем великим благом, которое даёт нам истинное хри­стианское учение нам необходимо прежде всего освобо­диться от того бессвязного, ложного и, главное, глубоко­безнравственного учения, которое скрыло от нас истинное христианское учение. Учение это, скрывшее от нас учение Христа, есть то учение Павла, изложенное в его посланиях и ставшее в основу церковного учения. Учение это не только не есть учение Христа, но есть учение прямо противоположное ему.

Стоит только внимательно прочесть евангелия, не обра­щая /в них/[530] особенного внимания на всё то, что носит печать суеверных вставок, сделанных составителями, вроде чуда Каны Галилейской, воскрешений, исцелений, изгнания бесов[531] и воскресения самого Христа, а останавливаясь на том, что просто, ясно, понятно и внутренне связано одною и тою же мыслью, — и прочесть затем хотя бы признаваемые самыми лучшими послания Павла, чтобы ясно стали то полное несогласие, которое не может не быть между всемирным, вечным учением простого, святого человека Иисуса с практическим временным, местным, неясным, запутанным, высокопарным и подделывающимся под существующее зло учением фарисея Павла.

Как сущность учения Христа (как всё истинно великое) проста, ясна, доступна всем и может быть выражена одним словом: человек — сын Бога, — так сущность учения Пав­ла искусственна, темна и совершенно непонятна для всякого свободного от гипноза человека.

Сущность учения Христа в том, что истинное благо чело­века — в исполнении воли отца. Воля же отца — в едине­нии людей. А потому и награда за исполнение воли отца есть само исполнение, слияние с отцом. Награда сейчас — в сознании единства с волей отца. Сознание это даёт выс­шую радость и свободу. Достигнуть этого можно только возвышением в себе духа, перенесением жизни в жизнь духовную.

Сущность учения Павла в том, что смерть Христа и его воскресение спасает людей от их грехов и жестоких наказаний, предназначенных Богом теперешним людям за грехи прародительские.

Как основа учения Христа в том, что главная и единст­венная обязанность человека есть исполнение воли Бога, то есть любви к людям, — единственная основа учения Павла та, что единственная обязанность человека — это вера в то, что Христос своей смертью искупил и искупает грехи людей.

Как, по учению Христа, награда за перенесение своей жизни в духовную сущность каждого человека есть радост­ная свобода этого сознания соединения с Богом, — так, по учению Павла, награда доброй жизни не здесь, а в будущем, посмертном состоянии. По учению Павла, жить доброй жизнью надо, главное, для того, чтобы получить за это награду «там». Со своей обычной нелогичностью он го­ворит, как бы в доказательство того, что должно быть бла­женство будущей жизни: «Если мы не распутничаем и ли­шаем себя удовольствия делать гадости здесь, а награды в будущей жизни нет, то мы останемся в дураках»[532].

Да, основа учения Христа — истина, смысл — назна­чение жизни. Основа учения Павла — расчёт и фантазия.

Из таких различных основ естественно вытекают и ещё более различные выводы.

Там, где Христос говорит, что люди не должны ждать наград и наказаний в будущем и должны, как работники у хозяина, понимать своё назначение, исполнять его, — всё учение Павла основано на страхе наказаний и на обещаниях наград, вознесения на небо или на самом безнравственном положении о том, что если ты веришь, то[533] избавишься от грехов, ты безгрешен.

Там, где в евангелии признаётся равенство всех людей и говорится, что то, что велико перед людьми, мерзость перед Богом, Павел учит повиновению властям, признавая их от Бога, так что противящийся власти противится Божию установлению.

Там, где Христос учит тому, что человек должен всегда прощать, Павел призывает анафему на тех, кто не делает то, что он велит, и советует напоить и накормить голодного врага с тем, чтобы этим поступком собрать на голову врагу горячие уголья, и просит Бога наказать за какие-то личные расчёты с ним Александра Медника.

Евангелие говорит, что люди все равны, Павел знает ра­бов и велит им повиноваться господам. Христос говорит: «Не клянись вовсе и кесарю отдавай только то, что кесаре­во, а то, что Богово — твоя душа — не отдавай никому». Павел говорит: «Всякая душа да будет покорна высшим властям: ибо нет власти не от Бога; существующие же власти от Бога установлены», (Римл. XIII, 1, 2).

Христос говорит: «Взявшие меч от меча погибнут». Па­вел говорит: «Начальник есть божий слуга, тебе на добро. Если же делаешь зло, бойся, ибо он не напрасно носит меч, он — божий слуга... отмститель в наказание делающе­му злое» (Римл. XIII, 4).

Христос[534] говорит: «Для сего вы и подати платите: ибо они божии служители, сим самым постоянно занятые. И потому отдавайте всякому должное; кому подать — подать; кому оброк — оброк, кому страх — страх, кому честь — честь» (Римл. ХIII, 6, 7).

Но не одни эти противоположные учения Христа и Пав­ла показывают несовместимость великого, всемирного уче­ния, уясняющего то, что было высказано всеми величайшими мудрецами Греции, Рима и Востока, с мелкой, сек­тантской, случайной, задорной проповедью непросвещён­ного, самоуверенного и мелко-тщеславного, хвастливого и ловкого еврея. Несовместимость эта не может быть очевид­на для всякого человека, воспринявшего сущность великого христианского учения.

А между тем целый ряд случайных причин сделали то, что это ничтожное и лживое учение заняло место великого вечного и истинного учения Христа и даже на много веков скрыло его от сознания большинства людей.

Правда, во все времена среди христианских народов были люди, понимавшие христианское учение в его истин­ном значении, но это были только исключения. Боль­шинство же так называемых христиан, в особенности по­сле того, как властью церкви писания Павла даже и его советы приятелям о том, чтобы пить вино для поправления желудка, были признаны непререкаемым произве­дением святого духа, — большинство верило, что именно это безнравственное и запутанное учение, поддающееся, вследствие этого, самым произвольным толкованиям, и есть настоящее учение самого Бога-Христа.

Причин такого заблуждении было много различных.

Первая та, что Павел, как и все самолюбивые, славо­любивые проповедники лжи, суетился, бегал из места в ме­сто, вербовал учеников, не брезгуя никакими средствами для приобретения их; люди же, понявшие истинное уче­ние, жили им и не торопились проповедовать[535].

Вторая причина была в том, что послания, проповедующие, под именем Иисуса Христа, учение Павла, известные прежде чем евангелия (это было в 50‑х годах после рожде­ния Христа. Евангелия же появились позднее).

Третья причина была в том, что грубо суеверное учение Павла было доступнее грубой толпе, охотно принявшей новое суеверие, заменявшее старое.

Четвёртая причина была та, что учение это (как ни ложно оно было по отношению тех основ, которые оно извращало), будучи всё-таки разумнее грубого исповедуемого[536] народами язычества, между тем не нарушало языческих форм жизни, как и язычество, допуская и оправды­вая насилия, казни, рабство. Тогда как истинное учение Христа, отрицая всякое насилие, казни, войны, рабство, богатство, — в корне уничтожало весь склад языческой жизни[537].

Сущность дела была такая.

В Галилее и Иудее появился великий мудрец, учитель жизни, Иисус, прозванный Христом. Учение его слагалось из тех вечных истин о жизни человеческой, смутно пред­чувствуемых всеми людьми и более или менее ясно вы­сказанных всеми великими учителями человечества: браминскими мудрецами, Конфуцием, Лао-Тзе[538], Буддой. Исти­ны эти были восприняты окружавшими Христа простыми людьми и более или менее приурочены к еврейским верованиям того времени, из которых главное было ожидание пришествия мессии.

Появление Христа с его учением, изменявшим весь строй существующей жизни, было принято некоторыми как исполнение пророчества о мессии. Очень может быть, что и сам Христос более или менее приурочивал своё вечное, всемирное учение к случайным, временным религиозным формам того народа, среди которого он проповедовал. Но, как бы то ни было, учение Иисуса привлекло учеников, рас­шевелило народ и, всё более и более распространяясь, стало так неприятно еврейским властям, что они казнили Христа[539] и после его смерти гнали, мучили и казнили его последователей (Стефана и других). Казни, как всегда, только усиливали веру последователей.

Упорство и убеждённость этих последователей, вероятно, обратили на себя внимание и сильно поразили одного из фарисеев-гонителей, по имени Савла. И Савл этот, получив потом название Павла, человек очень славолюбивый, лег­комысленный, горячий и ловкий, вдруг по каким-то внутренним причинам, о которых мы можем только догадываться, вместо прежней своей деятельности, направленной про­тив учеников Иисуса, решился, воспользовавшись той силой убеждённости, которую он встретил в последователях Христа, сделаться основателем новой религиозной секты, в основы которой он положил те очень неопределённые и неясные понятия, которые он имел об учении Христа, все сросшиеся с ним еврейские фарисейские предания, а глав­ное, свои измышления о действенности веры, которая должна спасать и оправдывать людей[540].

С этого времени, с 50-х годов, после смерти Христа, и началась усиленная проповедь этого ложного христианства, и в эти 5—6 лет были написаны первые (признанные по­том священными) псевдо-христианские письмена, именно послания. Послания первые определили для масс совер­шенно превратное значение христианства. Когда же было установлено среди большинства верующих именно это лож­ное понимание христианства, стали появляться и евангелия, которые, в особенности Матфея, были не цельные произ­ведения одного лица, а соединение многих описаний о жиз­ни и учении Христа. Сначала появилось /евангелие/ Мар­ка, потом Матфея, Луки, потом Иоанна.

Все евангелия эти не представляют из себя цельных произведений, а все они суть соединения из различных писаний. Так, например, евангелие Матфея в основе своей имеет краткое евангелие евреев, заключающее в себе одну нагорную проповедь. Всё же евангелие составлено из при­бавляемых к нему дополнений. То же и с другими еванге­лиями. Все евангелия эти (кроме главной части евангелия Иоанна), появившись позднее Павла, более или менее под­гонялись под существовавшее уже павловское учение.

Так что истинное учение великого учителя, то, которое сделало то, что сам Христос и его последователи умирали за него, сделало и то, что Павел избрал это учение для своих славолюбивых целей: истинное учение, с первых ша­гов своих извращённое павловским извращением, всё более и более прикрывалось толстым слоем суеверий, искажений, лжепониманием, и кончилось тем, что истинное учение Христа стало неизвестно большинству и заменилось впол­не тем странным церковным учением — с папами, митро­политами, таинствами, иконами, оправданиями верою и т.п., которое с истинным христианским учением почти ничего не имеет общего, кроме имени.

Таково отношение истинно-христианского учения к павловско-церковному учению, называемому христианским. Учение было ложное по отношению к тому, что им будто бы представлялось, но как ни ложно оно было, учение это всё-таки было шагом вперёд в сравнении с религиозными по­нятиями варваров времён Константина.

И потому Константан и окружающие его люди охотно приняли это учение, совершенно уверенные в том, что уче­ние это есть учение Христа[541]. Попав в руки властвующих, учение это всё более и более огрубевало и приближалось к миросозерцанию народных масс. Явились иконы, статуи, обоготворённые существа, и народ искренно верил в это учение.

Дата добавления: 2014-11-06