Психобиологические предпосылки асоциального поведения несовершеннолетних и их учет в воспитательно-профилактической работе 2 страница

1. Неосознаваемые мотивы, свойственные определенному типу личности, характеризующейся переоценкой собственной значимости, агрессивной концентрацией окружающей среды, неустойчивостью на­строения, склонностью к острым эмоциональным впечатлениям. Таким образом, неосознаваемой детерминантой является сама психологичес­кая структура личности. Сюда же относятся лица с так называемой негативной социальной аутоидснтичностью. Основная их тенденция

6-6881 '

выражается в неосознаваемом избегании социального контроля. Это, как правило, лица, ведущие бездомный паразитический образ жизни.

2. Неосознаваемые мотивы, которые могут носить компенсаторный или гиперкомпенсаторный характер, что прежде всего связано с развивающимся комплексом неполноценности, неадекватности, ущем-ленности личности. Последнее нередко приводит к браваде, необдуман­ным, рискованным поступкам, проявлениям физического насилия, сме­щению агрессивной реакции на замещающий объект.

3. Неосознаваемые мотивы, связанные с отсроченным во времени действием закрепившегося в детстве по механизму импринтинга («впе-чатывания») травматического опыта. Унижения, несправедливое жес­токое обращение могут оставлять свой отпечаток в эмоциональной структуре личности и при определенных условиях порождать соответ­ствующие формы поведения.

4. Четвертую категорию бессознательных мотивов преступного по­ведения составляют различные патологические, не исключающие вме­няемости особенности личности. В этих случаях у субъекта возникает сильнейшее стремление совершить поступок, который сам он расцени­вает как совершенно недопустимый. Такое патологическое влечение может проявиться как в форме безобидного озорства, так и в виде самых жестоких преступлений против личности [87, с. 174 — 175].

В изучении неосознаваемой мотивации преступного поведения криминология в первую очередь опирается на исследования неосозна­ваемой психической деятельности, которые традиционно, начиная от ее основателя Д.Н. Узнадзе, ведут представители грузинской психо­логической школы А.С. Прангишвили, Ш.А. Надирашвили, А.Е. Ше-розия и др.; изучению этих проблем посвящены также работы Ф.В. Бассина, П.В. Симонова и других. В исследованиях этих авторов перво­степенное значение уделяется, во-первых, раскрытию содержания не­осознаваемой психической деятельности, которая, безусловно, не сво­дится только к криминальной мотивации, а во-вторых, особенно тща­тельно исследуется проблема генезиса, формирования неосознаваемых регуляторов, а также выявления их места и роли в общей системе внутренней регуляции психической деятельности.

Следует отметить, что некоторые исследователи избегают употреб­ления понятия «бессознательное», считая, что это отнюдь не является синонимом «неосознаваемого». Так, П.В. Симонов пишет: «Термин «бессознательное» представляется мне крайне неудобным для обозна- | чения неосознаваемых проявлений высшей нервной (психической) де- | ятельности человека. Находящимся в бессознательном состоянии мы 1 называем того, кто в результате тяжелой травмы, обморока, отравления ^! и т.д. не обнаруживает признаков жизни, утратив какие бы то ни было проявления высших психических функций. Что же касается неосозна­ваемого психического, будь то подсознание или сверхсознание, то их функционирование тесно связано с деятельностью сознания.» И далее

автор поясняет свое понимание «подсознания» и «надсознания»: «К «подсознанию» относится то, что было осознаваемым или может стать осознаваемым в определенных условиях: автоматизированные и пото­му переставшие осознаваться навыки, интериоризованныс нормы пове дения, превратившиеся в его внутренние регуляторы («голос совести», «зов сердца»), мотивационныс конфликты, вытесненные в подсознание механизмы психологической защиты... Язык сверхсознания, или над­сознания, есть результат рекомбинации образов и понятий, есть инфор­мация, заново порождаемая мозгом... Деятельность сверхсознания об­наруживается в различных условиях. Прежде всего это самые первые неосознаваемые этапы всякого творчества — научного, художественно­го, детского игрового, то есть возникновение гипотез, догадок, оза­рений, будущих произведений» [157, с. 145).

Если следовать логике П.В. Симонова, то неосознаваемую моти­вацию преступного поведения скорее можно отнести к подсознанию, то есть к тем неосознаваемым механизмам, которые образовались либо путем вытеснения из сознания неких психотравмирующих обстоя­тельств, затем проявляющих себя в преступных действиях как выме­щение, компенсация своей неполноценности, ущербности за счет аг­рессии, унижения, истязания другого существа. Либо такого рода ме­ханизмы могут образоваться как бы в обход сознания, путем подра­жания, внушения, «запечатлсния» некоторых форм асоциального, антиобщественного поведения окружающих, что особенно характерно для детского возраста, когда подобным образом могут быть сформирова­ны устойчивые фиксированные установки, проявляющиеся затем в поведении взрослого человека.

В данном случае речь идет о формирующихся уже в раннем детстве достаточно устойчивых неосознаваемых регуляторах человеческого поведения — установках. Под установкой понимают состояние психо­логической готовности к определенной поведенческой реакции, состо­яние, о котором, кстати сказать, человек может и не подозревать до определенной, провоцирующей действие данной установки, ситуации. Пальма первенства в изучении этого весьма любопытного психологиче­ского механизма, выступающего в качестве неосознаваемого регулято­ра человеческого поведения, принадлежит Д.Н. Узнадзе, который не только изучил действие этого механизма, но и показал условия его формирования.

В своих многочисленных экспериментах, среди которых наиболь­шую известность получили эксперименты с разными по величине ша­рами, Д.Н. Узнадзе доказал весьма важные для воспитательной и пре­вентивной практики закономерности формирования и проявления фиксированной установки. Они заключаются в том, что, во-первых, фиксированная установка действует как неосознаваемый механизм, и, во-вторых, се формирование протекает также как неосознаваемый процесс [ 168 ]. Однажды сформированная установка может как бы «дре-

мать» до определенного момента, пока ее действие не провоцируется соответствующей ситуацией, фиксированная установка относится к тем неосознаваемым внутренним регуляторам поведения, которые мо­гут благодаря также неосознаваемым механизмам социализации (вну­шение, заражение, идентификация) формироваться в раннем детстве и проявлять себя в поведении взрослого человека. Таким образом, фикси­рованная установка дает представление о формировании системы внут­ренней регуляции прежде всего на ранних стадиях развития личности, что чрезвычайно важно для объяснения генезиса отклоняющегося пове­дения детей и подростков.

В последующих работах представителей грузинской психологиче­ской школы понятие установки получило дальнейшее развитие. Было выполнено несколько исследований по формированию установок асо­циального поведения несовершеннолетних (кандидатские диссертации Т.Ш. Ангуладзе «Формирование установки асоциального поведения у несовершеннолетних правонарушителей» (1980) и Н.Г. Маградзе «Природа установки антиобщественного поведения подростков» (1979).

Авторы этих работ раскрывают механизмы формирования устано­вок с учетом действия объективных и субъективных факторов, в каче­стве которых, с одной стороны, выступают внешние условия, представ­ленные ближайшим окружением, ситуацией, а, с другой стороны, пот­ребности индивида, которые на первой стадии преступного поведения не всегда носят асоциальный характер. В процессе формирования асоциаль­ных установок за счет многократных повторений происходит, во-пер­вых, трансформация потребностей, на месте прежних формируются извращенные потребности, во-вторых, асоциальное действие закрепля­ется до уровня неконтролируемых сознанием автоматизмов, что свиде­тельствует о возникновении фиксированной установки.

К примеру, установка на употребление наркотиков, алкоголя, со­вершения хулиганских действий у несовершеннолетних первоначально начинает складываться в неформальных подростковых группах под влиянием потребности в престиже, в признании, в самоутверждении. И лишь при последующих повторениях закрепление приводит к изме­нению мотивации, формированию самостоятельных извращенных пот­ребностей в алкоголе, наркотике и других асоциальных проявлениях.

Однако эти исследования рассматривают, как складываются асоци­альные установки непосредственно в подростковом возрасте, они не объясняют генезиса преступного поведения на более ранних ступенях развития, что особенно важно при исследовании личности так называ­емых «циников», которые уже к 15 — 16 годам демонстрируют прочно сложившиеся асоциальные установки и извращенные потребности.

Как мы уже отмечали выше, незначительная часть несовершенно­летних правонарушителей (7 — 8% по данным Г. Г. Бочкаревой и 10 — 12% по данным Г.М. Миньковского) уже в достаточно раннем возрасте проявляют себя как «сложившиеся» преступники, которые рано и без

видимого криминогенного влияния более старших и «опытных» людей втягиваются в преступную деятельность, совершают многочисленные общественно опасные действия, организуют преступные подростковые группы. Столь ранние общественно опасные проявления дают нередко основание делать на практике заключения о якобы «врожденных, на­следственных» механизмах передачи преступного опыта.

И, вместе с тем, при более тщательном изучении личности и ус­ловий воспитания такого рода несовершеннолетних преступников на­прашивается вывод о действии сформированной в раннем детстве и закрепленной в последующем опыте фиксированной установки. В ходе проведения ряда судебно-психологических экспертиз мы имели воз­можность близко ознакомиться и провести клиническое психологичес­кое исследование, которое может служить наглядной иллюстрацией проявления механизма фиксированной установки в общественно опасных жестоких преступных действиях, в частности, 16-летнего Валерия Т.

Валерий являлся лидером опасной преступной подростковой группы, совершившей значительное число тяжелейших насильственных преступлений, включая убийства, изнасилования, разбойные ограбления. При более близком знакомстве с Валерием сразу обратило на себя внимание рассогласование осознаваемых и неосознаваемых регуляторов его поведения. С одной стороны, для него характерно хорошее интеллектуальное развитие (до шестого класса был отличником), способность хорошо разбираться в людях, правильно оценивать свои и чужие поступки. Он дает точные характеристики своим товарищам, адекватно оценивает их достоинства и недостатки, самокритичен по отношению к себе, осуждает себя за жестокость, отмечая, что она проявляется вспышками, с которыми он не может справиться.

Действительно, жестокость Валерия проявлялась редкими вспышками в определен­ных провоцирующих ситуациях. В то же время в семье и среди товарищей его чаще всего отличало спокойное, рассудительное поведение, стремление избегать ссоры, драки, за что он даже получил кличку «Тихий».

Сам Валерий объясняет, что жестокость привил ему отец, который очень жестоко обращался с матерью, окружающими, учил этому своего любимца, старшего сына Ва­лерия. Одним из первых детских впечатлений этого подростка было воспоминание, как отец пытался на шарфике повесить младшего братишку. Это закрепившееся в раннем детстве по принципу импринтинга воспоминание в буквальном смысле было повторено в преступных действиях Валерия и его товарищей, когда они подобным образом совершили убийство человека.

Вот это рассогласование сознаваемой и неосознаваемой сферы, вспышки жестокости, провоцируемые определенными ситуациями, ко­торые затем подвергаются собственному серьезному осуждению и с которыми, тем не менее, самостоятельно подросток не справляется, свидетельствуют о действии фиксированной установки, сформирован­ной в раннем детстве и проявляющейся на уровне неосознаваемых ав­томатизмов.

Особенностью рано сформированной фиксированной установки яв­ляется ее прочность, устойчивость, в основе которой — глубинный физиологический механизм, прочно сложившийся динамический сте­реотип. Поэтому перестройка ранних фиксированных установок оказы­вается делом весьма сложным, слабо поддающимся традиционным ме­тодам воспитания и коррекции. Видимо, здесь требуется иной подход, иной арсенал внушающих суггестивных воздействий, адресованных в сферу неосознаваемой поведенческой регуляции.

Как известно, в конце прошлого — начале нашего века проблеме внушения, изучению его возможностей и роли в общественной жизни, в воспитании немалое место уделялось в работах В.М. Бех­терева, Б. Сидиса, И.А. Сикорского. Разнообразные эффекты внушаю­щего воздействия, которые проявлялись в виде массовых психических эпидемий религиозного характера, исцеления путем самовнушения и т.д., описал и систематизировал в свое время В.М. Бехтерев, одним из первых попытавшийся дать научное толкование этим явлениям [33 ].

В настоящее время интерес к внушению как воспитательному воз­действию, способному эффективно перестраивать отрицательные уста­новки, прежде всего проявляется в сфере пенитенциарной и пре­вентивной науки и практики. В этом отношении, на наш взгляд, пред­ставляет большой интерес и является весьма перспективной экс­периментальная работа по внедрению методов внушения в процесс обучения и воспитания, проводимая кафедрой педагогики Пермского пединститута, и в частности А.С. Новоселовой, которая непосредствен­но занимается проблемами нейтрализации, блокировки асоциальных установок у несовершеннолетних правонарушителей и формированием новых установок социально одобряемого поведения, а также активизацией процесса самовоспитания, самосовершенствования [130 ].

Внедрение методов внушения в практику воспитания и пере­воспитания сопряжено с рядом серьезных трудностей как общетео­ретического, так и практико-методического характера. Здесь требуется серьезная теоретическая разработка малоизученной в психологии проблемы неосознаваемых поведенческих регуляторов и психо­логических механизмов, а также создание и апробация специальных суггестивных методик, выявление условий эффективного внушающего воздействия. Кроме того, сторонники внедрения методов внушения в пенитенциарную практику встречают также определенные сомнения и возражения со стороны представителей юриспруденции, указывающих на недопустимость манипулирования поведением человека помимо его сознания. В этих доводах, безусловно, есть свой резон, однако нужно отдавать себе полный отчет, что без методов внушающего воздействия вряд ли найдутся другие эффективные пути и возможности перестройки таких привычных неосознаваемых регуляторов поведения, какими являются закрепленные с раннего детства фиксированные установки.

Следовательно, проблема нейтрализации, блокировки установок асоциального поведения требует в ближайшем будущем своей серьез­ной проработки не только со стороны психологии и педагогики, но и со стороны юриспруденции, которая должна определить юридически до­пустимые и обоснованные возможности применения внушающих мето­дов воспитательно-профилактического воздействия.

Немалую роль в перестройке негативных установок могут сыграть методы самовнушения, аутотренинга, которые сегодня активно приме­няются и широко рекомендуются психотерапевтами для снятия состояния тревожности, навязчивости, преодоления различных комплексов,'восста­новления эмоционально-психического здоровья и тонуса человека.

Наряду с методами внушения и самовнушения, достаточно эф­фективно на внутреннюю саморегуляцию влияют методы социально-психологического тренинга, которые позволяют избавиться от излишней тревожности, некоммуникабельности, эмоциональной не­устойчивости, напряженности. Кроме того, с помощью методов социо-тренинга отрабатывается выполнение различных социальных ролей, способы взаимодействия с внешним окружением, что способствует пре­одолению конфликтных ситуаций, которые в отдельных случаях принимают опасный криминогенный характер. В настоящее время оте­чественная социальная психология активно разрабатывает проблему социально-психологического тренинга, осуществляя с его помощью коррекцию, оздоровление профессионально-ролевого и межличностно­го общения. Наиболее полно и подробно эти вопросы освещены в моно­графии Л.А. Петровской «Теоретические и методические проблемы социально-психологического тренинга» (1982), в работах Ю.Н. Емель­янова и других.

Раскрытие природы и путей формирования механизмов неосозна­ваемой регуляции преступного поведения предоставляет возможность превентивной пенитенциарной теории и практике наметить научно обоснованные подходы и методы предупреждения формирования нео­сознаваемой асоциальной мотивации, пути перестройки внутренних регуляторов асоциально направленного поведения. В этом отношении важное значение для практической организации воспитательно-про­филактической работы имеют выводы психологов, в частности, А.Г. Асмо-лова, К.А. Абульхановой-Славской, о связи установки с деятельностью, в процессе которой может происходить формирование новых и перест­ройка прежних установок. Такого рода выводы позволяют строить воспитательно-профилактическую практику прежде всего на основе деятельностного подхода, благодаря которому возможны эффективные воздействия и перестройка как осознаваемых, так и неосознаваемых поведенческих регуляторов.

Чрезвычайно важным для превентивной практики является уста­новление того факта, что механизмы неосознаваемой регуляции формируются и закрепляются уже в раннем детстве, при этом важную роль на их формирование оказывает семья, личный пример родителей, образцы их поведения, которые запечатлеваются у ребенка, характер эмоциональных отношений родителей с детьми, что, в частности, ока­зывается решающим фактором для формирования эмоциональной сферы, чувства эмпатии, а также внушающие воздействия, оказывае­мые на детей родителями, система мер наказания и поощрения и т.д.

Как отмечают Ф.В. Бассин и В.Е. Рожнов, «суггестивное формирование психологических установок, проводимое планомерно на очень ранних этапах созревания детской психики, может приводить к созданию стойких особенностей личности, к формированию ригидных стереотипов поведения, которые поддаются впоследствии коррекции со стороны сознания, преобразованию в результате их осознания с очень большими трудностями, если вообще поддаются» [21, с. 108 ].

Видимо, именно эти прочные фиксированные установки, формирующиеся в раннем детстве, имел в виду А.С. Макаренко, когда говорил: «До пяти лет ребенка воспитывают, после пяти перевоспиты­вают». То, что неосознаваемые поведенческие регуляторы имеют ран­нее онтогенетическое происхождение, заставляет особое внимание уде­лять вопросам семейного воспитания детей дошкольного возраста, вводить своего рода психолого-педагогический ликбез для родителей с разъяснением той роли для детей, которую играют внушающие воз­действия, атмосфера, характеризующая эмоциональный климат семьи, взаимоотношения детей и родителей, личное поведение родителей.

Этим важным проблемам семейного воспитания детей младшего дошкольного возраста, в котором закладывается неосознаваемая систе­ма регуляции, проявляющаяся затем в установках, привычках, в различных эмоциональных состояниях, таких, как повышенная тре­вожность, напряженность и т.д., что может затруднить нормальное общение, коммуникацию как подростка, так и взрослого человека, пос­вящены работы отечественных психотерапевтов и психиатров М.И.Бу-янова, А.Б. Добровича, А.И. Захарова, В.Л. Леви, А.Е. Личко и других.

Психолого-педагогическая подготовленность родителей, своевре­менное консультирование у психотерапевтов, психиатров - важное ус­ловие предупреждения отклонений в поведении ребенка, в его нервно-психическом состоянии на ранних стадиях развития.

Особое внимание в превентивной практике должно быть уделено семьям, где с раннего возраста дети являются свидетелями недостойного поведения родителей, сцен насилия, пьяных дебошей, драк, жесто­кости. Очевидно, что в таких случаях недостаточно ограничиваться мерами психотерапевтического и просветительского характера, необ­ходимы и другие, более решительные меры общественного администра­тивного воздействия по пресечению подобного поведения, наносящего непоправимый вред психике ребенка, чреватого запечатлением, имп-ринтингом асоциальных форм поведения, формированием нежелатель­ных установок.

Итак, в качестве итогового вывода о природе и путях предупреж­дения преступлений, характеризующихся неосознаваемой мотиваци­ей, следует отметить, что, во-первых, какими бы загадочными и труд­нообъяснимыми не были такого рода преступления и мотивы их совер­шения, их природа социально детерминирована и имеет, как правило, раннее онтогенетическое происхождение. Отсюда предупреждение та­кого рода преступлений также должно и может быть осуществлено путем коррекционно-реабилитационных программ, включающих раз­нообразные психотерапевтические, суггестивные, психолого-педагоги­ческие воздействия. Вместе с тем, организация превентивной практики по предупреждению преступлений с неосознаваемой мотивацией носит ряд специфических особенностей:

1. Важной отличительной чертой неосознаваемых поведенческих регуляторов и, в первую очередь, сформированных в раннем детстве

установок, является их прочность и устойчивость, что весьма затрудня­ет и делает практически невозможной их перестройку методами традиционной педагогики, требует применения суггестивных методов — внушения, самовнушения, аутотренинга, непосредственно адресован­ных в неосознаваемую сферу и способных более эффективно блокировать, нейтрализовать действие прежних установок асоциально направленного поведения и формировать новые. Внедрение в широкую превентивную практику суггестивных методов возможно лишь на осно­ве глубокого теоретического и методического оснащения, что входит в компетенцию психологического знания.

2. Применение суггестивных методов в перестройке неосознавае­мых регуляторов преступного поведения отнюдь не означает отказа от традиционных, хорошо зарекомендовавших себя форм и методов педа­гогической коррекции, применяемых к несовершеннолетним с отклоня­ющимся поведением. Напротив, действенность воспитательно-профи­лактических воздействий может быть обеспечена лишь в том случае, когда суггестивные методы будут закреплены в системе воспитательных воздействий, осуществляемых на основе коллективной трудовой, учеб­ной, общественно полезной деятельности, в процессе которой способны сформироваться новые установки позитивной социальной ориентации.

3. Учитывая, что сфера неосознаваемой регуляции имеет раннее онтогенетическое происхождение и закладывается прежде всего в семье, семья уже на самых ранних стадиях развития ребенка должна стать объектом заботы органов ранней профилактики. В поле действия воспитательно-профилактических мер должны попасть те факторы се­мейного общения и воспитания, которые причастны к формированию неосознаваемых поведенческих регуляторов (характер эмоциональных отношений, система внушающих воздействий, оказываемых родите­лями, система поощрения и наказания, личный пример родительского поведения и т.д.). На повестке дня превентивной практики стоит организация психотерапевтической помощи, психолого-педагогичес­кого ликбеза для родителей задолго до того, как в поведении ребенка, подростка начинают проявляться асоциальные отклонения.

Вопросы и задания к III главе

1. Содержание монистического подхода к рассмотрению проблем соотношения биологического и социального в развитии личности.

2. Общая характеристика психобиологических предпосылок асоциального поведения несовершеннолетних.

3. Диагностико-коррекционная помощь детям и подросткам с различными неблагоприятными психобиологическими особенностями.

4. Психологические механизмы регуляции неосознаваемого пове­дения, их формирование и проявление.

5. Психологическая коррекция сферы неосознаваемой регуляции отклоняющегося поведения.

Дата добавления: 2014-11-07