Введение 1 страница. Необходимое условие построения свободного гражданского общества в России – это преодоление межэтнической дезинтеграции

Необходимое условие построения свободного гражданского общества в России – это преодоление межэтнической дезинтеграции. Расколотое на множество этнических идентичностей, массовое сознание постсоветской России представляет серьезное препятствие на этом пути. Межэтнические отношения стали важнейшей и неблагополучной частью социальной реальности. Этнические конфликты, этническое насилие, вынужденные мигранты – таким образом, общество сегодня расплачивается за отсутствие в прошлом достаточного интереса к этническим группам и страдает от преувеличенного внимания к ним в ущерб задачам более высокого уровня. Однако обойти межэтнические проблемы невозможно, так как они угрожают самой целостности России, а отыскать способы их решения без понимания сознательных и бессознательных устремлений людей, считающих себя единым народом, – нереально. Раскрытие глубинной основы межэтнической конфронтации, понимание психологических механизмов трансформации естественной любви к своему народу в политическую доктрину этнонационализма, поддерживаемую массами, требует выхода за пределы анализа отдельных противоречий и конфликтов и обращения к исследованию самого процесса их развития. Изучение межэтнической напряженности как целостной характеристики отношений между народами – подход, на основе которого в данной работе исследуется психологическая сторона дезинтеграционных процессов в России 1990-х гг.

В книге обобщены социально-психологические исследования межэтнических отношений в бывшем СССР и России, осуществленные автором и при его участии за последние двадцать лет. Несмотря на то, что эти исследования начинались в «эпоху интернационализма», их основным фокусом всегда была напряженность между народами, а главной целью – изучение психологической природы противоречий, проблем и конфликтов, в результате которых воздвигаются этнические границы, разделяющие народы порой в большей степени, чем административные.

Межэтническая напряженность рассматривается в работе как социально-психологическая характеристика отношений и взаимодействий между народами. Она исследуется в трех аспектах: как психологическое фоновое состояние, влияющее на развитие межэтнических разногласий, противоречий и конфликтов, как психокультурная составляющая проблемных ситуаций межэтнического взаимодействия и как результат активизации защитных психологических механизмов этнических групп.

Исследования, представленные в книге, осуществлены в русле конфликтологического аспекта социальной этнопсихологии с широкой опорой на данные социальной и общей психологии, этнологии, социологии, истории, демографии, политологии и культурологии. Вне взаимосвязи с таким междисциплинарным содержательным контекстом этнопсихологический материал вряд ли может оказаться полезным для решения задач диагностики и раннего предупреждения этнических конфликтов, их сдерживания и регулирования.

Для достижения поставленной цели решался ряд теоретических, методических, эмпирических и прикладных задач. Они определили структуру книги, состоящей из трех разделов. В них последовательно представлены теоретические позиции, методы их эмпирической проверки и конкретные исследования, осуществленные на основе специально разработанных этнопсихологических программ.

В первом разделе обозначены методологические и теоретические принципы социально-психологического подхода к исследованию межэтнической напряженности. Раскрыта система понятий, представляющих ее феноменологическое поле. Главное внимание уделено этничности (этнической идентичности), мотивационно-потребностной сфере этнического самосознания, этническим образам и поведенческим установкам. Обоснована система социально-психологических индикаторов уровня межэтнической напряженности, на основе которых рассматриваются ее фазы; раскрываются механизмы психологической защиты этнической груп~ пы в условиях роста напряженности между народами.

Во втором разделе книги анализируются принципы эмпирического этнопсихологического исследования. Представлены социально-психологические методы и методические приемы, специально разработанные автором и при его участии в разные годы с целью измерения уровня межэтнической напряженности и изучения центрального конструкта ее феноменологического поля – этнической идентичности. Среди них: (1) Диагностический тест отношения (ДТО), созданный с целью исследования эмоционально-оценочного компонента этнического образа; (2) методическая разработка на выявление типов этнической идентичности и степени этнической толерантности; (3) опросник на выявление этноаффилиативных тенденций; (4) методическая разработка «Культурно-ценностный дифференциал», созданная для исследования ценностных ориентации и психологических универсалий; (5) модификация теста личностных конструктов Дж.Келли для изучения когнитивного содержания этнической идентичности; (6) методические приемы исследования статуса этничности в структуре социальной идентичности и уровня этнополитической мобилизации сознания на основе теста «Кто Я?» Куна и Макпартленда; (7) методические приемы исследования конативного (поведенческого) компонента этнической идентичности.

В книге рассматриваются ситуации межэтнической напряженности в различных республиках России – Туве, Татарстане, Саха (Якутии). Но основной фокус исследования – самый «горячий» регион страны – Северный Кавказ. Именно здесь в пределах России межэтническая напряженность достигла своих критических рубежей. Поэтому третий раздел монографии посвящен анализу материалов исследований на Северном Кавказе.

Третий раздел состоит из семи глав. Они написаны на основе не только социально-психологических, но и этнологических, политологических, социологических, исторических и демографических материалов. В 10–12 главах дается общее представление о ситуации на Северном Кавказе, анализируется психологическая сторона усиления напряженности и ее роста; раскрываются основы общей этничности северокавказских народов и формы их этнополитической мобилизации.

В последующих главах третьего раздела анализируются результаты конкретных эмпирических исследований отношений между народами Северного Кавказа в различных ситуациях межэтнической напряженности. Исследуются идентичности чеченцев, ингушей, осетин и русских и этнические границы между этими народами в ситуации латентной напряженности в начале 1980-х гг. > Анализируются социально-психологические детерминанты сохранения конфликтной напряженности между осетинами и ингушами. В ситуациях фрустрационной и конфликтной напряженности исследуются статус, особенности самосознания русских Северного Кавказа и их взаимоотношения с горскими народами. Рассматриваются этнопсихологические проблемы адаптации вынужденных мигрантов на Северном Кавказе и с Северного Кавказа, переживших ситуации фрустрационной, конфликтной и кризисной межэтнической напряженности.

Своеобразие пути от эмпирических исследований к теоретическим обобщениям, проделанного в данной работе, заключается в следующем. Опираясь на результаты социально-психологических исследований, проведенных на сравнительно небольших выборках, мы адаптировали наши. специфические методические приемы для включения в этно-социологические опросники и получили уникальные кросс-культурные материалы на больших репрезентативных социологических выборках (около 3000 человек), величина случайной погрешности в которых не превышала 5%. Именно эти эмпирические материалы послужили главной опорой для построения теоретических позиций. Полученные результаты вновь проверялись и конкретизировались в «камерных» психологических исследованиях, представленных в разделе III.

Эмпирической основой является ряд социально-психологических исследований и этносоциологических опросов, проведенных в различные годы и охвативших в общей сложности свыше 4600 человек. Среди них:

(1). Социально-психологическое исследование особенностей этнического самосознания у осетин, ингушей, чеченцев и русских, проведенное через полтора года после обострения осетино-ингушских отношений в октябре 1982 г.

(2). Этносоциологический опрос и исследование этнических стереотипов у беженцев из Южной Осетии и внутренних районов Грузии. Осуществлено в сентябре 1991 г. в период наибольшего обострения отношений между Грузией и Южной Осетией.

(3). Этносоциологический опрос населения Владикавказа (Северная Осетия, май 1992 г.), проведенный за 5 месяцев до начала вооруженного конфликта между Ингушетией и Северной Осетией (русские, осетины, ингуши).

(4). Исследование самосознания терского казачества, проведенное в 1993 и 1995 гг. в различных республиках Северного Кавказа.

(5). Социально-психологическое исследование городского населения Северной Осетии-Алании, Тувы, Татарстана и Саха (Якутии), проведенное в рамках проекта «Национальное самосознание, национализм и разрешение конфликтов в Российской Федерации» (1993–1995 гг.).

(6). Социально-психологическое исследование лидеров и активистов национальных движений Северной Осетии-Алании и Тувы, проведенное в рамках проекта «Национальное самосознание, национализм и разрешение конфликтов в Российской Федерации» в августе–сентябре 1994 г. (осетины, тувинцы).

(7). Социально-психологическое исследование русских переселенцев из Чечни, проведенное в августе–сентябре 1994 г. в Северной Осетии-Алании.

(8). Исследование психологического состояния и этнического самосознания у русских беженцев из Грозного (январь–февраль 1995 г.).

Концепция межэтнической напряженности позволяет не только понять глубинные истоки и механизмы этнических конфликтов, но также определить способы их раннего предупреждения и критические точки роста напряженности. Это открывает перед концепцией большие прикладные возможности. Система социально-психологических показателей и методы их измерения дают в руки исследователя специализированный инструмент самостоятельного мониторинга уровня межэтнической напряженности и характера этномобилизационных процессов в обществе. Такого рода мониторинг – это способ дать точные прогнозы темпов и векторов эскалации напряженности в обществе и, на основе понимания глубинных психологических механизмов, своевременно принять соответствующие меры по ее локализации и регулированию. Материал, отражающий этнопсихологическую основу развития межэтнической напряженности на Северном Кавказе и в других регионах Российской Федерации, может быть использован как научно-информационная база для формирования региональной политики, разработки программ регулирования межэтнических отношений и предотвращения эскалации межэтнической напряженности, для прогнозов этнических миграций.

Данная монография предназначается для научных сотрудников – исследователей межэтнических отношений, работающих в области психологии, политологии, социологии, этнологии, конфликтологии, а также для политиков, общественных деятелей и социальных работников, занимающихся сложными проблемами регулирования взаимоотношений между народами. Несмотря на академический стиль изложения, эта работа, в первую очередь, делалась с мыслью о людях, пострадавших в этнических конфликтах. Главным мотивом написания этой книги было стремление внести свой вклад в решение межэтнических проблем, своевременное предупреждение которых может значительно уменьшить количество жертв и разрушений в нашем мире и увеличить созидательный потенциал человечества

В книге обобщены результаты исследований за многие годы. Поэтому невозможно перечислить всех, кто повлиял на развитие идей, определивших написание этой монографии, и оказал научную и дружескую поддержку на разных этапах работы. Значительная часть ученых, непосредственно повлиявших на эту работу, перечислена в списке литературы, представленном в конце этой монографии. В то же время есть круг людей, которым я особенно признательна

Самую искреннюю благодарность я выражаю сотрудникам Института психологии РАН и, в первую очередь, сектору социальной психологии, где в 1980–1989 гг я сформировалась как специалист в области психологии межнациональных отношений

Большое значение для меня имела работа в Институте этнологии и антропологии РАН. Здесь, благодаря знакомству с самыми различными подходами к исследованию межэтнических отношений, у меня сформировался взгляд на развитие социальной этнопсихологии. Эмпирическую проверку теоретические идеи нашли в процессе работы в секторе социально-психологических проблем исследований национальных отношений, возглавляемом Л.М.Дро-бижевой. В течение нескольких лет под ее руководством осуществлялся международный проект «Национальное самосознание, национализм и разрешение конфликтов в Российской Федерации», финансируемый фондом Дж. и К. МакАртуров. Его материалы послужили в этой книге главной содержательной опорой для сравнения различных ситуаций межэтнической напряженности в республиках России. Сердечно благодарю за поддержку и сотрудничество своих коллег по проекту и по сектору.

Большую признательность выражаю коллегам, студентам и аспирантам МГУ за сотрудничество и помощь на разных этапах в проведении эмпирических исследований и в подготовке этой книги. Особую благодарность хочу выразить Шлягиной Е.И., Щербаковой А Б., Шайгеровой Л.А., Бардиной И.В

Исследования, включенные в эту книгу, были бы невозможны без сотрудничества и бесценной помощи коллег с Северного Кавказа: Дзуцева Х.В., Цуциева А.А., Федосовой Е.В., Дзадзиева А.Б

На всех этапах работы над этой монографией неизменно доброжелательную поддержку и неоценимую помощь оказывал Петр Николаевич Шихирев Исключительную важность для меня имели его замечания и советы на этапе завершения монографии.

И, конечно, окончить эту работу мне бы никогда не удалось без понимания, терпения и поддержки со стороны моей семьи – мужа, дочери и моих дорогих родителей.

Раздел I Теоретическая основа исследования межэтнической напряженности

Глава 1. Межэтническая напряженность как социально-психологический феномен

Социальный заказ на изучение межэтнических отношений появляется в том случае, если в них что-то не в порядке. Поэтому исследователь, работая в этой области, даже если он пытается балансировать между категориями гармонии и напряжения, так или иначе «скатывается» к изучению этнического конфликта. В то же время предмет исследования большей части работ, посвященных этническим конфликтам, значительно шире.

Знакомство с многочисленной литературой по типологии социальных конфликтов, с социально-психологическими подходами к их концептуализации, с попытками создания интегративных теорий этноцентризма и этнических конфликтов, окончательно убеждает в том, что значительная часть авторов исследует гораздо более широкую социальную область, чем конфликт. Понятие «конфликт» в этих исследованиях выступает в качестве метафоры, охватывающей разнообразный спектр проблемных отношений между группами, где конфликт – лишь одно, хотя возможно и наиболее яркое, из событий. Не случайно в одной из обзорных работ, посвященной более ранним исследованиям этой темы, конфликт назван «каучуковой» концепцией {Mack, Snyder, 1957). В современной конфликтологии эта традиция продолжается, хотя чаще всего конфликт дифференцируется от доконфликтной и послеконфликтной стадий.

Надо сказать, что большинство наиболее крупных исследователей социального конфликта подчеркивали его функциональное значение {Burton, 1987, Coser, 1956; Deutch, 1973; Fisher,

1990а). Конфликт сам по себе не рассматривается как плохой или хороший. Его плюсы и минусы обычно оцениваются в зависимости от ситуации. В настоящее время доминирует представление, что конфликты – не только естественная форма общественной жизни, но и средство интеграции, стабилизации и поддержания внутригруппового единства. Но этнический конфликт, как правило, связан с человеческими жертвами, с огромными моральными и материальными издержками. Поэтому возможные положительные стороны конфликта не могут служить его оправданием. Этнический конфликт все же должен обозначать именно то, чем является на уровне обыденного сознания, а именно – антагонистический, конфронтационный этап развития межэтнических отношений. И в этом смысле он нежелателен и в реальной жизни, и в качестве единственной концептуальной основы исследования межэтнических отношений.

Разнообразие межэтнических отношений в России, которые автор как социальный психолог исследует уже почти 20 лет, подталкивает к выходу из методологической парадигмы конфликта. В первую очередь, это связано с необходимостью менее оценочного подхода к изучению межгрупповых социально-психологических феноменов. Наиболее подходящей категорией, не имеющей такого негативного оценочного смысла как понятие «конфликт», и охватывающей более широкое феноменологическое поле, является «межэтническая напряженность».

Межэтническая напряженность как форма и проявление социальной напряженности

Социальная напряженность – феномен XX в. Он связан не только с общественными кризисами, но и со все ускоряющимся темпом жизни, с возрастающей стрессовой нагрузкой, с ухудшением экологии. Поэтому понятие «социальная напряженность» в научной литературе используется в достаточно широком диапазоне: от определения ее как естественного параметра, характеризующего функционирование любой социальной системы, до рассмотрения как специфического состояния, возникающего только в периоды социальных изменений. Последнее направление представляет главную традицию исследования социальной напряженности в западной социологической, социально-психологической и конфликтологической литературе. Это означает развитие содержания социальной напряженности во взаимосвязи с понятиями социальной дезинтеграции, девиации (в отношениях стабильного общества), аномии (в отношениях нестабильного общества), утраты социальной идентичности, классовой борьбы, межэтнических столкновений и социальных кризисов (Степанов, 1996). Общее для большинства таких исследований – рассмотрение неопределенности как исходной точки развития социальной напряженности.

В России о феномене социальной напряженности заговорили лишь к концу нашего века. В связи с возникновением аналогичных явлений в постсоветском пространстве в первой половине 1990-х гг. определился устойчивый интерес отечественных ученых к ее исследованиям и измерению (Давыдов, 1992; Куконков, 1995; Рукавишников, 1990; Тепечин, 1995; Чернобай, 1992).

В.И.Рукавишников определяет социальную напряженность как понятие, характеризующее особое состояние общественной жизни, отличающееся обострением внутренних противоречий объективного и субъективного характера. Рассматривая проявления напряженности прежде всего на социально-психологическом уровне, он выделяет следующие характерные для нее признаки: неудовлетворенность существующим положением дел в жизненно важных сферах общественной жизни, социальным порядком в широком смысле слова; утрата доверия к властям, рост пессимизма, усиление циркуляции слухов в обществе, возникновение атмосферы массового психического беспокойства и эмоционального возбуждения; усиление вынужденных и добровольных миграций, активизация различных общественно-политических движений и усиление борьбы за власть, активизация массовых действий – митингов, демонстраций, забастовок (Рукавишников, 1990).

Межэтническая напряженность – это форма социальной напряженности, трансформация которой в межэтническую является закономерным процессом в условиях глубоких изменений полиэтнического общества. Интенсификация этого процесса в республиках России пришлась на самое начало 1990-х гг. Его основой стал рост социальной напряженности как результат глобальной трансформации общества и связанного с этим ухудшения общего социально-экономического благополучия. Основные признаки социальной напряженности при ее трансформации в межэтническую приобретают отчетливую этническую специфику. Усиление межэтнической напряженности определялось и региональной спецификой и влиянием общих для всей страны внешних и внутренних факторов (Дробижева, 1994; Крупник, 1990; Солдатова, 1991; Тишков, 1989).

При сравнении различных взглядов на исследование социальной напряженности выделяется несколько общих положений, на базе которых выстраиваются основные принципы социально-психологического подхода к изучению межэтнической напряженности как формы социальной напряженности.

Трактовка социальной напряженности в отечественной науке все более определенно приобретает субъектно-деятельностный характер (Куконков, 1995; Степанов, 1996). Реальными носителями напряженности выступают социальные субъекты – индивиды и социальные группы.

В контексте межэтнических отношений субъектами межгруппового взаимодействия являются этнические группы или народы. В периоды переходного кризисного развития в понятии «межэтническая напряженность» находят отражение характеристики внутренних состояний этнических групп и их взаимоотношений.

Напряженность чаще всего трактуется как характеристика нарушения гомеостаза социальных систем. В соответствии с теорией социальных изменений Т.Парсонса, межгрупповая напряженность возникает в случаях изменения установившегося равновесия в балансе обмена между группами как элементами социальной системы (Parsons, 1962). Это происходит сразу же, как только одна из сторон организуется по какому-либо новому социальному признаку, например, этническому. Происходят внутрисистемные изменения и начинаются новые отношения, которым с самого начала не суждено обойтись без противоречий. Такую тенденцию Т.Пар-сонс обозначал как категорию напряженности и придавал ей важнейшее значение для понимания социальных трансформаций в обществе.

В соответствии с этим положением межэтническая напряженность – это итоговое нарушение баланса взаимоотношений на всех уровнях поликультурного общества, в результате которого происходит раскол массового сознания на множество этнических идентичностей, и межэтнические отношения переструктурируются согласно новым социальным условиям. От того, насколько тесно связаны между собой подсистемы общества, зависит скорость иррадиации напряженности внутри него (Давыдов, 1992).

Возникновение состояния напряженности связано с осознанием «противоположного» субъекта взаимодействия. В словаре Вебстера «напряженность» обозначается как состояние латентной враждебности или оппозиции между индивидами или группами (Websters Third New International Dictionary, 1966, p.2356). В последней редакции словаря СИ. Ожегова напряженность – это «неспокойное, чреватое опасностью или ссорой состояние каких-нибудь отношений» (Словарь русского языка, 1997, с.390). Оппозиция или ссора могут возникнуть на основе несовместимости социальных ценностей (Parsons, 1962), несоответствия между компонентами действий (Смелзер, 1995), несовпадения инициатив (целей и стратегий межгруппового поведения) в структуре общества (Wright, 1990), разрыва между ожидаемым удовлетворением потребностей и действительным их удовлетворением (Burton, 1990; Куконков, 1995; Степанов, 1996; Рукавишников, 1990).

Нарастание социальной напряженности активизирует процесс формирования «образа врага» – выявление и идентификацию предполагаемых (прямых или косвенных) виновников групповых состояний неудовлетворенности, вызванных негативными процессами в обществе (Rieber, Kelly, 1991). В соответствии с известной психологической закономерностью внутренние враги в бывшем СССР нашлись в лице соседей – других этнических групп. По мнению В.А.Тишкова, одной из важных причин масштабных форм этнонационализма и порождаемых им конфликтов в нашей стране явилось то, что «доктрина этнического национализма была вмонтирована в официальную идеологию и на ее основе покоилось и государственное устройство» (Чеченский кризис, 1995, с.49).

Исследования социальной напряженности в рамках теории социального стресса (см. Давыдов, 1992) определяют ее как результат «общего адаптационного синдрома», возникающего на групповом уровне в ответ на внешние неблагоприятные воздействия. В связи с этим в качестве основной функции межэтнической напряженности выделяется функция адаптации группы в кризисных условиях на основе этничности, как сложной смеси менталитета и культуры. С этой точки зрения межэтническая напряженность отражает не только изменения в структуре межэтнических отношений, но и внутренние процессы мобилизации и самоорганизации этнической группы в переходный период ее развития.

Рост социальной напряженности связывается с ущемлением или неадекватным удовлетворением онтологических человеческих потребностей. Такой взгляд на проблему межгрупповых противоречий и конфликтов был разработан международным коллективом исследователей во главе с американским ученым Дж. Бертоном (Burton, 1990) в рамках теории человеческих потребностей. Эта концепция задает принципиально иной подход к урегулированию и разрешению социальных конфликтов: ставит вопрос о необходимости частичного или полного удовлетворения фрустрированных групповых потребностей.

«Этническое» преломление онтологических потребностей в идентичности и безопасности непосредственно связано с существованием этнической группы в качестве самостоятельного и целостного субъекта деятельности. Состояние неудовлетворенности, вызванное фрустрацией этнических потребностей, является глубинной причиной роста межэтнической напряженности.

Подход к исследованию межэтнической напряженности на основе вышеизложенных принципов предполагает ее рассмотрение в качестве важнейшей социально-психологической характеристики развития межэтнических отношений и взаимодействий. Межэтническая напряженность – многоуровневый, многосубъектный феномен, энергетическая характеристика социальной системы, элементами которой являются различные этнические группы. Некоторые из них находятся в оппозиционном взаимодействии и воспринимаются друг другом как виновники групповой неудовлетворенности.

Межэтническая напряженность охватывает все этапы развития противоречий между этническими группами. Другими словами, напряженность может возникнуть задолго до конфликта и влиять на межэтнические отношения еще длительное время после его разрешения. Мы не сводим ее только к предконфликтно-му этапу, как, например, рассматривает социальную напряженность П.И.Куконков (1995). Наш подход близок скорее к мнению В.О.Рукавишникова, для которого напряженность – это социально-психологическая сторона социального кризиса или конфликта (Рукавишников, 1990).

Конфликт в этом случае – одна из стадий межэтнической напряженности, наряду с расхождениями, спорами, противоречиями и любыми другими межэтническими проблемами. Конфликт зарождается, вызревает и затухает в психологическом поле межэтнической напряженности, которое в значительной степени формируется под влиянием целенаправленной политики, осуществляемой национальными элитами. Поэтому по отношению к этническому конфликту межэтническая напряженность выступает как более общее родовое понятие.

Вышесказанное определяет первый ракурс исследования межэтнической напряженности: как психологического фона развития любых межэтнических проблем. Такой подход предполагает рассмотрение данного феномена также в исторических и политических координатах. В этих измерениях межэтническая напряженность выступает в качестве эффективного средства поддержки политической доктрины национализмаи ее активизации в форме национальных движений.

История показывает, что состояние межэтнической напряженности можно легко усугубить извне, если, например, неблагоприятные внешние условия представить как ущемляющие интересы этнической группы, дестабилизирующие состояние и затрудняющие ее развитие. Сложнее регулировать и снижать уровень межэтнической напряженности. Для этого необходимо понимать общие социально-психологические закономерности развития взаимоотношений между народами, их существующие и зарождающиеся потребности, связь с прошлым, социокультурные и психологические характеристики.

Достижение такого понимания возможно через реализацию феноменологического подхода к исследованию психологической природы межгруппового взаимодействия. Суть этого подхода раскрывается в положениях, на основе которых М.Дойч определяет межгрупповой конфликт в широком смысле: стороны реагируют на основе восприятия и знания друг друга; стороны подвержены влиянию предположений, которые они имеют

1 Национализм подразумевает «утверждение политической легитимности и включает обычно притязание на государственную власть или, по меньшей мере, на самоуправление от имени нации или народа» (Баланс и разделение политической власти... 1993, с.З). В контексте полиэтнического общества еще одна функция национализма как политической стратегии – поддержка дезинтеграционных тенденций Добавив к политической и исторической еще одну ось координат– психологическую, К. Вердери взглянула на национализм из «мира социального взаимодействия и чувствования». Через эту призму она определила его как «политическое использование символа нации через дискурс и политическую активность, а также как эмоции, которые заставляют людей реагировать на использование этого символа» (Verdery, 1993, р 38). друг о друге; взаимодействие определяется мотивами и порождает новые мотивы; взаимодействие между сторонами происходит в социальной среде; стороны состоят из субсистем, но способны к объединенным действиям (Deutch, 1973).

Феноменологическое поле межэтнической напряженности – это особые конструкты межэтнического взаимодействия. Среди них системы представлений, этнические образы, установочные образования, ценностные ориентации, в совокупности отражающие психологические состояния этнических групп. Под влиянием роста межэтнической напряженности они либо трансформируются, либо реанимируются из прошлого как продукты неблагополучных межэтнических отношений. Эти когнитивно-эмоциональные образования перестраивают картину мира этнической группы и являются частью реальности, в которой она существует. М.К.Мамардашвили в одной из своих работ подчеркивал: социальная система отличается тем, что она регулируется собственными отображениями (Мамардашвили, 1968). Психологические конструкты феноменологического поля межэтнической напряженности выполняют самостоятельную регулятивную функцию в межэтнических отношениях. Они являются опорным и необходимым знанием и для понимания психологической природы этнонационализма, и для эффективного осуществления переговоров, посредничества и консультирования в ситуациях межэтнической напряженности.

Дата добавления: 2014-11-07