Как становятся волшебницами 10 страница

Т’ьелх как‑то шепнул Иве, что ее догадки верны и в предках его помощника скорее всего затесался один‑другой лис‑оборотень, но попросил ее держать язык за зубами. На корабле одно из главных правил было такое: твое прошлое никого не касается. Девушка принимала и одобряла его. Еще будучи ведуньей маленькой деревушки в Восточных лесах, она приучилась держать язык за зубами, по крайней мере в тех случаях, когда дело касалось чужих тайн. Уж кто‑кто, а она знала, сколько грехов на душе любого человека и как много горя может принести так прославляемая всеми Правда. Как ни странно, Правда и Истина порой не имеют никакого сходства. Вот, например, такая ситуация. Болеет ребенок, серьезно болеет. Его мать приходит к ведунье и спрашивает у той: «Умрет ли мой сын?» Ведунья честно отвечает – говорит правду: «Да!» Мать с горя бросается со скалы. Ребенок выздоравливает. В гневе отец и муж вваливается к ведунье и обвиняет ее в смерти любимой жены. А ведунья отвечает: «Я сказала правду, твой сын умрет… ровно через шестьдесят лет. От старости в окружении семьи и друзей». Сказала ли ведунья правду в первый раз? Да. Но к чему она привела? К смерти молодой женщины и тому, что ребенок остался без матери. А Истина была во втором ответе, хотя и первый и второй – по сути являлись Правдой. Вот поэтому так и не любят ведуньи отвечать на вопросы и так ценят свое и чужое право на молчание.

– Но мы могли и не убегать, а принять бой с «Гаргульей», – стоял на своем кок. «Кстати, что он тут делает? Хотя… при такой‑то комплекции грешно в абордажах не участвовать». – Да, это было бы самое правильное. Особенно если часть людей с нее – на «Летящей».

– А как же их маг и скальный тролль? – ехидно поинтересовался боцман.

– Ха! Нам ли бояться мага! – хохотнул тот, выразительно глядя на подошедшую знахарку.

Ива от такой наглости аж опешила.

– Господа, – давясь собственным возмущением, заявила она, – то, что я додумалась, как убрать от корабля кракена, ничего не доказывает. Я знахарка и плыву к Каменному городу для того, чтобы стать магом. А пока я владею только несколькими фокусами. Поэтому предупреждаю, что в предстоящем бою от меня будет о‑очень мало пользы.

– Милая, как же хорошо, что ты это понимаешь! – рано обрадовался ее возлюбленный. – А я все думал, как бы потактичнее убедить тебя сидеть в каюте и не высовываться!

Девушка обманчиво ласково улыбнулась ему, эльф тут же насторожился.

– Солнышко! – радостно провозгласила она, а присутствующие тихонько заржали в сторонке. – Я это прекрасно понимаю. Но видишь ли, это мой первый морской бой, и я не собираюсь его пропустить, сидя в четырех стенах, поэтому смею напомнить тебе, что я о‑очень хорошая знахарка. А это значит… я вам пригожусь, – прехитро прищурилась она.

– И как? – заинтересованно спросил высокий блондин с самым пиратским, какие она знала, именем Морган, одаривая ее своею фирменной улыбкой, белозубо сверкнувшей на загорелом лице. Ива невольно залюбовалась мальчишечьим чубчиком, прыгающим на суровом обветренном лице.

– Очень просто, – послала она ответную улыбку, доставая из любимой знахарской сумки два пузатых флакончика с мутной грязно‑бордовой жидкостью. – Знаете, что это?

Поскольку девушка была значительно ниже всех ростом, моряки инстинктивно наклонились к ней, отчего несколько голов со звучным гулом ударились друг о друга.

– Судя по всему, какое‑то разрушительное оружие, – усмехнулся капитан, единственный, кто остался стоять прямо, глядя на потирающих лбы членов команды. – По крайней мере, на моих остолопов действует безотказно.

«Остолопы» беззлобно заворчали что‑то протестующее.

Ива поспешила объяснить свою идею, чтобы избежать более разрушительных последствий.

– Это взрывчатая смесь. – Она с удовольствием тряхнула склянками, жидкость в них забурлила. Пираты от греха подальше отшатнулись от всей этой «алхимической гадости», и некоторые из них столкнулись, кто‑то даже упал.

– Да, безусловно, действенная вещь, – пробормотал Т’ьелх, оглядывая потирающих различные части тела подчиненных. – Но как ты собираешься ее использовать против наших врагов?

Знахарка, немного смущенная результатами своей деятельности, помолчала и потом произнесла:

– Я думаю, надо взобраться на мачту и, когда корабли пойдут на сближение, бросить несколько таких скляночек на палубу «Летящей». При ударе обо что‑то твердое произойдет взрыв. Сильно разрушительного результата не обещаю. Обычно я использую такие вещи в трактирах для защиты от всяких козлов. Сейчас я немного усилила состав, но поскольку опыты проводить негде… – Ива с сожалением обвела взглядом корабль. Окружающие невольно содрогнулись. Почти каждый из них испытал на себе последствия ее намного более мирных экспериментов, – то сильно менять что‑то я не решилась.

– И правильно! – поддержал дрожащий за свою ненаглядную «Аррау» эльф.

– Но как бы там ни было, эффект будет впечатляющий. Представляете себе взрыв на палубе! Огонь! Шум! Искры! Да тут еще и вы с саблями и криками «На абордаж!». У меня таких скляночек всего пять, но для паники в первые минуты хватит.

– А что? Мне нравится, – одобрил кентавр. – Может сработать.

Т’ьелх внимательно оглядел возлюбленную:

– Ты обещаешь, что никаким другим способом не полезешь в драку?

– Что я, дура, что ли?! Как‑нибудь сами справитесь!

– Хорошо, тогда принимаем этот план к действию. А сейчас обсудим…

Ива сидела на рее, крепко прикрученная к мачте предусмотрительным Т’ьелхом. Правда, отцепиться она могла, но сделать это быстро… хм… «Сволочь ты, Т’ьелх! Всё, гад, предусмотрел!» Девушка в очередной раз проверила, на месте ли ее любимые скляночки да порошочки. Потом поднесла к глазам правую руку. Миниатюрный дракон обвил хвостом ее средний палец. Знахарка использовала подарок Тхэнна только один раз да и то с перепугу. На нее тогда откуда ни возьмись вывалилась пакость какая‑то зубастая. Сделать знахарка ничего не успевала. Тут Дрейко не сплоховал. Он развернул морду и жахнул в тварюгу аршинной струей пламени. От той и пепла не осталось. С тех пор девушка прониклась к миниатюрному защитнику куда большим уважением. Больше признаков активности маленький дракончик не подавал. Разве что когда его разглядывали, пытался цапнуть за нос нахалов. Но кроме самой Ивы его могли видеть только эльфы.

Сейчас он тоже немного повел серебряным глазом и нервно задергал кончиком хвоста, что обозначало его неодобрение. Не любил Дрейко, когда его разглядывали.

Травница решила не гневить дракончика, опустила руку и стала напряженно вглядываться в происходящее вокруг. «Аррау» быстро нагоняла соперницу. При всей изящности названия та была намного медлительнее и менее маневренна, а ее орудия обладали куда меньшей дальнобойностью. План заключался в том, чтобы подойти на расстояние выстрела, начать стрельбу, вильнуть в сторону, дабы сбить противникам прицел, не прекращая стрельбы, по‑быстрому преодолеть расстояние, которое покрывали вражеские снаряды. Надо сказать, оно не было таким уж большим. Вблизи своего судна магические орудия – для краткости: магорудия – боялись использовать: доставалось более всего, как правило, стреляющей стороне, а баллисты перестроить быстро редко удавалось.

Команда Т’ьелха была на редкость удачной. Каждый был мастером своего дела. Все умели работать в группе. Когда Ива спросила возлюбленного, как ему удалось создать такую хорошую команду, он усмехнулся и выдал: «Надо просто хорошо платить».

Поэтому когда канониры начали палить из своих любимых магорудий, никто не усомнился, что расстояние действительно именно то, что нужно. Эта уверенность тут же подтвердилась практикой. Снаряды ударились в борт «Летящей». Воздух взорвался ликующими воплями. Стреляли с носа. Там было всего два орудия, которые при всей удачности не могли нанести слишком больших повреждений. Да и ударить они могли лишь два раза. Потом раздался приказ боцмана:

– Поворачиваем!

«Аррау» послушно вильнула, уходя с прежнего курса. И очень вовремя – снаряды противника полетели мимо. Благодаря повороту на миг шхуна встала боком, и магорудия правого борта ударили одновременно. Корабль ощутимо тряхнуло. Шхуна уже начинала поворот, неумолимо приближаясь к «Летящей». В ход вновь вступили орудия на носу.

Через пару минут на судне противника пришли в себя, и рядом с морской красавицей «Аррау» посыпались снаряды. Пока враги мазали, и шхуна под командованием Т’ьелха сделала отчаянный рывок, идя на сближение. Опасный участок был пройден. Правда, в ход пошли баллисты, но это уже не было так ужасно.

– Приготовиться! – раздался голос капитана. – Ива, следующий выход твой!

Пока команды обменивались «презентами» из тяжелых баллист, корабли подошли друг к другу почти вплотную. Еще немного, и полетят «кошки» на соседний борт, а пираты ухватятся за веревки, чтобы перенестись на чужую палубу. Ива напряглась. Она сидела на самой близкой к носу мачте… «Вот сейчас! Еще минутку!» Девушка сжала приготовленную бутылочку. Надо сказать, она серьезно испугалась за них, когда шхуну трясло от выстрелов. «Главное – не прозевать момент!» Вот показалась корма чужого корабля. «Нет, еще рано. Не докину… А вот теперь – начали!» Девушка размахнулась… Благо за время экспериментов она натренировалась определять расстояние. Правда, тут она была высоко, но удар удался. На палубе «Летящей» полыхнуло огнем. Раздался грохот взрыва. Потом крики. Ива, не останавливаясь, швыряла заветные бутылочки. Соприкасаясь с твердым – палубой, мачтами, чужими лбами, те взрывались, вызывая недолгое, но высокое пламя. Все это сопровождалось чудовищным грохотом. Знахарка заслуженно гордилась этим. Она сама придумала, как создать такой звуковой эффект.

Меж тем корабли надежно сцепились «кошками». Воздух давно уже дрожал от воплей. Первым, как и предполагала Ива, на чужую палубу прыгнул кентавр. Вот уж кому‑кому, а ему точно не требовалась никакая веревка для этого. Ива никогда не видела кентавра в бою и теперь целиком и полностью признавала, что это страшная сила. Его копыта сразу же опрокинули двоих неприятелей. Сабли в руках резанули по груди еще двоих, не ожидавших так быстро попасть под раздачу. Инерция несла Ахислеса дальше, но он могучей рукой ухватился за мачту, разворачиваясь, и вновь бросился в бой, топча противников.

Почти одновременно с ним, тоже без помощи веревки, одним длинным прыжком на чужой палубе оказался Лиса. Без перехода он завертелся волчком. Его длинные шпаги засверкали, практически сливаясь перед глазами в стальную восьмерку. Враги вокруг посыпались как куклы. Следом прыгнули все три эльфа. Их стальные клинки уже встретили сопротивление пришедших в себя «летящих».

В следующий миг вся остальная команда «Аррау» оказалась на чужом борту.

Крики, визг рассекаемого клинками воздуха и звуки ударов и падений смешались с треском огня, который все же успел заняться на «Летящей». Ива дрожала на мачте то ли от страха за своих, то ли от азарта, отчаянно жаждая присоединиться к битве. Больше всего она, конечно, следила за Т’ьелхом, замирая от ужаса и восторга. Ей казалось, что лучше бойца нет в целом свете. Он легко держал круговую оборону, двигался с бешеной скоростью, – так, что порой глаз мог ловить только расплывчатое движение в том месте, где он должен был по идее находиться. Каждый раз он оказывался там, где нужнее всего. Всегда в самой гуще схватки.

Остальные тоже показывали чудеса рукопашного боя, но сердце не позволило девушке оценить и их искусство. На миг ей померещилось, что ее милый падает под чужими окровавленными клинками. За ту секунду, что потребовалась эльфу, чтобы раскидать противников, она едва не поседела. Пришла в себя она, уже наполовину спустившись с мачты. Как ей удалось отвязаться и проделать такой путь, который прежде занимал у нее очень долгое время, знахарка не помнила.

Пока девушка осиливала оставшуюся часть мачты, бой закончился полной победой команды Т’ьелха. Пленных загнали в угол ждать своей участи. Раненых с «Аррау» переносили на свой корабль. Так что Ива пришлась как нельзя кстати.

Для начала она немного повисела на шее своего ненаглядного эльфа и, только успокоившись насчет его целости и сохранности, приступила к лечению остальных.

Особо серьезных случаев не наблюдалось, но кое с кем ей пришлось повозиться. Оставшиеся на ногах пираты перетащили на «Аррау» все ценное и покинули нехило поврежденную «Летящую».

– Ну что, милая? – Эльф подошел как всегда бесшумно.

Она обернулась и одарила его улыбкой, которая, как ни стыдно признаться, почти заставила капитана забыть о здоровье любого из его людей.

– Все хорошо. Жить будут все. Вот эти двое проваляются пару деньков. С остальными сейчас закончу.

Девушка повернулась к нему спиной и склонилась к очередному пациенту, а эльф еле сдержался, чтобы не отвлечь ее от лечения, устроив руки на одной из самых соблазнительных частей ее тела. Скрипнув зубами и сжав кулаки, он напомнил себе о том, что он капитан и здоровье его людей все‑таки важнее секса, и уже почти повернулся, но в последний момент довольно грубым рывком притянул ее к себе и впился в сладкие губы. Азарт драки еще бродил в его крови. Была бы его воля, девушка уже лежала бы в кровати и хорошо еще, если в кровати, а не в каком‑нибудь менее приспособленном для этого месте.

Скоро Ива присоединилась к ликующей команде, пила хмельное вино за удачу и прижималась к тому, кто ее так любил и хотел.

«Аррау» повернулась и неслась в сторону Хмурого Леса.

Амлерг был столицей небольшого приморского государства. В основном оно жило рыболовством и морской торговлей. Город был отличным перевалочным пунктом. Здесь останавливались все, кто плыл дальше – в северные богатые страны и, наоборот, к другим западным странам и к югу. Кроме того, Амлерг был негласной столицей всей контрабандной торговли. Сюда привозили все краденое, здесь легко можно было найти любую ценность, находящуюся в розыске во всех цивилизованных странах, все запрещенные в них же товары, любые яды и всевозможное оружие. Единственное, что категорически запрещалось в этом городе, – это рабство и торговля рабами. Здесь же любая информация продавалась за звонкую монету.

Т’ьелх радовался как ребенок.

– Обожаю этот город! Ах, Ива, если бы ты только знала, как сладко пахнет свобода этого места!!!

В таком духе он вещал уже на протяжении многих часов. Иве порядком поднадоело его слушать. Поэтому Моргана, подошедшего с просьбой сменить повязку, она восприняла как спасителя.

Когда показался берег, эльф оторвался от осмотра товара на продажу и почти силой нацепил на голову девушки повязку с нарисованной стрелой, перечеркнутой эльфийской руной, обозначающей первый слог имени корабля, пообещав, что теперь ее никто не тронет.

Ива спустилась к себе в каюту за сумкой и кое‑какими вещами. Уже поставив ногу на лестницу, выходя из комнаты, она поймала свое отражение в высоком зеркале. Из глубины темноватого стекла на нее смотрела коренастая лихая девчонка в обтягивающих кожаных штанах и покрытой металлическими заклепками черной куртке. Лоб пересекала красная повязка. Волосы были растрепаны. Шею украшали множество амулетов. Запястья звенели браслетами. За голенищами высоких сапог были заметны кинжалы. В темных глазах – вызов. Щеки пылают румянцем. «Боги! – совершенно искренне удивилась травница. – Что‑то я себя не узнаю. А где же знахарка из Восточных лесов? Пиратка какая‑то! И что этот эльф со мной сделал?» Ива рассмеялась и запрыгала наверх. Ее ждала негласная столица пиратов и контрабандистов!

Команда быстро разбрелась по городу. Ива тоже пробежалась по незнакомому месту. Т’ьелх же куда‑то умчался, едва шлюпка коснулась причала.

Амлерг произвел на знахарку небывалое впечатление, но даже не столько обилием любого товара, который можно было себе представить, сколько своим духом. Эльф был прав: дух свободы буквально летал в воздухе.

Вечером небольшая часть команды собралась в кабаке «Пьяный боцман». Почти все мужчины прижимали к себе девок и, совершенно не стесняясь, тискали их на глазах у Ивы. Надо сказать, она даже не удивилась – было что‑то такое в этом месте, что заставляло смотреть на все проще. Сюрприз, однако, преподнес Т’ьелх. Он был пьян. Не то чтобы эльф чурался спиртного, но пьяным знахарка его ни разу не видела – навеселе да, но не более.

Увидев девушку на пороге питейного заведения, он с трудом поднялся, опрокинув стул. Достаточно ловко его обогнул и, покачиваясь, дошел до остолбеневшей знахарки. Потом рухнул – очень правильное слово – на одно колено перед ней и начал целовать ее ноги где‑то на уровне колен. После этого он добрался до ее рук, не забывая на весь зал вещать, как он ее любит, как хочет на ней жениться и иметь гоблинскую тучу маленьких полуэльфят с ее чудесными глазами и способностями к магии. Не забыл упомянуть, что она вся из себя замечательная и какой великой волшебницей станет, когда выучится, а потому он не хочет ее далеко от себя отпускать. Не забыл сказать, как она хитро справилась с кракеном – кракеном! – и как ее вся команда любит. И уж совсем разоткровенничался, сообщив, что ему хочется порвать всех на мелкие лоскутки, когда они начинают коситься на разные части ее тела. Дальше он пошел по второму кругу, но к этому моменту Ива уже пришла в себя, чуть ли не за шкирку подняла его с колен, и они вместе уселись за столик. Т’ьелх тут же прижал ее к себе, налил ей какой‑то странной жидкости. За столом все орали во всю глотку, то ли разговаривая, то ли просто высказываясь, тискали девок, провозглашали тосты, пили какую‑то дрянь, пели песни. Причем подобная ситуация наблюдалась повсюду.

Ива храбро хлебала свою выпивку, решив, что коль ей приходится смотреть на подобное, то надо тоже напиться, чтобы все это хотя бы казалось веселым. Надо сказать, план удался – безобразие не прекратилось, но стало веселее. Более того, пьяные откровения эльфа казались жутко романтичными и возбуждающими, шутки смешными, а песни заразительными. С какого‑то момента память перестала функционировать, так что проснувшись на широкой уже ставшей привычной постели в капитанской каюте, ни Ива, ни Т’ьелх не смогли вспомнить, как добрались до «Аррау».

Пробуждение было на редкость удачным. Во‑первых, полностью отсутствовало похмелье. Во‑вторых, факт нахождения в собственной кровати не мог не быть приятным сюрпризом после такой бурной ночи. В‑третьих, разбудили ее поцелуи любимого.

Они еще долго нежились меж шелковых простыней.

– Эх, хорошо, – протянул эльф. – Люблю этот город.

– Похоже, я тоже, – зевнула его возлюбленная. – Я только не могу понять, почему нет похмелья.

– О! Именно из‑за этого я и люблю этот город, – засмеялся эльф. – Вчера мы пили только их местный ром. Почему‑то он не дает похмелья, сколько его ни выпей. Секрет его приготовления здесь охраняют пуще чести своих дочерей.

– Слушай, насчет чести, – встрепенулась знахарка. – Мне вчера показалось или за соседним столиком целовались… и не только мужчины?

– Нет, любовь моя, – хохотнул Т’ьелх. – Ни в коем случае не показалось. Тут очень свободные нравы. И однополая любовь только приветствуется.

– Ну надо же! – вздохнула Ива.

– Что вздыхаешь? – заинтересовался капитан. – Тебе это противно?

– Да нет, – водя ладошкой по его груди, ответила девушка. – Жалко, что скоро надо отсюда уезжать… Скажи, а ты пробовал… ммм… с мужчинами?.. Ну ты понял… Или такой вопрос тебе неприятен?

– Да нет, в общем‑то. Ладно, скажу – пробовал. Но учти, что об этом лучше не болтать. Даже здесь.

– И как?

– Не очень, если честно. Ожидал большего. Экзотично, но не более. – Он поймал ее любопытную ладошку, ловко перевернул травницу на спину и припал к ее коже. – Ох, Ива, с женщинами куда лучше…

Знахарка изогнулась, чтобы ему было удобнее, и засмеялась:

– Да?

– Угу.

– Надо попробовать.

С утробным полурыком‑полусмехом он накрыл ее губы поцелуем.

Наутро они отправились в путь. Больше всего этому факту радовался Лоренцо, которому порядком надоело болтаться в трюме корабля. Он даже не стал негодующе отворачивать морду, когда Ива погладила его.

Дорога петляла меж редких деревьев, периодически выскакивая то к лугу, то к полю, то и вовсе к реке. Хмурый Лес был еще далеко.

– Что мы им скажем? – беспокоилась девушка.

– Как есть, так и скажем, – невозмутимо покусывал травинку эльф.

– Что – так и скажем?! – возмутилась знахарка.

– Попросим проводить к главному и изложим историю… заодно и наших поисков тоже.

– А дальше?

– А дальше – по обстановке.

– Но так же нельзя! Надо все продумать! План составить!

– Ива, – вышел из себя Т’ьелх, – планы надо составлять, имея нормальные сведения! А когда ничего не знаешь, какой смысл напрягаться? Приедем, – немного остыл он, – и посмотрим.

– Не нравится мне это, – проворчала она.

– Относись ко всему проще. Если не можешь ничего изменить, расслабься и получай удовольствие.

Ива хмыкнула в ответ на это заявление:

– А ты бывал в Хмуром Лесу? Почему он так называется?

– Нет, не был. Мимо только проезжал. А название… кто его знает? Про этот лес ходят очень нехорошие слухи. Обычный набор: упыри, вурдалаки, кикиморы, великаны‑людоеды. Обычно добавляют еще, что, мол, этот лес живой. Деревья в нем и двигаются, и разговаривают, и наказывают неугодных.

– А это правда?

– Откуда я знаю? Но такие сплетни хотят про все древние леса.

– А что ты думаешь? Это может быть правдой?

Темный пожал плечами.

– Арригуэна,[2]– пробормотал он.

– Что?!

Эльф дернулся:

– Прости, милая. Я так привык, что ты рядом, даже забываю, как много ты еще не знаешь. Команда уже просто привыкла. Arri gu’en a – это устойчивое эльфийское выражение. Обозначает что‑то типа: «все возможно», «почему нет?», «кто знает?» или «а пес его знает!». Как‑то так. В данном случае я хочу сказать, что это может быть и правдой и вымыслом. Ну сама посуди, кому как не тебе знать, что природа частенько бывает очень даже живой. Сама мне не раз рассказывала. А в случае с лесными колдунами… одна эта легенда чего стоит! Чтобы лес пошел против эльфов! Просто не могу себе этого представить! К тому же все достаточно древнее тоже порой обзаводится собственным характером. Вот замок твоего приятеля… как его?

– Торн Фьелг. – Знахарка украдкой улыбнулась. Ее возлюбленный почему‑то никогда не помнил этого имени – это с его‑то феноменальной памятью! Сдавалось ей, что он просто ревнует.

– Точно‑точно, Фьелг. Ничего себе замок! И после этого говорят, что у камней нет души! В таком случае, почему лесу, стоящему здесь с самого рождения мира, не обладать какими‑то необычными свойствами? А с другой стороны, молва говорит, что друиды заключают браконьеров в клетки из живых растений, чтобы новые ростки пробивали их тела насквозь. Или что гномы рождаются из камня.

– А это неправда?

– Нет. Друиды очень миролюбивые. А гномы обыкновенная раса. И их процесс размножения ничем не отличается от человеческого или эльфийского… Кстати!..

– Ну вот он, Хмурый Лес, – обозначил вполне очевидное Т’ьелх.

Почему очевидное? Исполинские деревья, как часовые, стоящие в дозоре, давно уже сбились со счета прожитых ими веков, – лес и впрямь выглядел неприветливо и хмуро. Старый, если не сказать древний, могучий, многое повидавший Хмурый Лес не был рад гостям.

– И чего стоим? – заерзала в седле Ива. Ей лес представлялся очень даже симпатичным.

– Я думаю, – ответил эльф.

– Да? – Девушка изумилась так искренне, что темный эльф даже обиделся. – И о чем?

– Что‑то мне не хочется туда соваться.

– Да ну тебя, что теперь останавливаться перед самой разгадкой?! – возопила в праведном гневе знахарка, которой уже грезились новые растения, какие просто наверняка она встретит в этом странном лесу.

– Да, ты права, – думая о чем‑то своем, буркнул Т’ьелх. – Поехали. Чуть что – прячься за меня. Надо по возможности избежать всяких агрессивных действий. Мы все‑таки сюда за помощью пришли.

Ива, озадаченная таким вступлением, почесала маковку, потом пожала плечами и тронула Лоренцо, последовав за эльфом. Тот как раз скрылся в небольшом просвете, в котором при определенном воображении можно было признать дорогу. Стволы деревьев по бокам не поддавались и нескольким обхватам. Знахарка благоговейно поежилась. Она всегда любила лес, но прекрасно знала, сколько опасностей в нем может таиться. Даже в знакомом лесу надо хранить бдительность, что уж говорить о чужом.

Однако у Ивы был один недостаток или лучше сказать – особенность характера, свойственная большинству знахарок: любовь к экспериментированию. Даже потребность в нем. Это на своем горьком опыте уже поняла многострадальная команда «Аррау». Им особенно не повезло: ведь они проплывали мимо мест, девушке незнакомых. Разумеется, на рынках в травяных рядах продавалось множество новых травок и прочих знахарских принадлежностей, которые она просто не могла не попробовать. Это дома у нее был безотказный Хонька. Пришлось бравым матросам помучиться. Но если уж не грешить против правды, не так и сильно они пострадали. Уж чего не отнять, так это лекарского чутья Ивы. А вообще подобная страсть к экспериментированию была вполне оправданна. Знахарки получали знания частично от предшественниц, частично по «обмену опытом», а большей частью именно так: пробуя и ошибаясь. Кроме того, очень многие травницы обладали разной силы магическим даром, поэтому у них в арсенале была еще и такая возможность: все‑таки магия – это редкий дар, – вот только как с ним обращаться не все знали. Немногим повезло получить соответственные уроки от матерей или других воспитательниц. Таких отчаянных, как Ива, тех, что не побоялись невзгод и опасностей и отправились‑таки в магические школы, было немного. Тут имело место и вполне оправданное опасение: дар мог быть и слишком слабым, чтобы с ним приняли в престижное учебное заведение. Поэтому‑то знахарки и экспериментировали самостоятельно, на свой страх и риск.

Иву тоже не минула эта чаша. Едва въехав в лес, она тут же начала думать, что бы такое интересное с ним сделать. Она просто органически не могла представить себе его как что‑то равнодушное или, страшно сказать, неживое, без души и характера. А коли лес этими свойствами обладает, то значит, можно попытаться заслужить его благосклонность. Девушка крепко задумалась – как.

Через некоторое время эльф, контролировавший ситуацию, заметил отсутствие стука копыт Лоренцо. Пока он поворачивался, в его голове пронеслись миллион предположений, одно страшнее другого. Все оказалось очень просто. Его подруга просто остановила коня и уже приноровилась с него слезть. Т’ьелх немного позабавился, глядя на эту процедуру, – что ни говори, не освоила еще его возлюбленная всех премудростей верховой езды, – и только потом задумался, зачем это ей.

– Ты куда?

Девушка только махнула рукой, как делала всякий раз, когда не хотела отвечать на вопрос. Он уже знал, что в такие минуты ее лучше не трогать. Так что он молча наблюдал, как она достала из изрядно разросшихся седельных сумок (благо они все‑таки оставили большую часть шмотья на корабле) чистое льняное полотенце, которое невесть зачем прикупила в городе, завернула в него целую буханку хлеба и положила точно в центре полянки, что‑то бурча себе под нос. Потом травница еще немного побродила вокруг, вдохновенно размахивая руками и что‑то шепча. Т’ьелх счел за лучшее не вмешиваться (Ива не раз уже за время их знакомства многообещающим рыком увещевала его: «Не лезь во время колдовства с немытыми руками и глупыми вопросами навроде: „А нет ли у тебя белой горячки, деточка?“») и отъехать подальше. Также опыт общения показывал, что и вслушиваться в бормотание тоже не стоит. Это как‑то всегда потом негативно отражалось или на нем самом, или на волшебстве. Почему‑то за последнее Ива ругалась больше. Наверное, в этом случае последствия были более разрушительные.

На самом деле знахарка не сильно и мудрила. В чаровании она разбиралась плохо, но есть вещи, которые каждый, кто у леса живет, знает. Например: не задобрив лешего, во владения его не стоит соваться. Уж что‑что, а договариваться с лесными хозяевами ведунья умела. Чай, не раз в гостях у них травяной настой попивала, советы мудрые слушала да знаниями иль лекарствами делилась.

Но она прекрасно понимала, что лешего надо долго задабривать, иначе коротко не сойтись. В лесах, что окружали ее родную деревушку, порукой ей была тетушка да и собственные знахарские дела. А как быть здесь? Хлеб да доброе слово – обычная осторожность путника. Ранее травнице везло с лешими. Каким‑то чутьем они признавали в ней свою. Традиционно лесных хозяев причисляли к нечисти навроде русалок и кикимор. Ведьмы тоже таковыми признавались. А по народному разумению разница между ведьмой и знахаркой невелика. Да и к тому же в строгом смысле слова ее тетушка и была ведьмой. «Да, хм, и мать, похоже, тоже… Может, и род весь». Так что по вполне понятным причинам лешие ее не чурались. Хотя между нечистью тоже ого‑го какие различия. Но и она, однако ж, не совсем для них чужая.

Ива вздохнула. Ранее она всегда каким‑то особым чутьем – не магическим, это уж точно, – улавливала присутствие нечисти, правда, по большей части безвредной… Относительно безвредной.

Дата добавления: 2014-10-17