Пролетарии и коммунисты 2 страница

[29] «Способность к труду есть ничто, раз она не продана» Сисмонди

[30] Таким путем, предмет данный природой становиться органом деятельности человека, органом, который человек присоединяет к органам своего тела, удлиняя, таким образом, вопреки библии, естественные размеры последнего.

[31] Употребление и создание средств труда, составляет специфически характерную черту человеческого труда, и потому Франклин определяет человека как животное, делающие орудия.

Такую же важность, как строение остатков костей имеет для изучения давно исчезнувших видов животных, остатки средств труда имеют для изучения исчезнувших общественно-экономических формаций. Экономические эпохи отличаются не тем, что производиться, а тем, как производиться, какими средствами труда. Средства труда не только мерило развития человеческой рабочей силы, но и показатель тех общественных отношений, при которых совершается труд.

[32] Уже ранее было отмечено, что для возрастания стоимости совершенно безразлично, будет ли присвоенный капиталистом труд простой, средний общественный труд или более сложный труд. Высший труд всегда сводиться к среднему общественному труду, например один день высшего труда к х дням простого труда.

[33] Капитал не изобрел прибавочного труда. Всюду, где часть общества обладает монополией на средства производства, рабочий, свободный или нет, должен присоединять к рабочему времени, необходимому для содержания его самого, излишнее рабочее время, чтобы произвести жизненные средства для собственника средств производства, будет ли этим собственником афинский аристократ, этрусский теократ, нормандский барон, американский рабовладелец, современный лендлорд или капиталист.

[34] Труд – товар, который его владелец, наемный рабочий, продает капиталу. Зачем он его продает? Чтобы жить.

Но труд – это собственная жизнедеятельность рабочего, проявление его собственной жизни. И эту-то жизнедеятельность он продает другому, чтобы обеспечить себе необходимые средства к жизни. Значит, его жизнедеятельность есть для него только средство, дающее ему возможность существовать. Он работает для того, чтобы жить. Он даже не считает труд частью своей жизни; напротив, трудиться значит для него жертвовать своей жизнью. Труд – это товар, проданный им другому. Поэтому и продукт его деятельности не составляет цели его деятельности. Для себя самого рабочий производит не шелк, который он ткет, не золото, которое он извлекает из шахты, не дворец, который он строит. Для себя самого он производит заработную плату, а шелк, золото, дворец превращаются для него в определенное количество жизненных средств, хлопчатобумажную куртку, в медную монету, в жилье где-нибудь в подвале.

[35] Естественные потребности рабочего зависят как от климата, так и от культурного уровня страны.

[36] Недавно прибывший в Англию ирландец, который ютится в первом попавшемся хлеву, которого каждую неделю выселяют из мало-мальски сносной квартиры, потому что он всё пропивает и не может за неё заплатить, был бы плохим фабричным рабочим; поэтому фабричным рабочим приходится платить столько, сколько требуется для того, чтобы они были в состоянии, воспитывая своих детей, приучать их к регулярному труду; но отнюдь не больше, чтобы они не могли обходиться без заработка своих детей и не давали им стать чем-нибудь иным, кроме простых рабочих.

[37] Противоречие в капиталистическом способе производства: рабочие, как покупатели товара, важны для рынка. Но капиталистическое общество имеет тенденцию ограничивать рабочих минимумом цены как продавцов своего товара – рабочей силы.

[38] Сер Ф.М.Иден особенно усиленно рекомендует румфордовскую болтушку начальникам работных домов и с упреком указывает английским рабочим на то, что «в Шотландии многие семейства в питаются исключительно овсяной и ячменной мукой, смешанной с водой и солью, не потребляя ни пшеницы, ни ржи, ни мяса, и, тем не менее живут очень комфортабельно».

[39] Французский химик Шевалье в статье о «софистикациях» называет по 10, 20, 30 различных способов фальсификации продуктов. Он прибавляет, что не знает всех способов и упоминает не все способы, которые знает. Для сахара он указывает 6 способов фальсификации, для сливочного масла 10, для соли 12, для молока 19, для хлеба 20, для водки 23, для муки 24, для шоколада 28, для вина 30, для кофе 32 и т. д. Даже милосердному господу богу не удалось избежать этой участи. (Rouard de Card. «De la falsification des substances sacramentelles». Paris, 1856)

По отчетам парламентской следственной комиссии относительно фальсификации жизненных средств оказывается, что даже фальсификация лекарств является для Англии не исключением, а правилом. Так, напр., исследование 34 проб опиума, взятых в 34 лондонских аптеках показало, что в 31 случае продукт был фальсифицирован примесью пшеничной муки, камеди и т.д., причем во многих пробах не оказалось и следов морфина.

[40] «Во многих сельскохозяйственных округах Англии заработная плата выплачивается раз в две недели или даже раз в месяц. Сельскохозяйственный рабочий вынужден при таких длительных сроках уплаты покупать себе товары в кредит… Ему приходиться платить повышенные цены, и он фактически привязан к данному лавочнику, который высасывает из него все соки».

В Лондоне существуют двоякого рода булочники: “full priced”, продающие хлеб по его полной стоимости, и “undersellers”, продающие его ниже стоимости. Последняя категория булочников составляет около 3/4 общего их числа Эти undersellers продают хлеб с примесями квасцов, мыла, поташа, извести, каменной муки и другими столь же «приятными питательными и здоровыми ингредиентами». Сэр Джон Гордон заявил в своих показаниях перед комитетом 1855 г. что “вследствие такой фальсификации бедняк, дневное пропитание которого составляют два фунта хлеба, в действительности не получает теперь и четвертой части питательных веществ, содержащихся в таком же количестве нефальсифицированного хлеба, не говоря уже о вредности примесей для его здоровья”.

На вопрос, почему же “значительная часть рабочего класса”, будучи прекрасно осведомлена относительно этой фальсификации, все же покупает квасцы, каменную муку и т. д., Тримеихир (вышеупомянутый “Report”) отвечает, что рабочие “вынуждены брать у своего пекаря или в своей “chandler's shop” [“лавочке”] такой хлеб, какой соблаговолят им предложить”. Так как труд их оплачивается лишь в конце рабочей недели, то в они, в свою очередь, “лишь в конце недели могут оплатить хлеб, потребленный их семьями в течение недели”, и, добавляет Трименхир, подтверждая это свидетельскими показаниями, “несомненно установлено, что хлеб с такими примесями изготовляется специально для покупателей этого рода.

Правда, начитанному в библии англичанину было хорошо известно, что призвание человека, если только он милостью божьей не капиталист, не лендлорд и не обладатель синекуры, заключается в том, чтобы в поте лица своего есть хлеб свой, но он не знал того, что он должен ежедневно съедать в своем хлебе некоторое количество человеческого пота с примесью гноя, паутины, мертвых тараканов и гнилых немецких дрожжей, не говоря уже о квасцах, песке и других не менее приятных минеральных примесях.

Поэтому, невзирая на ее святейшество «свободу торговли», «свободное» до того времени пекарное производство подчинили надзору государственных инспекторов (в конце парламентской сессии 1863 г.).

[41] «Как дальнейшее, очень милое развитие кредита, оказываемого рабочими капиталисту, можно рассматривать метод многих английских углепромышленников, которые платят рабочему по истечении месяца, а за это время дают ему ссуды, зачастую товарами, за которые рабочий вынужден платить выше их рыночной цены. Ссуда выдается в лавке, принадлежащей самому хозяину предприятия; рабочие получают деньги в одном углу и тотчас же отдают их в другом». Тременхир

[42] Давая рабочему часть его прошлого труда, капиталист дает ему ассигновку на получение его же собственного будущего труда. Его собственный одновременный или будущий труд образует тот еще не имеющийся в наличности запас, из которого ему платят за его прошлый труд.

[43] Заработная плата определяется модами, сменой времен года и колебаниями в ходе торговли. Стоимость рабочей силы может изменяться (с изменением стоимости жизненных средств, или изменением спроса) но во всех случаях рабочий работает 12 часов, поэтому перемены в величине зарплаты кажутся ему колебаниями цены труда.

[44] Вещественный характер труда, и его продукта, не имеет ничего общего с различением между производительным и непроизводительным трудом. Например, повара и официанты в ресторане являются производительными работниками, поскольку их труд превращается в капитал для владельца ресторана, но для потребителя – они непроизводительные работники. Эти же лица являются непроизводительными работниками в качестве домашней прислуги, поскольку из их услуг не создается капитал, а на них тратится доход.

[45] «Труд некоторых наиболее уважаемых сословий общества, подобно труду домашних слуг, не производит

никакой стоимости... Например, государь со всеми своими судебными чиновниками и офицерами, вся армия и

флот являются непроизводительными работниками. Они – слуги общества и содержатся на часть годового

продукта труда других людей...».

[46] Капиталист может выколотить из рабочего определенное количество прибавочного труда, не доводя рабочего времени до уровня необходимого для поддержания жизни рабочего. Он может уничтожить всякую регулярность труда, руководствуясь исключительно своим удобством, прихотью и минутным интересом, сменять периоды чудовищного чрезмерного труда периодами полной безработицы. Под предлогом оплаты «нормальной цены труда», он может удлинять рабочий день за пределы всякой нормы без какой-либо компенсации для рабочего. Поэтому лондонские строительные рабочие поступили вполне рационально, восстав (в1860 г.) против попытки капиталистов навязать им почасовую оплату.

[47] «Норма оплаты сверхурочного времени настолько мала, что она стоит в резком контрасте с тем вредом, который сверхурочная работа причиняет здоровью и жизненной силе рабочего… К тому же избыток заработной платы, добытый таким образом, приходиться целиком расходовать на добавочные возбуждающие средства. («Children's Employment Commission 2^nd Report»).

[48] Понижение заработной платы побуждает рабочих либо уменьшать свои расходы, либо повышать производительность своего труда.

Но именно потому, что их заработная плата понизилась, так как уменьшился спрос, они увеличивают предложение в неблагоприятный момент. Вследствие этого заработная плата падает еще ниже, а затем являются буржуа и говорят: «Если бы только эти люди хотели работать!»

На рынке господствует более низкая рыночная цена (при одинаковом качестве). Предположим, что имеется 1000 одинаково искусных рабочих; 50 без работы; в таком случае цена определяется не 950 занятыми, а 50 незанятыми.

Однако этот закон рыночной цены довлеет над товаром труд более тяжко, чем над другими товарами, так как рабочий не может положить свой товар на склад, а должен продавать свою жизнедеятельность или, будучи лишен средств к жизни, – умереть.

[49] «Избыточное население» возникает скорее в результате конкуренции рабочих между собой – конкуренции, заставляющей каждого отдельного рабочего работать в день столько, сколько позволяют ему его силы.

Допустим, что фабрикант может ежедневно занять у себя десять рабочих в течение девяти часов – если рабочие будут работать по десять часов, у него найдут работу лишь девять человек, а десятый останется без хлеба. И если фабрикант, улучив момент, когда спрос на рабочих не очень высок, может под угрозой увольнения заставить девять рабочих работать за ту же плату лишний час в день, то он увольняет десятого рабочего, оставляя его заработную плату у себя в кармане.

[50] Существуют две категории лондонских булочников, из которых одни продают хлеб по его полной цене, а другие ниже его нормальной цены: «они существуют лишь благодаря тому, что, во-первых обманывают публику (фальсифицируя товар), а во-вторых, благодаря тому, что выколачивают из своих людей 18 часов труда за 12-ю плату… Неоплаченный труд рабочих – вот орудие которым они борются с конкурентами. – Так пекари, продающие свой товар по полной цене разоблачали нечестных конкурентов перед парламентской следственной комиссией.

[51] Прибыль посредников образуется за счет разницы между тем, что ему платит капиталист и тем, что он платит рабочему, он, таким образом, является паразитом, поэтому в Англии эту систему называют «потогонная».

[52] «Сколько раз приходилось видеть в мастерских скопление большего количества рабочих, чем нужно для выполнения работы. Часто излишними рабочими запасаются на случай какой-либо непредвиденной работы, иногда существующей только в воображении. Так как рабочим платят поштучно, то хозяин ничем не рискует, потому, как весь ущерб от потери времени ложиться исключительно на незанятых рабочих». Н.Gregoir «Les Typographes devant le Tribunal Correctionnel de Bruxelles».

[53] В лондонском «Standard» от 26 октября 1861 г. есть отчет о процессе фирмы Джон Брайт и К°, «привлекшей к суду членов тред-юниона ткачей ковров по обвинению в застращивании. Фирма Брайт ввела новые машины, которые вырабатывают 240 ярдов ковра за то же время, за которое раньше производилось 160 ярдов. Рабочие не имеют права претендовать на долю прибыли, которая создается благодаря тому, что капитал их предпринимателей затрачивается на технические усовершенствования. Исходя из этого, гг. Брайт предложили понижение заработной платы с 1 ½ пенсов до 1 пенса за ярд».

[54] «Тред-юнионы (английские профсоюзы), стараясь поддерживать определенный уровень заработной платы, стремятся добиться участия в прибыли проистекающей от улучшения машин!» (Ужасно!..) «Они требуют повышения платы на том основании, что труд сокращается… другими словами: они стремятся обложить налогом промышленные усовершенствования». «On combination of Trades»

[55] Зимой, вследствие неурожая, значительно повысились в цене самые необходимые жизненные средства: хлеб, мясо, масло, сыр и т.д. Допустим, что рабочие получают за свой труд ту же сумму денег, что и прежде – разве их заработная плата не упала? Конечно, упала – за те же деньги они стали получать меньше хлеба, мяса и т.д.

Их заработная плата упала потому, что увеличилась стоимость жизненных средств.

[56] Сколько-нибудь заметное увеличение заработной платы предполагает быстрый рост производительного капитала. Быстрый рост производительного капитала вызывает столь же быстрое возрастание богатства, роскоши, общественных потребностей и общественных наслаждений – хотя доступные рабочему наслаждения возросли, однако они уменьшились по сравнению с увеличившимися наслаждениями капиталиста, которые рабочему недоступны, и по сравнению с уровнем развития общества вообще.

[57] Каково бы ни было номинальное вознаграждение, получаемое производителями от капиталистов, их действительное вознаграждение состоит в том, что на их плечи перекладывается тот труд, который должны были бы выполнять капиталисты»

[58] «Простой рабочий, у которого нет ничего кроме рук и умения работать, имеет лишь столько, сколько ему удается получить от продажи своего труда другим... Во всех отраслях труда имеет место тот факт, что заработная плата рабочего ограничивается тем, что ему безусловно необходимо для поддержания жизни” Turgot. “Reflexions sur la Formation et la distribution des Richesses”. “Oeuvres”, ed. Daire

[59] Вместо консервативного девиза: «Справедливая заработная плата за справедливый рабочий день!», рабочие должны написать на своем знамени революционный лозунг: «Уничтожение системы наемного труда!»

[60] Конкуренция рабочих между собой имеет лишь один предел – ни один рабочий не станет работать за меньшую плату, чем та, которая необходима для его существования – если суждено умереть с голоду, то он лучше умрёт в бездействии, чем за работой.

Конечно, предел этот относительный; одному необходимо для существования больше, другому меньше: у англичанина, который, пока ещё в известных отношениях, более культурен, потребности больше, чем у ирландца, который ходит в отрепьях, питается картофелем и ночует в хлеву. Но это не мешает ирландцу конкурировать с англичанином и постепенно снижать заработную плату (а с ней и степень культурности английского рабочего) до уровня ирландского.

[61] Пролетарий беспомощен; предоставленный самому себе, он не может просуществовать и одного дня. Буржуазия захватила в свои руки монополию на все средства к жизни в самом широком смысле этого слова. Всё, что требуется пролетарию, он может получить только от буржуазии, монополия которой охраняется государственной властью – пролетарий является юридически и фактически рабом буржуазии, она имеет власть над его жизнью и смертью. Она предлагает ему средства к жизни, но за «эквивалент» – за его труд; она даже оставляет ему иллюзию, будто он действует по доброй воле, будто он свободно, без всякого принуждения, как человек самостоятельный, заключает с ней договор.

Хороша свобода, которая не оставляет пролетарию иного выбора, как только подписать условия, предлагаемые ему буржуазией, или же умереть от голода и холода, голым и босым искать приюта у лесных зверей!

Хорош «эквивалент», размеры которого целиком зависят от доброй воли буржуазии!

А если пролетарий так глуп, что он предпочитает умереть с голоду, чем согласиться на «справедливые» условия буржуа, своего «естественного повелителя» –что же, легко найдётся другой: на свете немало пролетариев, и не все так глупы, чтобы жизни предпочесть смерть. Такова конкуренция пролетариев между собой.

Конкуренция рабочих между собой является наихудшей стороной современных отношений, это самое сильное оружие буржуазии против пролетариата.

Отсюда стремление рабочих уничтожить эту конкуренцию при помощи союзов, отсюда яростные нападки буржуазии на эти союзы и ее торжество при каждом нанесённом им ударе.

Если бы только все пролетарии заявили о своей готовности скорее умереть, чем работать на буржуазию, она была бы вынуждена отказаться от своей монополии. Но этого нет и вообще это едва ли возможно, вот почему дела буржуазии всё ещё идут недурно.

[62] Та часть капитала, которая превращается в средства производства (сырой материал, вспомогательные материалы и средства труда) в процессе производства не изменяет своей стоимости. Поэтому я называю ее постоянным капиталом.

Напротив, та часть капитала, которая превращена в рабочую силу, в процессе производства изменяет свою стоимость, она воспроизводит свой эквивалент и сверх того избыток, прибавочную стоимость. Из постоянной величины эта часть капитала превращается в переменную. Поэтому я называю ее переменной частью капитала, – переменным капиталом.

[63] Конечно, капиталист может просто заплатить рабочему меньше, чем стоимость его рабочей силы, вместо 6 ш. только 4 или 3 и таким образом уменьшить необходимое рабочее время и увеличить прибавочное. Несмотря на то, что этот метод увеличения прибавочного труда играет очень важную роль в действительности, здесь мы его исключаем, поскольку с самого начала предположили, что все товары продаются и покупаются по их полной стоимости.

[64] Под повышением производительной силы труда мы понимаем всякое изменение в процессе труда, сокращающее рабочее время, необходимое для производства товара – меньшим количеством труда производят больше товара.

[65] Стоимости товаров прямо пропорциональны рабочему времени, затраченному на их производство, и обратно пропорциональны производительной силе затраченного труда.

[66] Необходимое рабочее время определяется стоимостью рабочей силы, если необходимые жизненные средства производятся уже на за 6, а за 5 часов, то уменьшается и стоимость рабочей силы.

Чтобы понизилась стоимость рабочей силы повышение производительности труда должно происходить в тех отраслях промышленности, которые определяют стоимость рабочей силы. Повышение производительности труда, в тех отраслях, которые не участвуют в производстве необходимых жизненных средств оставляют стоимость рабочей силы без изменений.

[67] Если первоначальная стоимость рабочей силы 3 ш. и если прибавочная стоимость также 3 ш., то удвоение производительной силы, при прежнем разделении рабочего дня, оставит цену рабочей силы и прибавочную стоимость без изменения. Но теперь каждая из них выражается в двойном количестве подешевевших потребительных стоимостей. Хотя цена рабочей силы осталась прежней она все же стоит выше ее стоимости. Если бы цена рабочей силы упала, но не до минимальной границы в 1 ½ ш., то и тогда, эта цена представляла бы возросшую массу жизненных средств.

Т.о. при повышении производительной силы труда цена рабочей силы могла бы падать непрерывно, наряду с непрерывным ростом массы жизненных средств рабочего. Но при этом относительно, по сравнению, прибавочной стоимостью, стоимость рабочей силы все время уменьшалась и, следовательно, все глубже становилась бы попасть между жизненным уровнем рабочего и капиталиста.

[68] Правда, развитие производительной силы сопровождается частичным обесцениванием функционирующих капиталов, которое дает себя остро чувствовать благодаря конкуренции, но основная тяжесть этого обесценивания падает на плечи рабочих, повышенной эксплуатацией которых капиталист старается возместить свои убытки.

[69] Прибавочную стоимость, производимую путем удлинения рабочего дня, я называю абсолютной прибавочной стоимость. Ту, которая возникает вследствие сокращения необходимого рабочего времени, и изменяет соотношения необходимого и прибавочного рабочего времени, я называю относительной прибавочной стоимостью.

[70] Каждый капиталист заинтересован в удешевлении товара путем повышения производительности труда, не только потому, что это снижает стоимость рабочей силы, но и потому, что это удешевляет товар – и пока капиталист является монополистом нового способа производства, он получает фору перед всеми остальными капиталистами, продавая свой товар дешевле и все равно выше его настоящей (новой) стоимости.

Поэтому капиталисты постоянно стремятся к увеличению производительности труда, с целью удешевить товары и рабочего.

Капиталиста не интересует абсолютная стоимость произведенного товара, его интересует лишь получаемая им прибавочная стоимость. Т.к. прибавочная стоимость растет в той же мере, в какой падает стоимость товаров, – это объясняет почему капиталист, заботящийся только о производстве меновой стоимости, все время старается понизить меновую стоимость своих товаров.

[71] «Когда земледелец, – поучал г. Эшворт, английский хлопчатобумажный магнат, – когда земледелец бросает свой заступ, он делает бесполезным на это время капитал в 18 п. Когда один из наших людей (т.е. фабричных рабочих) оставляет фабрику, он делает бесполезным капитал, который стоил 100 000 ф.ст.». Подумать только! Сделать «бесполезным» капитал, который стоил 100 000 ф.ст.! да это вопиющее дело, если кто-нибудь из наших людей вообще когда-нибудь покидает фабрику! Постоянное возрастание объема машинного оборудования делает «желательным» постоянно прогрессирующее удлинение рабочего дня.

«Потеря одного часа труда в день наносит громадный ущерб торговому государству». «Наблюдается очень большое потребление предметов роскоши рабочей беднотой этого королевства, в особенности мануфактурным населением; при этом оно потребляет и свое время – самый пагубный из всех видов потребления» («An Essay on Trade and Commerce etc.». London, 1770)

[72] Если до сих пор собственник средств труда присваивал продукт потому, что это был его собственный продукт, а чужой вспомогательный труд был исключением, то теперь собственник средств труда продолжал присваивать себе продукт, хотя последний являлся уже не его продуктом, а исключительно продуктом чужого труда.

Таким образом, продукты общественного труда стали присваиваться не теми, кто действительно был производителем этих продуктов, а капиталистом.

Средства производства и производство по существу стали общественными. Но они остаются подчиненными той форме присвоения, которая своей предпосылкой имеет частное производство отдельных производителей, когда каждый, следовательно, является владельцем своего продукта и выносит его на рынок.

В этом противоречии, которое придает новому способу производства капиталистический характер, уже содержатся в зародыше все коллизии современности.

Политико-экономы и капиталисты написали и напечатали много книг с целью внушить рабочим ложное представление, будто «прибыль капиталиста не составляет потери для производителя». Нам говорят, что труд и шагу не может ступить без капитала, что капитал подобен лопате в руках землекопа, что капитал столь же необходим для производства, как и самый труд...

Эта взаимозависимость капитала и труда не имеет ничего общего с отношениями между капиталистом и рабочим и не доказывает, что первый должен жить за счет последнего...

«Но даже если бы вся земля, все дома и все машины принадлежали капиталистам «по справедливости», а рабочего класса не существовало, то капиталисты не могли бы уже обойти великое условие «Да будет труд!».

Несмотря на все их богатство, у них остался бы лишь выбор между трудом и голодной смертью. Они не могли бы питаться землею или домами; земля не производит пищи, а машина не вырабатывает одежды без приложения человеческого труда. Поэтому если капиталисты и собственники говорят, что рабочий класс обязан их содержать, то они тем самым фактически утверждают, что производители принадлежат им совершенно так же, как земля и дома, и что рабочий создан лишь на потребу богача».

[73] Часть полученной прибавочной стоимости капиталист расходует на личные нужды, но поскольку каждый капиталист есть лишь персонифицированный капитал, то его целью является не потребление, а возрастание капитала. Кроме того, развитие капиталистического производства делает возрастание капитала необходимостью, навязанной капиталисту конкуренцией. Поэтому для капиталиста личное потребление представляется грабежом. При исторических зачатках капитализма жажда обогащения и скупость господствовали как две абсолютные страсти. Но прогресс капиталистического производства создает не только новый мир наслаждений; с развитием спекуляции и кредитного дела он открывает тысячи источников внезапного обогащения. На известной ступени развития некоторый условный уровень расточительности, являясь выставкой богатства и, следовательно, средством для получения кредита, становиться деловой необходимостью для «несчастного» капиталиста. Роскошь входит в издержки представительства капитала. К тому же капиталист обогащается не пропорционально своему личному труду, или урезыванию своего личного потребления, а пропорционально количеству чужой рабочей силы, которую он присваивает, отречению от жизненных благ, которое он навязывает рабочим.

[74] слово промышленный означает всякую, ведущуюся капиталистически отрасль производства

[75] Пока капитал остается в денежной форме, он не функционирует как капитал и потому не возрастает по стоимости – капитал лежит праздно. Кругооборот процесса воспроизводства, прерывается точно так же, как и в том случае, когда капитал залеживается в форме товарного капитала.

Но есть и различие: не функционируя денежный капитал, он не перестает быть деньгами; если же он слишком долго задерживается в функции товарного капитала, то он перестает быть товаром и потребительной стоимостью вообще. Капитал в денежной форме, может изменить сферу производства, пребывая в форме Т ', он вообще не в состоянии двинуться с места.

[76] Из опыта известно, сколько времени может просуществовать известная машина. Предположим, что она сохраняет свою потребительную стоимость 6 дней. В таком случае она утрачивает ¹/₆ своей потребительной стоимости в день, потому передает продукту ¹/₆ своей стоимости в день.

[77] Следовательно, лишь производительный капитал может разделяться на основной и оборотный, этой противоположности не существует, ни для товарного, ни для денежного капитала.

[78] На основной капитал стоимость авансируется полностью и сразу, но извлекается постепенно. Обратное превращение денег в средство производства совершается лишь в конце периода его функционирования, когда это средство производства оказывается использованным полностью.

[79] То, что масса основного капитала вкладывается в предприятия в определенной натуральной форме и должна просуществовать в ней известный средний срок жизни, служит причиной того, что новые машины вводятся постепенно, а потому является помехой быстрому и повсеместному введению усовершенствованных средств труда. С другой стороны, конкурентная борьба, в особенности во время решающих переворотов в технике, заставляет заменять старые средства труда еще до их естественной смерти новыми средствами труда. Катастрофы, кризисы – вот что принуждает к преждевременному обновлению оборудования предприятий в широком общественном масштабе при капитализме. Можно принять, что в решающих отраслях крупной промышленности цикл жизни основного капитал составляет теперь в среднем десять лет. Однако дело здесь не в определенном числе, ясно следующее: этим охватывающим ряд лет циклом взаимно связанных между собой оборотов, в течение которых капитал закреплен своей основной частью, дана материальная основа периодических кризисов, причем в ходе цикла деловая жизнь последовательно переживает периоды ослабления, среднего оживления; стремительного подъема, кризиса.

Дата добавления: 2014-10-17