Методы и методология лингвистики 11 страница

А.В. фон Шлегель ввёл понятие языков, лишённых грамматической структуры (впоследствии их назвали аморфными или изолирующими), и противопоставил им языки аффиксальные и языки флективные. Были введены термины синтетизм и аналитизм, отмечена тенденция к смене первого вторым. Предпочтение отдавалось синтетическим языкам.

Основания для содержательной (контенсивной) типологии, учитывающей соотношение плана выражения и плана содержания языковых структур, а также наличие в языковых формах универсального и специфического компонентов, закладывает выдающийся учёный и мыслитель 19 в. Вильгельм фон Гумбольдт. Для В. фон Гумбольдта все типы языков равны. Он различает языки изолирующие, агглютинирующие и флективные. В классе агглютинирующих языков выделяется особый подтип – инкорпорирующие языки. Возможность «чистых» типов им отрицается.

Значительным шагом вперёд была предложенная в первой половине 20 в. Эдуардом Сепиром концепция, в соответствии с которой при описании морфологической структуры должен учитываться характер отношений между понятиями (морфемами) корневыми, деривационными, чисто реляционными и смешанно реляционными. Различаются также грамматические способы выражения отношений (изоляция, агглютинация, фузия и символизация) и степени синтезирования (аналитическая, синтетическая и полисинтетическая). В итоге строится скользящая, многоступенчатая классификация языков.

Джозеф Гринберг придал этой концепции новый вид, введя понятие количественных индексов. Так, если на 100 слов (W) текста обнаруживается от 100 до 200 морфов (М), т.е. устанавливается индекс синтеза M/W, больший единицы и меньший двойки, то мы имеем дело с аналитическими языками. Более высокий индекс характеризует аффиксальные языки, а именно синтетические (с индексом от 2 до 3) и полисинтетические (с индексом выше 3).

Так, начальные тесты показали, что вьетнамский характеризуется индексом синтеза 1,06, персидский – 1,52, английский – 1,68, англо-саксонский – 2,12, якутский – 2,17, русский – 2,33, суахили – 2,55, санскрит – 2,59, эскимосский – 3,72. Подобным же образом устанавливаются индексы агглютинации, словосложения, деривации, преобладающего словоизменения, префиксации, суффиксации, изоляции, словоизменения в чистом виде, согласования. Дальнейшие уточнения этой методики другими исследователями касались объёма контрольных текстов, учёта их стилистической и авторской принадлежности и т.п.

В морфологической типологии особое внимание обращается на способы соединения аффиксов с корневыми морфемами и характер выражения аффиксами грамматических значений. Флективные аффиксы:

– нередко выражают одновременно несколько граммем (свойство синтетосемии, по Ю.С. Маслову); ср. в русск. пишу флексийный аффикс выступает носителем граммем '1 л.', 'ед.ч.', 'наст. вр.', 'изъявит. накл.';

– часто омосемичны между собой; ср., например, трава и брёвна, где в первом случае фонема /а/ является экспонентом морфемы -а, обладающей пучком значений 'сущ.', 'ед. ч.', 'ж. р.', 'им. п.', а во втором случае та же фонема /а/ оказывается экспонентом другой морфемы -а, выражающей комплекс значений 'сущ.', 'мн. ч.', 'им./вин. п.';

– могут конкурировать друг с другом в выражении одного и того же грамматического значения; так, морфемы -ы и -а в словоформах студенты и дома одинаково передают значение мн. ч.;

– могут иметь нулевые экспоненты; ср. словоформы слова страна во мн. ч.: страны – стран-# – странам...

– могут в результате процессов переразложения и опрощения как бы «сращиваться» с корневыми морфемами и друг с другом; так, словоформа дат п. мн. ч. сущ. нога сегодня разлагается на ног-ами, где -а входит в состав окончания, тогда как изначально это -а было тематическим суффиксом, а окончание сводилось к -mi; инфинитив русск. глагола печь восходит к праформе * pek-ti.

Кроме того, грамматические значения могут передаваться не только сегментными морфемами, но и грамматическими чередованиями фонем внутри корня («внутренняя флексия»); ср. англ. man 'человек' и men 'люди', goose 'гусь' и geese 'гуси', find 'находят' и found 'нашли', нем. brechen 'ломают' и brachen 'ломали'. Такие значимые чередования, как умлаут и преломление в германских языках, возникли в результате предвосхищающей (регрессивной) ассимиляции. Например, в немецком глаголе sprechen 'разговаравать' появление i вместо e во 2 и 3 л. ед. ч. наст вр. (du sprichst, er spricht) было в своё время обусловлено наличием в составе аффикса гласного верхнего подъёма i (др.-в.-нем. sprich-ist, sprich-it). Этот гласный исчез, а чередование сохранилось и из живого стало историческим.

Основы слов флективных языков часто не обладают способностью к самостоятельному употреблению; ср. формообразующие основы глаголов бежа-ть, пи-ть.

Агглютинативные аффиксы, напротив,

– в принципе выражают не более чем по одной граммеме (по Ю.С. Маслову, свойство гаплосемии),

– не имеют, как правило, омосемичных соответствий;

– стандартны в том отношении, что они не имеют конкурентов в выражении того же грамматического значения;

– не могут иметь нулевые экспоненты;

– в линейном плане чётко отграничиваются от корня и друг от друга.

Кроме того, агглютинативным языкам не присуща внутренняя флексия. Чередования же фонем в составае аффиксов не грамматикализованы. Они возникают в силу инерционной (прогрессивной) ассимиляции. Так, чередование гласных а и е в составе тюркского аффикса мн. ч. lar/ler задаётся рядом (передним или непередним) гласного корня: тур. adamlar 'люди', evler 'дома'.

Основы слов в агглютинативных языках в принципе более самостоятельны, т.е. могут употребляться в предложении и сами по себе, без аффиксов.

В 20 в. внимание типологов стали привлекать и другие уровни языковой системы. Так, фонологическая типология (Н.С. Трубецкой, Р.О. Якобсон и др.) может искать подобия и различия в строении систем фонем, в количественном соотношении числа гласных и согласных в системе и в тексте, в структуре слога, в системе просодических (суперсегментных) звуковых единиц и т.д.

Особое внимание в 20 в. привлекло типологическое изучение синтаксического строя разных языков, и прежде всего сопоставительное исследование способов выражения субъектно-объектных отношений (И.И. Мещанинов, Г.А. Климов, С.Д. Кацнельсон, Дж. Гринберг и др.).

Для синтаксической типологии интересны опыты сопоставления словопорядка. Так, расположение субъекта (S), глагола-предиката (V) и объекта (О) может быть представлено одной из 6 формул: SVO, SOV, VSO, VOS, OSV, OVS. В русском языке возможны все шесть арранжировок, но только арранжировка SVO вляется нейтральной, стилистически немаркированной.

Отношения между S и O, S и V, S и O могут маркироваться различным образом. Так, между S и V может иметь место согласование, при котором V может повторять одну или несколько граммем, присущих S (в русском и многих других языках с присущим им моноперсональным спряжением граммемы лица и числа, а в прош. вр. числа и рода).

S может в падежных языках всегда (или почти) всегда маркироваться имен. падежом, независимо от переходности или непереходности глагола-предиката и независимо от того, передаёт ли глагол активное действие или же пассивное состояние. Языки такого типа именуются номинативными. Прямое дополнение в номинативных языках обычно передаётся винительным падежом (откуда второе их название – аккузативные). S активной конструкции соотносится с агенсом, О с пациенсом. В пассивной конструкции агенсу соответствует О, а пациенсу S. S при непереходном глаголе может трактоваться как пациенс. Индоевропейские языки характеризуются номинативным строем предложения. К номинативным относится абсолютное большинство языков мира – кроме индоевропейских, здесь могут быть названы афразийские, уральские, дравидийские, тюркские, монгольские, тунгусо-маньчжурские, многие тибетско-бирманские, часть австралийских, кечумара и др.

Если выбор падежа субъекта определяется в зависимости от того, что глагол является переходным или непереходным, говорят о языках с эргативным строем предложения. В предложениях с непереходным глаголом S стоит в падеже, обычном для объекта при переходном глаголе. S же при переходном глаголе выражается особым падежом – эргативом. Таким образом, эргатив маркирует агенс, а абсолютный (или другой падеж) – пациенс. Так, в баскском предложении Ni-k gizona ikusi dat 'Я видел человека' nik стоит в эргативе, а gizona в абсолютиве; в предложении Gizona etorri da 'Человек пришёл' gizona употреблено в абсолютиве. К эргативным языкам относятся многие языки: кавказские (грузинский, убыхский), австронезийские (тонга), австралийские (дьирбал), папуасские, чукотско-камчатские, эскимосско-алеутские и майя (тцелтал). Проявления эргативности наблюдаются в хинди и урду.

В языках активного строя друг другу противостоят не субъект и объект, а активное и инактивное начало. Активные (одушевлённые) существительные в принципе сочетаются с глаголами действия, а инактивные существительные с глаголами состояния. Агенс выражается агентивом, пациенс – инактивом. Активность или инактивность задаётся глаголом; ср.: гуарани o-hesa e-roga 'Он видит твой дом' – ti-miri 'Он скромен';. Ср. восточный помо: ha ce.xelka 'я скольжу (не намеренно)', wi ce.xelka 'я скольжу (намеренно)'. К активным языкам относятся некоторые америндские языки (дакота), лхаса-тибетский, гуарани. Нечто аналогичное (но не образующее системы) мы находим в русск. Меня знобит, в нем. Mich friert.

Типологические сопоставления языковых систем на морфологическом, синтаксическом и морфологическом уровнях в настоящее время часто проводятся независимо. Вместе с тем многочисленны попытки выявления доминирующих типологических черт в строе языков и установления зависимости одних типологических особенностей от других (например, морфологических особенностей от синтаксических).

Языки могут изучаться в аспектах дескриптивном (описательном), генетическом, ареальном, типологическом и универсологическом. Эти аспекты не всегда строго разграничиваются. Возможно взаимное влияние между результатами, полученными при разных подходах. И тем не менее следует учитывать различия в степенях абстракции от эмпирического материала конкретных языков.

Современное языкознание различает несколько уровней исследования языков. Соответственно различаются:

Первый, начальный уровень – описательное (дескриптивное) языкознание, которое сосредоточивает своё внимание на отдельных конкретных языках или диалектах, например русском или немецком, хинди или арабском, абазинском или эве. Оно по своему объекту унилингвально, а по своему методу преимущественно эмпирично и индуктивно, т.е. строит свои обобщения, идя от отдельных фактов.

Второй уровень – мультилингвальное языкознание, которое имеет дело с ограниченными множествами языков. В нём могут быть выделены относящиеся к двум подуровням:

Нижний подуровень мультилингвальных исследований – сравнительно-историческое и ареальное языкознание, объектами которых являются ограниченные множества генетически связанных или территориально тесно контактирующих языков, образующих языковые семьи или языковые союзы. Эти дисциплины по преимуществу эмпиричны и индуктивны, хотя делаемые в них обобщения более абстрактны, чем обобщения, формулируемые в частных лингвистиках. Вместе с тем здесь чаще используются гипотетико-дедуктивные методы, предполагающие движение мысли исследователя от общего к частному, от гипотез к фактам.

Верхний подуровень мультилингвальных исследований – типологическое языкознание, которое в принципе допускает рассмотрение в сопоставительном аспекте всех языков мира (во-первых, и родственных, и неродственных, и, во-вторых, и пространственно взаимодействующих, и географически не контактирующих языков).Оно группирует языки на основании тех или иных типологических признаков и работает с этими классами (типологически связанными множествами) языков. Выявляя различия между языками, принадлежащими к разным структурным типам, типологическое языкознание тоже по преимуществу эмпирично и индуктивно, хотя удельный вес дедуктивных методов здесь выше.

Третий, высший уровень – теория языковых универсалий, или лингвистическая универсология. Она имеет дело не с отдельными языками или множествами генетически, ареально и типологически сближаемых языков, а со всеми без исключения языками мира, рассматривая их как частные проявления единого человеческого языка. Универсологию интересуют языковые универсалии, т.е. всеобщие, сущностные признаки, обнаруживаемые во всех или в большинстве языков мира. Эти признаки постулируются исследователем в виде гипотез, проверяемых потом на эмпирическом материале конкретных языков. Иначе говоря, лингвистическая универсология представляет собой по преимуществу теоретическую и дедуктивную дисциплину. Не случайно, многие языковеды полагают, что общая теория языка – это прежде всего теория языковых универсалий. См. высказывание Жозефа Вандриеса: «Не будет ошибочным и утверждение, что существует только один человеческий язык под всеми широтами, единый по своему существу. Именно эта идея лежит в основе опытов по общей лингвистике».

Языковой универсалией является признак, обнаруживаемый во всех или в абсолютном большинстве языков мира. Часто универсалией называют также и высказывание (суждение) о такой закономерности, присущей человеческому языку. Идея об универсальности определённых явлений в языках никогда не была чужда учёным, обращавшимся к проблемам природы и сущности языка. Предшественниками исследований в этом направлении были античные грамматики. В более позднее время идея универсалий разрабатывалась Яном Амосом Коменским, Рожером Бэконом и др. В 13 в. появился термин grammatica universalis. С появлением в 1660 г. знаменитой «Грамматики Пор-Рояля / Пор-Руаяля» Антуана Арно и Клода Лансло проблема универсалий становится одной из центральных в теоретической грамматике (сегодня в этом случае говорят об общей лингвистике). Логическое направление в языкознании уделяло преимущественное внимание не различиям языков, а общему в языках. И только утверждение в первой половине 19 в. сравнительно-исторического языкознания положило начало попыткам обнаружить различия между языками, причём эти различия объяснялись разными путями исторического развития конкретных языков, разными этнокультурами, национальными особенностями и т.п.

Интерес к языковым универсалиям вновь пробудился в середине 20 в., в связи с успехами в структурной, генеративной и функциональной лингвистике. Практически исследования языковых универсалий в этот период в основном велись в русле типологии языков, и лишь постепенно зрело осознание того, что у типологической лингвистики и лингвистики универсалий имеются свои цели. Первая исследует различия в строении языков, вторая – общее между языками. Впрочем, типология обращается к универсологии, когда она типологические сходства между языками не в силах объяснить ни генетическими, ни ареальными факторами. Тогда типология обращается к мысли, что данные сходства обусловлены общими закономерностями человеческого языка.

В 1961 г. в Нью-Йорке состоялась конференция по УЯ. Вышел «Меморандум о ЯУ». УНИВЕРСАЛИИ (от лат. universalis — общий, всеобщий) языковые — свойства, присущие всем языкам или большинству из них. Теория языковых У. рассматривает и определяет: 1) об­щие свойства всех человеческих языков в отличие от языков животных. Напр., в человеческом языке канал для любой языковой коммуникации является во­кально-слуховым; на языке человека воз­можно легко порождать и легко воспри­нимать новые создаваемые сообщения; в языке человека непрерывно возникает новая идиоматика и т. д. 2) Совокупность содержат, категорий, теми или иными средствами выражающихся в каждом язы­ке. Напр., во всех языках выражены от­ношения между субъектом и предикатом, категории посессивности, оценки, опре­деленности/неопределенности, множест­венности, все языки знают членение на тему и рему. 3) Общие свойства самих языковых структур, относящиеся ко всем языковым уровням.

Исследования языковых универсалий должны ответить на следующие вопросы:

– Что вообще может и чего не может быть в языке? Что лежит в природе человеческого языка и что противоречит его природе? Какие ограничения наложены на язык самой его природой?

– Какие явления совместимы в языке, а какие, напротив, исключают друг друга? Какие явления в языке могут предполагать наличие или отсутствие других явлений?

– Как в специфике разных языков, при их внешних различиях, проявляются всеобщие закономерности? Как универсальные закономерности согласуются с разными типами языков (при ответе на эти вопросы универсология смыкается с типологией)?

Описание языка вообще с позиций универсологии представляет собой его представление как системы тесно связанных между собой признаков, которые имеют всеобщий характер. Типология ограничивается лишь набором тех общих признаков, которые важны для описания соответствующего языкового типа, и добавляет к этим общим признакам специфические признаки.

В универсальном описании языка универсалии, как правило, перечисляются в последовательности от более общих к более конкретным. Например:

– Если в языке существует дифференциация частей речи, то в их числе имеется и глагол.

– Если в языке имеется глагол, то в языке может либо быть, либо не быть дифференциация по наклонениям.

– Если в языке имеется дифференциация по наклонениям, то в нём есть изъявительное наклонение.

– Если имеется некоторое видо-временное противопоставление в формах неизъявительного наклонения, то то же противопоставление имеется и в формах изъявительного наклонения, и т.п.

Принято различать следующие виды универсалий:

1) По методу формулирования высказываний об универсалиях – универсалии дедуктивные (обязательные во всех языках, в том числе и неизвестных исследователю) и индуктивные (зафиксированные в известных языках).

2) По охвату языков мира – абсолютные (полные) и статистические (неполные) универсалии. Некоторые исследователи полагают, что универсология должна иметь дело только с абсолютными универсалиями.

3) По своей структуре – универсалии простые (наличие или отсутствие какого-либо явления в языках мира) и сложные (наличие зависимости между разными явлениями, наличие между ними отношений типа импликации «если А, то В»).

4) По отношению к оси синхрония / диахрония – синхронические и диахронические универсалии.

5) По отношению к самому языку – универсалии фонологические, грамматические, семантические и т.п. Так, к числу фонологических универсалий относятся следующие: в языках может быть не менее десяти и не более восьмидесяти фонем; если есть противопоставление согласных по твёрдости – мягкости, то нет противопоставления тонов. К семантическим универсалиям относятся закономерности развития значений слов от конкретных к абстрактным: 'тяжёлый (по весу)' > 'трудный'; 'горький (по вкусу)' > 'горестный, скорбный'; 'сладкий (по вкусу)' > 'приятный'; 'пустой' > 'бессодержательный, несерьёзный'; 'большой' > 'важный'. О взаимозависимости между разными структурными уровнями свидетельствует следующая универсалия: если в языке слово всегда односложно, то оно одноморфемно и в языке существует противопоставление тонов; если субъект в языке стоит перед глаголом и объект стоит перед глаголом, то в языке есть падеж.

6) Собственно языковые и семиотические (коммуникационные) универсалии. В этом случае исследования направлены на установление границ между естественным человеческим языком и всеми прочими системами коммуникации (например, искусственными языками, кинетической речью, системами коммуникации в животном мире и т.п.). Так, Чарлз Ф. Хоккетт указывает 16 сущностных признаков, по которым естественный человеческий звуковой язык отличается от коммуникативных систем животных и отсутствие которых в системах биокоммуникации означает, что у животных нет языка как такового. К этим признакам относятся:

– использование вокально-слухового канала;

– широковещательная передача языковых сигналов и направленный приём;

– быстрое затухание языковых сигналов;

– функционирование взрослых людей то в роли передатчиков, то в роли приёмников;.

– полная обратная связь;

– семантичность (наличие у знаков своих денотатов);

– дискретность (континуальный звуковой поток манифестирует последовательность дискретных единиц);

– возможность относить языковые сообщения к вещам, удалённым во времени и пространстве;

– возможность свободно и легко строить новые сообщения;

наличие грамматической структуры, позволяющей по определённым правилам строить новые сообщения;

– возможность новой семантической нагрузки на языковые элементы;

– передача языка через обучение и научение, а не по наследству;

– наличие не только системы знаковых единиц, но и системы незнаковых фонологических единиц;

– возможность построения ложных или бессмысленных языковых сообщений;

– возможность строить сообщения о самом сообщении;

– способность человека легко овладеть другим языком.

Актуальным для современной теории универсалий яв­ляется установка на интерпретацию универсалий. Например, выдвижение к началу высказы­вания важных по смыслу элементов ин­терпретируется через большую звучность (и большую воспринимаемость) начальной позиции высказывания, подъем интона­ции в конце общего вопроса объясняет­ся сжатостью голосовых связок говоряще­го, внутренне не закончившего коммуни­кацию, понижение тона в конце повествовательного высказывания — релаксацией свя­зок. Выход за пределы внутрисистемной интерпретации влечет за собой новые воз­можности объяснения действия универсалий: социальные причины, кодификация, появление письменности и пр.

ЛЕКЦИЯ 14. НОВОЕ В МЕТОДОЛОГИИ КОМПАРАТИВНЫХ ИССЛЕДОВАНИЯХ

ПЛАН:

1. Семантика в компаративных исследованиях

2. От семантики языка к семантике культуры

3. Причины языковых изменений и проблема диахронических универсалий

4. Проблема языковой эволюции

С наибольшими трудностями применение классической сравнительно-исторической методики сталкивается в исследованиях по семантике, главным образом – лексической семантике. Определенный парадокс заключается в том, что с их помощью изучаются преимущественно изменения в области фонетики, орфографии, морфологии, синтаксиса и мало затрагиваются вопросы изменения семантики, самой подвижной и изменчивой стороны языка. План содержания языка исторически наиболее изменчив, поскольку в нем отражаются и фиксируются многочисленные и разнообразные изменения, происходящие с течением времени в окружающей действительности и в нашем мышлении. Именно поэтому исследование семантики языка с помощью исторического метода имеет не только лингвистическую, но и национальную, культурную и социальную ценность.

Это можно объяснить общей стратегией науки о языке – изучать в языке все те изменения, которые закрепляются в его формах. И только в последнее время стали обращать внимание на завуалированные формы языка, часто незаметно изменяющиеся под влиянием семантических процессов. Т.е. сравнительно-историческая методика перешла от фонетики и морфологии к семантике.

Чем больше расстояние во времени, тем, как правило, заметнее сдвиги в форме или значении наблюдаемого языкового явления. Кроме того, чем ниже в иерархической структуре языка находятся его единицы, тем в меньшей степени они изменяются. Изменения, происходящие в области фонетики, практически не замечаются на протяжении жизни носителей языка одного поколения. Грамматические изменения, в частности морфологические или синтаксические, более очевидны, но и они не настолько велики, чтобы затруднять процесс общения между разными людьми. И только изменения в области лексики и значений языковых единиц происходят на глазах людей одного поколения: появляются и исчезают одни слова, значения других слов претерпевают существенные изменения. Особенно отчетливо эти изменения прослеживаются по данным исторических и этимологических словарей, по текстам, написанным в разное время.

Значения таких единиц языка, как словосочетания и предложения, изменяются в зависимости от социальных условий жизни людей и от достижений науки и техники. Заметные изменения языка, и в частности его плана содержания, чаще всего происходят в бурные времена: в годы военной, политической или экономической активности государства, в годы культурного подъема, а также в периоды широкого и многостороннего сотрудничества с другими странами. Как правило, у народов, живущих замкнутой и неактивной жизнью, отмечается гораздо меньше языковых изменений на протяжении длительного времени, чем у народов, ведущих активный образ жизни

Исследуя лексику языка с помощью исторического метода, можно судить об укладе жизни того или иного народа. Если в определенную эпоху в данном языке широко и разнообразно представлена сельскохозяйственная терминология и гораздо в меньшей степени, ремесленная или военная, значит, главной сферой хозяйственной жизни данного народа в то время было сельское хозяйство. Проникновение в определенный язык массовых заимствований из других языков свидетельствует об активном контактировании народа с соседними народами (например, в эпоху Петра I в русском языке отмечается масса заимствований морских терминов из голландского языка, военных – из немецкого и др.).

Использование исторического метода в семасиологии может основываться на фактическом материале и на теоретических предпосылках, с помощью которых, например, устанавливается характер семантических изменений и производится отбор фактического материала для исследования. В области лексической семантики применением исторического метода определяется внутренняя форма слов и выражений, в многозначном слове выделяются основное, вспомогательное и переносное значения. Одна из целей исторического метода – отличить исконные слова от заимствованных и установить время, причину заимствований и их роль для развития данного языка. С синхронической точки зрения для многих слов это сделать довольно трудно, а часто и невозможно, тогда как при историческом подходе генетическая связь между родственными словами, а также источник заимствований чужих слов и выражений становятся очевидными и аргументированными. Одним из важных критериев древности слова служит частота его использования в языке: чем чаще слово, тем оно древнее.

С помощью исторического метода осуществляется периодизация развития национальных языков: в основу периодизации могут быть положены как внешние, так и внутренние факторы, а также их сочетание.

Чем глубже удается проникнуть в историю языка, тем больше обнаруживается сходства в значениях языковых единиц родственных языков, тем больше единства в плане их содержания. Применение исторического метода помогает определить пути развития плана содержания языка, вскрыть связь между нынешним его состоянием и прошлым, объяснить и прогнозировать семантические процессы в языке, способствует установлению форм связи плана содержания, плана выражения и окружающей действительности.

Новое в компаративных методах можно назвать лишь относительно. Имеется в виду, что принципиально новых методов, конечно, нет. Просто можно говорить о расширении задач и вовлечение в круг исследования новых сфер, а также об изменении (инновации) в самом общеметодологическом подходе к языковым данным. В частности, это связано с уже упоминавшейся изменившейся парадигмой лингвистического знания в сторону антропологического подхода; новые методы есть по сути новые подходы с помощью старых методов, и касается это прежде всего междисциплинарных интегративных исследований в области лингвокультурологии, этнолингвистики и общей семиотики.

А. Сранвительное изучение семантики языка культуры, т.е. применение сравнительно-истоического метода к исследованиям семантики, а точнее – пути от семантики к концептуальному содержанию, вызвало в жизни метод семасиологических универсалий (лингвокультурологических универсалий, концептуализированных областей пространства, по Ю.С. Степанову и пр.). Основу подобного исследования заложил Э.Бенвенист в своем знаменитом “Словаре индоевропейских социальных терминов”, где на материале большого количества языков реконструирует именно социокультурную семантику основных понятий через сближения и расхождения однокоренных слов и установление устойчивых ассоциативных связей, подтверждающихся примерами из разных языков (типология). Tempus ‘время’ связано с templum ‘храм’ à огороженное пространство à время=пространство и пр. Именно этот метод в то же время использовал В.И. Абаев (не называя) в работе «Язык как идеология и язык как техника», исследуя восточнославянскую связку – труд/страдание/болезнь= раб/робить/работа. В.В. Колесов в книге «Мир человека в Древней Руси» исследует целые семантические поля в их эволюции по тематическим группам НАРОД, ЖИЛЬЕ, ЧЕЛОВЕК и пр. – в древнерусском языке: причем учитываются парадигматические схождения и расхождения и синтагматические модели на внеязыковой, концептуальной основе.

Понятие семасиологической универсалии можно проиллюстрировать примерами из книги М.М. Маковского «У истоков человеческого языка». Ученый отвергает традиционный путь, при котором игнорируется возможность установления семасиологических универсалий, без знания которых все рассуждения о переходе одних значений в другие как бы повисают в воздухе. Наряду с формальным подходом к лексическим явлениям наблюдается также и определенная односторонность их освещения. Совершенно не обращается внимания на характеристику языка как феномена культуры, как определенного «видения мира» носителями тех или иных языков в ту или иную эпоху существования последних. Основываясь на известных мифопоэтических образах, автор делает попытку установления целого ряда семасиологических универсалий. Это дает возможность соотнести между собой слова и значения, ранее считавшиеся несопоставимыми. Связь определенных значений в свою очередь открывает возможность наглядно показать непосредственное отражение в языке обычаев и верований людей на наиболее ранних этапах существования человеческого общества.

Дата добавления: 2014-10-15