Одиннадцатая лекция

Я уже объяснял, что значение параграфов, служащих текстом для этих моихлекций, заключается исключительно в том, чтобы научно оправдать, обосноватьто, что здравый смысл древних и еще нынешних первобытных народов выразил,фактически, если и несознательно, почитая природу, как божественноесущество, а именно, что она существо первое, первичное, непроизводное. Нопрежде всего я должен посчитаться с двумя возражениями. Мне могут, во-первых, возразить: как ты, неверующий, хочешь оправдатьестественную религию? Не становишься ли ты тем самым на раскритикованнуютобой так резко точку зрения тех философов, которые оправдывают символ верыхристианства, с тою лишь разницей, что ты хочешь оправдать догматестественной религии, веру в природу? Я на это отвечаю: природа для менясовсем не потому первична, что естественная религия на нее так смотрит и еетак почитает, а скорее, наоборот, из того, что она есть первичное,непосредственное, я заключаю, что она и должна была представиться такоюпервичному, непосредственному, а следовательно, и родственному природесознанию народов. Или иначе говоря: тот факт, что люди почитают природу какбога, отнюдь не служит мне в то же время и доказательством истинностилежащего в основании этого факта сознания; но я нахожу в этом фактеподтверждение впечатления, производимого природой на меня, как начувственное существо; я нахожу в нем подтверждение тех оснований, которыепобуждают меня как существо интеллектуальное, обладающее философскойкультурой, придавать природе если не то же значение, которое ей приписываетестественная религия, - ибо я ничего не обожествляю, а следовательно, необожествляю и природы, - то во всяком случае аналогичное, подобное,видоизмененное лишь при посредстве естественных наук и философии. Конечно, ясимпатизирую религиозным почитателям природы; я - ее страстный поклонник ипочитатель; я понимаю не из книг, не на основании ученых доказательств, а измоих непосредственных представлений и впечатлений от природы, что древниенароды и даже еще и современные народы могут почитать ее как бога. Я еще исейчас нахожу в своем чувстве, ощущаю в своем сердце, как оно охватываетсяприродой, нахожу и сейчас в своем уме аргументы в пользу ее божественностиили ее обожествления. Я отсюда заключаю, ибо ведь и солнце, огне извездопоклонники - такие же люди, как и я, что и их побуждают кобожествлению природы сходные с моими мотивы (хотя и видоизмененныесоответственно их точке зрения). Я не делаю заключений, подобно историкам,от прошлого к настоящему, а заключаю от настоящего к прошлому. Я считаюнастоящее ключом к прошлому, а не наоборот, на том простом основании, чтоведь я хотя и бессознательно и непроизвольно, но постоянно измеряю,оцениваю, познаю прошлое исключительно со своей нынешней точки зрения,поэтому каждое время имеет другую историю прошлого, хотя это прошлое само посебе мертво и неизменно. Я признаю поэтому естественную религию не в силутого, что она для меня внешний авторитет, а исключительно потому, что я ипосейчас нахожу в самом себе ее мотивы, те основания, которые и в настоящеевремя сделали бы меня человеком, обожествляющим природу, если бы властьестественной религии не спасовала перед властью культуры, естественных наук,философии. Это кажется дерзким; но то, чего человек не познает из самого себя, того он совсем непознает. Кто изнутри себя и на себе не чувствует, почему люди моглиобожествлять солнце, луну, растения и животных, тот не поймет иисторического факта обожествления природы, хотя бы он и прочел и написалгруду книг об естественной религии. Второе возражение таково: ты говоришь о природе, не давая намопределения того, что такое природа, не говоря нам, что ты под природойпонимаешь. Спиноза придает однозначный смысл словам "природа", или "бог".Употребляешь ли ты и это слово в том неопределенном смысле, в котором ты намможешь легко доказать, что природа есть первичное существо, причем ты подприродой ничего другого не понимаешь, как бога? Я на это отвечаю немногимисловами: я понимаю под природой совокупность всех чувственных сил, вещей исуществ, которые человек отличает от себя как нечеловеческое; я разумею вообще под природой, как я это уже высказал на одной из своихпервых лекций, подобно Спинозе, не существо, живущее и действующее, будучинаделенным волей и разумом, как сверхъестественный бог, но только существо,действующее сообразно необходимости своей природы; однако оно для меня небог, как для Спинозы, то есть не одновременно сверхъестественное,сверхчувственное, отвлеченное, тайное и простое существо, но существомногообразное, человеку доступное, действительное, всеми чувствамивоспринимаемое. Или, беря слово практически, природа есть все то, что длячеловека- независимо от сверхъестественных внушений теистическойверы-представляется непосредственно, чувственно, как основа и предмет егожизни. Природа есть свет, электричество, магнетизм, воздух, вода, огонь,земля, животное, растение, человек, поскольку он является существом,непроизвольно и бессознательно действующим. Под словом "природа" я неразумею ничего более, ничего мистического, ничего туманного, ничеготеологического. Я апеллирую этим словом к чувствам. Юпитер есть все, что тывидишь, говорил один древний; природа, говорю я, есть все, что ты видишь ичто не является делом человеческих рук и мыслей. Или, если вникнуть ванатомию природы, природа есть существо или совокупность существ и вещей,чьи проявления, обнаружения или действия, в которых проявляется и существуетих бытие, имеют свое основание не в мыслях, или намерениях и решениях воли,но в астрономических или космических, механических, химических, физических,физиологических или органических силах или причинах. Содержанием параграфов 6 и 7, взятых мною в качестве темы этой лекции,является защита и оправдание язычников, защита против упреков, делаемых имхристианами, и имеет оно отношение к ранее высказанному утверждению, чтохристианская религия отличается от языческой не своим принципом, неотличительным признаком божества, а только тем, что она имеет своим богом неопределенный предмет природы, даже не природу вообще, а существо, от природыотличное. Христиане, по крайней мере разумные из их числа, порицалиязычников не за то, что они восторгались красотой и прелестью природы, а зато, что они причину их приписывали самой природе, что они воздавали хвалу заих благодетельные свойства земле, воде, огню, солнцу, луне, тогда как ведьони получили эти свойства лишь от творца природы, и его, стало быть, одногонадлежит почитать, бояться, восхвалять. Солнце, земля, вода, правда,являются причиной того, что существуют растения и животные, которыми живут всвою очередь люди, но это причины - подчиненные, причины, которые самипроизведены, истинная же причина, это - первая причина. Против этихобвинений я защищаю язычников, причем вначале оставляю открытым вопрос,существует ли первая причина, как христиане ее себе представляют; я защищаюпри помощи примера или, вернее, сравнения, взятого из круга христианскихпредставлений. Адам - первый человек; он в ряду людей - то же, что перваяпричина в ряду естественных причин или предметов; мои родители, деды и такдалее в такой же мере дети Адама, как причины в природе суть действия первойпричины; только Адам не имеет отца, как и первая причина не имеет причины.Но тем не менее я почитаю и люблю как моего отца не Адама; Адам охватываетвсех людей, из него вытравлена всякая индивидуальность; Адам в такой же степени отец негра, как и белого, славянина, как игерманца, француза, как и немца; я же не человек вообще; мое бытие, моесущество индивидуально, я принадлежу к кавказской расе и в ней - опять-такик определенной ветви, к немецкой. Причина моего существа, по необходимости,и сама индивидуальна, определенна, но это именно мои родители, дед ибабушка, короче - ближайшие ко мне поколения или люди. Если я дальшеобращаюсь назад, то я теряю из глаз все следы моего существования; я ненахожу тех свойств, из которых я мог бы вывести свои собственные свойства.Человек семнадцатого века не мог бы ни в каком случае, если бы его и неотделяло время, быть отцом человека девятнадцатого века, ибо слишком великокачественное расстояние, различие в нравах, привычках, представлениях,направлении ума, которое отражается даже и физически. Поэтому, как человексо своим почитанием останавливается на своих ближайших предках, как напричинах своего существования, а не восходит до первого предка, потому чтоон не находит в этом предке содержащейся и представленной своей от негонеотделимой индивидуальности, так же точно останавливается он и начувственных естественных существах, как на причинах своего существования. Яесмь то, что я есмь только в данной природе, в природе, какова она сейчас,какова она на человеческой памяти. Только существам, которых я вижу,чувствую, -или если я их сам не вижу и не чувствую, то все же они сами посебе существа видимые, чувствуемые или как-нибудь иначе ощущаемые, - толькоим обязан я своим существованием, я, который представляю собой чувственноесущество, который без чувств погружаюсь в небытие. Если эта природа исоздана, если ей и предшествовала природа другого рода или характера, тообязан я все же своим существованием только природе данного рода ихарактера, в которой я живу, с характером которой уживается и характер моегосуществования. Если и допустить, что существует первая причина втеологическом смысле, то все же должны были сначала быть солнце, земля,вода, короче говоря, природа, и природа данного рода, прежде чем я явился насвет; ибо без солнца, без земли я сам ничто; мое существование предполагаетсуществование природы. Зачем мне выходить за пределы природы? Я бы имел на то право, если бысам был существом, стоящим над природой. Но я до такой степени мало являюсьсверхъестественным существом, что даже не являюсь существом сверх илинадземным; ибо земля есть абсолютное мерило моего существа; я не только стоюсвоими ногами на земле, я думаю и чувствую только с точки зрения земли,только соответственно тому положению, которое Земля занимает во вселенной;я, конечно, поднимаю свои взоры до самого отдаленного неба; но я вижу всевещи в свете и в масштабе земли. Короче говоря, то, что я земное существо,что я не житель Венеры, Меркурия, Урана, составляет, как говорят философы,мою субстанцию, мою основную сущность. Если, стало быть, Земля и возникла,то все же я обязан только ей, только ее происхождению моим происхождением; потому что только существование земли есть основа человеческогосуществования, только ее существо есть основа человеческого существования.Земля есть планета, человек - планетное существо, существо, жизненный путькоторого возможен и действителен только в пределах жизненного пути планеты.Но земля отличается от других планет. Это ее отличие обосновывает еесвоеобразное, самостоятельное существо, ее индивидуальность, и эта ееиндивидуальность есть соль земли. Если мы и примем, и с полным правомпримем, что одна и та же причина, сила или субстанция создала планеты, товсе же эта сила, от действия которой образовалась Земля, была другой, чемта, от действия которой образовались Меркурий или Уран, то есть стольсвоеобразно определенная, что в результате ее действия получилась именноэта, а не какая-либо другая планета. Этой индивидуальной причине, которуюнельзя отличить от существа Земли, обязан человек своим существованием.Революционный толчок, который вырвал Землю из ее мистического растворения вобщей основной материи Солнца, планет и комет, - революция, которая, каквыражается Кант в своей превосходной теории неба, имела свое основание в"различии родов элементов", этот отрыв или толчок и был тем, от чего и досих пор ведут свое происхождение движение нашей крови и колебания нашихнервов. Первая причина есть всеобщая причина, причина всех вещей безразличия; но причина, которая производит без различия все, на самом деле непроизводит ничего, она только понятие, мысленное существо, имеющее толькологическое и метафизическое, но отнюдь не физическое значение, существо, изкоторого я, данное индивидуальное существо, ни в каком случае не могу себявывести. Первой причиной, - первой, я всегда прибавляю, "в смыслетеологов",- хотят поставить предел движению причин до бесконечности. Этодвижение причин до бесконечности можно лучше всего пояснить на ужеприведенном примере происхождения человека. Я имею причиной моегосуществования моего отца, мой отец - своего отца и так далее Но могу ли яидти до бесконечности? Всегда ли человека производил на свет человек? Решаюли я этим вопрос о происхождении человека, не отодвигаю ли его только тем,что подвигаюсь от отца к отцу? Не должен ли я прийти к первому человеку илик первой человеческой паре? Но откуда явилась эта пара? Но так же точно обстоит дело и со всеми другими вещами и существами,составляющими данный чувственный мир. Одно предполагает другое; одно зависитот другого; все вещи и существа конечны, все произошли одно из другого. Но откуда,спрашивает теист, первое в этой цепи, в этом ряду? Мы должны поэтому сделатьскачок вон из этого ряда к тому первому, которое, будучи само без начала,является началом всех возникших, будучи само без конца, или бесконечным,является основой всех конечных существ. Это - одно из обыкновеннейшихдоказательств существования бога, одно из доказательств, которое называюткосмологическим и по-различному выражают, например так: все, что есть, илимир, - переменчиво, временно, имеет свое происхождение, случайно; но случайное предполагает наличность необходимого, конечное -бесконечного, временное - вечного; это бесконечное, это вечное есть бог. Илиможно еще выразить так: все, что есть, все-чувственное, действительное, естьпричина определенных действий, но причина, которая сама явилась результатомдействий, которая сама, в свою очередь, имеет причину, и так далее; поэтомунеобходимой потребностью нашего разума является остановка, наконец, напричине, которая не имеет за собой больше причины, которая не вызвана ничьимдействием, которая, как выражаются некоторые философы, есть причина самойсебя или явилась из самой себя. Древние философы и теологи определялипоэтому конечное, не божественное, как то, что происходит из другого, абесконечное, бога - как то, что происходит от или из самого себя. Но против этого вывода можно заметить следующее. Если продвижениепричин до бесконечности в вопросе о происхождении людей, даже Земли, ипротиворечит разуму и мы не можем любое состояние Земли вывести изпредыдущего ее состояния, но должны подойти, наконец, к той точке, когдачеловек вышел из природы, а Земля - из планетной массы или из той основноймассы, которую можно как угодно называть, - то, во всяком случае, этопродвижение нисколько не противоречит разуму, сформировавшемуся напредставлении о мире, не противоречит тогда, когда это продвижение относитсяили применяется к природе, или миру вообще. Только ограниченность человека иего склонность к упрощению ради удобства подставляют ему вместо временивечность, вместо непрекращающегося никогда движения от причины к причине -безначальность, вместо не знающей устали природы - неподвижное божество,вместо вечного движения - вечный покой. Правда, мне, имеющему дело снастоящим, неразумно, бесцельно, скучно и даже невозможно мыслить или толькопредставлять себе безначальность и бесконечность мира; но эта необходимость,существующая для меня, - оборвать этот бесконечный пробег не есть ещедоказательство того, что этот пробег действительно обрывается, чтосуществуют действительное начало и действительный конец. Даже в сфереотражающихся на человеческом сознании исторических явлений, даже явлений,вызванных самим человеком, можем мы наблюдать, как человек - частью, правда,по незнанию, но частью из простого стремления к сокращению и упрощению радиудобства - обрывает исторические исследования: вместо многих имен, многихпричин, которые слишком долго и слишком обременительно было бы прослеживатьи которые часто ускользают от взора людей, - ставит одну причину, одно имя.Как человек во главе какого-либо изобретения, основания государства,постройки города, возникновения народа ставит имя одной какой-либо личности,хотя масса неизвестных имен и личностей принимала в нем участие, точно также ставит он и во главе мира имя бога, равно как по той же причине и всеизобретатели, основатели городов и государств считались определенно забогов. Поэтому большинство древних имен исторических и мифических людей,героев и богов являются именами коллективными, ставшими, однако, именамисобственными. Даже самое слово "бог" первоначально, как, разумеется, и всеимена, не есть имя собственное, но всеобщее или родовое имя (9). Даже вБиблии греческое слово theos и еврейское слово elohim употребляются дляобозначения других предметов, кроме бога. Так, князья и начальствующие лицаназываются богами, диавол - богом этого мира, даже живот - богом людей или,по крайней мере, некоторых людей; от этого места в Библии даже Лютерприходит в ужас. "Кто когда-либо, - говорит он, - слыхал такую речь, чтоживот есть бог? Если бы раньше не говорил так Павел, я бы не смел такговорить, ибо я не знаю более постыдных слов. Не горестно ли, что постыдный,вонючий, грязный живот может называться богом?" И даже при философском определении, гласящем, что бог естьнаиреальнейшее, то есть наисовершеннейшее существо, совокупность всехсовершенств, бог есть, собственно говоря, коллективное имя; ибо достаточномне из различных свойств, сконцентрированных в боге, выделить лишь ихразличия, чтобы они произвели на меня впечатление разных вещей или существ,и чтобы я нашел, что слово бог такое же неопределенное, коллективное илисобирательное слово, как, например, слово овощи, зерно, народ. Ведь каждое свойство бога есть само бог, как утверждает теология илитеологическая философия, каждое свойство бога может быть поэтому поставленовместо бога. Даже в повседневной жизни вместо бога говорят божественноепровидение, божественная мудрость, божественное всемогущество. Но свойствабога имеют весьма различную и даже противоречивую природу. Ограничимсярассмотрением лишь самых популярных свойств. Как различны могущество,мудрость, доброта, справедливость! Можно быть могущественным без мудрости имудрым без могущества, добрым без справедливости и справедливым без доброты.Fiat justitia, pereat mundus (правосудие должно совершиться, хотя бы погибмир); мир может погибнуть, только бы jus, только бы право сохраняло своезначение, - изречение юриспруденции, справедливости; но в этом выражении,характерном для правосудия, нет, без всякого сомнения, ни искры доброты идаже мудрости; ибо не человек существует для справедливости и дляправосудия, но правосудие для человека. Поэтому, если я представляю себемогущество бога, могущество, которое, если захочет, может меня уничтожить,или представляю себе справедливость бога в смысле только что приведенногоизречения, то я представляю себе в виде бога совсем другое существо, я всамом деле имею совсем другого бога, чем если бы я представлял себе толькоего доброту. Поэтому совсем не так велико различие между политеизмом имонотеизмом, как это кажется. И в едином боге ввиду множества и разнообразияего свойств имеется много богов. Различие не больше того, которое существуетмежду словом собирательным и коллективным. Или, вернее, оно таково: приполитеизме бог - открыто, очевидно - есть только собирательное слово; примонотеизме же отпадают чувственные признаки, исчезает видимость политеизма;но существо, сама вещь остается. Поэтому различные свойства единого богавели при христианах столько же не только догматических, но и кровавых боевдруг с другом, как и многочисленные боги на Олимпе Гомера. Древние теологи, мистики и философы говорили, что бог объемлет в себевсе, что есть в мире, но то, что в мире многообразно, рассеяно, разрознено,чувственно поделено между различными существами, то в боге имеется впростом, нечувственном, едином виде. Здесь мы отчетливо высказали, чточеловек в боге объединяет существенные свойства многих различных вещей исуществ в одно существо, в одно имя, что человек представляет себе в богепервоначально себя или, поистине, - неотличное от мира существо, но в этомсуществе тот же мир, только на иной лад, отличный от чувственного воззрения;то, что он представляет себе в мире или в своем чувственном воззрениипротяженным в пространстве и во времени, телесным, то он мыслит в боге непротяженным в пространстве и во времени, бестелесным. В вечности он береттолько в одно короткое родовое имя или понятие бесконечный ряд времен, в егополной протяженности непостижимый, в вездесущности - только бесконечностьпространства; из субъективных вполне обоснованных соображений, он, принимаявечность, обрывает бесконечно скучный для него счет с рядами чисел,множащихся до бесконечности. Но из этого обрывания, из этой скуки тянущегосядо бесконечности ряда времен и пространств, из самих противоречий, связанныхв нашем представлении или в абстракции с понятием вечного времени,бесконечного пространства, отнюдь не следует необходимость действительногоначала или конца мира, пространства, времени; это - в природе нашегомышления, языка, к этому приводит нас необходимость жизни, что мы всюдупользуемся знаками сокращения, что мы всюду ставим на место воззренияпонятие, на место предмета - значок, слово, на место конкретного -абстрактное, на место множества - единое, стало быть, на место многихразличных причин - одну причину, на место многих различных личностей - однуличность как представителя, заместителя прочих. И правы поэтому те, ктоутверждают, что разум, - по крайней мере до тех пор, пока он некритически,не различая, принимает свое существо за существо мира, за объективное,абсолютное существо, пока он не облагорожен мировоззрением, - необходимоприводит к идее божества. Не нужно только эту необходимость, эту идеюотдельно выдвигать, изолировать ее, обособлять от других явлений, идей ипредставлений, которые основываются на той же необходимости, которые мы темне менее познаем как субъективные, то есть основывающиеся только насвоеобразной природе представления, мышления, речи, и которым неприписывается никакого объективного значения и существования, никакогосуществования вне нас. Та же необходимость, которая побудила человека поставить имя однойличности на место ряда личностей и даже поколений и родов, которая побудилаего вместо созерцаемой величины поставить число, на место чисел - буквы,которая побудила его вместо груши, яблока, вишни говорить - плоды, вместо -геллера, пфеннига, крейцера, гроша, гульдена, талера - просто деньги, вместо"дай мне этот нож, эту книгу" говорить "дай мне эту вещь", - эта женеобходимость побудила его также на место многих причин, совместнодействовавших при возникновении мира, если мы мыслим себе его возникшим, ипри его сохранении поставить одну причину, одно существо, одно имя. Ноименно поэтому это единое существо столь же субъективно, то есть существуеттолько в человеке, только в природе его представления, мышления, речи и наних основывается, как и вещь, деньги, плоды. Что идея или родовое понятиебожества в его метафизическом значении покоится на той же необходимости, натех же соображениях, что и идея или понятие вещи, плодов, доказывается ужетем, что у политеистов боги являются не чем другим, как представленными ввиде существ собирательными или родовыми именами и понятиями. Так, римляне -чтобы остаться при старых примерах - имели богиню денег - Pecunia, и дажеразличные главные сорта или роды денег, медные и серебряные деньги, ониделали богами. Они имели бога Aesculanus или Aerinus, то есть бога бронзовыхили медных денег, бога Argentinus, то есть серебряного бога. Имели они такжеи богиню плодов - Рошопа. Если у римлян и греков не встретишь всех родовыхимен и понятий в качестве богов, то это происходит только от того, чтоименно римляне - эти эгоистические святоши - обожествляли лишь то, чтоодновременно обозначает какое-либо отношение к человеческому эгоизму;поэтому римлянами почитался даже бог навоза, deus Stercutius, дабы удобрениепринесло пользу полям. Но навоз - родовое понятие; ведь есть различные виды навоза: голубиный навоз, лошадиный, коровий итак далее Обратимся теперь к другому пункту, который нам нужно развить противобычного вывода относительно первой, уже не имеющей причин, причины. Все,что есть, зависимо, или, как другие это формулируют, имеет основание своегосуществования вне себя, существует не от себя и не через себя само,предполагает поэтому наличность существа, независимого от других, имеющегооснование своего существования в самом себе, безусловно необходимого, -существа, которое есть, потому что оно есть. Против этого довода я привожуопять пример человека, ибо ведь в конечном счете только человек есть то, отчего исходит человек и чью зависимость и чье происхождение он берет заобразец зависимости и происхождения всех чувственных предметов. Конечно, язавишу от моих родителей, родителей моих родителей и так далее; конечно, яброшен в мир не самим собой; меня бы не было, если бы другие не существовалираньше меня; тем не менее, однако, я - отличное и независимое от моихродителей существо; то, что я собой представляю, я представляю не только благодаря другим,но и благодаря себе самому; я, конечно, стою на плечах моих предков, но и наплечах их я стою все же еще и на своих собственных ногах; я, конечно, безмоего ведома и желания зачат и рожден; но появился я на свет не без влеченияк самостоятельности, к свободе, к эмансипации от моей зависимости отматеринского тела (влечения, которое, разумеется, сейчас мной не сознается); короче говоря, я произведен на свет, я зависим или был зависим от моихродителей; но я сам также отец, сам также муж, и то, что я произошел, что ябыл когда-то ребенком и зависел телесно и духовно от своих родителей,находится бесконечно далеко позади моего настоящего самосознания. Однонесомненно: сколько бы мои родители не имели сознательно или бессознательновлияния на меня, - какое мне дело до прошлого? Сейчас я своего отца и своюмать чувствую лишь в себе самом, сейчас мне не поможет никакое другоесущество, ни даже сам бог, если я себе сам не помогу; я действую пособственной инициативе, как хочу. Пеленки, которыми заботливость моихродителей обвязала мое тело, давно сгнили; зачем же мне и мой дух оставлятьв тех путах, которые давно сбросили мои ноги?

Дата добавления: 2014-10-23