Четырнадцатая лекция

В конце вчерашней лекции я говорил о том, что отношение бога к мирусводится к отношению родового понятия к индивидууму, что вопрос, есть либог, является лишь вопросом о том, имеет ли общее понятие самостоятельноесуществование. Но это не только один из самых трудных вопросов, но такжеодин из важнейших, ибо лишь от него зависит бытие или небытие бога. У многихих вера в бога зависит только от этого вопроса; существование их богаопирается только на существование родовых или общих понятий. Если нет бога,говорят они, то никакое общее понятие не представляет истины, то нетмудрости, нет добродетели, нет справедливости, нет закона, нетобщественности; тогда все становится чистым произволом, все возвращается вхаос, даже в ничто. На это следует тотчас же заметить, что если и нетмудрости, справедливости, добродетели в теологическом смысле, то отсюда ещеотнюдь не следует, что таковых не имеется в человеческом и разумном смысле.Чтобы признать значение за общими понятиями, для этого нет необходимости ихобожествлять, превращать в существа, отличные от индивидуумов или особей.Как мне не нужно для того, чтобы гнушаться порока, превращать его всамостоятельное существо в виде дьявола, по примеру древних христианскихтеологов, имевших для каждого порока своего особого дьявола (так, например,для пьянства - дьявола пьянства, для обжорства-обжорного дьявола, длязависти-дьявола зависти, для скупости - дьявола скупости, для страсти к игре- игорного дьявола, одно время даже для новомодного покроя брюк - особогобрючного дьявола), - так же точно не нужно мне для того, чтобы любить их,представлять себе добродетель, мудрость, справедливость в виде богов или -что то же - свойств бога. Если я ставлю себе какую-либо цель, если, например, я возлагаю на себяосуществление добродетели постоянства или выдержки, то нужно ли мне дляэтого, чтобы не выпускать ее из глаз, сооружать ей алтари и храмы, подобнотому как это делали римляне, превращавшие добродетель в богиню и дажеделавшие богинями отдельные добродетели? Должна ли она - добродетель - бытьвообще самостоятельным существом, чтобы проявлять надо мной свою силу, чтобыиметь власть надо мной? Не имеет ли она ценность и в том случае, когда онаявляется свойством человека? Ведь я сам хочу быть стойким; я больше не хочуподчиняться смене тех впечатлений, которым меня подвергает моя мягкость ичувственность, я сам себе противен в качестве мягкого, чувствительного,переменчивого, капризного человека; стойкий человек и является для меняпоэтому целью. Пока я еще не стоек, я различаю, разумеется, стойкость отсамого себя, я ставлю ее над собой как идеал, олицетворяю ее; быть может,даже обращаюсь к ней в одиноком разговоре с собой, как будто бы она быласуществом самим по себе, следовательно, отношусь к ней так же, какхристианин к своему богу, как римлянин к своей богине добродетели; но язнаю, что я ее олицетворяю, и, тем не менее, она не теряет для меняценности, ибо я ведь лично в ней заинтересован, я имею в самом себе, в своемэгоизме, в своем стремлении к счастью, в своем чувстве чести, которомупротиворечит мягкость, открытая всем впечатлениям и переменам, достаточнооснований, чтобы быть стойким. И то же самое относится и ко всем другимдобродетелям или силам человека, как то - разум, воля, мудрость, ценностькоторых и реальное значение поэтому для меня не теряется, вообще неуничтожается оттого, что я рассматриваю их лишь как свойства человека и знаюих в качестве таковых, не обожествляю, не превращаю в самостоятельныесущества. То же, что относится к человеческим добродетелям и силам,относится и ко всем общим или родовым понятиям; они существуют не вне вещейили существ, не отдельно, не независимо от индивидуумов, от которых мы ихпроизвели. Субъектом, то есть существом, имеющим бытие, является всегда лишьиндивидуум, род же - лишь предикат, лишь свойство. Но именно предикат,свойство индивидуума, отделяет нечувственное мышление, абстракцию отиндивидуума, делает эту абстракцию предметом самим по себе, рассматривает еев этом отвлечении как сущность индивидуумов, определяет различияиндивидуумов между собой лишь как индивидуальные, то есть, в данном случае,случайные, безразличные, несущественные различия, так что для мышления, длядуха все индивидуумы сливаются, собственно говоря, в один индивидуум или водно понятие, и мышление приписывает себе всю сущность, на долю жечувственного воззрения, которое раскрывает нам индивидуумов какиндивидуумов, то есть в их множественности, разнообразии, индивидуальности,оставляет лишь оболочку, так что то, что в действительности являетсясубъектом, существом, мышление делает предикатом, свойством, простою модойили манерой родового понятия, и, наоборот, то, что в действительностиявляется лишь свойством, предикатом, оно делает существом. Кроме приведенных примеров возьмем для уяснения предмета еще один, ипритом чувственный, пример. Каждый человек имеет голову, разумеется,человеческую голову, то есть голову с человеческими свойствами; потому чтоведь и животные имеют головы, хотя голова не входит в состав понятия,характеризующего животных вообще, ибо есть животные, еще не имеющие развитойголовы, головы в собственном смысле слова, и даже у высших животных головаслужит лишь низшим потребностям, не имеет самостоятельного значения идостоинства; поэтому, собственно, голова отступает на задний план передпастью. Голова есть, следовательно, отличительный признак для всех людей,общая, существенная черта или предикат человека; существо, которое выходитиз чрева матери без ног и без рук, есть все же человек, но существо безголовы не человек. Но следует ли из этого, что у всех людей лишь однаголова? А ведь единство головы есть необходимое следствие единства рода,который человек превращает в самостоятельное существо в своем абстрактном,то есть нечувственном, мышлении. Но разве чувство мне не говорит, что каждыйчеловек имеет свою голову, что есть столько же голов, сколько и людей, астало быть, не существует генеральной или общей головы, а есть толькоиндивидуальные головы? - что голова, голова вообще как родовое понятие,голова, из которой я устранил все индивидуальные особенности и отличительныепризнаки, существует лишь в моей голове, вне же моей головы имеются толькоголовы? Но что существенно для этой, моей головы? То ли, что она головавообще или что она есть данная, определенная голова? Что она есть даннаяголова, потому что, кто возьмет у меня мою голову, тот вообще не оставит мнебольше головы. И не голова вообще, а только действительная, индивидуальнаяголова действует, творит, мыслит. Слово: индивидуальный, разумеется,двусмысленно, ибо мы понимаем под ним также и безразличное, случайное,незначительное своеобразие, отличающее часто одного человека от другого.Поэтому необходимо сначала, чтобы уяснить себе значение индивидуальности,противопоставить человека или, чтобы остаться при нашем примере, головучеловека голове животного, взять индивидуальность человеческой головы вотличие от животной. Но и далее, при сравнении одной человеческой головы сдругой, хотя и имеются индивидуальные различия в том смысле, при котороминдивидуальное обозначает лишь безразлично своеобразное, существеннымявляется то, что каждый человек имеет свою собственную, данную,определенную, чувственную, видимую, индивидуальную голову. Голова какродовое понятие, как общий атрибут, или отличительный признак человека, неимеет, стало быть, другого значения, другого смысла, кроме того, что вселюди сходятся на том, что каждый имеет голову. Если я, однако, несмотря наэто общее согласие, отрицаю, чтобы люди имели одну голову, между тем какединство головы является необходимым следствием того представления, чтоединство рода в отличие от индивидуумов есть нечто существующее,самостоятельное, а в особенности того представления, что все люди имеют одинразум; если я утверждаю, что имеется столько же голов, сколько ииндивидуумов; если я голову отождествляю с индивидуумом, их друг от друга неотличаю или не отделяю, - следует ли отсюда, что я отрицаю значение исуществование головы, что я делаю человека безголовым существом? Наоборот,вместо одной головы я получаю много голов, и если четыре глаза видят больше,чем два, то и много голов сделают бесконечно больше, чем одна; поэтомувместо того, чтобы что-либо проиграть, я только выиграл. Если поэтому яуничтожаю различие между родом и индивидуумом, если я оставляю егосуществовать только в мышлении, в различении, в абстрагировании, то я неотрицаю в силу этого значение родового понятия; я утверждаю только, что родсуществует лишь как индивидуум или предикат индивидуума (14). Я не отрицаю,- сошлюсь опять на прежние примеры, - мудрость, добро, красоту; я отрицаюлишь, что они в качестве этих родовых понятий являются существами, в виде либогов, или свойств бога, или в виде платоновских идей, или гегелевскихсамополагающихся понятий; я утверждаю только, что они существуют лишь вмудрых, добрых, прекрасных индивидуумах и, следовательно, как уже сказано,являются лишь свойствами индивидуальных существ, что они не являются сами посебе существами, а только атрибутами или определениями индивидуальности, чтоэти общие понятия предполагают существование индивидуальности, а не наоборот(15). Теизм как раз основывается на том, что он родовые понятия, по крайнеймере содержание их, которое он называет богом, предпосылает в качествеисточника их происхождения действительным вещам, что он не общее производитот индивидуумов, а, наоборот, индивидуумов от общего. Но общее, как таковое,родовое понятие существует в мышлении и для мышления; поэтому и получается,что человек приходит к мысли и вере в то, что мир вышел из идей, из мыслейдуховного существа. Если стоять на точке зрения мышления, отвлекающегося отчувств, то представится как нельзя более естественным этот ход мысли; ибодуху, абстрагирующему от чувств, ближе абстрактное, духовное, толькомыслимое, чем чувственное; оно для него и более раннее и высшее, чем чувство, поэтому для негосовершенно естественно выводить чувственное из духовного, действительное измыслимого. Мы встречаем этот ход мысли даже и у современных спекулятивныхфилософов. Они еще и поныне творят из своей головы мир, как когда-то этоделал христианский бог. Вера в то или иное представление о том, что мир, природа вообще созданамыслящим или духовным существом, имеет еще и другое основание, кроме толькочто приведенного, которое мы можем называть философским или спекулятивным вотличие от того популярного, к которому мы сейчас переходим. Вот оно.Человек создает вещи, существующие вне его, им предшествовала в человекемысль о них, набросок, понятие, и в основе их лежит намерение, цель. Есличеловек строит дом, то он имеет в голове идею, образ, согласно которому онстроит, который он осуществляет, превращает или переводит в камень и дерево,находящиеся вне его, и при этом он имеет также цель: он строит себе дом дляжилья или беседку, или фабричное здание; короче говоря, он строит себе домдля той или другой цели. И эта цель определяет идею дома, которую янабрасываю в моей голове: ибо дом для данной цели я мыслю себе иным, чем домдля другой цели. Вообще человек есть существо, действующее согласноизвестным целям; он ничего не делает без цели. Но цель есть, вообще говоря,не что иное, как волевое представление - представление, которое не должноостаться представлением или мыслью и которое я поэтому реализую, то естьосуществляю, при посредстве инструментов своего тела. Короче говоря, человексоздает если не из своего духа, то, во всяком случае, при помощи своегодуха, если не из своих мыслей, то, во всяком случае, при помощи своих мыслейи согласно им, вещи, которые именно поэтому даже внешним образом имеют насебе печать намеренности, планомерности и целесообразности. Но человекмыслит обо всем по себе; он переносит поэтому представление о своихсобственных созданиях на создания или действия природы; он рассматривает миркак жилой дом, мастерскую, часы, короче говоря, как продукт человеческогомастерства. Так как он не различает продукты природы и продукты мастерства,в лучшем случае различая их только как разновидности, то он предполагает какпричину их человеческое, ставящее себе цели, мыслящее существо. Но так какпродукты и действия природы выходят в то же время далеко за пределычеловеческих сил, бесконечно превышают их, то ОН мыслит себе человеческую посвоему существу причину в то же время и как сверхчеловеческое существо, каксущество, которое имеет те же свойства, что и люди: разум, волю, силу, дляосуществления своих мыслей, но в бесконечно больших размерах, бесконечнопревышающих масштаб человеческих сил и способностей, и называет он этосущество богом. Доказательство бытия божьего, опирающееся на эти способы наблюдения илипознания природы, называется физико-теологическим или телеологическимдоказательством, то есть таким, которое почерпнуто из целесообразностиприроды, ибо это доказательство ссылается главным образом на так называемыецели природы. Цели предполагают наличность разума, намерения, сознания; атак как, говорится в этом доказательстве, природа, вселенная, материя слепа,действует без разума, без сознания, то она предполагает, что имеетсяпервоначально духовное существо, ее создавшее или во всяком случаеорганизовавшее и оформившее согласно своим целям. Это доказательствоприводилось уже древними верующими философами, платониками и стоиками, вхристианские же времена повторялось до того, что набило оскомину. Это -самое популярное и с известной точки зрения наиболее ясное и убедительноедоказательство - доказательство простого, то есть необразованного, о природеничего не знающего человеческого разума; оно поэтому есть единственное, покрайней мере единственное теоретическое, основание и опора теизма в народе.Мы должны, однако, против этого вывода указать прежде всего на то, что хотяпредставлению о целях в природе и соответствует нечто конкретное илидействительное, все же выражение или понятие цели в применении к природенеподходяще. То именно, что человек называет целесообразностью природы и кактаковую постигает, есть в действительности не что иное, как единство мира,гармония причин и следствий, вообще та взаимная связь, в которой все вприроде существует и действует. Как слова только тогда имеют смысл иразумное содержание, когда они стоят друг с другом в необходимомсоотношении, точно так же только необходимое соотношение, в котором друг кДругу стоят существа или явления природы, производит на человека впечатлениеразумности и намеренности. Стоики в своих доказательствах разумной причины,мира против представления, - разумеется, неразумного, - о том, что миробязан своим существованием случаю, случайному скоплению атомов, то естьбесконечно малых твердых и неделимых тел, пользовались сравнением, говоря,что это было бы то же самое, как если бы из случайного сочетания букв хотелиобъяснить происхождение духовного труда, например, исторических книг Энния.Однако, хотя мир и не обязан своим существованием случаю, но нам по этойпричине не приходится еще мыслить для него человеческого иличеловекоподобного автора. Чувственные вещи (не буквы или литеры, которые ещедолжны сначала быть набраны существующим вне их наборщиком, ибо они ненаходятся друг к другу ни в каких необходимых отношениях) - вещи в природепритягиваются друг к другу, друг в друге нуждаются и друг друга желают, ибоодна не может быть без другой, следовательно, они вступают вовзаимоотношения друг к другу по собственному почину, соединяются друг сдругом вследствие действия своих собственных сил, как, например, кислород сводородом, образуя воду, или с азотом, образуя воздух, и тем кладутоснование тому достойному удивления взаимоотношению, которое человек, еще незаглядывавший в существо природы и судящий обо всем по себе, объясняет себекак творение существа, действующего и созидающего по известным планам исообразно известным целям. Что люди больше всего полагали возможнымрассматривать как доказательство существования разумного и духовного творцамира, так это не только так называемую внутреннюю органическуюцелесообразность, согласно которой органы тела отвечают своим функциям илиотправлениям, но также и главным образом и так называемую внешнююцелесообразность, в силу которой неорганическая природа обладает такимисвойствами или, как выражаются теисты, так устроена, что животные и людимогут в ней жить и притом самым приятным, самым комфортабельным образом. Если бы Земля находилась ближе к Солнцу или дальше от него итемпература поднялась бы до точки кипения воды или упала бы ниже точкизамерзания, то все бы высохло от жары или оцепенело от холода. Как мудропоэтому господь бог рассчитал, на каком расстоянии земля должна находитьсяот солнца, чтобы животные и люди могли на ней жить! И как милостивопозаботился он всюду о нуждах живущего! Даже в самых печальных,неплодородных, холодных местностях есть все же еще, по крайней мере, мхи,лишаи, кустарники и известные животные, служащие пищей человеку. И какявственно, как очевидно проявляет себя благость и мудрость бога в богатствеболее теплых стран! Как позаботился там господь бог об удовлетворениивкусовых ощущений человека! Какие лакомства произрастают там на кустах идеревьях! Там имеется сахарный тростник, там рис, которым, как говорят, водном Китае питается до ста млн. людей, там инбирь, ананасы, кофейноедерево, чайный и перечный кусты, какаовое дерево, откуда к нам приходитшоколад, мускатный орешник, гвоздичное дерево, ванильный куст, кокосоваяпальма, кору которой, как говорит один современный набожный популярныйботаник, "благое провидение снабдило всюду выступами, имеющими формуполумесяца, с помощью которых человеку облегчается возможность взлезть навысокое дерево, чтобы раздобыть драгоценные плоды и утоляющий напиток, имидоставляемый". Мы, однако, заметим по этому поводу следующее, и прежде всегоотносительно первого пункта. Органическая жизнь не случайно появилась наземле, среди неорганической природы; нет, органическая и неорганическаяжизнь тесно связаны друг с другом. Что же я такое, если отправляться оторганической жизни, без внешнего мира? Так же, как легкое принадлежит мне,мне принадлежит и воздух; как мне принадлежит глаз, точно так же и свет; ибочто такое легкое без воздуха, глаз без света? Свет существует не для того,чтобы глаз видел, но глаз существует потому, что есть свет; точно так же ивоздух существует не для того, чтобы его вдыхать, но его вдыхают потому, чтоесть воздух, потому что без воздуха не могло бы быть жизни. Существуетнеобходимое взаимоотношение между органическим и неорганическим. Мало того,это взаимоотношение само есть основа, есть сущность жизни. Поэтому у нас нетникакого основания воображать, что если бы человек имел больше чувств илиорганов, он познавал бы также больше свойств или вещей природы. Их не больше во внешнем мире, как в неорганической, так и ворганической природе. У человека как раз столько чувств, сколько именнонеобходимо, чтобы воспринимать мир в его целостности, в его совокупности.Подобно тому, как человек, организм, произошел не из воды или земли, какверили древние, вообще не из какого-либо отдельного единичного элемента илииз какого-либо рода предметов, которому соответствует то или другое чувство,а обязан своим существованием и происхождением взаимодействию всей природы вцелом, так и чувства его не ограничены определенными родами или видамителесных качеств или сил, а охватывают всю природу. Природа не прячется, -напротив, она навязывается человеку со всей силой, и так сказать,бесстыдством. Как воздух проникает к нам через рот и нос и все поры тела,так же точно и предметы или свойства природы, восприятие которых нашимитеперешними чувствами мы не улавливаем, дали бы себя почувствовать черезсоответствующие чувства, если бы только такие предметы и свойствадействительно имелись. Однако вернемся опять назад. Разумеется, жизнь погасла бы на земле, по крайней мере, эта жизнь,которая на ней сейчас есть, если бы Земля заступила место Меркурия, но ведьтогда и Земля не была бы уже больше Землей, то есть данной, индивидуальной,от других планет отличающейся планетой, какою она является в настоящеевремя. Земля есть то, что она есть, только на том месте, которое оназанимает в солнечной системе, и она не потому помещена на это место, чтобылюди и животные могли на ней жить, а потому, что она - соответственно своейпервоначальной природе - по необходимости занимает это место, потому что онавообще наделена такими свойствами, какими она обладает сейчас, поэтомупроизошли и живут на ней такие органические существа, какие мы встречаем наЗемле. Мы видим и на Земле, что особые страны или пояса Земли производят иособых, только им присущих, животных и растения, например, жаркие страныпроизводят самые горячие темпераменты, самые горячительные напитки, самыевозбуждающие пряности, что, стало быть, органическая и неорганическаяприрода связаны одна с другой, что они неразрывны, что они в своем существеедины. Поэтому нисколько не удивительно, что мы находим на Земле условиясуществования и средства к жизни, подходящие для людей и животных; ибо ведьс самого начала индивидуальности Земли соответствует индивидуальность нашегосущества; мы ведь не дети Сатурна или Меркурия, а земные создания, земныесущества. Это ведь та же Земля, то же Солнце, тот же климат, которым,например, баобаб и обезьяна, как и негр, обязаны своим происхождением исвоим существованием. Там, где имеется такая температура, при которой водаможет существовать не в виде пара или льда, а в виде жидкости, где есть,следовательно, вода, которую можно пить или которая может быть впитанарастениями, где есть воздух, который можно вдыхать, свет такой силы, такоймеры, чтобы глаз животного или человека его мог вынести, там имеются иэлементы, первоосновы и истоки животной и растительной жизни, таместественно и даже необходимо должны быть и растения, которые соответствуютживотным и человеческим организмам и служат им предметом питания. Поэтому,если этому хотят удивляться, то нужно вообще удивляться существованию Землиили же ограничить свое теологическое изумление и аргументацию толькопервыми, так сказать, астрономическими свойствами Земли; ибо раз мы имеемэти свойства, раз мы имеем Землю как данную, индивидуальную,самостоятельную, от других мировых тел отличную планету, то в этойиндивидуальности Земли нам дано и условие или, вернее, также и происхождениеорганических индивидуумов; ибо только индивидуальность есть принцип, основажизни. В чем, однако, индивидуальность Земли имеет свою основу? В притягиваниии отталкивании, которые существенным образом свойственны материи, основнымэлементам природы, которые человек только в своем уме от них отделяет.Материальные частицы или тела, притягиваясь друг к другу, тем самымотделяются от других, отталкиваются от них и потому образуют особое целое.Основные вещества, первичные элементы - материю мира - мы должны вообще себемыслить не как нечто единообразное, не имеющее в себе различий; такаяматерия есть лишь человеческая абстракция, химера; существо природы,существо материи есть уже с самого начала существо, в себедифференцированное, ибо только определенное, отличимое, индивидуальноесущество есть существо действительное. Как нелеп вопрос, почему вообщечто-либо существует, так же нелеп и вопрос, почему нечто является именноданным, определенным существом, почему, например, кислородный газ не имеетзапаха, вкуса и более тяжел, чем атмосферный воздух, почему он при сжиманиисветится и под самым сильным давлением не превращается в жидкость, почемупри соединении его вес выражается цифрою 8, почему при соединении сводородом он сохраняет постоянно отношение по весу, как 8 к 1, 16 к 2, 24 кЗ? Эти именно свойства являются основой индивидуальности кислорода, то естьего определенности, его своеобразия, его сущности. Если я отброшу эти егосвойства, отличающие его от других элементов, то я тем самым уничтожу егобытие, уничтожу его самого. Следовательно, спрашивать, почему кислородявляется именно этой, а не другой материей, все равно, что спрашивать,почему существует кислород. Но почему же он существует? На это я отвечу: онсуществует именно потому, что существует; он принадлежит к существу природы;он существует не для того, чтобы поддерживать огонь и дыхание животных, нопотому, что он есть, существует огонь и жизнь. Там, где дано условие илиоснование для чего-нибудь, там не может не быть и следствия; где данаматерия - материал для жизни, - там не может отсутствовать и жизнь, точнотак же как, если даны кислород и горючее тело, по необходимости следует ипроцесс горения.

Дата добавления: 2014-10-23