Лингвистическая теория Соссюра

Язык – это система оппозиций. Так утверждает Фердинанд де Соссюр, швейцарский лингвист, работавший в конце XIX – начале XX вв.; его работы стали краеугольным камнем современной теории. Что делает каждый элемент языка тем, что он есть, придаёт каждому элементу неповторимость? По мнению Соссюра, это противопоставление дру­гим элементам той же языковой системы. Лингвист прибегает к такой аналогии: имеется поезд-экспресс, отправляющийся в 8 ч. 30 мин. по направлению «Лондон – Оксфорд»; этот поезд приобретает тожде­ство самому себе в противопоставлении другим поездам, указанным в железнодорожном расписании. Так, экспресс «Лондон – Оксфорд», отправляющийся в 8 ч. 30 мин., отличается от экспресса «Лондон – Кембридж» (время отправления – 9 ч. 30 мин.) и от пригородного ок­сфордского поезда, отправляющегося в 8 ч. 45 мин. Принимаются во внимание не физические характеристики данного поезда: паровоз, вагоны, точный маршрут, поездная бригада и т. д.; всё это может ме­няться, так же как и время отправления и прибытия. То, что составляет своеобразие данного поезда, – это его место в системе поездов: дан­ный поезд является таковым, так как он противопоставлен другим. Соссюр говорит: «Наиболее точная характеристика знака состоит в том, что он не есть то, чем являются другие». В самом деле, букву b мы можем изобразить сколь угодно разнообразными способами (не будем забывать о бесконечном разнообразии почерков!), лишь бы она мчалась от других букв – l, k или d. Ключевое значение имеют не форма или содержание, а возможность провести различие.

В понимании Соссюра, язык представляет собой систему знаков, причём ключевым моментом является то, что Соссюр называет произвольностью языкового знака. Отсюда следуют два вывода. Во-первых, знак (например, слово) есть сочетание формы («означающего») и значения («означаемого»); их соотношение конвенционально, не основано на внешнем подобии. Например, то, на чём я в данный момент сижу, вполне может быть названо не «стулом», а как-то иначе. То, что в нашем языке выражается таким словом, в ином языке может быть выражено совершенно по-другому. Исключениями, пожалуй, можно считать так называемые «звукоподражания», то есть слова, вроде бы имитирующие то, что они обозначают, вроде «гав-гав» или «ж-ж-ж». Нo даже эти слова в различных языках имеют разную форму. Например, во французском языке собачий лай обозначается как «oua-oua». Ещё важнее для Соссюра и современных теоретиков другой аспект произвольности знака: и в плане звучания (формы, означающего), и в плане мышления (значения, означаемого) границы между знаками условны. В различных языках эти границы пролегают по-разному. Русский язык различает слова «стул», «стол» и «сталь» в плане звучания как разные знаки с разными значениями, но дело могло бы обстоять иначе – это могли бы быть различные варианты произношения одного и того же знака. В плане значения «стул» отличается от «табурета» (стула без спинки), но означаемое (или концепт) «стул» может включать в себя сиденья с подлокотниками и без таковых, жесткие и мягкие сиденья, а ведь эти различия предполагают существование разных концептов.

Соссюр заявляет, что язык не есть «номенклатура», то есть перечень названий, которые соответствуют каждой определённой вещи, существующей вне языка. Этот тезис принципиален для новейшей те­ории. Нам представляется, что имеющиеся у нас слова, как, например, «собака» и «стул», должны обозначать собак и стулья вне рамок како­го-либо языка. Но, по Соссюру, если бы слова обозначали заранее данные понятия, то они имели бы точные смысловые эквиваленты в разных языках, что не вполне соответствует действительности. В каж­дом языке существует своя система понятий и форм, то есть система условных знаков, организующая мир.

Дата добавления: 2014-10-23