Джонатан Педдер 1 страница

Дэннис Браун

Леонид Кроль

ПРЕДИСЛОВИЕ

К нам часто обращаются с просьбой порекомендовать что-либо для чтения по основам психотерапии. Эти просьбы приводят в некоторое замешательство: статьи Фрейда 1911—1915 годов по методу или “Групповые методы” Биона (1961) являются восхитительным и совершенно необходимым чтением для тех, кто занимается индивидуальной или групповой психотерапией. Но нам неизвестно ни одной книги — по крайней мере, из написанных нашими соотечественниками-психотерапевтами — дающей ответ на вопрос: “Что такое психотерапия?” Настоящая книга появилась на свет как следствие попытки ответить на этот вопрос и дать представление о динамической психотерапии студентам-медикам и всем тем, кто переключился на изучение психиатрии с какой-либо иной дисциплины. Мы стремились к предельному упрощению изложения основных принципов психотерапии в первой части. Во второй — попытались представить методы, основанные на изложенных принципах, и не уделяли большого внимания психотерапевтической практике — то есть тому, “как это сделать”, убежденные, что для этого необходимо глубокое исследование под постоянным наблюдением.

Оба мы являемся психоаналитиками, работающими на полставки консультантами-психотерапевтами в базовой университетской психиатрической клинике, где представлены все современные подходы и методы лечения. По нашему мнению, работы Фрейда и психоанализ — это исток всех расцветших впоследствии форм динамической психотерапии: индивидуальной и групповой, семейной и супружеской. С развитием новых форм психотерапии (как в сфере психиатрии, так и за ее пределами) удается выявить некоторые простые постулаты основных принципов, которые помогают ориентироваться и нам самим и, надеемся, могут оказаться полезными другим.

Психоаналитические воззрения по своей сути являются развивающимися. Они рассматривают человека и в эволюционном развитии, обращаясь к его “дочеловеческому” образу (вплоть до стадии приматов), и также в историческом и социальном аспектах, не говоря уже о рассмотрении каждого индивидуума в его собственном уникальном культурном и эволюционном контексте, являющемся полем особого внимания психотерапии. Настоящее может быть понято только в связи с прошлым. Прошлое присутствует всегда.

Больница св. Анны, Лондон

ПРОЛОГ

Что такое психотерапия? По существу, это беседа с теми, кто попал в беду, предоставляющая возможность высказать свои проблемы и помогающая понять, в чем же суть этой беды, и найти выход.

Некая миссис А. пришла к своему семейному доктору[1] с жалобами на преследующие ее страхи и острые приступы беспокойства. Она считала себя счастливой в своей семейной жизни и не могла понять причин этих болезненных симптомов. Доктор рассмотрел их как проявление еще не развившейся болезни, дающей биохимические изменения организма. Он прописал ей антидепрессанты, но их применение не принесло заметного результата. Хуже того — миссис А. возомнила, что с ней происходит нечто кошмарное, недоступное пониманию окружающих, она начала опасаться, не сходит ли с ума.

Существуют ли иные способы понять происходящее?

Используя альтернативный подход, удалось обнаружить некоторые подробности прошлой жизни пациентки, в которых и за­ключается ключ к проблеме. Тревожащие симптомы начали проявляться, когда ее единственной дочери было шесть лет. Именно тогда миссис А. обсуждала с мужем необходимость отдать дочь учиться в школу-интернат, поскольку они жили в довольно удаленном месте. Похоже, мать была огорчена предполагаемой разлукой гораздо сильнее, чем осознавала это. Более того, когда самой женщине было шесть лет, ее родители развелись и отослали дочь к тетке. Перспектива разлуки с дочерью пробудила в ней воспоминания о тех переживаниях, которые вызвала в ней, тогда шестилетней девочке, разлука с собственными родителями. Когда миссис А. увидела эту связь, ее слезы и беспокойство стали ей понятны, что и позволило разрешить проблему. Она перестала считать себя пораженной неведомым страшным недугом, бесконтрольно овладевающим ее организмом, а поняла, что причина нездоровья состоит в том, что нынешние переживания чрезмерно преувеличены наложением детских воспоминаний.

Симптомы, по поводу которых пациенты обращаются к врачу, часто являются неосознанным отражением пережитых в прошлом страданий. Одна из основных целей настоящей книги состоит в описании подхода к выявлению подобных проблем и их дальнейшего психотерапевтического излечения.

Часть 1.

ПРИНЦИПЫ ПСИХОДИНАМИКИ

Введение в принципы психодинамики

Принято считать, что около трети пациентов, обращающихся к семейному доктору, страдают в первую очередь от проблем эмоционального характера. У половины из них эти проблемы носят явные признаки психических заболеваний, но лишь один из двадцати обращается к психиатру (Shepherd et al., 1966). Еще меньше людей обращаются за официальной психотерапевтической помощью в государственные учреждения здравоохранения. Однако психотерапия в той или иной степени была бы полезна большинству этих пациентов. Целесообразная степень применения различных форм психотерапии более подробно будет рассмотрена во второй части книги. Термин “психотерапия” используется как в более узком, так и в более широком смысле: он относится к формам лечения эмоциональных и психических расстройств, формам, основанным на беседе и личностном контакте с терапевтом, в противовес физическим методам (медикаментозному лечению и электромагнитному воздействию).

Основная часть психотерапевтической помощи в широком смысле осуществляется в виде задушевных бесед с близкими людьми, которым можно “излить душу”. “Каждый, кто старается поддержать впавшего в уныние друга или успокаивает перепуганного ребенка, осуществляет психотерапевтическое воздействие” (Alexan­der, 1957:148). Затасканное изречение “разделенное горе вдвое меньше” понятно каждому. Такого рода помощь ищут в первую очередь в наиболее доступных источниках утешения (у друзей, семейных врачей, духовников, социальных работников), куда обращаются значительно чаще, чем к психотерапевтам и психиатрам. В медицине искусство сочувственно выслушать пациента всегда являлось основой результативности лечения. Появилась опасность, что это искусство отойдет на второй план под натиском колоссального развития физических методов лечения, сосредоточивающих внимание на больном органе, пренебрегая при этом общим состоянием человека, которому нездоровится. В последнее время произошел возврат интереса к индивидууму как средоточию семейных и общественных проблем, а принципы психодинамики позволили ясно выделить этот интерес. В то время как многие острые и наиболее выраженные формы психических расстройств чаще всего излечиваются физическими методами, менее острые формы невротических проблем и проблем межличностного общения лучше поддаются психотерапевтическому воздействию. Мы еще вернемся к этому вопросу во второй части нашей книги при рассмотрении уровней психотерапии и отбора.

Существуют два основных подхода к психотерапии в узком смысле этого термина, на основе которых создано множество вариантов их сочетания. Это психодинамическая психотерапия (чьи исторические корни лежат в трудах Фрейда и в созданном им психоанализе) и поведенческая (бихевиористская) психотерапия, опирающаяся на учение Павлова об условном рефлексе. В данной книге больше внимания будет уделено первому направлению. Бихевиористский подход принципиально отличается от других тем, что психолог или физиолог изучают пациента извне. Все внимание сосредоточено на внешних наблюдениях, измеряемых предпочтительно шкалой поведения и манипуляциями (с помощью соответствующих поощрений и наказаний) с отклонениями и неадаптивными формами поведения с целью приведения их к норме. Бихевиористской (а в последнее время и когнитивной) психотерапией занимаются в основном психологи немедицинского направления, специализирующиеся в области экспериментальной психологии.

Суть динамической психотерапии состоит в эмоциональном контакте, как бы идущем изнутри, чтобы помочь пациенту понять, что происходит в его внутреннем мире, то есть последовать совету дельфийского оракула познать самого себя. Динамическая психотерапия в значительной степени обеспечивает душевное здоровье и привлекает врачей, социальных работников и психологов, занимающихся разбором сложных взаимоотношений с пациентами или клиентами, а также самих пациентов, желающих не просто избавиться от неприятных симптомов, а разобраться по-настоящему в своих проблемах и причинах их возникновения. Сатерленд (1968:509) писал: “Под психотерапией я понимаю личные отношения с профессионалом, которые позволяют упавшему духом человеку поделиться своими трудностями и разобраться в истинных причинах, благодаря чему возможно изменить ситуацию, обнаружив в себе ранее неведомые силы”. (Подробнее о роли психиатра, психолога и психотерапевта можно прочитать в Приложении 1).

Мы исходим из предпосылки, что корни динамической психотерапии можно найти в трудах Фрейда по психоанализу, от которых произросло множество ответвлений. Так, перед первой мировой войной в психоанализе образовались самостоятельные направления — аналитическая и индивидуальная психология, созданные Юнгом и Адлером. Между первой и второй мировыми войнами Мелани Кляйн и Анна Фрейд развили отдельную ветвь психоанализа — детский психоанализ. Во время второй мировой войны появилась групповая психотерапия. Потом стали развиваться новые направления: семейная терапия, терапия супружеских пар, социальная терапия. Роджерс обратился к проблемам биоэнергетики и другим формам гуманистической и интегративной терапии, порожденным стремлением найти новые пути поощрения прямых межличностных контактов, чтобы помочь людям избавиться от чувства изоляции и отчужденности. (Связи между этими школами отражены на рис. 10, где изображено “родовое древо”).

Несмотря на имеющиеся различия, все направления динамиче­ской психотерапии имеют общие основополагающие принципы. Они будут кратко перечислены здесь и более подробно рассмотрены в последующих главах.

Людей волнует возникновение тревожных симптомов, они обращаются за помощью, в то время как проблема состоит в появлении конфликта по поводу неких неприемлемых собственных качеств или отношений. Это противоречит традиционной медицинской модели, рассматривающей сами симптомы как проявление нарушений анатомического или физиологического характера.

Причиняющие нам беспокойство и психические страдания наши собственные черты могут быть отринуты нашим сознанием и оказаться в области бессознательного. Тогда срабатывают защитные механизмы, отрицающие, подавляющие и отвергающие все неприемлемое для нашего сознания. Иногда это приносит пользу, а иногда — вред.

Неприемлемые желания, чувства и воспоминания могут возникать в связи с основными мотивационными устремлениями. Различные школы психодинамики расходятся в градации этих побуждений и их значения, споря о том, какое из них — самое важное: пища, привязанность, сексуальное или агрессивное поведение. Но основным остается конфликт между устремлением и его производными.

Хотя фазы развития и трактуются по-разному, принято считать: то, как мы справляемся с нашими побуждениями, определено еще в младенчестве реакцией на наши основные потребности матери и других эмоционально значимых людей — отца, братьев-сестер, учителей и т.д.

Основные споры разгорелись вокруг моделей сознания и теоретизирования по поводу структуры психики. Фрейд не раз пересматривал свои взгляды. Сначала он рассматривал психику в терминах сознательного и бессознательного уровней. Затем он ввел понятия “Я”, “Сверх-Я” и “Оно”. Берн (1961) использовал более антропоморфистские термины: “Родитель”, “Взрослый” и “Ребенок”, которые составляют части психики каждого из нас. Идея различных уровней психики и возможности конфликта между ними пронизывает всю динамическую психотерапию.

Аспекты терапевтических отношений являются последним из общих теоретических принципов, непосредственно подводящим к практике. Мы будем различать терапевтический (или рабочий) альянс, перенос и контрперенос.

Исторические корни динамической психотерапии

Прежде чем рассматривать эти концепции подробнее, давайте кратко проследим исторические корни, воздавая должное Уайту (1962) и Элленбергеру (1970). Хотя по большому счету происхождение всех форм динамической психотерапии можно отнести к трудам Фрейда и его коллег, работавших в начале века, нельзя утверждать, что Фрейд “изобрел” психотерапию.

Идея словесного исцеления путем очищения чувств восходит к католической исповеди, и образное выражение “лучше перед кем-нибудь словами облегчить мне грудь” подтверждает широко распространенную веру в ценность такого пути. Аристотелева концепция очищения (катарсиса) бурно обсуждалась в Вене в 80-е годы и могла оказать влияние на Брейера и Фрейда.

Ничего революционного нет и в том представлении, что мы часто оказываемся в конфликте со своими собственными чувствами, желаниями и воспоминаниями. В 1872 году, за год до поступления Фрейда в университет, Самюэль Батлер писал в своем романе “Едгин” (перевернутое задом наперед “нигде”): “Лишь немногие из нас лишены защиты от жесточайших страданий неспособностью понять, что же мы совершили на самом деле, от чего страдаем и чем являемся по своей сути. Возблагодарим же зеркала за то, что они обнаруживают лишь наш внешний облик”.

В более ранние времена писатели, пытавшиеся проникнуть в сложности внутренних мотивировок, знали это интуитивно. Шекспир в “Короле Генрихе IV”, распознавал бессознательный конфликт противоречивых желаний:

Принц: Не думал я вас больше увидать.

Король: Ты выдал тайное свое желанье[2].

Паскаль (1623—1662) в своих “Размышлениях” говорил о том, что “у сердца свои резоны, неведомые разуму”. Руссо (1712—1778) писал: “Нет такого автоматического движения, совершенного нами, причину которого нельзя было бы отыскать в нашем сердце, если только умело взяться за эти поиски”. В строках, начертанных Ницше в 1880-х годах, как бы угадывается идея Фрейда: “Память говорит мне: “Я это сделал”, а гордость утверждает: “Я не мог сделать этого” — и остается непреклонной. В итоге память сдается”.

Заслуга Фрейда заключается в том, что он, сочетая в себе одаренность великого писателя и ученого, сумел перевести эти идеи в контекст медицины так, что они с тех пор привлекают неизменное и даже все возрастающее внимание. Тем не менее, еще раз подчеркнем, что Фрейду нельзя приписывать изобретение психотерапии, как нельзя приписывать Дарвину изобретение эволюции. И у Дарвина были свои предшественники, однако именно собранные им обширные доказательства для объяснения естественного отбора придали дополнительную весомость уже существовавшим эволюционным представлениям.

Элленбергер (1970) проследил происхождение динамической психиатрии от истоков (экзорцизм) и ее дальнейшую эволюцию через магнетизм и гипнотизм. В древние времена всякую болезнь (как психическую, так и физическую) объясняли кознями злых духов. Целительство должно было следовать экзорцизму, и, разумеется, такое лечение осуществляли шаманы, колдуны или знахари.

С другой стороны, считалось, что болезнь возникает как наказание за нарушения табу. В этом случае излечение могло последовать за исповедью и покаянием. Исцеление через экзорцизм и исповедь вошло и в христианскую традицию. Однако с подъемом протестантизма католическая монополия на исповедь ослабла. Возрос интерес врачей и к идее “патогенного секрета”, который раньше открывали лишь духовнику на исповеди. Примерно в 1775 году, когда в Европе проходила очередная “охота на ведьм”, экзорцизм, который практиковали священники вроде Гасснера (1727—1779), породил новые методы (которые мы бы сейчас назвали гипнотизмом) — методы, рожденные из трудов терапевта Месмера (1734—1815). Сейчас теории Месмера и его сторонников о магнетических потоках, которыми они объясняли магнетический сон, кажутся забавными, но зато к этим явлениям было привлечено внимание. Сходство между магнетическим сном и естественным сомнамбулизмом (или хождением во сне) привело к тому, что его назвали искусственным сомнамбулизмом, а позднее — гипно­тизмом.

К концу XIX века произошел новый всплеск интереса к психическим явлениям, в особенности к гипнотизму, спиритизму, медиумистическому трансу, раздвоению личности и т.п. Возникло представление о том, что для понимания подсознательных процессов необходимо проникнуть в них, погрузив при этом пациента в гипнотическое состояние. В 1882 году в Лондоне было основано Общество психических исследований. В том же году Шарко произнес знаменательную речь в Парижской академии наук, которая вновь вызвала почтительный интерес к гипнозу, развеяв в значительной степени скептицизм психиатров.

В течение всего девятнадцатого столетия возрастающий интерес к подобным явлениям нашел свое отражение в большой литературе. Особенно привлекала проблема раздвоения личности. Одним из ярчайших проявлений такого интереса стал роман Стивенсона “Странное происшествие с доктором Джекилом и мистером Хайдом”, появившийся в 1886 году. В 1880-е годы возникает интерес и к проблеме подавления эмоций и инстинктов в поведении людей. Например, Шопенгауэр (1788—1860) уже предчувствовал появление идеи психоанализа. По словам Фрейда, “он не только утверждал доминантность эмоций и высшую важность сексуальности, но и осознал механизм подавления”. Бенедикт (1835—1920), венский врач, знакомый Фрейду и Брейеру, одним из первых объяснил причину неврозов (в особенности истерии) болезненными патогенными секретами, относящимися к сексуальной жизни. Ницше (1844—1900) подчеркивал значение инстинктов и их сублимации, самообмана, чувства вины, возникающего оттого, что импульсы, которые невозможно выразить открыто, загоняют внутрь. Достоевский и Ибсен исследовали тему страстей, скрывающихся в глубине и определяющих поступки людей, которые пытаются обмануть себя верой в разумность собственных действий. Элленбергер (1970) называет это явление “тенденцией срывания масок”, преобладавшей в 1880-е годы. Отец Ибсена был шахтером, и на его надгробии изображен отбойный молоток: сын хотел подчеркнуть, что продолжает шахтерскую традицию извлечения спрятанного в недрах, подобно той археологической метафоре, которую так любил приводить Фрейд.

Зигмунд Фрейд (1856—1939) родился в Моравии. Когда ему было четыре года, семья перебралась в Вену. Начал было учиться на юриста, но, как он писал в своей автобиографии, “идеи Дарвина, представлявшие в то время огромный интерес, сильно привлекли меня тем, что давали надежду на мощное продвижение в познании мира” (Freud, 1925:8). Ему самому довелось, вслед за Коперником и Дарвином, нанести новый сильнейший удар по самооценке человека и его представлениям о своей центральной роли во Вселенной. На его решение изучать медицину повлияло услышанное в старших классах эссе Гете о природе.

Фрейд поступил в медицинскую школу в Вене в 1873 году и закончил ее только в 1881 году, поскольку несколько лет проработал в лаборатории физиолога Брюке. Это было время надежды, что все язвы человечества исчезнут с развитием естественных наук. Брюке был уверен, что “в организме нет других сил, кроме физических и химических” (Jones, 1953:45). Фрейд в юности разделял этот взгляд и в некотором смысле так и не отказался от него, что проявилось, в частности, в его предсказаниях расширенного применения лекарственных препаратов в психиатрии.

Имя Фрейда так тесно связано с психоанализом, что часто забывают: у него была блестящая репутация в нескольких других областях, прежде чем он (уже ближе к 40-м годам) совершил свои психоаналитические открытия. Еще будучи студентом, Фрейд проделал оригинальную работу по нейрогистологии, в области неврологии — внес значительный вклад в изучение афазии и детского церебрального паралича, а в офтальмологии имя Фрейда известно в связи с использованием кокаина как средства местной анестезии.

Пытаясь занять университетскую кафедру, Фрейд столкнулся с проявлениями антисемитизма. Он был помолвлен уже в течение нескольких лет и собирался жениться и вести в Вене частную практику невропатолога, но непосредственно перед этим, в 1885 году, получил грант на поездку к Шарко в Париж.

Шарко в это время выступал с театрализованной демонстрацией невропатологических расстройств, демонстрируя пациентов-истериков с параличом, анестезией и нарушением движений. Фрейд отметил, что Шарко мог вызывать под гипнозом состояния, идентичные спонтанно возникающим у больных истерией и что вид нервного расстройства отвечал в большей степени представлениям самого пациента, чем анатомическим образцам. Он пришел к выводу, что если истерические расстройства могут появляться под гипнозом, то, возможно, они и возникают в результате спонтанного самовнушения в ответ на бессознательно появляющиеся в мозгу пациента представления.

В 1886 году Фрейд вернулся в Вену и женился. В его частной практике было немало пациентов, страдающих истерическими расстройствами. Сначала Фрейд использовал гипноз для их лечения, пытаясь обнаружить симптомы внушения. Вместе с Брейером он написал работу “Исследования истерии” (Breuer and Freud, 1895), где описано, как, вводя пациентов в состояние легкого гипнотического транса, можно услышать от них воспоминания и идеи, подавляемые и вытесняемые в область бессознательного в силу их невосприимчивости к сознательным установкам. Так появился метод, названный одним из пациентов Брейера “целительными беседами” — talking cure. Вскоре Фрейд отказался от гипноза как прямого вмешательства и чуть позже — даже как от средства облегчения контакта, полностью полагаясь на свободные ассоциации. Далее последовал отказ от роли активно лечащего врача, она сменилась ролью держащегося в тени спутника в путешествии пациента к самопознанию. К тому времени Фрейд избавил пациентов от публичных демонстраций в духе Шарко и создал интимное пространство аналитических приемных-консультаций, где можно было увидеть необъяснимые и неосознанные аспекты своего собственного внутреннего мира. Симптомы, которые раньше считались бессмысленными побочными явлениями и еще неизученными соматическими процессами, теперь стало возможно рассматривать по-новому — как осмысленное сообщение о внутренних состояниях конфликта.

Понятие конфликта

В психодинамике центральной является идея конфликта, вызванного неприятием тех или иных сторон собственной личности. Само выражение “динамика” заимствовано Фрейдом из физики XIX века для передачи представления о конфликте двух сил, результирующей которых является третья сила, направленная в другую сторону.

Поскольку студенты-медики изучают лишь анатомию и физиологию (или их отдельные части — гистологию и биохимию), немудрено, что врач пытается понять жалобы пациента как симптомы анатомических или физиологических нарушений и, соответственно, найти медикаментозный путь лечения. Общепризнанно, что около трети больных страдают прежде всего от проблем эмоционального характера, которые таким путем излечить невозможно. Именно в этом и кроется причина отчаяния, в которое приходят от бесплодных попыток такого лечения и врачи, и пациенты. Чересчур романтичным можно назвать представление о том, что именно наше время породило новые явления в этой области: в 1723 году лондонский врач Чейн писал, что примерно треть его пациентов не страдает органическими заболеваниями.

Если принять во внимание, что (как в случае с миссис А.) жалобы пациента могут не являться симптомами конкретного заболевания, вызванного внешними причинами, а указывать на внутренний конфликт, то появится возможность во всеоружии разобраться в странных жалобах некоторых пациентов. Открытие в прошлом веке микроорганизмов позволило сильно продвинуться вперед в понимании природы заболеваний, но в то же время привело к концентрации внимания на внешних причинах. Это вполне отвечает потребности человека находить виноватых вовне (в своем роде обновленная теория о дьявольских кознях как причина болезней).

Значение внутреннего конфликта в человеческих несчастьях имеет важное значение не только для психиатрии, но и для всей медицины. Если ребенок жалуется на боли в животе, это означает или какую-то реальную болезнь, например, аппендицит, или нежелание по какой-то причине идти в школу, не называемое из-за боязни вызвать отрицательную реакцию у взрослых. Женщина, жалующаяся на болезненность интимной близости, страдает от каких-то соматических расстройств (например, от эрозии шейки матки) или просто не хочет этой интимной близости, но по каким-то причинам не считает возможным сказать об этом прямо. Проблема может быть сокрыта не в состоянии организма, а во взаимоотношениях. Уровень, на котором возникает конфликт, может оказаться сравнительно осознанным или глубоко бессознательным.

Молодая одинокая женщина пожаловалась своему семейному врачу на острое отвращение, которое вызывает у нее собственный нос. Врач принял все это за чистую монету и отправил пациентку к хирургу на пластическую операцию. Хирург, не видя никаких особых отклонений в форме носа, посоветовал женщине сначала проконсультироваться с психиатром. Однако та настаивала на своем: ей просто не нравится нос (лежащий в основе конфликт был глубоко бессознательным). Постепенно женщина стала осознавать, что отвращение у нее вызывает не нос, а она сама (конфликт достигает сознания) и в особенности ее гомосексуальные чувства. Можно пойти дальше и добавить, что ее отвращение вызвано неудовлетворенностью собственным полом и, соответственно, выданными природой гениталиями. Но подобная неудовлетворенность в замещенной форме выразилась в претензиях к носу.

Представление о конфликте не является чем-то выдуманным людьми. Этологи признают пользу этих представлений для объяснения поведения животных. Птица, охраняя границы своих владений, может очень агрессивно налететь на другую, находясь на самом краю своей территории, но потом испугаться, отступить, снова изобразить нападение, что явится ярким примером внутреннего конфликта. Другая форма реакции птицы — отлететь на некоторое расстояние и начать яростно долбить клювом землю, давая выход своей ярости. Такое поведение, называемое этологами перенаправлением, психоаналитики обозначают термином “смещение”.

Какие аспекты собственной личности вызывают конфликты? Подробнее мы разберем это дальше, когда будем говорить о мотивации. Наиболее распространенное искажение взглядов Фрейда сводит конфликты к сфере секса, из чего охотно делается вывод, что психоанализ не имеет универсального характера, он лишь отражает специфику буржуазной Вены 1880-х годов. Фрейд действительно обнаружил, что истинная причина истерии у многих пациенток кроется в конфликте сексуального характера. Поучительно процитировать его подлинные слова по этому поводу (1894:52): “Во всех проанализированных мною случаях подавляемый конфликт был вызван проблемами сексуальных отношений... Теоретически нельзя считать невозможным его проявление в какой-то другой области. Я могу только констатировать, что пока не встречал случаев, вызванных иными проблемами”. С тех пор выяснилось огромное значение конфликтов, возникающих “в других областях”, например, агрессивные чувства могут быть направлены против самого себя (состояние депрессии и попытки совершения самоубийства) или замещены психосоматическими симптомами (такими, как мигрень или гипертония).

Депрессия, скорбь, вызванная тяжелой утратой, и другие потери, существенные для самооценки личности, могут не осознаваться человеком и находить выход в физических симптомах. Часто это проявляется в обострении жалоб именно в годовщину понесенной утраты (причем подобная связь может и не осознаваться самим пациентом).

Не следует думать, что все формы психических расстройств можно объяснить результатом внутреннего конфликта. Существует генетическая предрасположенность к функциональным психозам, таким как шизофрения или маниакально-депрессивный психоз. Существуют также довольно редкие формы органических психозов, вызванных дисфункцией мозга, например, опухолью мозга или дефицитом витаминов. В условиях проявления пограничных психозов и глубинных личностных расстройств речь идет о “вреде, нанесенном личности окружающими внешними условиями и укоренившимися капризами и причудами, т.е. о том, что неподконтрольно самому человеку” (Anna Freud, 1976). Все это подрывает силы личности и ее способность сдерживать примитивные реакции и импульсы и управлять ими. Сегодня известны многие виды травм, в том числе и раннее отлучение от груди, утраты (Bowlby, 1973, 1980), насилие над детьми (Bentovim et al., 1988). Травмы, полученные в раннем возрасте, влияют, как было показано при изучении чудом выживших жертв Холокоста и подобных ему катастроф, на все дальнейшее развитие и на появление новых травм впоследствии (Pines, 1986; Kestenberg and Brenner, 1986; Menzies Lyth 1989; Garland 1991).

Понятие конфликта еще более важно в описании невротических расстройств, когда речь идет о внутреннем саморазрушении личности путем подавления и прочих форм защиты. Невротические конфликты в основном возникают в области личностных взаимоотношений в период формирования личности, когда конфликт загоняется внутрь, а позднее он определяет характер отношений с окружающими. Однако результат конфликта здесь сильно зависит от того, что происходит в настоящее время в сфере отношений с ближайшим окружением, как будет подробно показано в главах о семейной терапии и терапии супружеских пар.

Бессознательные процессы

Те аспекты нашего “Я”, которые противоречат нашим осознанным ценностям, могут отрицаться, подавляться, отчуждаться — вытесняться в область бессознательного. Предпочтительно говорить о различных уровнях осознанности и использовать термин “бессознательное” как прилагательное, а не как существительное. Тогда станет возможным не подразумевать существование таинственного царства “Бессознательное”, изолированного от остальной деятельности мозга.

Дата добавления: 2014-10-31