Факторы, учитываемые при принятии риска

После оценки степени одного или многих рисков одновременно человек переходит к принятию решения – идти ему на риск (т. е. осуществлять действие в рискованной ситуации, при отсутствии гарантии успеха) или нет, а в случае альтернативы – на какой именно риск, исходя из принципа: из всех зол выбирается наименьшее.

Пойдет человек на риск или нет, зависит от ряда условий достижения успеха.

Наличие знаний и положительного опыта. Если дела до сих пор шли хорошо, то применительно к еще не испытанным ситуациям люди переоценивают свои возможности контроля и недооценивают размер возможного ущерба или опасности для здоровья.

Та же оборотная сторона медали касается и имеющихся у человека знаний. Хотя они необходимы для принятия разумного риска, практический опыт учит скорее обратному: чем более рациональны, чем более сложно задуманы расчеты, тем больше граней проблемы попадает в поле зрения, и получается, что чем больше знаешь, тем больше узнаешь, чего не знаешь, и тем скорее формируется сознание риска. Поэтому, очевидно, следует отказаться от надежды, что умножение исследований и знаний позволит человечеству перейти от риска к полной надежности.

Наличие гарантии. В процесс с неопределенным результатом ввязываются с большей готовностью, если имеются гарантии какой‑либо защиты. К примеру, если существуют сейсмически несколько более надежные способы строительства, то это увеличивает объемы строительства в районах, которым угрожают землетрясения; банк с большей готовностью предоставит кредит, если заемщики дадут гарантии; для выбора места строительства атомной электростанции учитывается возможность быстрой эвакуации населения.

Ценность объекта. Одну вещь мы не боимся потерять, а ради сохранения другой готовы броситься в горящий дом. Я. О. Ушаков (2004) выявил, например, что люди, идущие в политику для достижения собственных целей, готовы рисковать семьей как ценностью, но не карьерой, личной свободой и комфортом; лица, которые идут в политику ради экономического процветания России, готовы рисковать своей собственностью и своим социальным статусом.

Значимость успеха (величина награды). Если значимость высока, человек готов рисковать. Например, при покупке лотерейного билета потребитель рискует сравнительно небольшой частью своего дохода, равной цене этого билета, однако в случае выигрыша его доход может существенно увеличиться. Правда, некоторые психологи считают, что выбор рискованного поведения не всегда обусловлен более высокой ценностью достигаемого результата, они отмечают, что часто проявляется тенденция к бескорыстному риску, [14]воспринимаемая как самостоятельная ценность.

Близость или отдаленность успеха. Чем более отдаленным по времени ожидается последствие рискованного действия или поступка, тем меньшим представляется риск. Поэтому люди много курят и чрезмерно употребляют спиртные напитки, не очень задумываясь об отрицательном исходе своего поведения.

Восприятие текущей ситуации как ситуации поражения или выигрыша. В ситуации выигрыша люди не склонны к риску и рискованным сделкам, поскольку хотят удержать приобретенное. Когда же люди терпят нарастающие убытки, они становятся более склонными к риску. Это действительно не только в отношении финансовых рисков, но и репутации. Однако восприятие победы (выигрыша, успеха) меняется от случая к случаю. Человек, получивший премию в один миллион рублей, может вести себя как потерпевший поражение, если он ожидал получить два миллиона и уже купил с этим расчетом загородный коттедж. Менеджеры, понесшие большие убытки, могут вести себя как победители, если эти убытки меньше, чем ожидалось.

Большинству компаний удавалось ограничить риск в ситуации поражения, однако реанимировать склонность к риску в ситуациях выигрыша удавалось очень редко, так как по мере роста благосостояния растет и консерватизм. Поэтому бедные люди смелее богатых и готовы рискнуть, богатые склонны скорее сохранять накопленное, чем рисковать им ради нового богатства.

В 2002 г. Нобелевскую премию по экономике получил профессор Принстонского университета Д. Канеман за исследования (многие были проведены в сотрудничестве с покойным А. Тверски) механизмов принятия решений индивидуумом в условиях неопределенности и риска. Оказалось, что эти решения не всегда так рациональны, как предполагалось в традиционной экономической теории. Основной тезис теории перспектив Канемана‑Тверски состоит в том, что люди нерациональны при оценке вероятностей возможных альтернатив, так как принимают решения на основании ограниченного объема информации, которая к тому же во многом недостоверна.

В 1984 г. Канеман и Тверски опубликовали статью с описанием задачи, которая устойчиво повторяется в ситуациях захвата заложников. Авторы ставили две группы испытуемых в неопределенную и морально трудную ситуацию, требующую принятия рискованного решения.

Ситуация: возможная смерть 600 человек от эпидемии неизвестной болезни. Обе группы респондентов должны принять решение из двух альтернатив.

Альтернативы первой группы: программа А, гарантирующая спасение 200 человек; программа В –спасение всех (1 из З шансов) и гибель всех (2 из 3 шансов). В этой группе 72% респондентов выбрали программу А.

Альтернативы второй группы: программа В – спасение всех (1 из 3 шансов) и гибель всех (2 из 3 шансов); программа С, гарантирующая смерть 400 человек. В этой группе 78% респондентов выбрали программу В.

Программы А и С эквивалентны по результатам, но имеют разные формулировки. Программа В «ставит на кон» человеческие жизни. Она морально неприемлема, если альтернатива сформулирована в терминах спасения. Но она становится морально приемлемой, если альтернатива недвусмысленно выражена в гарантированности гибели части людей: в этом случае большинство респондентов предпочитают дать людям шанс. Таким образом, рассматривают ли люди деньги или жизни, Канеман и Тверски делают вывод о том, что при принятии решений они эмоционально и болезненно воспринимают любые потери. Эта запрограммированная иррациональность основывается на бережном отношении к статус‑кво: в большинстве случаев люди скорее стремятся защитить достигнутое, нежели желают достичь каких‑то дополнительных результатов сверх запрограммированного уровня.

Екатеринославский Ю.Ю. Психологические и человеческие факторы в риск‑менеджменте//elitarium.ru (2008)

«Кто не рискует, тот не пьет шампанское» – истинность этой аксиомы, проверенной опытом поколений, вряд ли у кого‑то вызывает сомнения. Тем не менее любому здравомыслящему человеку, желающему вкусить игристый напиток триумфаторов, свойственно прикидывать, во что же обойдется это шампанское, иными словами – пытаться вычислить допустимую степень риска.

Именно этот вопрос, в числе прочих, исследовал нобелевский лауреат Дэниел Канеман. <…> Собственно, необычность состоит в том, что Канеман – не экономист, а психолог. Как считают специалисты, 68‑летний профессор психологии Принстонского университета в Нью‑Джерси, по сути, открыл универсальный закон человеческого несовершенства, и это открытие имеет первостепенное значение именно в сфере экономики. Ведь до сих пор традиционная экономическая теория основывалась на положении, что люди принимают решения на рациональных основаниях. То есть человек априори считался существом рациональным, руководствующимся соображениями собственной выгоды и способным на разумные действия для достижения этой выгоды. Канеман же утверждает противоположное – люди нерациональны в принятии решений, им свойственно делать выводы на основании ограниченного объема информации, которая еще и не всегда достоверна. Исследования Канемана показали, что под влиянием своих труднообъяснимых причуд, вызванных, например, боязнью показаться чересчур доверчивыми, люди часто принимают неразумные с экономической точки зрения и часто невыгодные для них самих решения. Каноническим примером алогичного поведения является покупатель, отправляющийся за нужным ему товаром не в ближайший магазин, а на другой конец города, чтобы сделать покупку со скидкой. При этом он совершенно не берет в расчет, что потратит на оплату проезда сумму большую, чем выиграет от скидки.

При этом готовность к риску во многом зависит от формулировки вопроса. Если в вопросе присутствует слово «игра», человек проявляет большую склонность к риску. А вот когда при тех же условиях «игра» меняется на слово «страхование», человек оказывается менее готовым к экономическому риску. (Любопытно, что бы сказал профессор Канеман, знай он, что в русском языке существует такое любопытное слово, как «розыгрыш», которое, с одной стороны, нередко используется как официальный синоним слова «лотерея», а с другой – означает «невинный обман».) Еще одним ярким примером иррационального поведения, наверное, каждому знакомым из собственного опыта, является откладывание принятия важных решений. (Тут можно вспомнить и Фрейда, который писал о иррациональности работодателя, задерживающего выплату заработной платы работнику без какой бы то ни было для себя выгоды, а лишь из бессознательного желания как можно дольше не расставаться с деньгами.) Исходя из результатов экспериментов Канеман совместно с другим психологом, Амосом Тверским, разработал теорию перспектив, согласно которой люди, принимающие экономические решения, ошибаются регулярно и эта регулярность дает возможность анализировать хаос человеческих решений в области экономики. Оказалось, что все человеческие иллюзии систематичны, т. е. подчиняются определенным законам. Точно так же, как можно прогнозировать и классифицировать финансовые активы, можно прогнозировать и классифицировать человеческие ошибки.

Источник: Интернет‑портал. Теория Канемана. Экономика в тисках эмоций?

Цена успеха. Например, при азартных играх критерий риска снижается, если плата за неуспех невелика. И наоборот, в ситуациях, где нежелательные последствия имеют высокую цену, действия человека становятся более осторожными. В качестве цены могут выступать субъективные оценки затрачиваемых усилий для достижения результата.

Лимит времени. На принятие рискованного решения может подвигнуть недостаток времени. Поэтому у летчиков существует правило, что в экстремальной ситуации лучше принять неправильное решение, чем не принять никакого.

Самодетерминация. Люди склонны к большему риску в произвольных действиях (когда сами выбирают действия и определяют ситуацию), чем в обязательных. Ч. Старр (Starr, 1969) писал, что люди готовы примириться с большим «добровольным» (например, связанным с курением или лыжным спортом), чем с «принудительным» риском (связанным, например, с производством электроэнергии). При одном и том же уровне выгоды люди допускают в тысячу раз больший риск тогда, когда он доброволен. Несмотря на то что это обобщение не всегда верно, существует много случаев, в которых оно справедливо. К примеру, бизнесмен скорее будет рисковать тогда, когда является «источником», причиной собственной активности, нежели когда действия навязывают ему другие люди, а он лишь вынужден их выполнять. Индивидуумы, которые ощущают себя «пешками», рискуют реже. Только собственная идея и самостоятельно принятое решение побуждают к рискованным действиям. Человек стремится проверить свои идеи и реализовать собственные замыслы и планы.

Вероятность успеха или неудачи. В рискованной ситуации человек оценивает, в чем заключается для него риск: наличие опасности (ущерба, утраты), неопределенности; какова его величина (вероятность). Из статистической теории решений и здравого смысла следует, что человек решится на действие, если вероятность успеха больше 0,5, а следовательно, риск не получить желаемый результат меньше 0,5. Однако, как пишет Вайнер (2000), этот критерий принятия решения в реальности должен быть выше. Он ссылается на В. А. Лефевра (1991), который определяет эту вероятность как 0,62. Дж. Аткинсон (Atkinhson, 1957) выявил, что люди, ориентированные на достижение цели, предпочитают средний уровень риска, а те, кто боятся неудачи, предпочитают малый или, наоборот, чрезмерно большой риск.

В покере и в игре в кости, где ставки делались на хотя и небольшие, но реальные суммы денег, Литтинг (Litting, 1959, 1963) обнаружил, что высокомотивированные испытуемые предпочитают наименьший риск, а не умеренно высокий (как в случае с установлением уровня притязаний в деятельности, касающихся достижений). Так, их склонность к риску в играх на случай минимальна. Это было подтверждено в ряде исследований (Hancocki, Teevan, 1964; Raynor, Smith, 1965).

Согласно современной научной теории, перспективы, исходы (результаты событий), которые лишь просто возможны, недооцениваются в сравнении с исходами, которые имеют место наверняка (с вероятностью в 100%). Как результат, любые защитные действия, которые уменьшают вероятность вреда, скажем с 0,01 до 0, будут оценены значительно выше, чем действия, уменьшающие вероятность с 0,02 до 0,01. Ученые отмечают, что умственной репрезентацией защитных действий (или мысленным представлением о риске) можно легко манипулировать с целью изменения кажущейся уверенности. Например, страховой полис, который охватывает пожары, но не наводнения, можно было бы представить либо как полную защиту от специфического риска пожаров, либо как сокращение в пределах общей вероятности потери собственности. Теория перспективы предсказывает, что полис будет казаться более привлекательным с точки зрения первой перспективы (названной псевдоуверенностью), по которой он предлагает безусловную защиту от пожара.

Американские психологи провели эксперимент в контексте одного конкретного вида защиты – вакцинации. Респондентам предлагались две формы, в которых описывались необходимость вакцинации и ее результаты. Форма № 1 (вероятностная защита) описывала болезнь, которая, как ожидалось, охватит 20% населения, и в ней спрашивалось, желают ли люди добровольно привиться вакциной, которая защищает половину из привившихся. Согласно Форме № 2 (псевдоуверенность), существовали две взаимоисключающие и равновероятные разновидности болезни, каждая из которых, вероятно, охватит 10% населения, а вакцинация даст полную защиту от одной разновидности болезни и никакой защиты от другой. Участники исследования были набраны по объявлению в студенческой газете Университета штата Орегон. Половина из них получила Форму № 1, другая – Форму № 2. После прочтения описания они оценивали вероятность того, что они пройдут вакцинацию в такой ситуации, используя шкалу, ранжированную от 1 («почти наверняка не буду прививаться») до 7 («почти наверняка буду прививаться»). Хотя обе формы показывали, что вакцинация уменьшала общий риск человека с 20 до 10%, психологи ожидали, что она покажется более привлекательной тем, кто получит Форму № 2, чем тем, кто получит Форму № 1. И результаты подтвердили это предсказание: 57% тех, кто получил Форму № 2, показали, что они пройдут вакцинации, в сравнении с 40% тех, кто получил Форму № 1.

Эффект псевдоуверенности придает первостепенное значение контрасту между сокращением и ликвидацией риска. Более того, манипуляции уверенностью, по‑видимому, используются страховыми компаниями и различными специалистами по оценке рисков при разработке и описании разнообразных форм защиты (например, медицинское лечение, страхование, деятельность по защите от наводнений и землетрясений).

Коган Н. 2008

Условия проявления риска. Предрасположенность индивида, группы, коллектива к принятию риска или отказу от него во многом зависит от сложившейся управленческой структуры, организационной среды и т. п.

Дата добавления: 2014-11-20