Подполье

Так я столкнулся, образовывая партию, с молодыми и не очень молодыми людьми, называющими себя язычниками. «Христианство,— говорят они,— это не наша религия, это секта иудаизма, давайте строить национализм вокруг язычества». Часами они бесплодно спорили о символах, знаках, о цветовых символах. Новые язычники эти толкуют свое язычество каждый по-своему, одни пользуются славянской мифологией, клянутся Перуном и Даждь-богом, но основная масса склоняется все же к употреблению германской мифологии. Сведения о язычестве черпают они из старых пожелтевших книг, написанных людьми с немецкими фамилиями, а может быть, представляют себе язычество по декорациям к балету Стравинского «Весна Священная». Серьезный, взрослый дядя, сидя среди этих юных и не очень юных существ, я понимал весь маразм происходящего. После тяжелой войны в Боснии, после абхазских обстрелов сидеть среди рисующих друг другу символы и знаки молодых антикваров — занятие раздражающее. Мой идеал, может быть, казарма, но никак не секта и не кухня.

Часть новых язычников приближается к символике гитлеризма, причем ненаучное понятие «ариев» (арийских племен) автоматически распространяется на славян и на русских (хотя Гитлер, как известно, был другого мнения). Я нашел в правом подполье поклонников старого знакомого господина Григория Климова. Я был знаком с ним в Америке и даже написал рассказ «Первое Интервью», в котором дал, по-моему, удачный портрет этого господина. Климов — одна из тех жалких восковых фигур, каковые водятся в закопченных и затянутых паутиной углах страны Зарубежья/Тараканий. Бывший советский офицер Климов, нарушив присягу советского воина, перебежал к врагу в западный сектор Берлина тотчас после войны (первое предательство), затем в качестве военного инженера участвовал в строительстве американских военных баз (второе предательство). Климов выпустил на свои средства на русском языке десяток нездоровых книг. Во всех творениях Климова одно и то же неумное, душное, патологическое видение мира, где ЕВРЕЙ есть и Бог, и Сатана, и творец всех мультинациональных компаний, а «Сионские мудрецы» стоят за всеми заговорами, убийствами и переворотами в мире. Господин Климов обнаружил замаскировавшегося еврея даже в Солженицыне. После пребывания книг господина Климова в комнате хочется сутки проветривать комнату. Приписывая ЕВРЕЮ сверхчеловеческую мудрость и столь же сверхчеловеческое могущество, Климов пересекает границу ненависти и приближается к обожанию ненавидимого объекта.

И вот председатель националистической партии, я обнаруживаю среди членов партии поклонников произведений этого паучка, забытого всеми в отставном штате Нью-Джерси, или где он там живет, приближаясь уже к восьмидесяти годам. Сознаюсь, мне стыдно за русских людей и за молодых людей, прежде всего за то, что их может интересовать эта кухонная ерунда, мстительные испарения больной души неудачника.

Еще один идеолог подполья — Валентин Пруссаков, автор книги «Оккультный рейх». Если Климов всего лишь мой знакомый, то Пруссаков был в 1975—80 гг. моим другом и соавтором нескольких написанных вместе политических документов. (Например, «Открытого Письма Сахарову», пересказ его напечатан был в 1975 г. лондонской «Таймс»). Пруссаков сидел против меня за корректорским столом нью-йоркской газеты «Новое Русское Слово», у нас были общие идеи в ту пору. (Кстати говоря, это Пруссаков выведен у меня в романе «Это я, Эдичка» под именем Альки, Александра. И его же можно найти в нескольких рассказах под именем Львовского). Здравые идеи были в ту пору у Пруссакова. Наше «Открытое Письмо Сахарову» и сегодня не потеряло своей актуальности, ибо указывало на наивность понимания Сахаровым Запада, на его неуместный в международных отношениях альтруизм, граничащий с мазохизмом. Впоследствии дороги наши разошлись, Пруссакова изрядно помяло жизнью за эти годы, и, может быть, закономерно он ударился во все тяжкие. Я с остолбенением обнаружил его уже в качестве чуть ли не идеолога гитлеризма в России. Я не знаю, что говорит профессионал Климов о Пруссакове, для меня важна не национальность человека, но его духовная раса, однако не могу удержаться от возгласа изумления: «Валентин, вы же полуеврей, как вы увязываете свои новые убеждения со своей совестью! И что говорит ваша старая мама, насколько я понимаю, она еще жива?»

Представители Зарубежья, как видим, пользуются спросом у соотечественников в Метрополии, служат как бы факелами, освещающими дорогу. Но зачем такие коптящие и воняющие, и гнилые, и тусклые, как Климов? Такие факелы могут освещать только крысиные лазы в подполье.

Я, может быть, и красно-коричневый, согласно определению не наших, но ваших, но я больше красный, чем коричневый, и если вижу ублюдочность, а мне ее пытаются выдать за идеологию, я так и говорю — вот ублюдочность! Образовывая партию, а именно, бродя по Москве в поисках людей и средств, я-таки наткнулся и на ублюдочные проявления. В одном кружке розоволицый и седовласый дядя под одобрительные тяжелые вздохи бородатых и усатых юношей прояснил для меня, почему бывшее советское общество слепых такое богатое. (Это он утверждал, что общество слепых богатое). Согласно дяде, «постоянно пропадают наши русские дети, и позже, через месяцы или даже годы, их находят уже слепыми, и дети не помнят, где они были и что с ними произошло. А происходит то, что детей русских крадут и глаза их пересаживают богатым евреям…» — «А общество слепых тут причем?» — спросит нокаутированный читатель. Спросил и я, нокаутированный, у дяди. «Для того, чтобы пересаженный глаз жил, нужно, чтобы жил донор,— объяснил дядя.— Потому богатые евреи поддерживают общество слепых, дабы общество заботилось о донорах, поддерживало их существование».— «Да-да»,— со скорбным лицом подтвердила хозяйка квартиры. У меня было ощущение, что я попал в сумасшедший дом, сижу среди сумасшедших. У меня нет никаких иллюзий по поводу человеческой природы, в ноябре 1991 г. я наклонялся над обезображенными пытками трупами (среди них три трупа детей) в Центре Идентификации трупов близ Вуковара; я знаю, что существует бойкая торговля человеческими органами для пересадки, но маразм есть маразм и ублюдочность есть ублюдочность. Когда впоследствии один из членов моей партии, а именно Сергей Жариков («ДК»), предложил мне выдвинуть розоволицего дядю в кандидаты нашей партии на выборах(!),— я взорвался.

Все эти маразматики твердо верят в то, что они националисты, в то время как они больные люди, исповедующие каждый свое извращение национализма. Считающее себя националистическим, московское подполье — Тьмутаракань, на самом деле подполье маразматическое. Язычество или неогитлеризм всегда останутся кухонными философиями и никогда не выйдут из московских кухонь, никогда не станут идеологиями. В лучшем случае эти идейки и эмоции способны вдохновить секту. Неогитлеризм а ля Пруссаков представляется мне интеллектуальным хлыстовством, язычество же (более безобидное) — чем-то вроде кружка поклонников известного покойного натуриста «учителя Иванова».

Прийти к власти насильственным вооруженным путем все эти язычники, арийцы, поклонники Климова и Пруссакова даже все вместе, разумеется, не способны. Обитатели московских кухонь, они не настреляли в своей жизни и десяти минут. Они все так или иначе тяготеют к породившей их матери-кухне, а не к казарме. Напрашивается идиотский вопрос: станут ли нормальные русские люди, озабоченные наземной, а не подпольной жизнью, голосовать за поклонников Перуна, Даждь-бога, Тора или Одина? И будут ли прямые потомки, дети и внуки русских солдат, погибших в супервойне со свастикой, голосовать за арийцев или неогитлеровцев? Ответ может быть один и твердый: нет, не будут. Может быть, наберется по всей стране несколько десятков тысяч избирателей с такими странными вкусами. Но их голоса растворятся без следа в массе народной, здраво желающей дешевого хлеба, недорогого мяса и возможности без опаски ходить по улицам.

Дата добавления: 2014-11-20