К.В. Сорвин 15 страница

– Не существую для кого?

– Люди, которые публикуют статьи про тебя в сети, они не знают тебя. Они ничего не знают о тебе. Людям легко говорить всякое дерьмо о тех, кого они не знают. Особенно о тех, как они думают, они никогда не увидят в реальной жизни.

Я никогда не относилась к такому типу людей, которые писали в сети всякое дерьмо о людях, которых они не знали. Читала ли я сайты сплетен и смотрела ли шоу о знаменитостях? Конечно. Но я всегда помнила, что у каждой истории есть две стороны, и я никогда не доверяла тому, что говорили с экрана телевизора. Мама Мелиссы с детских лет предупреждала нас о «рисках на производстве», так она это называла.

Я шмыгнула носом и смахнула слезы, когда Мели продолжила.

– Ты знаешь это. Просто раньше никогда не сталкивалась с подобным. Прошлый год был ужасным, но ничего такого не было. Это ужасно и больно, но люди делают так, потому что могут. Они прячутся за экранами компьютеров, потому что знают, что там их никто не найдет. Они не несут ответственность за свои слова. Они могут набрать их на клавиатуре, нажать Enter, а потом встать и уйти.

– Но я читаю эти слова, и ни остаются у меня в голове. Знаешь, что я чувствую, когда кто-то фотографирует как я ем бургер и выкладывает фотку в сеть с заголовком «Может быть ей стоит отложить бургер в сторону»? – Я посмотрела на свои ноги, прежде чем уставилась в стену.

– Я знаю. Мы выросли здесь, в окружении слухов о знаменитостях, папарацци и тому подобных безумств. Ты же знаешь, как люди любят унижать других людей, и с радостью смотрят, как те срываются, – огрызнулась Мелисса.

– Я никогда не понимала этого. Почему люди любят наблюдать за тем, как страдают другие?

– Я не знаю. Возможно, потому что люди по своей сути поверхностные, мелочные и завистливые? Потому что они думают, что хотят то, что есть у тебя. И если у тебя дела складываются неудачно, они радуются.

Дин вздохнул, и я перевела свой остекленевший взгляд на него.

– Знаешь, в основном это девушки.

– Девушки, что? – Мелисса оглянулась на Дина. В её голосе послышались оборонительные нотки.

– В основном девушки читают эти журналы, смотрят подобные шоу, и публикации в сети. Вы, девушки, любите перемывать кости друг другу.

Я кивнула, соглашаясь.

– Это правда. Ты абсолютно прав.

– И это никогда не прекратится, – Мелисса закатила глаза и громко выдохнула. – Девушки самые настоящие суки.

– Но почему? Почему им это нравится? Я имею в виду, если те люди, которые говорят всякую хрень, узнают меня ближе, я более чем уверена, что понравлюсь им. – Я уставилась в пространство между Дином и Мелиссой, желая услышать подтверждение своих слов.

Мелисса схватила меня за плечи.

– Именно это я и пытаюсь тебе сказать! Они не знают тебя. И никогда не узнают. Для них ты какая-то девчонка, которая мелькает в телевизоре, или в журналах, в сети, и даже на игре. Ты не та, кто придет к ним на ужин в воскресный вечер!

– Значит, ты говоришь, что мне следует начать планировать ужины с незнакомцами? – я подавила смех.

– Стерва. Я говорю, что все эти люди натуральное дерьмо. Не ты, а они. И ты наказываешь Джека за то, что эти люди сделали тебе.

– Она права, сестренка, – добавил Дин с улыбкой. – Люди постоянно выкладывают всякую хрень о Джеке на фейсбуке и других сайтах. Чаще всего там сплошное вранье, но Джек никогда не читает их. И они не оказывают на него никакого влияния.

– Я пыталась вообще ничего не читать о себе. Пока не появилась эта глупая статья Кристалл, – я повернулась к Мелиссе. – Как она могла сказать такие вещи? Это же полнейшая чушь.

– Статья была опубликована не в авторитетном журнале, а в дешевой желтой газетенке. Они как раз и знамениты тем, что печатают всякие небылицы, – Мелисса наклонила голову в бок.

– Я могу привлечь её к суду за клевету? Кое-что… – я размышляла вслух, закинув ноги на кофейный столик.

– Это займет много времени и сил. В подобных случаях следует доказать, что именно о тебе идет речь в статье. Тебе придется доказать, что тебя выставили в дурном виде, вследствие чего ты, к примеру, потеряла работу или постоянный доход. – Она остановилась, чтобы сделать глоток воды. – То же самое и с клеветой. Тебе придется доказать, что она сделала это заявление намеренно, желая причинить тебе вред. И тебе придется доказать непосредственно какой именно вред ты понесла от её слов.

Я откинула голову на подушки, которые лежали на диване.

– Я клянусь, что она знала все это, прежде чем сделала то, что сделала. Что-то подобное она провернула и с Джеком, так как знала, что ему придется доказывать, что её заявления ложные.

Дин издал неприличный звук, показывая свое отвращение.

– Я уверен, что эта маленькая сучка точно знает, что делает, прежде чем это сделает.

Я зевнула, прикрывая рукой рот, прежде чем потерла свои уставшие глаза.

– Я так устала, Дин, могу я навестить бабушку с дедушкой завтра?

– Делай, как тебе удобнее. Они знают, что ты здесь.

Мы поднялись на ноги все одновременно. Я крепко обняла Дина, благодаря за то, что он пришел, прежде чем прошла в свою старую комнату. Я посмотрела на голые стены, в этой комнате еще хранились воспоминания, которые стерлись из памяти. Входная дверь хлопнула, и Мелисса осторожно постучала, прежде чем открыла дверь в мою комнату.

– Ты скучаешь по этой комнате?

Я улыбнулась.

– Я скучаю по тебе.

– Уммм, – её лицо исказила гримаса удовольствия.

Я опустилась на кровать и похлопала на свободное место рядом.

– Итак, расскажи мне, что за ерунда творится между вами, – я кивнула в сторону двери, куда только что вышел Дин. Мелисса пожала плечами, и я перевела взгляд на неё. – Я знаю, что ты любишь Дина. Зачем ты мучаешь его?

– Кто сказал, что я его люблю?

– Я говорю, что ты его любишь. Только никак не могу понять, почему ты не скажешь ему этого.

– Я не знаю, – призналась она, прежде чем сменила тему разговора. – Но зато я знаю, что ты перекладываешь все свои проблемы на одного человека, которые делает для тебя всё. Расставание с Джеком не исправит ситуацию, а ты сломаешься еще больше. И ты знаешь это. Поэтому перестань притворяться, что ты этого не понимаешь.

– Отлично поменяла тему разговора.

Мелисса спрыгнула с кровати, оставляя меня раздумывать над её словами, прежде чем послала воздушный поцелуй и закрыла дверь. Засранка. Меня бесило, что она так хорошо меня знала.

Я проснулась на следующее утро, чувствуя себя выспавшейся. Я не могла вспомнить, когда последний раз спала так крепко. Я перевернулась на другой бок и потянулась за своим сотовым телефоном, и тут поняла, что его не было рядом. Я выключила его перед тем как покинуть Нью-Йорк, и больше не включала. Не удивительно, что я так хорошо спала.

В другом случае я бы начала лихорадочно искать телефон, но я решила, что было бы неплохо, побыть вне сети, и я оставила телефон в сумке. После того как я почистила зубы, я прошла в гостиную. Мелисса сидела на диване и смотрела телевизор.

– Доброе утро.

Она щелкнула на кнопку на пульте, выключая телевизор, прежде чем повернулась ко мне лицом.

– Доброе. Голодная?

– Не представляешь как, – призналась я. Я не могла вспомнить, когда ела последний раз, но вчера вечером не испытывала чувство голода. Но сейчас мой пустой желудок бурчал, требуя пищу.

Она хихикнула, прежде чем встала на ноги и пошла на кухню.

– Ну, могу предложить только хлопья и тосты. – Она выглянула из-за шкафа. – Или мы можем куда-нибудь сходить перекусить?

– Нет, спасибо. Хлопья и тосты подойдут.

– Садись, сейчас все сделаю. – Мелисса потянула меня за руку, и я прошла к столу.

– Знаешь, что я думаю, самое плохое в этой ситуации? – я посмотрела на мою крошечную лучшую подругу, которая добавляла молоко в кукурузные хлопья.

– Что ты переживающая эмоциональный беспорядок девушка, которая думает, что её жизнь будет лучше без Джека Картера? – она вскинула бровь, я нахмурилась.

– Нет. Умница. – Я глубоко вздохнула, прежде чем закончила свою мысль. – Что я бездействую. Пока люди публикуют все это дерьмо и говорят все, что хотят, обо мне и Джеке, я не пыталась защитить себя. И мне не нравится это ощущение, потому что я чувствую, будто надо мной издеваются. Понимаешь?

– Над тобой просто насмехаются, – согласилась она, расставляя завтрак на столе, прежде чем опустила два кусочка хлеба в тостер.

– Такое ощущение, что пока я держу свой рот на замке, я говорю всем этим людям, что одобряю их действия. Будто своим молчанием оправдываю их поведение. Я не думаю, что поступаю правильно, сохраняя тишину. Я должна постоять за себя. – Я стала сыпать хлопья себе в миску, пока они не высыпались на стол. Я подобрала разбросанные хлопья и положила их в рот.

– Вот почему люди, оказавшиеся в подобной ситуации, имеют пиар-агента, или публициста, или адвоката на крайний случай. Эти люди делают заявления от твоего лица. Вот о чем я пытаюсь поговорить с тобой.

– Что?

– Как твой личный публицист, я должна…

Я засмеялась тону её голоса.

– Как мой личный публицист?

Мелисса сжала губы, и её глаза сощурились.

– Дай мне закончить, Кэсс. Если ты наймешь кого-то еще в качестве своего пиар-агента, я откажусь от тебя. Как и моя мама. Поверь, я смогу сделать это для тебя.

Мелисса летом работала в рекламном агентстве своей мамы. И она войдет в штат на постоянной основе, сразу после того, как получит степень. Когда мы еще были в старшей школе, я спрашивала Мелиссу, зачем ей напрягаться в колледже, когда она может научиться всему, работая в фирме своей мамы. Но мама Мели сказала, что она должна получить образование, и не позволит своей дочери начать работать в семнадцать лет. Я помню, как она сказала: «Тебе до конца жизни предстоит работать. Не торопись начинать. Веселись пока. Насладись учебой в колледже и всем, что это сопровождает».

Я положила локти на стол.

– Продолжай.

– Ну, я тут подумала, – начала она.

– Это уже опасно, – прервала я её.

– Прекрати прерывать меня! Это серьезно, Кэсс! Я пытаюсь помочь тебе! – закричала Мелисса, явно раздражаясь.

Я сжала губы, стараясь не засмеяться.

– Извини, продолжай. Я больше ничего не скажу, – и перекрестила пальцы около своего рта, показывая, что мой рот на замке.

Она выдохнула.

– Хорошо. Значит… я думала всю ночь, и пришла к блестящей идее! Вы с Джеком должны дать совместное интервью на тему, каково это встречаться с профессиональным спортсменом. И вы также сможете обвинить Кристалл во лжи.

– Мели, люди, которые потеряли дома во время наводнения, или целые города, пострадавшие в супермощном урагане… вот истории, которые вызывают интерес у публики. А не нытье какой-то девушки по поводу того, как трудно встречаться со спортсменом, и какими бывают подлыми люди. Меня только возненавидят еще больше.

– Нет, если мы все сделаем правильно. – Её большие ярко-голубые глаза смотрели прямо на меня.

Я затрясла головой.

– Наша история, не заинтересует общественность.

– Заинтересует. Все эти таблоиды не продавались бы, если бы людей не интересовали подобные истории. И поверь мне, ими интересуются.

Мою грудь сдавило.

– Думаешь людей будет волновать наша версия этой истории?

– Конечно, будет! Тем более мы убьем двух зайцев одним выстрелом. Во-первых, поставим эту маленькую лживую сучку на свое место. И во-вторых, создадим тебе общественный имидж.

– Общественный имидж? – я пыталась понять ход её мыслей, но была в замешательстве.

– Если люди увидят настоящего человека с такими же проблемами, как и у них, они, возможно, перестанут быть такими подлыми. Если они узнают, через что вам с Джеком пришлось пройти будучи парой, они начнут вам симпатизировать вместо того, чтобы ненавидеть. Ты перестанешь быть недосягаемой, той, которую они могут увидеть лишь на расстоянии. Тебя примут. И трудно ненавидеть девушку, которая является тебе другом и которую ты знаешь, – Мелисса улыбнулась.

– Я не знаю, смогу ли позволить сделать что-то подобное. Нужно в первую очередь получить разрешение от агента по связям с общественностью команды Джека. И кто, черт побери, захочет опубликовать такую историю?

Мелисса закатила глаза, будто я спросила что-то очень глупое.

– Прямо сейчас? Я уверена, что почти каждый журнал захочет напечатать эту историю. Но ты же работаешь в журнале, Кэсси! В журнале, специализирующемся на жизненных историях, – многозначительно напомнила мне она.

– Но это не тот тип историй, которые мы публикуем.

– Ты хочешь сказать, что в вашем журнале не публикуют истории из жизни местного населения города? Вы никогда не затрагивали жизнь нью-йоркской элиты?

Я сжала губы, прежде чем ответила.

– Вообще-то публикуем. Но только в электронной версии, а не в печатной.

Широкая улыбка появилась на лице Мелиссы, когда она хлопнула в ладоши.

– Вот и замечательно. Публикации в сети могут быть не менее эффективными. Думаешь, твой босс пойдет на это?

Я пожала плечами.

– Да, наверное. Она упоминала о чем-то подобном, до того, как я уехала. Но в первую очередь мне нужно поговорить с Джеком.

– Мы его легко уговорим. Он согласится на все что угодно, если это сделает тебя счастливой.

ГЛАВА 21. Ради любви стоит жить

После почти часового спора, я убедила Мелиссу отвезти меня в дом бабули и дедули. Я все еще не знала почему, но она хотела держать Дина на расстоянии, и встреча с бабушкой и дедушкой не входила в её грандиозный план.

– Мы можем остановиться около магазина, чтобы я купила вино?

– Ага. Мне тоже надо. – Она пожала плечами, когда повернула в сторону парковки около супермаркета.

Я посмотрела вокруг, отмечая, сколько здесь было простора. Нью-Йорк очень компактный город. Я и забыла, насколько отличалась от него южная Калифорния. И я на самом деле соскучилась по пальмам. Моё сердце сжималось, когда я смотрела на них.

– Ты идешь? – спросила я Мели прежде чем захлопнула дверцу.

– Иду, иду. – Она отправила сообщение, прежде чем бросила свой телефон в бардачок.

После того, как мы выбрали две бутылки вина, и маленький букетик цветов, мы направились к кассе. Неожиданно около газетного киоска в поле моего зрения попала обложка таблоида с фотографиями со свадьбы Джека и Кристалл, которая будто насмехалась надо мной. Мое сердце сжалось, и я не могла сделать ни шагу, так как мои ноги сильно дрожали.

Взгляд наткнулся на другие фотографии Джека и Кристалл: как они кормят друг друга тортом и позируют фотографу на свадебной вечеринке.

– Мелисса, – я попыталась позвать её, но все звуки слились в один сплошной гул.

– О, черт. Кэсс. Кэсси?

Я повернулась к ней лицом, мое тело одеревенело, а глаза наполнились слезами. Она быстро поставила наши покупки на конвейерную ленту.

– Мы возьмем это, спасибо.

– Могу я посмотреть на ваше удостоверение личности? – спросил продавец, Мелисса достала свои права из сумочки.

Я в ужасе уставилась на еще один журнала, напечатавший эту историю. Он был более востребованный, чем предыдущий. Кристалл продала свою историю не в один журнал, а в два. Что еще она сделает?

– Ты хочешь взять номер? – спросила меня Мели, пока я пребывала в шоковом состоянии.

Я сумела кое-как махнуть головой, когда девушка-кассир спросила.

– Вы знаете его? Джека Картера? Он раньше жил здесь, но сейчас он играет за Mets. Вы можете поверить, что он и его новая подружка сделали с этой несчастной девушкой? Это безумие. Я не думала, что женщины могут быть такими жестокими.

Я повернулась к ней, и множество эмоций вихрем пронеслось по моему телу. Она вздохнула, когда заметила выражение моего лица, и воскликнула.

– О мой Бог. Ты это она! Девушка Джека, Кэсси. Правильно? – её глаза сузились.

Я открыла рот, чтобы сказать Бог-знает-что, когда Мелисса опередила меня.

– Что? Кэсси живет в Нью-Йорке с Джеком. Какого черта, ей делать здесь? – она схватила чек, запихала его в сумку и, ухватив меня за запястье, потащила в сторону выхода.

– Господи, Кэсси.

Я стряхнула с себя оцепенение.

– Извини, – я извинилась, хотя не знала за что именно.

– Не надо, – Мели покачала головой. – Это было грубо.

– Добро пожаловать в мою жизнь, – я протянула руки и похлопала её по плечу.

В моем мозгу крутились мысли о Кристалл и Джеке, а также о том, что, даже уехав на другой конец страны, я не могла избавиться от того кошмара, в котором сейчас жила. Я хотела сосредоточиться на том, чтобы выглядеть счастливой и радостной при встрече с бабулей и дедулей. Я не позволю этим мыслям доминировать.

– Ты полюбишь бабулю и дедулю, Мели. Они замечательные, – я посмотрела на неё, и большая неестественная улыбка растянулась нам моем лице.

– Я не хочу их любить, – ответила она, даже не взглянув на меня.

– Что, черт возьми, с тобой не так? После того, как мы разберемся с моими проблемами, займемся твоей задницей.

Меня одарили злобным взглядом. Она остановила машину на обочине, и я выпрыгнула из неё, взволнованная от предстоящей встречи с семьей, которая ждала меня в доме. Дин выглянул из двери и его глаза встретились с моими. Я расширила глаза, и он понял, что я пыталась ему сказать, когда открыл дверь и двинулся в сторону нашей машины.

– Рад, что ты приехала, Мелисса, – он улыбнулся ей, забираю пакет из магазина.

– Ты пытался затащить меня сюда в течение нескольких месяцев, – она бросила в мою сторону гневные взгляды.

Что за черт?

– Кэсси? – раздался из открытого окна голос бабули.

– Котенок уже здесь? – послышался следом голос дедушки.

Я стрельнула бровями в сторону Дина.

– Котенок? – спросила я со смехом.

– Не спрашивай. Он начал называть тебя так, как только ты уехала. Мы решили, что это весело, поэтому не поправляем его.

Дин открыл для нас дверь, я зашла внутрь, и моё сердце наполнилось любовью. С моего последнего визита здесь ничего не изменилось, за исключение трех новых черно-белых фотографий на стене.

Мелисса указала на них.

– Кэсс, ты сделала эти фотографии, правильно?

– Ага, – ответила я, улыбаясь, прежде чем бросила многозначительный взгляд на Дина. Я повернула голову, отмечая новое портретное фото. Оно было сделано в тот день, когда Джек подписал контракт с Diamondbacks. На фото запечатлено пять человек, и я одна из них.

– Вы почти как семья, – сказала Мелисса, рассматривая фото.

Если бы сердце могло увеличиваться в размерах, то мое было бы уже невероятно огромным. Я чувствовала себя в большей степени дома, вместе с этой семьей, чем со своей собственной.

Забрав пакет из рук Дина, я направилась в сторону кухни.

– Я покажу тебе дом, – Дин схватил Мелиссу за руку, оставляя меня одну.

Бабушка и дедушка сидели за столом и пили кофе. Бабушка вскочила со стула и направилась ко мне с вытянутыми руками.

– Ох, Кэсси. Как хорошо увидеть тебя. Мы скучали по тебе. – Она поцеловала меня в щеку и обнял так крепко, как только могли её хрупкие руки.

– Я тоже по вас скучала. Вот, я принесла вам это, – я протянула цветы и вино.

– Котенок здесь! – практически прокричал дедушка, прежде чем обхватил меня своими здоровенными руками. От его одежды исходил запах табака.

Я вдохнула этот запах, который напомнил мне тот момент, когда мы были здесь с Джеком.

– Дедуля! Я скучала по тебе сильнее. Только не говори бабушке, – сказала я громким шепотом около его уха.

– Я всё слышу! – воскликнула бабуля, стоя около раковины, где она ставила цветы в вазу.

– Присаживайся, – сказал дедушка, когда снова опустился на свой стул.

– Нам открыть вино? – спросила бабушка, все еще занимаясь цветами.

– Не надо. Мы принесли вино для вас. Поберегите его, – я подмигнула дедушке. И он усмехнулся.

Бабушка положила руку мне на плечо, опуская меня на стул. Она отхлебнула кофе из своей кружки, прежде чем обратилась ко мне.

– Итак, дорогая, как твои дела?

Моя улыбка сошла с лица быстрее, чем я предполагала.

– Хорошо. Все хорошо, – соврала я, понимая, что быть в кругу членов семьи Джека без него самого было труднее, чем я предполагала. Я скучала по нему. И я знала, что не могу поделиться своими проблемами с бабулей.

Бабушка потянулась к моей руке и нежно прикоснулась к моим пальцам.

– Мы видели этот ужасный журнал. Почему она просто не может оставить вас в покое.

– Я не знаю, но задаю себе такой же вопрос.

– Джек сказал, что тебе сейчас трудно. Расскажи, что происходит. – Бабуля умела заставить тебя говорить о тех вещах, которые ты не хотела бы затрагивать.

Я взглянула в уставшие глаза бабушки, вокруг них сформировались тревожные линии.

– Он прав. У меня просто трудный период в жизни из-за прессы и Интернет-сайтов.

– Почему? Что они пишут? – в недоумении спросил дедушка.

– Просто куча публикаций о том, что я недостаточно хороша для Джека. Что я слишком толстая. Они выкладывают мои фотографии, говорят всё, что хотят. И сейчас, после истории Кристалл, я поняла, что не могу больше иметь с этим дело.

– Кэсси, ты же знаешь, как мы тебя любим, правильно? – спросила бабушка, и я кивнула. – Наши сердца разрывались на части из-за того, что сделал Джек. Мы были так разочарованы и опечалены его поступком. Но зная, что после всего ты приняла его назад, мы не может передать словами, насколько счастливы за вас. – Она потянулась и сжала руку дедушки.

– Пресса публикует ужасные вещи. Действительно отвратительные. И я не могу себе представить, кем надо быть, чтобы ежедневно сталкиваться с этим. Но, дорогая, однажды, всё это пройдет. Пресса, Интернет, веб-сайты, Кристалл… – она остановилась, – …все это останется в прошлом.

Бабуля потянулась вперед и обхватила ладонями мое лицо.

– Я знаю, что ты можешь прожить свою жизнь без всего этого, но сможешь ли ты прожить без Джека?

Она уже знали мой ответ, когда я сморгнула слезы.

– Думаю, что без него я буду несчастной.

– Потому что ты любишь его, – выкрикнул дедушка, в его голосе слышалась радость.

– Конечно, я люблю его.

– Тогда не сдавайся. Однажды ты поглядишь вокруг и поймешь, что все то, что тревожит тебя сейчас, на самом деле ничего не значит, – бабушка посмотрела на дедушку, любовь между ними была очевидной. – Самое главное это тот человек, которого ты любишь. Потому что когда все остальное уходит в далекое прошлое, люди, которых ты любишь, навсегда остаются с тобой. И любовь остается единственной важной вещью в их жизнях. Давать любовь. Хранить любовь. Учить других, как надо любить.

Мои глаза снова наполнились слезами.

– Любовь самая главная вещь в жизни? Главнее всего?

– Конечно, – сказал дедушка и криво ухмыльнулся. – Забавно, что есть вещи, который, как ты думаешь, будут длиться вечно. Раньше я думал, что буду работать до самой смерти. Но даже работа в какой-то момент прекращает иметь для тебя значение. И ты оглядываешься вокруг себя и понимаешь, что тебе плевать, где ты работаешь и что ты делаешь, чтобы заработать деньги, но тебя начинает волновать судьбы людей, к которым ты имеешь отношение. Любовь, которую ты разделил, семья, которую ты создал. Тебя начинает волновать, кто находится рядом с тобой, когда все остальное дерьмо уходит на задний план.

Бабушка похлопала дедушку по руке.

– Это правда, – сказала она. – Чем старше ты становишься, тем больше понимаешь, что главное в жизни не материальные ценности, не гордость и твое эго, а наши сердца и те, ради кого они бьются. Я знаю, что твое сердце бьется для Джека, так же как и его сердце бьется для тебя. Я не думаю, что вы сможете выжить друг без друга. Как думаешь?

Я смахнула слезы со своих щек, их слова звонкой нотой отдавались в моей душе. Как вообще я могла предположить, что смогу спокойно жить без Джека в моей жизни. Возможно, я смогу отвлечься на некоторое время, но, в конце концов, я пойму, что мое сердце пусто и холодно.

– Нет. Без него я буду несчастной.

– Тогда ты должна найти способ отпустить все остальное. Ты должна позволить Джеку помочь тебе нести эту ношу. Если ты будешь скрывать от него свои проблемы, он не сможет помочь.

Дедушка вскинул руку, прежде чем добавил.

– Я знаю, что вы, дамы, думаете, будто мы может читать ваши мысли, но мы не можем. Мы не знает, что происходит в ваших головках, пока вы сами нам не скажете.

Я кивнула.

– Я знаю, что вы правы. Но прямо сейчас проще сказать, чем сделать.

Бабушка незамедлительно ответила мне.

– Если ты уйдешь от Джека, то все получат то, что хотят. Кристалл победит. А мне не хочется видеть, как она одержит победу хоть в чем-либо. – Её глаза прищурились. – Но вы с Джеком на самом деле проиграете, потому что потеряете друг друга. Люди целую жизнь тратят на то, чтобы найти такие чувства, какие есть у вас. Вот в чем смысл жизни.

Дедушка добавил.

– Любовь это жизнь. Если ты упустишь любовь, тогда незачем жить.

Мелисса и Дин ввалились в кухню, с глупыми улыбками на лицах.

– Бабушка, дедушка, это лучшая подруга Кэсси, Мелисса, – Дин сиял от гордости, когда знакомил её со своей семьей.

Дедушка ухмыльнулся.

– Здравствуй Мелисса. Ты такая же симпатичная, как и Котенок, – сказал он с усмешкой, и Мелисса ничего не смогла сделать, как улыбнуться в ответ.

– Приятно с тобой познакомиться, – бабушка протянула руку Мелиссе, прежде чем посмотрела в мою сторону и добавила. – Это с ней нужно провести небольшою работу относительно Дина?

Я кивнула, задаваясь вопросом, откуда, черт возьми, бабушка всё узнала.

После пары часов вежливого разговора, и насильного кормления нас бутербродами, мы с Мелиссой стали прощаться. Дин стоял на веранде с недовольным выражением лица и наблюдал, как мы уезжаем. Мелисса умоляла Дина, чтобы он дал ей возможность побыть со мной наедине, но он утверждал, что тоже хочет побыть со мной. Они договорились, что сегодня вечером будет время девочек, а завтра время Дина. Я рассмеялась над их договоренностью.

– Тебе же они понравились, не так ли? – спросила я Мелиссу, когда она делала звук в радио тише.

– Они классные. Как ты провела время с ними наедине? Дин настоял на том, чтобы вы поговорили без свидетелей, – голос у неё звучал слегка раздраженно относительно предложения Дина.

– Я оценила это, – призналась я, надеясь успокоить ей раздражение. – Они замечательные. И всегда знают, что сказать и как сказать.

– И что они сказали на этот раз? – спросила она, её взгляд был направлен прямо перед собой.

– Они говорили о значимости любви. И какое, в итоге, она имеет значение, и что останется у нас, когда все остальное уйдет в прошлое.

– Они сказали такие же умные вещи, как и я, – сказала Мелисса, и я шлепнула её по руке. – Эй!

Я посмотрела на ресторан, мимо которого мы проезжали. В этом месте прошло наше с Джеком первое свидание. Быстрые толчки боли в сердце напомнили мне о том, как сильно я соскучилась по нему.

– Значит, они вправили тебе мозги?

– Мне все еще нужно решить, как найти баланс в моей жизни, но вы все правы. Разрыв с Джеком ничего не решит. Я буду сожалеть об этом, и, возможно, никогда не смогу это исправить.

– Знаешь, Кэсс, Джек не единственный, кто изменился. Я имею в виду, ты изменила его, но и он изменил тебя тоже. Признаёшь ли ты это или нет, но это правда.

Слова Мелиссы упрочили мою мысль о том, что я и так уже знала. Она говорила мне то же самое еще в колледже, но сейчас они имели большее значение. У меня было такое чувство, будто все свои двадцать лет я прожила за последние два года.

– Ты права. Если честно, я не могу представить свою жизнь без него. И не хочу представлять.

– Тогда перестань убегать от него, когда становится тяжело. Ты делала так достаточно часто, и однажды он уйдет.

– Я не убегаю, – попыталась я защититься.

– В самом деле? Ты уехала из штата! Ты или убегаешь от него или полностью игнорируешь его. И то и другое – отстойно.

Я смотрела в окно, как на небесно-голубом фоне мелькала полоса зеленых пальм. Мелисса была права.

– Я работаю над этим.

Я слишком много эмоций держала в себе, потому что не хотела обременять ими Джека. И мне надо научиться очищать свой мозг от фотографий Джека, которые публикует пресса, вместо того, чтобы отталкивать его.

Зазвонил телефон Мелиссы.

– Можешь посмотреть, кто это?

Я взяла телефон и увидела на экране имя Джека.

– Это Джек.

– Ответь ему.

Мой живот рухнул на пол.

– Привет, – нервно ответила я.

– Где твой телефон? – голос Джека был напряженным.

– Я оставила его в квартире. Что случилось?

– Проверь свой телефон, как только доберешься до него, и тогда скажешь, черт возьми, что случилось, – кратко ответил он.

– Джек? Алло? – я убрала телефон от своего уха и посмотрела на экран. – Вот черт, он бросил трубку.

– Что происходит? – голос Мелиссы был взволнованным.

– Понятия не имею. Он сказал мне проверить свой телефон, – у меня начала кружиться голова, пока я гадала, что еще могло случиться.

ГЛАВА 22. Не надо

Мой телефон пиликнул, извещая о новом сообщении. Вместо номера отправителя, на экране высветился скрытый адрес электронной почты. Я не хотел открывать сообщение, понимая, что ничего хорошо не может прийти с анонимного адреса. После короткой борьбы с самим собой, я нажал на кнопку, и на экране появилось сообщение.

Дата добавления: 2014-11-08