Конец холодной войны: упущенные возможности 5 страница

Абу Зубейду подвергали пытке утоплением в Бангкоке как минимум 83 раза за 4– или 5-дневный период в августе 2002 года – несмотря на то, что дознаватели были уверены, что он говорит правду. Однако чиновники ЦРУ из контртеррористического центра в Лэнгли требовали, чтобы процедуры продолжались целый месяц и прекращались только тогда, когда дознаватели будут окончательно во всем уверены. Когда Зубейду схватили, Буш объявил его «главой оперативного штаба “Аль-Каиды”»44. В действительности же Зубейда оказался мелкой сошкой, официально он даже не состоял в рядах «Аль-Каиды» и к тому же с большой долей вероятности мог оказаться психически больным. Washington Post сообщила в 2009 году: «Эти методы позволили сломать его, и истории, которые он рассказал о террористических заговорах со стороны “Аль-Каиды”, привели к тому, что офицеры ЦРУ стали гоняться по всему миру непонятно за кем. В итоге, по словам чиновников, надзиравших за проведением допросов, показания, данные Абу Зубейдой под пытками, не привели к раскрытию ни одного серьезного заговора». И, как отмечала газета, любую информацию, которая приносила хоть какую-то пользу, получали еще до начала пыток утоплением. Зато такие пытки, по словам Washington Post, давали множество другой информации: «Абу Зубейда начинал раскрывать детали множества заговоров “Аль-Каиды”, включая планы использования оружия массового поражения. Из-за признаний Абу Зубейды несколько раз объявлялась тревога, а несколько сотен следователей ЦРУ и ФБР как угорелые гонялись за призраками». Один бывший сотрудник разведки признавал: «Мы потратили миллионы долларов на борьбу с несуществующими угрозами»45.

Высокотехнологичная война, проводившаяся на первой стадии операции «Несокрушимая свобода», позволила резко сократить потери среди американских солдат. Афганцам повезло куда меньше. А нехватка американских сухопутных войск позволила бен Ладену и другим лидерам «Аль-Каиды» с легкостью ускользнуть. Вверху: F-14D «Томкэт» ВМС США готовится к дозаправке перед нанесением ракетно-бомбового удара по территории Афганистана. Внизу: бомбардировщик B-1 «Лэнсер» ВВС США вылетает в Афганистан с американской базы на острове Диего-Гарсия.

Предполагаемого организатора теракта 11 сентября Халида Шейха Мохаммеда подвергали пытке утоплением 183 раза, как будто в 183-й раз он раскрыл бы то, чего не сообщил в 182-й46. Психологи помогали в оттачивании техники, направленной на использование фобий заключенных. Дознаватели также использовали особенности национальной культуры арабов, заставляя их публично обнажаться и травя собаками47.

В феврале 2004 года генерал-майор Антонио Тагуба сообщил, что его расследование вскрыло множество случаев «вопиющих, садистских и откровенно преступных издевательств»48 в тюрьме «Абу-Грейб», которые включали изнасилования заключенных обоего пола. Всего за четыре месяца до этого Буш объявил, что «в Ираке больше нет комнат изнасилований и пыточных камер». Его заявление было слишком преждевременным49.

После того как разоблачения событий в «Абу-Грейб» вызвали возмущение во всем мире, Министерство юстиции отозвало разрешение на применение пыток. Урон, нанесенный международной репутации США, был непоправим. Артур Шлезингер-младший признавался: «Никогда еще американской репутации в мире не был нанесен столь серьезный урон»50, как тот, что нанесла политика пыток Буша. Однако впоследствии ЦРУ поймало еще одного подозреваемого в сотрудничестве с «Аль-Каидой» и вновь затребовало разрешение на применение жестких методов допроса. Кондолиза Райс ответила: «Это ваш малыш. Делайте с ним все, что хотите»51.

Журналист Патрик Кокберн взял интервью у главного американского дознавателя в Ираке, действия которого позволили поймать лидера местной ячейки «Аль-Каиды» Абу Мусаба аз-Заркауи. Он сказал Кокберну, что пытки не только не дали нужной информации, но их использование в Ираке «оказалось настолько контрпродуктивным, что они, возможно, повлекли за собой гибель стольких же американских солдат, сколько гражданских погибло в результате терактов 11 сентября»52.

И хотя чиновники пытались списать все на «паршивых овец» – дознавателей-садистов, действовавших по собственной инициативе, в действительности пытки получили одобрение на правительственном уровне. Члены СНБ – Чейни, Райс, Рамсфелд, Пауэлл, Тенет и Эшкрофт – постоянно обсуждали, какие методы следует применять к тем или иным заключенным. Эшкрофт прервал одну из таких дискуссий замечанием: «Почему мы говорим об этом в Белом доме? История нам этого не простит»53. Генерал Барри Маккефри согласился с ним: «Мы безжалостно пытали людей. Возможно, многих мы, вооруженные силы, и ЦРУ даже убили»54. Годами более чем 770 заключенным в Гуантанамо и еще тысячам в Ираке и Афганистане отказывали в праве на адвоката и вызов свидетелей для защиты. К концу 2008 года обвинения были выдвинуты только против 23 из них. Более пяти сотен выпустили, так и не предъявив обвинений после нескольких лет жестокого и унизительного обращения55. Один из экспертов ФБР по контртерроризму свидетельствовал, что из всех заключенных Гуантанамо держать там имело смысл не больше 5056. Генерал-майор Тагуба сказал: «Нет никаких сомнений в том, что нынешнее правительство совершало военные преступления. Единственный вопрос заключается в том, привлекут ли к ответственности людей, отдавших распоряжение о применении пыток»57.

Протестный плакат, сравнивающий пытки утоплением во времена испанской инквизиции с современным их применением Соединенными Штатами на базе Гуантанамо во время правления Буша.

Нужную законодательную базу сотрудники Министерства юстиции стали готовить еще в 1990-е годы. В одном особенно возмутительном меморандуме Джон Ю и помощник министра Дж. Байби дали определение пытке как «действию, эквивалентному по своей интенсивности… отказу органов, ухудшению физиологических функций или даже смерти»58. Простое причинение боли при проведении допроса считалось нормальным.

В 2004 году, когда Верховный суд постановил, что задержанные имеют право оспаривать законность их задержания в федеральных судах, Буш создал для обхода этого решения Трибунал по пересмотру статуса военнопленных и Комиссию по ежегодному пересмотру дел. В итоге в июне 2008 года Верховный суд выпустил постановление: пленные имеют право на пересмотр их дел федеральным судом на основании самого факта задержания59.

Права американцев попирали не реже. Для предотвращения протестов федеральные и местные власти много раз проводили массовые аресты людей, проводивших вполне законные митинги. Примером могут служить аресты во время съездов Республиканской партии в 2004 и 2008 годах.

Буш делал все возможное для того, чтобы избежать возможных протестов. В тех редких случаях, когда он появлялся на публике, секретная служба Белого дома вывозила несогласных в специальные зоны, отведенные для протестов и расположенные так далеко, что ни Буш, ни журналисты их попросту не видели и не слышали. Люди, разворачивающие транспаранты за пределами этих зон, подлежали аресту. Лондонская газета Evening Standard сообщала, что во время визита Буша в Лондон в 2003 году Белый дом потребовал от англичан «на три дня практически полностью перекрыть центр Лондона, чтобы антивоенные протесты не смогли помешать визиту»60.

Вняв совету Чейни, Буш окружил произвол Белого дома беспрецедентной в американской истории завесой секретности. Доступ к документам, гарантированный Законом о свободе информации, был жестко ограничен, а сами ранее доступные общественности документы либо засекречены, либо вовсе исчезли. Правительство соловьем разливалось о «национальной безопасности» и «государственных тайнах», стремясь не дать ход судебным искам. Полковник Лоуренс Уилкерсон, глава секретариата Колина Пауэлла, говорил, что никогда в жизни не видел подобной секретности, и утверждал, что Чейни и Рамсфелд сговорились избегать нормального порядка информирования американцев61. Консерваторам ситуация тоже не нравилась. «Мы становимся свидетелями беспрецедентной секретности в Белом доме, и это… вызывает у нас беспокойство, – сказал в 2002 году глава организации “Судебный надзор” Лэрри Клэймен. – Настоящие консерваторы так не поступают»62.

Но репрессивные меры в США бледнеют по сравнению с теми, которые Буш проводил по всему миру. Худшее еще только должно было произойти. Заправилы американской политики делали все возможное для того, чтобы приблизить вторжение в Ирак, которое планировалось задолго до 11 сентября. Помешательство Вулфовица на Ираке восходило еще к 1979 году, когда он провел в Пентагоне оценку положения в районе Персидского залива и заявил, что Ирак представляет угрозу своим соседям, особенно Саудовской Аравии и Кувейту, а значит, США должны увеличить численность своего воинского контингента в регионе для отражения этой угрозы. Доклад начинался словами: «Ставки в регионе Персидского залива для нас и наших наиболее промышленно развитых союзников возросли из-за потребности в нефти и вследствие арабо-израильского конфликта»63. Руководствуясь этим докладом, США стали направлять туда грузовые суда, под завязку забитые военным снаряжением.

В следующие годы помешательство Вулфовица лишь возросло. Он и его союзники сочли решение иракского вопроса главной задачей ПНАВ. В бытность замминистра обороны он проявлял поразительную зацикленность на Ираке. Один из высших чиновников администрации отмечал: «Если спросить его о любой другой мировой проблеме, внятного ответа вы не получите. Они его просто не интересуют». Чиновник утверждал, что Вулфовиц даже не знал позиции Министерства обороны по этим вопросам64.

С момента вступления Буша в должность Ирак оказался в центре внимания его правительства. Первое заседание СНБ под своим председательством 30 января 2001 года Буш открыл вопросом: «Так что, Конди, о чем мы поговорим сегодня? Что у нас на повестке дня?» – «Как Ирак дестабилизирует регион, господин президент», – ответила Кондолиза Райс65.

Неоконсерваторы из числа сотрудников правительственного аппарата с самого начала горячо взялись за дело. Когда через два дня СНБ собрался на новое совещание, Рамсфелд прервал Пауэлла во время обсуждения «целенаправленных санкций» в отношении Ирана. «Санкции – это хорошо, – выпалил он, – но чем нам действительно следует заняться, так это охотой на Саддама». Позже он добавил: «Представьте, как будет выглядеть регион, если вместо Саддама будет установлен режим, идущий в фарватере наших интересов. Это изменит все и в регионе, и за его пределами. Это всем покажет, какова политика США на самом деле». Вспоминая эти события, министр финансов Пол О’Нил признавал: «С самого начала мы вели игру против Хусейна, искали способы, как отстранить его от власти, а Ирак в корне переделать. Если бы мы это сделали, это решило бы все. Все занимались поиском таких способов. Это был лейтмотив всего. Президент говорил: “Отлично. Найдите мне возможности сделать это”»66.

Заключенные в американской тюрьме Гуантанамо молятся. Один из экспертов ФБР по контртерроризму свидетельствовал, что из всех заключенных Гуантанамо держать там имело смысл не больше 50 человек.

О’Нил сказал Рону Саскинду, что уже в мае 2001 года правительственные чиновники обсуждали конкретные планы оккупации Ирака67. Важную роль в этом играла возглавляемая Чейни рабочая группа по вопросам энергетики. Среди других сторонников вторжения были протеже Вулфовица Льюис Либби, занимавший пост советника Чейни по вопросам национальной безопасности, заместитель К. Райс Стивен Хэдли и новый глава совета Пентагона по оборонной политике Ричард Перл. 19–20 сентября члены совета по оборонной политике решили взять Ирак на прицел сразу после захвата Афганистана. New York Times сообщала, что между собой чиновники называли сторонников вторжения «заговорщиками Вулфовица»68.

Участники заговора искали способ связать иракцев с событиями 11 сентября. Рамсфелд просил ЦРУ найти факты, указывающие как минимум на 10 отдельных случаев причастности Ирака к терактам69. В надежде получить такую информацию пытали пленных. Но все зря. Рамсфелд и Чейни осыпали бранью аналитиков ЦРУ, которые указывали на этот неудобный факт.

Не имея доказательств, стали фабриковать их сами. Чейни и Либби постоянно подчеркивали факт встречи угонщика самолета Мохаммеда Атты с сотрудником иракской разведки в Праге – несмотря на то что директор ЦРУ Тенет подтвердил: Атта на момент предполагаемой встречи находился в США и проживал в Вирджинии, по соседству со штаб-квартирой ЦРУ70.

Вулфовиц обратился за помощью к Лори Милрой, чья совершенно дискредитировавшая себя писанина привязывала Ирак чуть не к каждому теракту последних лет, включая взрывы в Оклахома-Сити в 1995-м. Милрой жаловалась, что правительство Клинтона считало ее «чудачкой»71. Аналитик канала CNN Питер Берген, в свою очередь, считал, что она просто-напросто «чокнутая». Разведслужбы с ним полностью соглашались. Берген называл ее экзерсисы «единой теорией террористического поля». Но Вулфовиц и Перл воспринимали ее всерьез, как и журналистка New York Times Джудит Миллер, написавшая вместе с Милрой в 1990 году книгу о Саддаме Хусейне. Вулфовиц направил бывшего директора ЦРУ Джеймса Вулси за тридевять земель найти «то – не знаю что», которое могло бы подтвердить ее безумные теории. И хотя большинство неоконсерваторов в правительстве считали догадки Милрой о том, что «“Аль-Каида” – подразделение иракской разведки», бредом72, Буш и Чейни часто ссылались на связь Ирака с терактами 11 сентября. В сентябре 2003 года Чейни сказал ведущему телепередачи «Встреча с прессой» Тиму Рассерту, что Ирак является «средоточием базы, географической базы террористов, которые нападали на нас годами и самой страшной атакой которых были события 11 сентября»73.

Тем временем ЦРУ задействовало все свои извращенные и нелепые методы, чтобы дискредитировать и Саддама, и бен Ладена. Оперативная группа ЦРУ по Ираку планировала сфабриковать видео, на котором Саддам занимался бы сексом с мальчиком-подростком, и «наводнить Ирак копиями этой записи». «Выглядело бы так, будто снято скрытой камерой, – рассказывал бывший сотрудник ЦРУ. – Очень нечетко, как в порнофильме для вуайеристов». А видео, на котором бен Ладен и его приятели из «Аль-Каиды» сидят у костра, глушат виски и хвастают сексом с мальчиками, даже было снято74.

Подобные предприятия едва ли были более странными, чем «разведывательная информация», собранная за время подготовки к войне. Одним из любимых источников правительственных кругов был Ахмед Чалаби, глава Иракского национального конгресса (ИНК). ИНК, получавший от людей Буша миллионы долларов, посылал фантастические доклады о ведущихся в Ираке разработках оружия массового поражения, основываясь на сведениях, полученных от иракских перебежчиков на Запад, многие из которых открыто стремились спровоцировать американское вторжение. Позднее, когда американцы оккупировали Багдад, Чалаби хвастал: «Мы – герои по ошибке. Но любое дело, за которое мы беремся, выходит отлично»75.

Бывший сотрудник РУМО полковник Патрик Лэнг видел в этом руку своего ведомства. «Пентагон сделал все, чтобы получить контроль над внешней политикой правительства, и добился своего, – качал он головой. – Они задействовали Чалаби. Запугали РУМО и просто размазали его по стенке. А в ЦРУ вообще все поголовно трусы»76.

Используя столь вопиюще ложную информацию, правительство стало оспаривать выводы аналитиков ЦРУ и инспекторов ООН по вооружениям, продолжая неутомимо создавать предлог для вторжения в Ирак. «Мы знаем, что у них есть оружие массового поражения, – настаивал Рамсфелд. – Это бесспорно»77. В начале октября 2002 года Буш, повторяя аналогичное предупреждение со стороны Райс месячной давности, заявил: «Мы не можем дожидаться неоспоримых доказательств – дымящегося пистолета в виде грибовидного облака»78. Но с Чейни в деле откровенных подтасовок и леденящих душу прогнозов соревноваться не мог воистину никто:

«Иракский режим… неустанно расширяет свои возможности в сфере химического и биологического оружия и продолжает свою ядерную программу… Вооруженный целым арсеналом столь ужасающего оружия и сидящий на 10 % мировых запасов нефти, Саддам Хусейн вполне может попытаться захватить власть над всем Ближним Востоком, получить контроль над львиной долей мировых энергетических резервов и начать угрожать друзьям Америки во всем регионе, в то же время шантажируя сами США и другие страны ядерным оружием. Проще говоря, нет сомнений, что у Саддама уже есть оружие массового поражения; нет сомнений, что он наращивает свой арсенал, желая использовать его против наших друзей, союзников и против нас самих»79.

Руководствуясь этой придуманной оценкой угрозы, которой вторили результаты Национального разведывательного анализа в октябре 2002 года, Буш готовился к войне, делая вид, будто стремится найти мирное решение80. В марте 2002-го он неожиданно встал во время встречи Райс с сенаторами от обеих партий и воскликнул: «Черт бы побрал этого Саддама! Мы его вышвырнем»81. В мае же сказал пресс-секретарю Белого дома Ари Флейшеру: «Я буду гнать его пинками в задницу по всему Ближнему Востоку»82.

Но многие специалисты знали, что заявления Буша об иракском ОМП были серьезным преувеличением, если не полным вздором. Бывший главный инспектор ООН по вооружениям Скотт Риттер сказал каналу CNN в 2002 году: «Предположения о наличии у Ирака оружия массового поражения или намерениях заполучить таковое не были подтверждены никем». Ведущая CNN Фьоннуала Суини возразила: «Сложно судить об этом, если в страну нельзя попасть». Ответы Риттера на это замечание и последующие вопросы проливают свет на использование правительством США проблемы ОМП в качестве casus belli[154]: «Верно. Но вот только зачем американцы сняли трубку в декабре 1998-го и приказали инспекторам убраться оттуда? Ведь это сделали именно они, а не Саддам Хусейн. США приказали инспекторам убраться из страны за двое суток до начала операции “Лиса пустыни” – боевых действий, не получивших одобрения Совета Безопасности ООН, в ходе которых использовались данные, собранные инспекторами… К декабрю 1998-го мы сосчитали 90–95 % иракского оружия, которое могло быть использовано для массового поражения (под “нами” я подразумеваю инспекторов). Это мы уничтожили все заводы и все средства производства. Определенную часть арсенала мы подсчитать не могли, но срок годности химического оружия – пять лет, биологического – три года. Чтобы иметь такое оружие сегодня, им нужно было отстроить заводы и начать производство уже в декабре 1998-го».

«Насколько полным был ваш доступ к объектам, где проводились инспекции?» – спросила Суини. «На 100 %», – заверил ее Риттер83.

Хотя для правительства Риттер считался «нежелательным элементом» и на его слова могли просто не обратить внимания, нет никакого оправдания игнорированию предупреждений со стороны главы Центрального командования генерала Томми Фрэнкса, которого Рамсфелд привлек для разработки плана боевых действий. На заседании СНБ, проходившем в сентябре 2002 года, Фрэнкс прямо заявил: «Господин президент, мы ищем ракеты “Скад” и другое ОМП уже 10 лет и до сих пор не нашли ничего»84.

Наиболее влиятельные политики страны, часть которых была связана с отцом президента, пытались убедить Буша, что вторжение будет серьезной ошибкой. В число этих «еретиков» входили генерал Брент Скаукрофт, советник по национальной безопасности Джорджа Буша-старшего, Джеймс Бейкер, Лоуренс Иглбергер и Джордж Кеннан. Военные тоже были против этой авантюры. Генерал-лейтенант морской пехоты Грегори Ньюболд, начальник оперативного отдела КНШ, вспоминал: «Могу сказать, что многие высшие офицеры говорили мне: “Какого дьявола мы творим?” Они спрашивали: “Почему Ирак? Почему сейчас?”»85

И тогда руку помощи Бушу протянул британский премьер-министр Тони Блэр. В сентябре 2002 года Блэр, которого впоследствии весь мир будет обзывать «пуделем Буша», опубликовал подборку материалов по иракскому ОМП, которая была настолько шита белыми нитками, что впоследствии стала поводом для нескольких скандалов. Однако Блэр настаивал на получении одобрения в ООН, чтобы ему легче было убедить самих британцев, поскольку в Англии были по-прежнему сильны антивоенные настроения86.

Совет Безопасности ООН распорядился отправить в Ирак еще одну группу инспекторов. Саддам принял это без всяких предварительных условий. Инспекции начались в ноябре. За последующие три с половиной месяца инспекторы ООН посетили 500 объектов, некоторые по нескольку раз. В список входили и те объекты, которые ЦРУ назвало в качестве мест наиболее вероятного хранения ОМП. Ничего. Главный инспектор ООН по вооружениям Ганс Бликс поинтересовался: «Если это лучшее из того, что мы смогли найти, то что же тогда худшее?.. Может ли быть стопроцентная уверенность в том, что оружия массового поражения не существует, если мы не нашли ни одного места, где оно могло бы храниться?»87 Впоследствии Бликс сравнивал правительственных чиновников Буша со средневековыми охотниками на ведьм, которые были «так убеждены в существовании ведьм, что когда искали, то уж непременно находили»88.

Во время последнего раунда инспекций Ирак направил в ООН свой доклад о вооружениях на 11 800 страницах. «У Ирака нет оружия массового поражения», – заявил генерал-лейтенант Хоссам Мохаммед Амин. Но Буш, уже решивший, что любую декларацию, в которой не будет указан факт существования ОМП, следует считать ложной, пренебрежительно отверг доклад. «Декларация – ничто, это макулатура, это вздор, – сказал он принимавшему его испанскому премьер-министру Хосе Марии Аснару. – Рано или поздно мы скажем: “Хватит!” – и возьмем его». Постпред Ирака в ООН Мохаммед Альдоури потребовал от США доказательств их обвинений. Но США их просто не имели: они отредактировали более 8 тысяч страниц иракского доклада до передачи его 10 временным членам Совета Безопасности – отчасти для того, чтобы скрыть роль своего правительства и 24 крупных корпораций в развитии программы вооружения Ирака89.

После тщательных инспекций Бликс отказался обвинить Ирак в нарушении резолюции ООН № 1441, требовавшей от страны разоружения. 3 марта 2003 года Newsweek сообщил, что зять Саддама Хусейн Камель, руководивший программой создания ОМП в течение 10 лет вплоть до своего бегства на Запад в 1995 году, поведал ЦРУ, английской разведке и инспекторам ООН, что после войны в Заливе Ирак уничтожил все свое химическое и биологическое оружие. Рольф Экеус, возглавлявший инспекции ООН с 1991 по 1997 год, сказал, что информация Камеля была «настолько подробной, что заставляла растеряться»90.

С 1991 по 1998 год инспекторы ООН проследили за ликвидацией 817 из 819 подлежащих уничтожению иракских ракет средней дальности, 23 мобильных пусковых установок различных типов и 56 стационарных ракетных баз. Ирак также уничтожил 73 из 75 химических и биологических боезарядов, 163 боезаряда обычного действия, 88 тысяч заряженных и холостых полевых химических боеприпасов, 4 тысячи тонн исходных компонентов химического оружия, более 600 тонн боевых и обычных химических реагентов, а также 980 единиц оборудования для производства ОМП. Иракцы разрушили «Аль-Хакам» – главный комплекс по разработке и производству биологического оружия, а также 60 единиц оборудования, вывезенного из других комплексов, и 22 тонны оружейного биоматериала91.

Если наличие у стран Ближнего Востока и Южной Азии ОМП уже было достаточным основанием для американского вторжения, то в регионе было еще несколько потенциальных целей. В докладе от 2002 года под названием «Оружие массового поражения на Ближнем Востоке» Энтони Кордсмен из Центра стратегических и международных исследований назвал в качестве государств, которые владеют ОМП, Израиль, Индию и Пакистан (химическое, биологическое, ядерное), Иран и Сирию (химическое, биологическое), Египет и Ливию (химическое)92.

Ирак не представлял никакой угрозы. С 1991 по 1998 год он уничтожил такое количество оружия, что стал одним из слабейших государств региона. Его военные расходы составляли лишь малую долю расходов некоторых его соседей. В 2002 году они составили около 1,4 миллиарда долларов. США потратили в 300 с лишним раз больше93.

Тем не менее тактика запугивания сработала. А для верности правительство умышленно подогнало голосование в конгрессе к промежуточным выборам 2002 года, угрожая заклеймить всех противников войны как непатриотичных трусов во время тяжкого национального кризиса. Давлению поддались многие, среди них и Хиллари Клинтон, и Джон Керри. 2 октября 2002 года сенат одобрил применение силы 77 голосами против 23. Соотношение в Палате представителей было 269:133. Резолюция заявляла о прямой связи Ирака с «Аль-Каидой» и утверждала, что страна представляет угрозу для США.

Лишь один сенатор-республиканец Линкольн Чейфи от штата Род-Айленд проголосовал против этой резолюции. Позже он осуждал бесхребетность главных демократов, поддавшихся на угрозы Буша: «Они боялись, что республиканцы назовут их слишком мягкотелыми для мира после 11 сентября, и действовали в собственных политических интересах. Они отправили тысячи американцев и великое множество иракцев прямиком на тот свет». Чейфи наблюдал за тем, как поджавшие хвост демократы «раз за разом шли на встречи в Белый дом и Пентагон, а обратно возвращались уже готовые вытянуть руки по швам. Грозно шевеля бровями, они на все лады распевали, что Саддама Хусейна нужно остановить. Остановить, чтобы он не сделал чего? У них не было ни убеждений, ни своей позиции по данному вопросу. Они лишь как попугаи повторяли бред правительства»94.

Среди групп, лоббировавших в конгрессе войну, был Американо-израильский комитет общественных связей (АИКОС) – влиятельная организация, взгляды которой были гораздо правее, чем у большинства американских евреев, зато совпадали с позицией неоконсерваторов по Ближнему Востоку. В январе 2003 года исполнительный директор АИКОС Говард Кор сказал газете New York Sun, что «“тихое” лоббирование в конгрессе использования силы против Ирака было одним из успехов АИКОС в предыдущем году»95.

Большинство неоконсерваторов в правительстве считали, что их действия являются бескомпромиссной защитой интересов Израиля, которым, по их мнению, отвечало свержение Саддама Хусейна. И опять всем заправлял Вулфовиц. Газета Jerusalem Post сообщила, что из-за назначения Бушем Вулфовица на пост первого заместителя министра обороны «евреи и другие произраильски настроенные граждане… просто скакали от радости». В 2002 году журнал Forward назвал его «главным произраильским “ястребом” в правительстве». Но если он и был главным, то замминистра обороны Дуглас Фейт, Перл, Либби и Болтон дышали ему в затылок96.

Протащив через конгресс резолюцию, правительство продолжало штамповать лживые и дискредитирующие Ирак заявления. Особенно печально известным стало послание Буша «О положении страны» в январе 2003 года, где он заявил: «Британское правительство узнало, что Саддам Хусейн недавно получил большой объем урана из Африки»97. Джозеф Уилсон, бывший заместитель главы американской миссии в Ираке, затем посол в трех африканских государствах, уже опровергал это утверждение. Когда впоследствии Уилсон пролил свет на лицемерие правительства, высшие чиновники, в число которых входил и Либби, отомстили ему, безосновательно выгнав со службы его жену, работавшую оперативным сотрудником ЦРУ, разрушив ее карьеру и поставив в опасное положение многих людей.

Основываясь на представленных Фейтом «доказательствах», которые аналитики ЦРУ и РУМО постоянно разносили в пух и прах, Чейни и Либби постоянно ездили в Лэнгли и давили на ЦРУ, требуя, чтобы разведка пересмотрела оценки относительно отсутствия связей между Ираком и «Аль-Каидой». Напряженность между “ястребами” в правительстве и аналитиками разведки росла. Как координатор разведки на Ближнем Востоке, Пол Пиллар был ответственным за оценку ситуации в Ираке. Он рассказывал о «нездоровой атмосфере», когда подхалимы правительства обвиняли его и других офицеров разведки в «попытке саботировать политику президента»98. Однажды, когда Хэдли потребовал, чтобы замдиректора по разведывательной деятельности пересмотрел «соответствующий документ», взбешенный Тенет позвонил Хэдли и проорал в трубку: «Мы не станем больше переписывать эти гребаные доклады. Точка, мать твою. Ты меня слышишь?! И не смей больше угрожать моим людям, ублюдок. Никогда!»99

Но самый позорный инцидент произошел 5 февраля 2003 года, когда госсекретарь Колин Пауэлл, наиболее уважаемый и пользующийся доверием член правительства, появился в ООН и предъявил то, что и послужило поводом к войне. Буш лично выбрал для этой цели Пауэлла. «У вас есть достаточный кредит доверия, – сказал он Пауэллу. – Возможно, вам они поверят»100.

Пауэлл говорил 75 минут. Он принес с собой гору магнитофонных записей, спутниковых снимков и прочих сфабрикованных материалов – даже пробирку с похожим на споры сибирской язвы белым порошком, доказав, как мало нужно для того, чтобы погубить множество людей. Он уверял делегатов:

«Коллеги, все мои утверждения имеют под собой основания. И эти основания очень серьезны. Это не догадки. Все, что мы представили, – это факты и заключения, базирующиеся на достоверных данных разведки… У нас есть полученное из первых рук описание передвижных цехов по производству биологического оружия. Мы знаем, что у Ирака есть как минимум семь таких подвижных цехов. Цехи-трейлеры, и каждый состоит минимум из двух-трех грузовиков… мобильные производственные комплексы… могут производить возбудителя сибирской язвы и ботулотоксин. За один месяц они могут произвести достаточное количество сухих реагентов, чтобы убивать людей тысячами. Даже по нашим скромным оценкам, Ирак уже располагает боевыми химическими реагентами в объемах от 100 до 500 тонн… И Саддам пребывает в решимости заполучить ядерное оружие… Я лишь хочу обратить ваше внимание на то, что связи между Ираком и “Аль-Каидой” могут оказаться гораздо более тесными»101.

Дата добавления: 2014-11-25