Статья Белкина. Обычаи и обыкновения. 5 страница

3 группа принципов. Её выделять не столь осмысленно как первые две группы. Но с точки зрения общей правовой системы это необходимо. Третья группа принципов касается требований, предъявляемых к организации и функционированию правовой системы. В какой-то части влияние государства на правовую систему, в какой-то части требование к тем правовым актам, которые издает государство, в какой-то части механизм действия этих правовых актов. Требования к организации правовой системы и влияние государства на правовую систему.

Об этих трех группах принципов мы и будем говорить.

Первый принцип, о котором мы должны поговорить – принцип демократического государства. Принцип достаточно сложный по своему содержанию. В нём есть какое-то неуловимое содержание, потому что многие думают, что понимают, что такое демократия. На самом деле представление о демократическом государстве могут достаточно сильно различаться и найти что-то среднее, некое общее представление о демократическом устройстве достаточно сложно. Демократию в большинстве учебников по КП называют политическим режимом. Белова такая позиция категорически не нравится, потому что политический режим – не правовая категория, она дает характеристику государству, но вовсе не юридическую. Кроме того, характеристика демократического государства как политического режима с трудом может быть оценена как правовой принцип, как правовое требование, предъявляемое к государству. Разговоры о политическом режиме нужно оставить политологам, философам, социологам, но никак не считать это частью правовой теории государства. Эти возражения лучше всего демонстрирует вопрос о том, можем ли мы сегодня юридическими средствами определить, какой у нас с вами политический режим государства. Если говорить о правовой характеристике, это сделать сложна. Те требования, которые касаются определения типа политического режима, они лежат в области оценки реальных политических отношений, а не в области требований к организации власти. Хотя в каком то смысле здесь есть определенная условность, потому что те требования, о которых мы будем говорить, они не носят строго формального и институционального характера. Они не касаются только организации государства, они касаются и механизма осуществления государственной власти.

В Конституции РФ принцип демократического государства упоминается в 1 статье, указывая, что РФ – демократическое государство. Но по сути, он раскрывается в 3 статье Конституции, где говорится о том, что народ является носителем и источником власти в РФ, вся власть принадлежит народу и осуществляется либо им непосредственно, либо от его имени.

Определяя юридическое содержание принципа демократического государства, акцент нужно делать на том источнике государственной власти, на который опирается вся система правовых актов, регулирующих и положение государства, и механизма осуществления государственной власти. Исторически можно выделить два источника легитимации. С точки зрения политологии, источников легитимации больше, но с точки зрения формальной легитимации, их всегда было два. Точнее, сначала был один, потом другой. Либо правитель, либо государство, органы получают свою власть в результате божественного помазания, передачи власти, некого вмешательства сверхъестественных сил. Сама власть имеет опору вне общества и вне общественных институтов, либо государственная власть упирается на народную волю, на народный суверенитет и имеет своим источником власть народа.

Этот принцип самый основной, самый ключевой, самый базовый для всего конституционного строя. Но он, в отличие от всех остальных принципов, не может никак быть обоснован юридически. Почему власть принадлежит народу? Мы не можем ни из чего логически вывести. Это данность, это аксиома, это точка отсчета, от которой строятся все остальные конституционные принципы. Принцип народного суверенитета – он ключевой и базовый, самый основной принцип устройства государства. Если говорить чуть более подробно о его содержании, то мы можем констатировать, что принцип народного суверенитета (=принцип демократического государства) указывает на необходимость осуществления государственной власти от имени народа и в его интересах. Народ – носитель власти и высший критерий осуществления этой власти, правомерно либо неправомерно. Если власть осуществляется по воли народа, она имеет юридическую основу, если нет – она такой основы лишена.

Довольно интересное общетеоретическое замечание сделал КС в Постановлении №7-П. Он указал на то, что власть принадлежит народу и никогда не может от него быть отчуждена. Субъект (носитель власти), он всегда остается неизменным. Но государство и государственные органы, институты государства получают от народа право на осуществление власти на определенный период, в определенных пределах, четко сформулированные полномочия государственных органов определяют, в каком объеме народ предоставляет государственным органам возможность осуществления власти от его имени. В этом отношении все, что дальше происходит, оно опирается на идею народного суверенитета.

Выводы, которые можно сделать: предполагается, что любые иные источники власти, конкурирующие с народным суверенитетом, с народной волей, они не имеют никаких оснований для существования. Принцип народного суверенитета, он аксиоматичен. он существует в общественном сознании, более того, в общественном сознании он существует со времен Великой французской революции, со времен секуляризации и общества, и государства. И этот институт, этот принцип, он до определенных пределов связан с содержанием именно государственных форм, он связан не столько с государством, сколько с обществом, с особенностями менталитета, с особенностями культуры, которая существует в обществе. он предполагает, что в той части, в которой он существует как аксиоматичное положение, он не нуждается в обосновании, он существует априори.

Проблема, которая касается механизма осуществления народного суверенитета, это вопрос о том, как именно власть должна осуществляться от имени и в интересах народа. Всеобщая декларация прав человека гласит, что воля народа должна быть основой власти правительства. Эта формулировка заставляет задуматься о том, действительно ли именно воля должна быть основой власти правительства. Когда мы говорим о воле, мы можем в качестве альтернативы предположить, что государство должно руководствоваться не волей граждан, а их интересами. Воля граждан с их интересами зачастую не совпадает, у граждан представление о своих интересах зачастую искаженны. В силу недостатка информации, профессиональной подготовки, граждане зачастую не могут определить, что именно соответствует их интересам. Идея того, что государственные органы должны решать за граждан, соответствует то или иное решение их интересам или нет, она способно уничтожить основу самого принципа народного суверенитета. Вопрос довольно сложный, и волю граждан выявить достаточно проблематично, об этом ещё Ж.-Ж. Руссо писал. Механизм реализации отчасти определяет содержание самого принципа. Если мы не можем в реальности выделить народную волю, в силу того, что народ – коллективный субъект, а воля есть нечто сугубо субъективное, персональное, личное и индивидуальное. Мы не можем, соответственно, вычленить волю, следовательно, вынуждены руководствоваться интересами. Эта логика, которая в целом, достаточно порочна и глобально опровергается путем развития новых инструментов и институтов, в частности, партийные выборы, пропорциональные выборы, позволяющие гражданам выбирать конкретную политическую программу, конкретное направление развития государства, это один из элементов проявления народной воли в части выбора определенных государственных решений, хотя бы того общего.

Конечно, остается много споров, много неопределенностей в отношении того, как именно должен работать механизм осуществления народного суверенитета, как именно воля народа может становиться основой власти правительства.

Как мы видим на этой карте, практически все государства мира считают необходимым провозглашать народную волю, народный суверенитет в качестве основы власти государства. Развитые страны: государства Европы, Северная Корея, Китай и США – все исходят из того, что народная воля должна быть основой правительства. Формальный источник легитимации в религиозном качестве существует только в некоторых авторитарных и сугубо религиозных государствах, как правило, в монархиях. Их количество не велико. Во всем мире считают, что воля и интересы народа – основа власти правительства, это то, что должно воплощаться в политике. Если в Китае, например, принцип императивного мандата считается обеспечивающим возможность избирателей влиять на принятие решений депутатом, т.е. если депутат не выполняет наказы своих избирателей, то его можно отозвать, то в других странах, например в странах Европы, императивный мандат считается категорически недопустимым, поскольку он позволяет манипулировать и ставить депутата в зависимость от некоторых, в т.ч. партийных структур.

Мы можем говорить, что не сегодня в мировом масштабе именно принцип демократического устройства остается доминирующим.

Когда речь заходит о другом аспекте, о другом проявлении принципа народного суверенитета. Ведь, когда мы говорим о том, что есть народ, а есть государство. Народ предоставляет право государству на осуществление власти от его имени. А государство может, получив эту власть, забыть про народ. В этом случае может возникнуть ситуация, когда деятельность государства будет лишена необходимого правового основания. Это можно формально констатировать, но легче от этого не станет. Вопрос: как в этом случае может быть защищен народный суверенитет и вправе ли народ устроить восстание?

Этот вопрос опасен с политической точки зрения, он сложен с точки зрения теории КП, теории государства. Поскольку вопрос о том, как именно должен реализовываться, как именно должен воплощаться народный суверенитет, он может подниматься только в контексте определенных институциональных форм. В 18 веке можно было говорить про право народа на учреждение нового правительства. Это Декларация независимости. То есть документ, где вновь образуемое государство пытается обосновать своё право на освобождение от власти прежнего государства, от власти Английской Короны.

Декларация прав человека и гражданина, принятая в годы Великой французской революции, тоже упоминает право народа на восстание, но уже в несколько менее категоричной форме, более декларативно. Если в первой декларации речь идет о праве изменить или упразднить государство, если там речь идет о праве учредить новое правительство. То во второй декларации речь идет об абстрактной обязанности восстать против правительства. Естественно, это вопросы, которые имеют очень политически большую опасность, и со времен Великой французской революции в документах конституционного уровня редко упоминается такое право, как право на свержение власти.

В Конституции РФ не говорится о праве на восстание и праве на свержение власти, правда говорится о том, что захват и присвоение власти преследуется по закону. Но получается, что сама власть должна преследовать себя за захват этой самой власти. В общем, не очень реальная ситуация.

В каком-то более усредненном виде Конституция Мексиканских Соединенных Штатов 1917 года предусматривала, что Конституция учреждается народом. Если она будет неправомерна изменена, если власть будет захвачена, то когда-нибудь власть вернется на правовые основы, власть вернется народу и он восстановит действие Конституции. Здесь, скорее, общий механизм без средств его воплощения.

Если бы эти вопросы были абстрактны или они оставались формой анализа исторических ситуаций, то не имело бы смысла про них сегодня рассуждать. Но сегодня в практике многих государств мы видим ситуации, когда необходима реализация народного суверенитета, будь то свержение правительства, либо установление нового государства, в частности путем отсоединения части государства от других частей. В отношении того, что касается свержения правительств, мы непосредственно наблюдаем во многих регионах мира сегодня. Происходят те события, которые юридически можно объяснить только как непосредственная реализация власти граждан, непосредственный захват власти народом путем свержения того правительства, которое лишилось права на осуществление властных полномочий ввиду того, что вышла за пределы прав, предоставленных народом. Мы видели и цветные революции на пространстве бывшего СССР, мы видели недавние события Северной Африки. Эти ситуации ставят вопрос о пределах и возможностях народа реализовать свою непосредственно принадлежащую ему власть, т.е. реализовать свой суверенитет.

Если бы речь шла о самом праве как таковом, наверное, большой проблемы бы и не было. В конце концов, и Косово, и Южная Осетия, и Абхазия как национальности, как определенная социальная группа могли сформировать новое государство. Есть с т.з. международного права необходимость балансировать право наций на самоопределение и неприкосновенность существующих границ государств, но, в целом, с т.з. конституционного устройства, здесь проявляется акт непосредственной реализации народом принадлежащей ему власти. Другой вопрос, как это делается. Вопрос о механизмах осуществления. Здесь говорить о том, что ситуация видится однозначно и беспроблемно, говорить не приходится. Если оставить в сторону политические аспекты этих процессов, то мы должны проанализировать, столкнуться с проблемой того, а как именно народ может реализовать принадлежащую ему власть. Как именно технически он может выразить свою волю на свержение одного правительства и на установление нового государственного строя, на создания нового государства путем отделения прежнего государства и т.д. В политической практике существует много примеров, как просто толпа, выходя на улицу, начинала громить государственные учреждения и создавалась видимость, создавался эффект, что эта толпа и есть народ, который требует реализацию своей власти. Но примеры в меньшей степени африканских государств, и в большей степени государств Европы, Грузии, Киргизии показывали, что пренебрежение механизмом выражения народной воли в том институционализированном правом виде, как, например, выборы или референдум. Обход этих процедур, он в реальности уничтожает само право как таковое. Реализация с помощью толпы не позволяет говорить о том, что механизм реализации самого права народа на восстание, на создание нового государство, он сколько-нибудь юридически значим. Потому что соблюдение процедур, пусть есть проблемы с подсчетом голосов, с определением достоверных результатов, пусть эти проблемы ставят под сомнение результативность, но они позволяют определить четкие рамки, при которых волеизъявление может считаться всеобщим, сделанным свободно принимающим решение каждым конкретным гражданином, в частности, механизм тайного голосования придуман не случайно. Именно голосование тайное обеспечивает возможность свободного принятия решений, в отличие от толпы, которая громит, где каждый конкретный участник мало что может в реальности сделать.

Вопрос ценности механизмов демократических процедур реализации народного суверенитет во многом предопределяет пределы осуществления этого самого народного суверенитета. И, конечно, никогда вопросы реализации этих процедур, этого права народа, никогда они не будут свободны от политических элементов. Рассуждая с т.з. права, механизмы осуществления настолько значимы, настолько важны, что они предопределяют саму возможность реализации соответствующего права.

Второй принцип, про который мы должны поговорить, это принципы, закрепленные во многих Конституциях и принципы, касающиеся содержания экономической политики государства или роли государства в экономике.

Конституция РФ в этой части страдает определенным наследием марксистско-ленинской идеологии, в частности, вопрос форм собственности многими зарубежными экспертами критиковался еще в момент обсуждения проекта Конституции, потому что форма собственности – понятии не юридические. Могут быть разные собственники, но собственность – она одинаковая. Мы же живем в государстве, которое уже вроде 20 лет не советское, но в котором советское сознание, советские принципы общественного устройства продолжают играть очень важную роль. В частности, это касается вопросов собственности и вопросов необходимости закрепления на конституционном уровне гарантий равенства форм собственности. Почему это необходимо? Потому что во многих западных Конституциях, и Конституции США про такой принцип не могут и подумать. В общем, скорее, структура экономики, история развития предопределяет установление правовых гарантий равенства форм собственности. Если в Западной Европе априори существовала частная собственность, а государственная возникла только как необходимость обеспечения публичных функций государства материальными ресурсами, то в нашей стране все наоборот. Наша частная собственность существует в виде приватизированной ранее государственной собственности. В этом смысле, экономические отношения в нашей стране искажены тем экономическим строем, который существовал в нашей стране в советское время. именно в этом отношении необходимо установление гарантий защиты форм собственности. Что частная собственность, она не ущербная, не второстепенная, а одинаковая по сравнению с государственной и иными формами собственности, как бы она не ущемлялась прежде.

При этом, мы должны понимать, что сам принцип, закрепленный в Конституции РФ в 8 статье в отношении равенства форм собственности, в отношении того, как государство должно относиться к разным видам, формам собственности, он предполагает, что со стороны государства должна осуществляться политика, должны обеспечиваться правовые гарантии защиты частной собственности, должна защищаться сама идея разных форм собственности и многоукладной экономики, т.е. экономики, построенной на значительной роли частного капитала, частной собственности в экономических отношениях.

При этом, гарантии признания со стороны государства того, что частная собственность существует и того, что может осуществляться частная деятельность частных лиц, частных субъектов, этих гарантий по большому счету недостаточно. Нужно, чтобы государство более четко осознавало и понимало пределы своего участия в экономике. Это уже раскрывается не только принципами многообразия и равенства форм собственности, но и другими частями 8 статьи Конституции РФ. В частности, свобода экономической деятельности, поддержка конкуренции предъявляют государству определенные требования о том, чтобы государство не только признавало возможность существования экономических (частных) субъектов, но и государство воздерживалось от каких-либо действий, которые потенциально могли бы составить угрозу в развитии частного сектора экономики.

Угроза со стороны государства может исходить в двух формах. Во-первых, государство обладает властными полномочиями. Обладая властными полномочиями, оно может использовать эти властные полномочия для того чтобы ограничить свободу экономической деятельности, для того чтобы для самого себя установить, например, какие-то преимущества в отношении собственной экономической деятельности.

В современной экономике государство играет две роли. Во-первых, в качестве властного субъекта, во-вторых, осуществляя экономическую (хозяйственную) деятельность, выступая хозяйствующим субъектом. В этом отношении государство должно строго следить за тем, чтобы одна форма участия государства никак не мешала, никак не влияла на другую форму участия государства. Не мешала не самому государству, а не мешала гражданам, не мешала частным лицам, частным организациям в осуществлении экономической деятельности. Государство не должно для своих предприятий, для своих экономических субъектов создавать какие-то конкурентные преимущества путем установления властными актами ограничения конкуренции в пользу собственных экономических агентов. В этом отношении государство ограничено непосредственно нормами закона «О защите конкуренции», а эти нормы конкретизируют и детализируют общие требования Конституции.

Помимо того, что государство может действовать именно в качестве властного субъекта, оно может ограничивать конкуренцию экономическими средствами. Если первый тезис, о запрете властного вмешательства в свободу конкуренции, он еще более менее очевиден и общепризнан, то второй тезис вызывает много споров, сомнений, особенно, если его радикально формулировать и последовательно отстаивать. Смысл этого тезиса в том, что государство выполняет некие функции хозяйствующего субъекта, государство выступает в экономике как лицо, ведущее экономическую деятельность наряду с частными лицами. Создаются государственные предприятия, государство создает их в разных организационно-правовых формах, но суть от этого не меняется. Государство ведет деятельность, которая приносит ему прибыль. С точки зрения логики многих, в т.ч. чиновников, государство должно как можно больше извлекать прибыли из своей экономической деятельности и государство должно как можно шире организовывать свою хозяйственную деятельность. Но если последовательно продолжать эту логику, то она приведет к полному огосударствлению экономики, она приведет к вытеснению частных экономических субъектов с рынка вообще. Потому что в идеале вся прибыль будет поступать только в государственный бюджет и никакие частные субъекты конкуренции составить не могут. Сегодня мы видим, что в разных сферах общественной жизни, экономики государство по-разному дозирует степень своего вмешательства. У нас почти не осталось государственных продовольственных магазинов, в этой части, в этом сегменте рынка государство полностью устранилось, государство полностью оставило рынок частным лицам, но государство осталось во многих других сферах, гораздо более экономически интересных, где государство сохраняет контроль за значительной частью экономических активов и фактически конкурирует с частными организациями. Этот подход, эта политика государства: сохранение в руках государства значительной части экономики, она постепенно уничтожает конкуренцию, вытесняет частных лиц с рынка. Такой подход противоречит принципу свободы экономической деятельности, принципу поддержки конкуренции. Государство может вести экономическую деятельность только тогда, когда это оправдано социальными задачами, социальными целями деятельности государства. И только в тех пределах, в которых это социальными целями оправдано. Например, государство не может оставить сегодня без собственного участия сферу оказания медицинских услуг, сферу оказания коммунальных услуг. Экономическая конкуренция частных лиц в этих сферах или недостаточно развито, или государство не может допустить риска неоказания таких услуг гражданам, вынуждено, сохраняя часть этого экономического сектора за собой. Но в тех случаях, тех сферах, где потребности общества, потребности граждан обеспечиваются конкуренцией частных лиц, где рынок достаточно развит, там государству нет места. Там государство, в принципе, не должно существовать. Оно должно из этих областей уходить, оставляя эти сферы для частной конкуренции. У нас пока этот тезис вызывает много противодействия и на уровне сознания, в т.ч. обывательского, и на уровне принятия решений государственными органами, но постепенно, медленно, его воплощение обеспечивается действующим законодательством. Например, сейчас идет речь о принятии новой концепции управления государственным имуществом до 2020 года, требования действующего законодательства предопределяют обязанность государства приватизировать все имущество или объяснить как именно это имущество используется для обеспечения государственных функций, государственных задач, тех социальных функций, которые возложены на государство. Если речь идет о недвижимости, например, если взять Санкт-Петербург, государство довольно много недвижимых нежилых помещений в городе сдает в аренду. Они не используются для государственных нужд, они никак не связаны с выполнением государством его функций, государство просто сохраняет контроль за этой частью экономики. Такого быть не должно. Такое имущество должно приватизироваться. Это медленно, неохотно обеспечивается и постепенно этот принцип находит свое воплощение в жизни. Проблема разгосударствления экономики остается одной из самых важных проблем экономического развития.

Притом, что мы говорим не об экономическом развитии, мы говорим о правовом принципе поддержки конкуренции. На основе этого принципа, закрепленного в Конституции, государство и должно расширять частный сектор и сужать сектор государственный.

Принцип, один из самых сложных для толкования и понимания. Белов попытается объяснить существование тех принципов, которые выступают альтернативой принципу социального государства, тех принципов, которые могут отражать иные подходы социальной политики государства. А потом мы постараемся сформулировать, что есть социальное государство.

Есть две крайности в рамках государственной политики в социальной сфере: это государство либеральное и государство патерналистское.

Либеральное государство – государство, которое выполняет только функции по обеспечению безопасности. Государство, которое свои социальные обязательства сводит к минимуму и в этой части, государство либеральное оставляет наибольшую свободу гражданам, лишая их давления как правового, так и экономического со своей стороны.

Либеральное государство предполагает, что каждый гражданин, член общества должен выживать в условиях свободного рынка самостоятельно, должен сам нести ответственность за себя, должен сам нести собственные риски утраты работоспособности, временной или полной утраты, использовать страховые механизмы для того чтобы защититься от подобных рисков, но не рассчитывать на государство. Либеральное государство максимально жестко относится к гражданам, лишая их надежды на то, что в сию минуту государство будет помогать.

С одной стороны, это создает у граждан дискомфорт, потому что риск, например, потерять работу, он носит очень существенный характер для человека, живущего в либеральном государстве. Но, при этом, такая система очень способствует экономической активности, потому что человек, понимая, что рассчитывать ему не на кого, кроме как на себя, вынужден осуществлять экономическую деятельность активно, зарабатывать деньги, использовать страховые механизмы, чтобы защитить себя на случай, например, той же самой потери работы.

Государство, не имея большого круга социальной нагрузки, оно минимально нуждается в дополнительных доходах, его расходы ограничиваются расходами на обеспечение безопасности, условно говоря: содержание армии и полиции. Что касается социальных функций, они в государстве сведены к минимуму, а значит, налоговое бремя для предпринимателей, оно тоже минимально, что способствует развитию экономики.

Ближе всего к концепции либерального государства США. Они сегодня не представляют собой примера либерального государства, но США ближе к этой концепции, особенно до реформы системы здравоохранения Барака Обамы. В Америке изначально принципы, которые утверждаются в Конституции, принципы, которые проповедовал в т.ч. Верховный суд в своей практике, они поддерживали концепции либерального государства. Но очень известны споры, которые велись в США в эпоху нового курса, в начале 20 в., когда Верховный суд, руководствуясь исключительно правовыми соображениями, отменял социальные законы, направленные на защиту социальных прав. Например, был признан неконституционным закон, ограничивающий рабочий день 8-ми часами, причем только до несовершеннолетних. Сама концепция государства и его политики в этой части была максимально поддерживающей полную свободу во всех ее позитивных и негативных явлениях.

Стремясь уйти от негативных явлений, создали патерналистские государства. Патернализм был характерен для социалистических стран. СССР, как раз, представлял собой наиболее типичный вариант патерналистского государства.

Патерналистское государство во всем полная противоположность либеральному государству. Государство берет на себя максимальное обеспечение социальных гарантий, государство берет на себя обязательство защитить от всех социальных рисков любого и каждого гражданина. Государство устанавливает значительную систему социальных гарантий: пенсий, пособий, разного рода выплат, создает систему государственных рабочих мест, государство обеспечивает пособиями и на случай потери работы и т.д. Система социальных гарантий может быть расширена до бесконечности. В СССР, правда, было не только патерналистское государство в части социальной политики, но и административно-командная система управления экономикой, которая предполагала, что вообще частных действующих лиц вообще не существует, все принадлежит государству. Государство обладает всеми доходами от экономической деятельности и использует их. Не обязательно такой тип экономики должен сопровождать патерналистское государство, хотя по-другому сложно. Патерналистское государство предполагает очень серьезное налоговое бремя, потому что само государство испытывает тяжелую нагрузку от всех социальных обязательств, которое оно на себя принимает. Государство вынуждено обеспечивать значительную часть социальных выплат и оно нуждается в деньгах.

В патерналистском государстве в качестве позитивного проявления такой политики обеспечивается хороший психологический фон, психологический комфорт граждан. Граждане понимают, что они абсолютно защищены, они могут себе позволить, например, думать о любимом деле, а не о деле, которое будет приносить им деньги.

Дата добавления: 2014-11-09