Студопедия

КАТЕГОРИИ:


Архитектура-(3434)Астрономия-(809)Биология-(7483)Биотехнологии-(1457)Военное дело-(14632)Высокие технологии-(1363)География-(913)Геология-(1438)Государство-(451)Демография-(1065)Дом-(47672)Журналистика и СМИ-(912)Изобретательство-(14524)Иностранные языки-(4268)Информатика-(17799)Искусство-(1338)История-(13644)Компьютеры-(11121)Косметика-(55)Кулинария-(373)Культура-(8427)Лингвистика-(374)Литература-(1642)Маркетинг-(23702)Математика-(16968)Машиностроение-(1700)Медицина-(12668)Менеджмент-(24684)Механика-(15423)Науковедение-(506)Образование-(11852)Охрана труда-(3308)Педагогика-(5571)Полиграфия-(1312)Политика-(7869)Право-(5454)Приборостроение-(1369)Программирование-(2801)Производство-(97182)Промышленность-(8706)Психология-(18388)Религия-(3217)Связь-(10668)Сельское хозяйство-(299)Социология-(6455)Спорт-(42831)Строительство-(4793)Торговля-(5050)Транспорт-(2929)Туризм-(1568)Физика-(3942)Философия-(17015)Финансы-(26596)Химия-(22929)Экология-(12095)Экономика-(9961)Электроника-(8441)Электротехника-(4623)Энергетика-(12629)Юриспруденция-(1492)Ядерная техника-(1748)

Статья Белкина. Обычаи и обыкновения. 34 страница




Во-первых, то, что касается организации власти, то 184 закон затрагивает организацию только законодательной и исполнительной власти. Он так и называется. Вопросы судебной власти регулируются законом «О судебной системе». Закон «О судебной системе» - это отдельная история. То, что касается законодательной и исполнительной власти, то распределение полномочий между ними осуществляется по определенной схеме, предполагающей, что, в целом, ту форму правления, которая применяется в субъектах федерации можно считать если не президентской, то, по крайней мере, форму правления, которая на парламентскую не очень сильно похожа. Правда, это касается, собственно, самих полномочии и руководства деятельностью высшего органа исполнительной власти. Что касается порядка формирования, то в этом отношении законодательный орган деятельное участие принимает. Но самый большой вопрос, при принятии 184 закона, предполагалось, что несмотря на Постановление КС, мы его уже упоминали, о конституционности Устава Алтайского края в 1996 году. Несмотря на это Постановление, в котором говорилось, что субъекты федерации должны, в целом, исходить из федеральной модели взаимоотношений законодательной и исполнительной власти. На самом деле, 184 закон строит этот механизм взаимодействия несколько иначе. Однако, если при его принятии, в первые годы его существования считалось, что этот закон запрещает президентскую форму правления. То есть он запрещает создавать на уровне субъекта федерации полный аналог той конструкции, которая создана на федеральном уровне. Т.е. наличие Президента и Председателя Правительства. 184 закон совмещает, по крайней мере, как его читали первое время, совмещал функции руководителя высшего органа исполнительной власти субъекта и главы субъекта федерации. Впоследствии, отчасти, поддавшись тем настроениям и тому давлению, которое оказывали на федерального законодателя органы власти субъекта федерации, в закон были внесены изменения в части прямого и однозначного указания на обязательность совмещения. В результате в некоторых субъектах федерации появились руководители высшего органа исполнительной власти. Грубо говоря, также как на федеральном уровне возникает проблема распределения полномочий по руководству исполнительной властью между главой субъекта федерации и руководителем высшего органа исполнительной власти субъекта.

В тех регионах, где этого раздвоения не возникает, там остается только несложная проблема, связанная со статусом руководителя высшего органа исполнительной власти. С одно стороны это просто руководитель, также как в федеральном Правительстве, Председатель Правительства решений никаких от имени Правительства не принимает, он организует работу Правительства и относится к должностным лицам Правительства, т.е. должностное лицо коллегиального органа, в отличие от Президента, он не может представлять собой самостоятельный орган исполнительной власти. В отношении главы субъекта федерации этот вопрос оставлял почву для дискуссий, потому что, с одной стороны, руководитель высшего органа исполнительной власти – это только должностное лицо коллегиального органа, с другой стороны, закон закрепляет за ним определенную собственную компетенцию, а это свойства самостоятельного органа власти.

По сути дела, здесь не разъединить действия того должностного лица, который образует орган. Это не действует в отношении тех случаев, когда орган коллегиальный. Там возникает иная система реализация полномочий, закрепленная аз этим органом.

В итоге, в некоторых субъектах,например, Калмыкии существует раздвоение: Президент Республики и Председатель правительства, в других регионах, например, в Санкт-Петербурге Губернатор, он и Председатель правительства, никакого раздвоения не возникает.

Сейчас 184 закон вроде как к этому явных препятствий не создает.

Что касается назначения высшего должностного лица субъекта, назначение – сейчас выборы. Последними изменениями в 184 закон было предусмотрено возвращение выборов глав субъектов федерации. Правда с определенным дополнительным требованием. По сути, это требование можно называть муниципальным фильтром. Для того чтобы выдвинуть кандидатуру на должность главы субъекта федерации, нужно не только получить либо поддержку партии, либо собрать необходимое количество подписей избирателей, нужно еще собрать подписи определенного количества должностных лиц местного самоуправления, муниципальных депутатов из соответствующих субъектов федерации. Закон устанавливает определенные требования к тому, какого уровня должны быть эти должностные лица, как они могут распределяться между разными видами муниципальных образований и т.д. По сути дела, за исключением муниципального фильтра, это всеобщее прямое равное избирательное право по выборам главы субъекта федерации, то, чего с 2004 до 2012 года – 8 лет - не существовало, то, что было заменено процедурой назначения главы субъекта федерации. Сейчас в ГД внесен проект закона о возврате этой системы, но частично оставив выбор между двумя вариантами на усмотрение субъекта федерации.

Эта система вызывала множество критики. Постановление КС № 13-П, оно особенно оценивается как максимально критично, едва ли не из всех Постановлений КС это в литературе склонны считать самым политическим и самым необъективным Постановлением. На взгляд Белова, это не обоснованно, КС привел веские аргументы, отказавшись от прежней своей позиции 1996 года, выработав новый подход в части оценки конституционности того механизма, который был предусмотрен в редакции 184 закона, предусматривающего наделение полномочиями высшего должностного лица субъекта федерации по решению законодательного органа власти без проведения выборов.

Еще одна довольно важная особенность организации власти, которая четко в законодательстве так и не отразилась, это требование к уровню организации исполнительной власти в субъекте федерации, в соотношении с уровнем местного самоуправления.

У КС было несколько решений, в т.ч. решение по удмуртскому делу, где оспаривалось создание органов исполнительной власти субъектов федерации на уровне районов, входящих в состав субъектов федерации. КС сформулировали позицию, которая достаточно интересна: те территориальные единицы, которые входят в состав субъекта федерации непосредственно, т.е. верхний уровень того территориального деления, которое создается в субъекте федерации, этот уровень может быть уровнем государственной власти. Может быть, не значит, что должен быть. Нынешний закон «Об общих принципах организации местного самоуправления» предполагает, что и районы, входящие в состав субъекта федерации, тоже могут быть, в большинстве субъектов являются муниципальными образованиями. На этом уровне может быть муниципальное образование, может быть государственная власть. Соответственно, на уровне территориальных единиц, входящих в состав районов, на этом уровне может быть только местное самоуправление, никакой государственной власти быть не может. Эта позиция была связана, с одной стороны, с стремлением субъектов федерации максимально ограничить сферу действия органов местного самоуправления и, наоборот, максимально расширить сферу действия органов государственной власти, сферу, в которую проникает государственная власть. Кроме того, это было связано с недостаточной активностью населения, о чем мы тоже говорили, в части желания реализовывать местное самоуправление. Многие граждане к местному самоуправлению относятся скептически, они не особенно активно участвовали в создании органов местного самоуправления. Это все порождало определенные проблемы, связанные с вакуумом принятия решений, выполнения функций. Субъекты федерации вместо того чтобы стимулировать граждан к созданию местного самоуправления, просто отказывались от создания местного самоуправления на определенном уровне территориальных единиц и заменяли его государственной властью. КС посчитал это недопустимым.

Про суды субъектов федерации мы еще будем упоминать проблему статуса Конституционных (Уставных) судов, когда будем говорить о судебной охране Конституции, но Белов должен отметить, что закон «О судебной системе» фактически самую большую свободу предоставляет субъектам федерации. Из всех органов государственной власти, субъекты могут создавать только Конституционные (Уставные) суды. Соответственно, большинство субъектов этим пользуются и Конституционных (Уставных) судов не создают.

При этом, вопрос компетенции Конституционных (Уставных) судов (далее – К(У)СС) определяется на уровне общего принципа законом «О судебной системе», но не конкретизируется в законе. КС в Определении 2003 года 103-О сформулировал позицию (не понятно, на чем она основана) о том, что та компетенция, которая закреплена в 27 статья закона «О судебной системе» как компетенция К(У)СС, она не может рассматриваться как исчерпывающий перечень, и субъекты могут предусмотреть иные полномочия для таких судов, если эти полномочия соответствуют природе К(У)СС, а вот, что значит соответствуют – это вопрос, на который КС не ответил.

В отношении отдельных видов субъектов федерации, Белов не будет подробно говорить про отдельные виды, только в отношении автономных округов, Белов должен сказать несколько слов, учитывая, что по этому поводу было принято специальное Постановление КС, определившее особенности статуса автономного округа.

Автономные округа – вымирающий вид субъектов федерации. Большинство автономных округов были объединены с составом тех краев и областей, в состав которых они входили. В результате чего, говорить об автономных округах можно, но это не особенно актуально, не особенно практически применима. Эта тенденция сейчас приостановлена, но, возможно, через некоторое время процесс продолжится, потому что автономные округа имеют специфический статус, очень своеобразный статус.

Они, с одной стороны, выступают частью другого субъекта федерации: по территории и по населению, КС отмечал, что территория и население автономного округа представляет собой территорию и население сразу двух субъектов Федерации. Как такое может быть? С точки зрения построения абстрактных правил, конструкций, придумать можно все, что угодно, а с точки зрения признаков не только государства, но и субъекта федерации как государственно подобного образования, очень сложно объяснить модель вхождения одного субъекта в состав другого, при том, что он не утрачивает статус самостоятельного субъекта. С одной стороны, это упрощает управление, потому что включается некая дополнительная ступень во взаимодействии между автономными округами и федеральными органами исполнительной власти, и эта ступень сомнительна с т.з. Конституции, где сказано, что овсе субъекты федерации равноправны во взаимоотношениях с федеральными органами власти. Тем не менее, в законодательных актах, в т.ч. в самых главных (Бюджетный кодекс), установлено, что они общаются с федеральными органами через органы власти того края или области, в состав которых они входят. Это вызывает сомнение, что они реально сохраняются как самостоятельные субъекты федерации, но, при этом, есть определенные положительные стороны существования автономных округов, потому что та культурная идентичность, самостоятельность, автономность за ними сохраняется и гарантируется.

Поскольку больше думают сейчас об упрощении и оптимизации системы осуществления государственной власти, системы управления, автономные округа оказываются непопулярной формой территориального устройства, плюс еще добавляются все те проблемы, которые связаны с «матрёшечным» характером этих субъектов федерации, например, единые предметы ведения субъектов федерации в этих регионах должны делиться на два. Они должны распределяться, по крайней мере по отношению к территорию и населению этого автономного округа, между органами власти края или области и органами власти автономного округа, это порождает сложности, почву для дополнительных споров, поэтому автономные округа постепенно из нашей федеративной системы удаляются.

В завершение разговора о территориальной организации власти, Белов должен сказать о том явлении, которое сегодня вряд ли однозначно модно отнести к КП, к конституционному регулированию. Но, с одной стороны, это уже не конституционное, но еще и не международное право.

Это те наднанациональные интеграционные объединения, которых существует сегодня довольно много, они представляют собой промежуточный этап между созданием межгосударственного объединения, интернационального союза и той формы территориального устройства, которая уже может рассматриваться как государственная форма. Таких достаточно много. РФ является частью объединения ЕвраЗЭС, до недавнего времени особых проблем с функционированием, с вхождением в состав не было. После того, как появился, стал активно функционировать с 2010 Таможенный союз, создал с 1 января 2012 года единое экономическое пространство, все проблемы, с которыми сталкивались другие страны, оказались и нашими проблемами. То, что было в ЕС как проблема соотношения национального и международного регулирования, оказалось частью нашей правовой системой.

Перечислены самые основные и самые крупные объединения, которые создаются на планете, которые претендуют на промежуточный статус между уровнем конституционного регулирования и уровнем международного регулирования.

Их часто называют «наднациональные объединения», соответственно органы, акты, которые создаются в рамках этих объединений принято называть наднациональными, «supranational». Специалисты по международному праву пока не особенно охотно признают существование какого-то промежуточного уровня интеграционных объединений и права как такового, но конституционалисты и сторонники развития именно этих форм, они настаивают на специфике этих форм территориального объединения.

Появились они, в основном, также как наш союз ЕвроЗЭС, Таможенный союз, появились как форма экономического объединения. Экономическая интеграция всегда вызывает меньше споров, меньше сопротивления, чем интеграция политическая. Например, ЕС, который начал с экономической интеграции, долгое время существовал как союз экономический, но на определенном этапе он стал перерождаться в союз политический. Эти этапы прослеживаются во многих интеграционных объединений. Видимо, в нашем случае будет что-то похожее. Пока речь идет об экономическом объединении, потом специальных вопросов об общих усилиях по борьбе с преступностью, потом возникнет необходимость координации внешней политики, вот и получается, что союз становится не только экономическим, но и политическим.

Предполагается, что когда речь идет о создании наднациональных объединений, они преследуют целью определенное сотрудничество между государствами, которое выгодно всем государствам, входящим в этот союз. Создание таких межгосударственных объединений, упрощение экономических отношений, усиление экономических связей между странами, упрощение таможенных процедур, упрощение перемещения товаров, работ и услуг через государственные границы. В праве ЕС – это один из базовых принципов: свободное перемещение работ, товаров, услуг и финансовых средств. Одно из самых главных оснований правовой системы ЕС.

То, что касается правовой формы, то, во-первых, речь идет о создании общих органов. Когда впервые стали появляться общие органы, то, в первую очередь, им были предоставлены полномочия по выработке согласованных актов, решений. На первое время вряд ли кто-то думать о том, что дело пойдет дальше. Дело пошло дальше, на каком-то этапе стали создаваться и исполнительные органы, которые обеспечивали реализацию тех совместных решений, актов, принимавшихся в рамках этих объединений, потом появились и суды. С появление и административных, особенно судебных органов, стало понятно, что это не может создаваться международным объединением в том виде, в котором это было характерно для традиционного международного права. Потому что международное право всегда предполагало существенную защиту суверенитета государства. Каждое государство, защищая свой суверенитетмогло блокировать применение в отношении себя применение тех или иных актов, сопровождать принятие решений с определенными оговорками, в частности, не распространяя на себя те или иные положения общих Конвенций или договоров, тем самым, ограничивать действия общих международных актов. На уровне наднациональных интеграционных институтов такое стало невозможно. Государства лишились возможности достаточно эффективно защищать свой суверенитет, если суд принимает решение в отношении государства, то предполагается возможность определенного исполнения этого решения. Никто не предполагает введения войск на территорию государства, которое не исполняет решение наднационального суда, однако политические меры оказываются весьма эффективными ля того чтобы заставить государство выполнить решение международного суда. В итоге получается, что не только издание этих актов, но и применение этих актов, а за применением стоит согласование этих актов, становятся инструментом для определенного вмешательства в правовые системы государств, членов этих объединений.

В отношении ЕС эти вопросы были разработаны наиболее подробно, относительно давно были сформированы ряд правовых позиций, которые могут считаться характеристиками правовой позиции ЕС. Эти характеристики предполагают, в первую очередь, прямое действие норм ЕС, права ЕС на территории государства ЕС и предполагают верховенство права ЕС над национальным правом. Не может не возникнуть вопрос, как быть с Конституцией. ФКС Германии посвятил этому вопросу несколько решений, в которых пытался совместить одно с другим. Пытался, с одной стороны, обеспечить защиту национального суверенитета, с другой стороны, каким то образом поддержать существование общеевропейских институтов и общеевропейского права. Считается, что он не признал напрямую недопустимым верховенство права ЕС над конституционном правопорядком, но и не указал иного. По сути дела предполагается, что правопорядок, который создается, он может быть, имея иной источник юридического обоснования, иной источник легитимации, тем не менее, может рассматриваться как правовая система. Соответственно, также как в отношении в сложных федеративных государствах предполагается определенное доминирование права федерации над правом субъектов, несмотря на конституционную защиту статуса. Примерно тоже самое происходит и в рамках ЕС, почему мы и говорим в рамках этой темы о существовании таких институтов как наднациональное право. Фактически речь идет о создании такого правопорядка, который де-факто доминирует над конституционным правопорядком, имея в качестве источника обоснования конституционный правопорядок. Фактически государства сами себя считают связанными этими актами права ЕС.

В результате получается, что это право оказывается действительно наднациональным и надконституционным правом. В каких-то государствах проще и без особого сопротивления признается доминирование права ЕС над национальной Конституцией и над национальным правом, другие государства более активно сопротивляются, особенно, если это государство с сильной экономикой.

То, что касается институтов ЕС, не будем подробно останавливаться, это изучается отдельно.

 

Есть определенная структура органов, которая предполагает в каком-то смысле нечто аналогичное государственному уровню организации власти, в смысле определенного разделения функций, без провозглашения принципов разделения властей между органами правотворческими, правоприменительными и исполнительными.

 

 

 

Наша следующая тема – институт главы государства. Мы не будем рассматривать отдельно в рамках курса КП особенности организации исполнительной власти. Считается, что эти вопросы мы будем изучать в рамках курса административного права. Поэтому, говоря о главе государства, о каких-то общих вопросах взаимодействия с исполнительной властью и другими ветвями власти, мы это затронем.

При этом, мы должны понимать, что между главой государства в РФ и исполнительной властью ставить знак равенства сложно. Поэтому мы будем говорить об институте главы государства, отчасти, организации деятельности исполнительной власти с т.з. конституционного регулирования и конституционных основ этой деятельности.

При этом, нужно сказать, что помимо принципа разделения властей, есть некие требования к организации власти, которые вытекают не столько из правовых норм, сколько из самой практики функционаирования государства.

Дело в том, что любое государство (какая бы форма правления в нем не существовала) должно предполагать, устройство государства должно предполагать выполнение определенного набора функций, эти функции в определенном случае должны быть сосредоточены в руках определенных государственных органов.

Предполагается, что специальные органы должны осуществлять правосудие, в этом смысле нет никаких сомнений, что в любом государстве должны существовать суды.

Сегодня мало где уже сохранилась практика нормотворчества единоличного главы государства, предполагается, что подготовка нормативных актов – это функция, которую выполняет представительный орган, но часть этих функций, она предполагается как функции либо исполнительной власти, либо главы государства. В этом отношении, когда мы говорим о функциях главы государства, положение его в системе государственных органов, мы предполагаем, что есть специфические, особенные функции, которые чаще всего относятся к полномочиям главы государства, но иногда могут в том или ином виде передаваться для осуществления органам исполнительной власти. Это функции, которые выделяют такой институт как глава государства среди прочих государственных институтов. Они предполагают обеспечение определенного единства государства в разных смыслах. И единства территориального, и олицетворения некого единства в государственной идентичности, в каком-то смысле олицетворение единства органов власти.

В некоторых случаях глава государства должен представлять как единственно возможное лицо государство в целом, когда государство не может быть представлено (во многих случаях это так) теми органами, которые осуществляют правосудие, или занимаются нормотворческой деятельностью. Эта деятельность, конечно, ближе к деятельности органов исполнительной власти, она носит исполнительно-распорядительный характер. При этом, она связана с представлением государства как целого, поэтому функции главы государство обычно обособляются от функций исполнительной власти в любой государственной системе. По сути дела, речь идет о лице, олицетворяющем государство как целое. Предполагается, что глава государства, в зависимости от формы правления, может быть наследуемым (монархия), либо выборным (республика – некий более демократический способ замещения должности).

Именно порядок назначения – самое главное отличие монарха от Президента, хотя есть исключения как в ту, так и в другую сторону. Например, если в Сирии или Северной Корее происходит смена главы государства, то там, в результате свободных демократических выборов, избирается на должность наследник прежнего главы государства, избирается иногда пожизненно. Это мало похоже на реальные выборы, хотя форма выборов.

В другом случае, когда речь идет об английской, голландской монархии, глава государства передает свою власть, свое положение по наследству. Но в реальности, влияния на политику не оказывает.

Кроме этого вполне очевидного разделения, можно еще говорить о том, что где-то функции главы государства возлагаются на орган единоличный, где-то предполагается создание коллегий.

В РФ положение главы государства всегда было не вполне однозначным.

По Основным государственным законам 1906 года Российская Империя была монархией. Но предполагалось, что полномочии главы государства некоторым образом ограничены в части законодательной, немножко ограничены в части судебной, почти не ограничены в части функционирования исполнительной власти. Никакого Кабинета не предполагалось. Предполагалось, что Император сам назначал министров, освобождал их от должности, они несли ответственность только перед Императором. И в таком виде Император был одновременно и главой государства, и главой исполнительной власти, никакого разделения провести было невозможно. Такую ситуацию можно охарактеризовать как дуалистическую монархию. По сути дела, речь шла о замещении той позиции, которая в некоторых государствах республиканского типа обозначается как президентская форма правления.

Когда наступила советская власть, глава государства оказался в еще более странном положении, потому что функции главы государства де-юре и де-факто осуществляли разные лица. Де-юре – Президиум ВС СССР, в реальности же – руководитель Партии, для всех международных отношений Генеральный секретарь коммунистической партии. При этом положение Генерального секретаря в системе государственных органов несколько раз принципиально менялось. Если Ленин был руководителем Совета Министров, Сталин достаточно долго был именно главой Правительства, пример этих двух лидеров, которые без сомнений олицетворяли политическое руководство показывали, что важнее для главы государства занимать именно позицию исполнительной власти. В последствии появлялось раздвоение этой позиции. Разные люди были Генеральными секретарями Коммунистической партии и Председателями Совета Министров СССР, соответственно, этой тесной взаимосвязи между главой государства и руководством исполнительной власти, вроде как не обнаруживалось. Предполагалось, что в этом отношении, Председатель Президиума ВС СССР – это номинально высшая должность государства. При этом, политический вес того, кто занимал должность всегда был не особенно велик.

Эта, отчасти двойственная ситуация, в начале 90-х гг. обернулась стремлением назвать вещи своими именами. То, что всегда существовало в общественной психологии, закрепить юридически.

Создать сильную персонификацию власти, создать должность главы государства, который бы олицетворял всю страну, весь народ, все государство в одном лице. Такой шаг был сначала предпринят на общесоюзном уровне, появилась должность Президента СССР, правда он не избирался прямыми выборами. В 1991 году появилась должность Президента РСФСР, которая с самого начала замещалась посредством прямых выборов. Первые выборы прошли 12 июня 1991 года, соответственно, первый Президент был избран в 1991 году. В 1991 году, до этих выборов, когда в Конституцию вносили изменения, статус Президента, едва ли не полностью был скопирован по модели США, Где предполагалось, что всенародно избираемый глава государства руководит исполнительной властью.

Отчасти это было продолжение той политической традиции, которая сложилась и в нашей стране тоже, это было определенное прочтение принципа разделения властей, определенная система взаимоотношений высших государственных органов, которая свидетельствовала о том, что принцип разделения властей нужно соблюдать максимально последовательно, и едва ли не буквально. Добиваться того, чтобы никакие органы не стояли вне этой системы трех ветвей власти. Положения Конституции, которые действовали до 25 декабря 1993 года, они предполагали, что Президент руководит исполнительной властью, никаких проблем статуса Президента не возникало.

Конституция 1993 года систему эту изменила. Положения президента в системе органов государственной власти стало вызывать многочисленные дискуссии, главным образом теоретического характера. Потому что вновь созданная система закладывает внутреннее, почти неразрешимое противоречие в институт главы государства в том виде, в котором он был сформулирован в Конституции 1993 года.

В чем двойственность? Двойственность в том, что, с одной стороны, Президент РФ стоит вне системы разделения властей и формально не имеет отношения к исполнительной власти, не включен в структуру исполнительной власти, с другой стороны, с исполнительной властью у Президента больше всего связей: связей политических, связей с т.з. механизмов реализации полномочий. Президент формирует Правительство, Президент может председательствовать на заседаниях Правительства, Президент на практике дает поручения Правительству, Президент может отправить Правительство в отставку. Президент РФ фактически руководит целым рядом федеральных органов исполнительной власти (32 статья закона «О Правительстве»). В Указе Президента 2012 года «Вопросы структуры федеральных органов исполнительной власти» Президент входит в структуру центральных органов исполнительной власти, ввиду того, что ему целый ряд органов подчинен напрямую. Это при желании можно объяснить. Можно объяснить спецификой тех полномочий, которые выполняют эти органы государственной власти, особым взаимоотношением этих полномочий и полномочий президента по Конституции, это будет попыткой как-то объяснить и оправдать существующее положение вещей. Что касается общей оценки, предполагается, что Президент, не входя в систему исполнительной власти, настолько тесно с ней связан, что он фактически становится частью системы исполнительной власти.




Поделиться с друзьями:


Дата добавления: 2014-11-09; Просмотров: 425; Нарушение авторских прав?; Мы поможем в написании вашей работы!


Нам важно ваше мнение! Был ли полезен опубликованный материал? Да | Нет



studopedia.su - Студопедия (2013 - 2024) год. Все материалы представленные на сайте исключительно с целью ознакомления читателями и не преследуют коммерческих целей или нарушение авторских прав! Последнее добавление




Генерация страницы за: 0.037 сек.