У любви свои законы 11 страница

Он словно прикоснулся к цветку розы — губы были нежными и благоуханными. Он надавил на них, и они раскрылись еще больше, инстинктивно прижал ее к себе еще крепче. Ему хотелось, чтобы она почувствовала его эрекцию, а она уже не могла ее не почувствовать. Дрожь пробежала по всему ее телу, бедра ее невольно прижались к его бедрам, и в ту же секунду его наполнило ощущение мужского триумфа. Руки ее пробежали по его плечам и сомкнулись на шее, рот раскрылся, чтобы впустить его язык. У Грея закружилась голова. Он попробовал ее язык на вкус. От него шел аромат кофе, чашку которого она только что выпила в ресторане. Она робко обхватила губами его язык, как бы желая втянуть его в себя глубже.

Грей прижал ее спиной к стене. До его слуха, словно сквозь какую-то дымку, доносились голоса прохожих, спешивших по улице, раскаты грома, но все это ничего не значило. В его объятиях трепетала Фэйт, она не сопротивлялась его поцелуям и не просто принимала их, а отвечала с равноценной страстью. Губы ее подрагивали, лаская его язык. Ему захотелось большего, захотелось сразу всего. Грей обхватил руками ее за ягодицы и приподнял так, что как раз уперся в ее закрытое одеждой нежное лоно. Ощущение от этого соприкосновения было настолько сильным, что он не сдержал громкого стона.

По асфальту зашелестели капли дождя, возвещая начало грозы. Торопливо застучали на тротуаре чьи-то каблуки. Раздался особенно мощный раскат грома. Вздрогнув, Грей поднял голову. Этот гром пробился в его сознание сквозь нежную дымку и отвлек на себя внимание.

Это мгновенно разрушило все. Фэйт, вся напружинившись, стала отталкивать его от себя. Он поймал на себе ее горящий яростный взгляд и поставил обратно на пол. Он отпустил ее и быстро отступил на шаг назад.

Она бросилась мимо него в открытые двери, выскочила на улицу и, остановившись, резко обернулась. Фэйт мгновенно промокла под катившимся ливнем, но как будто не замечала этого. Глаза ее гневно сверкнули.

— Не вздумай больше ко мне прикасаться, — низким голосом отчетливо проговорила она.

Повернувшись и наклонив голову, она быстро зашагала по улице. Дождь лил как из ведра, накрывая все вокруг словно серым покрывалом. Он вышел было вслед за ней, намереваясь оттащить ее обратно в укрытие, но остановился и вернулся. Грей понял, что сейчас она ему уже не дастся. Он смотрел ей вслед до тех пор, пока она не скрылась из виду, свернув через два квартала за угол.

Итак, сбежала. Пока.

Глава 9

Пока Фэйт бежала до машины, ее бил жесточайший озноб и от холодного дождя, и от того, что с ней только что произошло. Рука дрожала, когда она пыталась открыть машину. Сделать это с первого раза ей не удалось. Но, наконец, дверца открылась, Фэйт юркнула внутрь и захлопнула ее за собой. Упав грудью на руль и прижавшись лбом к холодному винилу, она зажмурилась.

“Дура!”

Какая же она была дура, что поддалась, уступила своим желаниям, дала ему поцеловать себя!..

Теперь ему все известно, и ей уже не удастся ничего скрыть от него. Из-за нескольких кратких мгновений удовольствия она полностью раскрыла перед ним все свои слабости, и теперь он знает, что она хочет его. Господи, какое унижение! Кровь прилила к лицу, внутри горело, как будто она только что приняла яд. Фэйт прекрасно знала, что за человек Грей — на себе уже приходилось испытывать его жестокость! Это хищник, который, едва завидев, что жертва слабеет в его когтях, делает последний смертельный выпад.

Теперь он не успокоится до тех пор, пока не добьется своего. Первые, как будто небрежные намеки уступят место настоящему соблазнению, а то, что сейчас между ними произошло, убедительно доказывало, что она не способна совладать с собой, не в состоянии сопротивляться ему. А здравый смысл?.. Когда дело касалось Грея, у Фэйт не было здравого смысла. Ужас охватил ее при мысли о том, что ее теперь скорее всего используют, а потом выбросят. Он видел в ней ее мать, шлюху, которая готова раскинуть ноги перед каждым, кто способен этим воспользоваться. А Фэйт почувствовала, как только он прижал ее к себе, что Грей более чем способен… Всю жизнь она мучилась из-за своих чувств к нему. Детское слепое влечение со временем переросло в серьезное взрослое чувство. Ей хотелось только одного: чтобы он любил ее. Тогда и она свободно излила бы на него свою любовь. Но он превратит волшебную мечту в дикий душераздирающий кошмар, ибо для него она всего лишь еще одна шлюха из семьи Девлинов, которой Руярд всегда может попользоваться.

Ей очень хотелось остаться в Прескоте, но она чувствовала, что лучше уехать, чем пережить унижение. Лучше не видеть его глаз, в которых всегда будет лишь презрение, когда они будут обращены на нее. Однажды, двенадцать лет назад, она уже поймала этот страшный взгляд на себе. А слова, сказанные им тогда, до сих пор звучали у нее в ушах: “Ты дрянь!”

Они сопровождали ее по жизни все эти годы, прочно обосновались где-то в подсознании и время от времени всплывали на поверхность, изводя и мучая ее.

Нет. Второй раз подобное ей не пережить.

Но зато те несколько мгновений она провела на небесах. Она чувствовала его руки на своем теле, и она сама могла обнимать его, прикасаться к нему. Руки ее пробежались по его могучим плечам, пальцы погрузились в густые темные волосы, собранные сзади в тугую косичку…

Интересно, как бы он выглядел с распущенными волосами, когда бы они свободно разлетелись по плечам?.. А потом он склонился к ней, во взгляде застыло напряжение, на лбу выступили капельки пота…

Она не смогла сдержать приглушенного стона, мучаясь жаждой, которую только он способен был утолить. Фэйт всегда отличалась большой разборчивостью в отношениях с мужчинами. Она была девственницей, когда выходила замуж за Кайла. И муж был единственным мужчиной, с которым она до сих пор спала. Однако это целомудрие скорее было вынужденным, ее сдерживал страх стать такой, как Рини, городской шлюхой. На самом деле ей нравилось заниматься любовью, она любила секс, любила чувствовать мужчину внутри себя, ей нравились связанные с этим запахи и звуки… Кайл погиб. Относив по мужу траур, Фэйт поняла, что мучается сексуальным желанием, которое только усиливалось из-за ее искусственной сдержанности. Но она не могла заниматься сексом исключительно ради физического удовлетворения. Ей хотелось чувств. В результате четыре года ее никто не обнимал, не целовал. И вот это сделал Грей, на мгновение отворив пред ней врата рая.

В нем было нечто животное, что не только не отталкивало, но, наоборот, еще сильнее разжигало в ней сексуальный огонь. Она не могла не почувствовать, что у него наступила эрекция. Грей и не скрывал этого, напротив, ему хотелось, чтобы она это поняла, почувствовала. Он нарочно так крепко прижал ее к себе. И ведь они были почти на улице, в центре Нового Орлеана! Фэйт никогда раньше себе такого бы не позволила. Правила приличия были для нее законом, от которого она до сих пор не отступала даже в мелочах. Порядочность, респектабельность и ответственность — эти три понятия имели для нее непреходящее значение. И несколько минут назад она грубо нарушила все три.

Когда он коснулся ее, Фэйт позабыла обо всем на свете, кроме желания оказаться в его объятиях. Сейчас она отчаянно спрашивала себя: а хватило бы у нее сил сопротивляться, если бы ему показалось мало одного поцелуя и объятий? Или она отдалась бы ему прямо там, фактически на улице, как самая последняя шлюха, наплевав на все правила приличия, даже на закон? Краска прилила ей к лицу — ведь ее могли арестовать за разврат в публичном месте, или как это у них там называется…

Только Грей способен был заставить ее забыть саму себя. Ни с кем другим подобного произойти просто не могло. Она неподвижно сидела в машине, смотрела, как хлещет ливень по бетонным колоннам открытой автостоянки, и с ужасом осознавала то, что открылось ей только сейчас… А может быть, она всегда про это знала, но боялась признаться самой себе? А сегодня вдруг прорвалось?

Она любила Кайла, ей нравилось спать с ним, но при этом она будто не дышала полной грудью. Она отдавала ему только часть себя, в то время как другая часть была не задействована, ибо принадлежала только Грею. Выходит, Фэйт обманывала Кайла. Он об этом не догадывался, и брак у них не сложился исключительно из-за его пьянок, но в глубине души Фэйт все равно корила себя сейчас за то, что вышла за него замуж, не любя всем сердцем. После его смерти она первое время думала о том, что когда-нибудь вновь выйдет замуж. Но теперь Фэйт решила, что этого никогда не будет. Она не сможет обманывать другого мужчину. На свете существовал лишь один человек, которому она готова была принадлежать всецело, душой и телом, без остатка. И этим человеком был Грей Руярд, которому нельзя было доверять, ибо она знала, что он ее сломает.

Когда дождь прекратился, Грей вернулся в отель, поднялся к себе в номер и позвонил в Даллас.

— Трумэн? Посмотри для меня одну вещь. У тебя есть городской справочник? Глянь, есть ли там Фэйт Харди.

Грей сидел, водрузив скрещенные ноги на кофейный столик, и ждал, пока его друг и деловой партнер пролистает толстую книгу. Наконец в трубке раздался его голос с сильным техасским акцентом:

— У меня тут две Фэйт Харди и еще около десятка Харди с начальным инициалом “Ф”.

— Есть там Ф.Д.Харди?

— Мм… Есть Ф.К. и Ф.Г… Нет, Ф.Д. не вижу.

— Профессии?

— Так. Одна учительница, другая на пенсии… — Трумэн стал перечислять ему занятия всех найденных в справочнике людей с фамилией Харди и начальным инициалом “Ф”. Все это никак не подходило к Фэйт. Может быть, она жила не в Далласе? Нет, скорее всего, просто не пожелала внести свои данные в справочник.

— О'кей, похоже, это тупик. Теперь поищи Марго Стэнли.

Трумэн вновь стал шуршать страницами и после довольно долгой паузы проговорил в трубку:

(Да тут до черта этих Стэнли!

(Марго среди них есть?

— Есть.

— Где она работает?

— “Холладей трэвэл”. Туристическое агентство.

— Отлично, а теперь найди само агентство и посмотри, как зовут владельца.

Снова шуршание.

— Есть, — наконец отозвался Трумэн. — Владелец Ф.Д.Харди.

— Спасибо.

Грей даже не ожидал, что все окажется так просто.

— Не за что.

Грей повесил трубку и задумался над тем, что ему только что удалось узнать. Фэйт — хозяйка туристического агентства. Неплохо. Повинуясь смутному импульсу, он потянулся к справочнику Нового Орлеана и стал листать раздел с желтыми страницами. Ага, вот: “Холладей трэвэл”.

“Позвольте нам позаботиться о вашем отдыхе!”

Значит, у нее уже по крайней мере открыт один филиал, а может быть, где-то есть и другие.

Теперь понятно, откуда у нее взялись деньги на то, чтобы сразу выкупить себе дом. Он усмехнулся, вспомнив, с каким нескрываемым удовлетворением она отвергла его предложение продать дом ему. Но если она так преуспевает, то почему это нужно так тщательно скрывать?

Почему бы не похвастаться в Прескоте, не утереть всем нос и показать, что по крайней мере одна из Девлинов вылезла из грязи в князи и теперь к ней нужно относиться с уважением?

Почему она так усердно лягала под столом свою подружку Марго, когда у той начал развязываться язычок?

Впрочем, ясно. Фэйт опасалась, что он может испортить ей весь бизнес. Во-первых, ей известно, что он пользуется большим влиянием в Луизиане и за ее пределами. Во-вторых, он сам сказал ей, что является владельцем отеля в Новом Орлеане, то есть в том самом городе, где у нее есть филиал и куда она возит своих туристов. Он с легкостью мог бы напакостить ей в ее делах, и она, похоже, не сомневалась в том, что он именно так и поступит, если ему представится возможность.

А с чего бы ей вдруг не быть уверенной в этом? Однажды ночью, двенадцать лет назад, он уже бросил ее лицом в грязь. С тех пор она, наверное, держит его за самого дьявола!

Всего час назад он здорово напугал ее, когда неожиданно затащил в пустую и темную лавчонку. Впрочем, похоже, Красная Шапочка не столько испугалась, сколько взбесилась. Он не забыл, как она пихнула его своим остреньким локотком. Не забыл и того, как яростно и решительно сузились зрачки ее зеленых глаз. А потом… Потом он обхватил ее за ягодицы и прижал к своему дрожащему от возбуждения телу. Неудивительно, что она сбежала от него сразу же, как только он ее отпустил.

С другой стороны… она вроде бы и не сопротивлялась. Более того, приняла его ласку с такой страстью, что у него закружилась голова. Она вся трепетала от желания. И это подействовало на него так сильно, что он и до сих пор не совсем пришел в себя. В какой-то момент вожделение совершенно ослепило его, и он не чувствовал ничего, кроме дикого желания войти в нее. И если бы тот раскат грома не отвлек его внимание, он наверняка попытался бы взять ее прямо там. И плевать на то, что прохожие спешили по своим делам всего в паре футов от них.

Грей не помнил, когда в последний раз так заводился от женщины, что бы та ни делала, как бы ни изощрялась. А Фэйт довела его почти до экстаза одним-единственным поцелуем.

Всего один поцелуй, сладкий и пряный одновременно и такой жаркий, что казалось, он обжег себе рот. Он не мог забыть, как сомкнулись их губы, как она робко обхватила губами его язык… До сих пор чувствовал, как она, трепеща, прижимается к нему. Она хотела его так же сильно, как и он ее.

Ладони стало пощипывать, когда он вспомнил, как обхватил ими ее ягодицы. Грей сжал кулаки, чтобы отогнать это наваждение. Он не ожидал, что возбудится так сильно. Грей привык всегда утолять свой сексуальный голод, как только он возникал, но пропасть, которая лежала между ним и Фэйт, была, казалось, непреодолимой, и это сводило его с ума. Он не мог не думать о своей матери, которая полностью не пришла в себя, пережив невиданное унижение — муж бросил ее ради городской шлюхи. Перед глазами Грей до сих пор стояла и та кошмарная сцена в ванной, когда он увидел, что Моника вскрыла себе вены. Она сидела, сгорбившись, на крышке бачка, а кровь стекала по ногам на пол, образуя лужицу… Не мог он забыть и то, что сам испытал после бегства отца. Тогда его всего скрутило от боли и ярости…

Но и Фэйт было что вспомнить. Та страшная ночь двенадцатилетней давности разделяла их, словно Берлинская стена.

И не важно, как сильно их тянуло друг к другу.

Грей не был донжуаном, но недостатка в женщинах никогда не испытывал. Однако когда он увидел Фэйт, он понял, что не готов к подобным переживаниям: им было достаточно только встретиться глазами, как уже возникала непреодолимая тяга. Когда же они прикасались друг к другу, это был уже просто кошмар!..

Он стал беспокойно расхаживать взад и вперед, пытаясь найти какой-нибудь выход. Оставаться в Прескоте ей нельзя. Он не мог рисковать душевным равновесием матери и сестры. Он не мог также оставить свои попытки сделать ее жизнь здесь невыносимой, но вместе с тем понимал, что немногое способен, да и хочет, сделать в этом направлении. Он организовал для нее ряд “неудобств”, и точка. Преследовать ее по-настоящему он не хотел. Она этого не заслужила. Фэйт тоже была жертвой. Все эти годы она трудилась, не покладая рук, чтобы выйти в люди, и ей это удалось. И если бы не его семья, он, не задумываясь, раскрыл бы перед ней свои объятия.

“И ширинку”, — подумал он, криво усмехнувшись и чувствуя, что вновь возбуждается. Но Грей понимал также, что и свою собственную семью не может выгнать и не может изменить мнение, которое сложилось в ней о Фэйт. Значит, уехать все-таки должна она. Пусть не далеко. Может быть, ему удастся уговорить ее переехать в Батон-Руж или даже в один из маленьких городков поблизости от Прескота. Главное — переехать границу округа, но остановиться достаточно близко, чтобы они могли видеться. Она допустила стратегический просчет, дав ему понять, как сильно его хочет. Теперь он мог воспользоваться этим козырем. “Мы не можем быть вместе здесь. Переезжай куда-нибудь, и мы будем часто видеться”. Ей это не понравится. Сначала она, даже вернее всего, пошлет его к черту. Но жар страсти никуда не исчезнет, будет пылать в ней с такой же силой, с какой пылал и в нем. И если он сумеет усилить этот жар, то со временем добьется своего. Только бы он не спалил их обоих раньше срока…

А ее дом в Прескоте пусть остается, если его продажа покажется ей неприемлемой. Он купит ей новый. Где она только захочет.

В итоге Грей понял две вещи: во-первых, Фэйт должна покинуть Прескот; во-вторых, он не может теперь отпустить ее от себя просто так. Он решил добиться ее, чего бы это ему ни стоило.

— Я согласен с вами, — проговорил мистер Плизант, отпивая из стакана холодный чай со льдом. — То есть считаю, что Ги Руярд мертв и мертв уже двенадцать лет.

Сегодня на нем был голубой полосатый костюм, хорошо подогнанный по фигуре, белоснежная сорочка и безупречный галстук. Костюм смотрелся на нем даже щегольски. Извечная печаль, казалось, чуть поблекла в его глазах, сменившись живым блеском интереса.

Они сидели в ее гостиной. Под потолком жужжал вентилятор, разгоняя зной.

Фэйт удивилась, когда он позвонил ей: ведь со времени их первой встречи прошло всего два дня. Ей казалось, что узнать что-либо за такой короткий срок невозможно. И, однако же, вот он, сидит перед ней с раскрытым блокнотом на коленях.

— С той самой ночи, когда он исчез, о нем не было ни слуху ни духу, — продолжил мистер Плизант. — Ни одной покупки с помощью кредитной карточки, ни одного снятия денег со счета в банке, ни одной квитанции об уплате налогов. А нам известно, что мистер Руярд не был преступником, следовательно, ему незачем было менять имя и вообще исчезать из поля зрения людей. Отсюда единственный логический вывод: он умер или погиб.

Фэйт прерывисто вздохнула.

— Я так и думала. Но перед тем как выходить куда-то со своими вопросами, хотелось быть уверенной.

— Но надеюсь, вы понимаете, что теперь, если вдруг он был убит, ваши вопросы могут кое-кого насторожить? — Он еще отпил из стакана. — Вы можете оказаться в неприятной ситуации, моя милая. Может, было бы разумнее не начинать?

— О последствиях я уже думала, — призналась Фэйт. — Но, учитывая общее мнение, согласно которому Ги сбежал тогда вместе с моей матерью, мое любопытство не должно вызвать у людей излишних подозрений. Оно, так сказать, законно. Пусть даже оно покажется наглостью с моей стороны.

Он усмехнулся.

— Это зависит от характера ваших вопросов. Если вы с ходу обнародуете свою догадку насчет того, что мистер Руярд был убит, это привлечет много внимания. — Лицо его вновь приняло серьезное выражение и он мягко проговорил:

— Мой вам совет, забудьте об этом. Убийство, если оно вообще имело место, случилось двенадцать лет назад. Время способно заметать любые следы. У вас нет улик, а значит, вы не будете знать, с чего начать. Вы ничего не найдете, но при этом рискуете навлечь на себя большие неприятности.

— Что же вы предлагаете? Даже не пытаться узнать, что же произошло на самом деле? — тихо спросила Фэйт. — Пусть убийца ходит на свободе, так, что ли?

— А, так вы к тому же еще и одержимы идеей правосудия! Прекрасно, но только в том случае, когда у вас есть возможность добиться правосудия. Однако порой идея правосудия перевешивается другими понятиями. Ну, хорошо, допустим, мистер Руярд был убит. А теперь представим себе, что к этому убийству имела отношение ваша мать. Пусть не прямое, а косвенное. Пусть не она убивала, а только знала о происшедшем. И что вы будете тогда делать? А вдруг с ним просто произошел несчастный случай, а вашу мать обвинят в убийстве? Грей Руярд очень влиятельный человек, неужели вы думаете, что он даст убийце своего отца выйти сухим из воды, даже если на самом деле убийства никакого не было? Хуже, конечно, если оно все-таки было… Но, так или иначе, вас будут ждать неприятности.

Она вздохнула.

— Я пытаюсь докопаться до сути происшедшего вовсе не из-за своего альтруизма. Напротив, это очень эгоистическое желание. Я хочу жить в Прескоте. Здесь мой дом, здесь я росла. Но никто не смирится с моим присутствием до тех пор, пока не узнают о том, что моя мать не имела никакого отношения к исчезновению Ги Руярда. Его семья не хочет, чтобы я жила здесь, Грей делает мою жизнь невыносимой. Я даже не могу купить продукты в Прескоте. То же самое с бензином для машины. И если я не докажу, что моя мать не сбегала вместе с Ги Руярдом, у меня никогда здесь не будет друзей.

— А если выяснится, что она его убила? — вдруг негромко спросил мистер Плизант.

Фэйт прикусила губы и стала катать в ладонях холодный запотевший стакан.

— Я думаю, нужно рискнуть, — едва слышно сказала она. — Я знаю, что, если она виновна, мне не жить здесь. Но лучше горькая правда, чем неведение. Возможно, я так ничего и не узнаю, но попытаться должна.

Он вздохнул.

— Так и знал, что вы это скажете. Если не возражаете, я расспрошу кое-кого в городе. Так, из любопытства. Мне могут сказать больше, чем вам.

Фэйт была склонна с этим согласиться. Она знала, что многие из страха перед Греем просто будут захлопывать перед ней свои двери. Но мистер Плизант уже выполнил то, ради чего она его наняла.

— Я не могу себе позволить пользоваться вашими услугами дальше, — честно призналась она. Он только махнул рукой.

— Я же сказал: из любопытства. Меня всегда привлекали стоящие тайны и загадки.

Фэйт с сомнением посмотрела на него.

— Но часто ли вы из-за этого отказывались от причитающегося вам гонорара?

— Ни разу, — признался он и рассмеялся. — Но деньги мне не нужны, а узнать, что произошло с мистером Руярдом, очень хочется. Не знаю, сколько времени еще смогу вообще работать с моим сердцем. Наверное, не так долго. Поэтому я решил заниматься только теми делами, которые мне по-настоящему интересны. А деньги… Скажем так, в данный момент я не испытываю в них большой нужды.

Зная о том, что его жена умерла, Фэйт ему поверила. Мистер Плизант вдруг опустил голову и стал рыться в своих бумагах. Но она знала, что он просто прячет от нее слезы. Фэйт сделала вид, что ничего не заметила, и предложила ему еще чаю со льдом.

— Нет, спасибо. С меня достаточно одного стакана. Чай со льдом — то, что нужно в знойный день. — Он поднялся со стула, пригладил морщины на костюме. — Если получу какие-нибудь любопытные ответы на свои вопросы, обязательно дам вам знать. Здесь есть мотель?

Она рассказала ему, как добраться до мотеля, и вышла вместе с ним на крыльцо.

— Давайте поужинаем вместе? — повинуясь внезапному импульсу предложила она. Она представила себе, как он будет сегодня в одиночестве жевать сандвич в забегаловке, и ей стало его жаль.

Он покраснел.

— С удовольствием.

— В шесть, хорошо? Я рано ужинаю.

— Отлично, миссис Харди. В шесть, так в шесть.

Он веселой походкой, с улыбкой на лице направился к своей машине. Фэйт проводила его глазами, пока машина не скрылась из виду, а затем вернулась к своим бумажным делам, которые отложила из-за его прихода. Мистер Плизант был ей симпатичен, и она с нетерпением ждала ужина.

Он приехал ровно в шесть, как она и думала. На ужин была свиная отбивная с шафрановым рисом и свежими зелеными бобами. Он все стрелял глазами по сторонам, задерживаясь взглядом то на накрахмаленных салфетках, то на маленьком букете диких роз, который она выставила на стол, и вдыхая аромат домашней еды. Она чувствовала, что по всему этому он уже успел соскучиться.

На десерт был лимонный шербет. Они сидели и болтали.

Ей было легко с ним. Мистер Плизант был старомоден, и оттого Фэйт было очень уютно рядом с ним. В детстве окружающие так редко награждали ее своим вниманием, что теперь Фэйт это очень ценила.

Около восьми часов в дверь неожиданно сильно постучали. Фэйт насторожилась. Она заранее знала, кто это пожаловал к ней в гости.

— Что? — спросил мистер Плизант, видя, как она встревожилась.

— Боюсь, вам сейчас придется познакомиться с Греем Руярдом, — ответила она, поднимаясь из-за стола. Как обычно перед встречей с Греем, у нее сильно забилось сердце. За последние пятнадцать лет в этом смысле ничего не изменилось. Рядом с ним она постоянно ощущала себя одиннадцатилетней большеглазой девчонкой, которая с благоговейным трепетом смотрит на своего идола.

На дворе были уже сумерки, хоть в эту пору весеннее солнце каждый раз как будто с большой неохотой закатывалось за горизонт. Силуэт Грея четко выделялся на фоне бледно-опалового неба. Высокий, широкоплечий мужчина с темным пятном вместо лица.

— Надеюсь, я тебя не отвлекаю? — произнес он таким тоном, что она сразу поняла: на самом деле ему в высшей степени наплевать, отвлекает он ее от чего-нибудь или нет.

— Если бы ты меня отвлекал, я не открыла бы дверь, — довольно резко ответила она, впуская его в дом. Фэйт не хотела отвечать выпадом на выпад. Ради мистера Плизанта. Но так получилось.

Улыбка, с которой Грей посмотрел на мистера Плизанта, уважительно поднявшегося из-за стола, была скорее похожа на волчий оскал. Когда Грей вошел в комнату, та словно стала меньше. На Грее на этот раз была белая рубаха, черные джинсы и ботинки без каблуков. Сейчас он больше, чем когда-либо, походил на флибустьера. Белые зубы сверкали почти так же, как бриллиант в ухе.

— Мы уже поужинали, — ровным голосом проговорила Фэйт. Ей вновь удалось взять себя в руки. — Мистер Плизант, это Грей Руярд, мой сосед. Грей, это Фрэнсис Плизант из Нового Орлеана.

Грей протянул ему для рукопожатия свою здоровенную лапу.

— Друг или деловой партнер? — спросил он таким тоном, как будто имел право это знать.

Мистер Плизант задумчиво пожевал губами и проговорил:

— И то и другое, наверное. А вы? Просто сосед или еще и друг?

— Нет, — быстро сказала Фэйт. Грей бросил на нее тяжелый взгляд.

— Не совсем, — ответил он.

В глазах мистера Плизанта сверкнули живые огоньки.

— Понимаю. — Он поцеловал Фэйт руку, потом чмокнул ее в щеку. — Мне надо идти, дорогая. Пора дать отдых старым костям. Распорядок у меня теперь, почти как у младенца. Прекрасный ужин. Спасибо.

— Вам спасибо, — ответила она и тоже поцеловала его в щеку.

— Я позвоню, — сказал он на прощание, направляясь к дверям. Как и утром, Фэйт проводила его до крыльца и помахала рукой, когда он отъезжал со двора.

Борясь со страхом, она закрыла дверь и вернулась в гостиную, где остался Грей. Когда она вошла в комнату, он молча приблизился к ней почти вплотную. Из глаз его разве что не сыпались искры.

— Кто это был, черт возьми? — прорычал он. — Старичок-ухажер? Зачем ты ездишь в Новый Орлеан? Чтобы совмещать полезное с приятным?

— Не твое дело, — резко ответила она. Фэйт устремила на него горящий взор. Мистер Плизант был на сорок лет старше ее, но Грей тут же подумал, что она спит с ним.

Он сделал еще шаг ей навстречу, сократив дистанцию до предела.

(Черт возьми, вот уже два дня, как это мое дело!

От этого намека на то, что произошло между ними в Новом Орлеане, кровь прилила у нее к лицу.

— Это здесь ни при чем… — начала она смущенно, но он не дал ей договорить, схватив за плечи и сильно тряхнув.

— Ничего себе “ни при чем”! Может быть, тебе освежить память?

Он наклонил голову… Фэйт уперлась руками ему в грудь, но слишком поздно. Его рот накрыл ее губы и… Фэйт будто захлестнуло волной. Кровь бешено застучала в висках, голова закружилась. Напряжение в ней исчезло, губы разомкнулись, чтобы впустить его жаркий язык. Она жадно вдыхала его запах, в котором угадывалось сразу несколько оттенков. И синие, и золотистые, и цвет красного вина… Этот запах окружил ее со всех сторон, не давая вздохнуть. Под ее ладонью тяжело и гулко билось его сердце. Она почувствовала, как он возбужден. Грей неистово терся о ее живот.

Наконец он оторвался от нее и отступил на шаг назад. Грей тяжело дышал, в глазах его блестело возбуждение, губы увлажнились, покраснели и чуть припухли от поцелуя.

Он положил руки ей на плечи и принялся нежно разминать их сильными пальцами.

— Не пытайся отрицать то, что между нами было.

— Ничего не было, — отчаянно солгала она. Грей знал, что она лжет. Она видела, как исказилось гневом его лицо, но все равно солгала.

Фэйт знала, чего он добивается. Тогда в Новом Орлеане она допустила большую ошибку. Дала ему палец, а теперь он хочет забрать всю руку. Возможно, по дороге сюда он думал, что она достанется ему легко. Он уложит ее в постель, а потом уговорит уехать из города. И еще скажет, что это нужно им обоим. Скажет: “Ну ради меня!” Чтобы они могли быть вместе, но не огорчая его мать.

Поэтому она солгала сейчас. Фэйт дала ему понять, что разгадала его планы и не уступит.

Она оттолкнула от себя его руки и отступила в сторону, чтобы он в случае чего не смог прижать ее к двери.

— Всего лишь поцелуй…

— Да, а Кинг-Конг всего лишь обезьяна! Черт возьми, да стой ты спокойно! — раздраженно бросил он, схватив ее за руки. — Не мелькай перед глазами, у меня уже голова кружится! Успокойся, я не собираюсь заваливать тебя. По крайней мере, не сейчас.

В глазах ее мелькнула паника.

— Только попробуй! — крикнула она, вновь пытаясь вырваться. — Хоть сейчас, хоть когда!

— Может, хватит? — рявкнул он. — Не дергайся ты, у тебя же синяки будут, не у меня.

Быстрым движением он развернул ее к себе спиной и прижал к груди, обхватив руками и лишив всякой возможности двигаться.

Он сделал это так быстро и без видимых усилий, что ей стало обидно до слез. Она чувствовала жар его большого крепкого тела, и возбуждение резко усилилось. Голова ее непроизвольно откинулась ему на грудь, напряжение ушло. Она устала бороться, опьяненная его сильным мужским запахом, от которого кружилась голова. Фэйт изнемогала от желания, но понимала, что если хоть чем-нибудь проявит это, то уже через пять минут они будут в постели.

Дата добавления: 2014-11-25