ЦРУ при Кеннеди и Джонсоне, 1961 – 1968 2 страница

Маккоун считал, что свергнуть Кастро помогут лишь активные боевые действия. И он полагал, что ЦРУ непригодно для непосредственного ведения войны, будь то секретной или открытой. Он заявил президенту Кеннеди, что агентство не может по‑прежнему рассматриваться как «организация плаща и кинжала… предназначенная для свержения правительств, покушений на глав государств, вмешательства в политические дела иностранных государств». Он напомнил президенту, что у ЦРУ, согласно закону, одна фундаментальная задача: «собрать воедино все разведывательные данные», накопленные различными ведомствами Соединенных Штатов, затем проанализировать их, оценить и довести до сведения Белого дома. Братья Кеннеди согласились, что Маккоун станет «основным разведчиком правительства», что и было отмечено в предписании, составленном Маккоуном и подписанном президентом. Его работа заключалась в «надлежащей координации, взаимосвязи и оценке разведданных из всех источников».

Маккоун также считал, что его задача заключается в том, чтобы формировать внешнюю политику Соединенных Штатов для президента. Роль главного национального разведчика – это все‑таки другая штука. Но хотя его мнение часто оказывалось более весомым, чем у выпускников Гарварда в самых высоких правительственных кругах, он быстро обнаружил, что у Кеннеди было немало свежих идей о том, как он и ЦРУ должны служить американским интересам. В день, когда президент Кеннеди приводил его к присяге, Маккоун узнал, что за свержение Кастро непосредственно отвечают он, Маккоун, Роберт Кеннеди и генерал Лэнсдейл.

«Теперь вы живете в центре урагана, и я искренне приветствую вас на этом месте», – заявил президент Маккоуну во время церемонии.

«Об этом не может быть и речи»

Президент попросил, чтобы Маккоун сначала отыскал способ проникнуть через Берлинскую стену. Стена была возведена в августе 1961 года; сначала появилось ограждение в виде колючей проволоки, затем – сама бетонная стена. Она имела огромное политическое и пропагандистское значение, это было настоящее золотое дно для Запада, веское доказательство того, что непомерная ложь коммунизма больше не в силах удержать миллионы восточногерманских граждан от бегства. Видимо, для ЦРУ стена тоже представляла отличный шанс отличиться.

На той же неделе, когда появилась стена, Кеннеди направил вице‑президента Линдона Б. Джонсона в Берлин, где тот провел секретное совещание с шефом резидентуры Биллом Грейвером. Джонсон внимательно рассмотрел детальный план, на котором были указаны места пребывания и явочные квартиры агентов ЦРУ на Востоке.

«Я видел эту карту, – сказал Хэвиленд Смит, в то время восходящая звезда в Берлинской резидентуре. – Если бы вы только слышали, что нам талдычил этот Грейвер: что якобы у нас агенты в Карлсруэ – в советском разведывательном центре, – что есть также агенты в польской военной миссии, чешской военной миссии – что ими кишит Восточный Берлин… Если бы вы знали, что у нас есть на самом деле!.. Так вот: если речь вести о польской военной миссии, то туда «просочился» парень, продававший газеты на углу! А агентом, проникшим на территорию советского разведцентра, считался Dachermeister, то есть кровельщик, чинивший крыши!..

Берлин был сущим обманом, – сказал он. – Очередному президенту Соединенных Штатов агентство лгало о своих достижениях».

Через неделю после возведения Берлинской стены с президентом Кеннеди в Белом доме встретился Дэвид Мерфи, в то время руководитель отдела ЦРУ по Восточной Европе. «Администрация Кеннеди оказывала на нас сильное давление, заставляя разрабатывать планы тайных военизированных акций и разжигания волнений среди инакомыслящих» в Восточной Германии, сказал он, но «о проведении операций в Восточной Германии не могло быть и речи».

Причина наконец всплыла в документе, рассекреченном в июне 2006 года; этот документ был составлен Дейвом Мерфи лично и представлял собой оценку нанесенного ущерба.

6 ноября 1961 года шеф западногерманской контрразведки Хайну Фельфе был арестован собственной тайной полицией. Раньше Фельфе был закоренелым нацистом, в 1951 году он вступил в организацию Гелена – через два года после того, как ее под свое крыло взяло ЦРУ. Он быстро поднимался по карьерной лестнице, и этот рост продолжился и после того, как служба Гелена обрела в 1955 году статус официальной западногерманской разведывательной службы (BND).

Но все дело в том, что все эти годы Фельфе исправно работал на Советы! Он проник в западногерманскую службу, а через нее – в резидентуру и другие подразделения ЦРУ. Он смог манипулировать и вводить в заблуждение агентов ЦРУ в Германии, и те понятия не имели, насколько верна информация, которую они собрали по ту сторону железного занавеса.

Фельфе мог «инициировать, контролировать или прекратить любые операции BND, а позднее – даже некоторые операции ЦРУ», – уныло отметил Мерфи. Он выдавал восточногерманской разведывательной службе все существенные детали любой мало‑мальски важной миссии ЦРУ против Москвы с июня 1959 по ноябрь 1961 года. В этот перечень входило около семидесяти крупных тайных операций, в которых так или иначе фигурировали имена более ста офицеров и агентов ЦРУ и приблизительно 15 тысяч больших и малых тайн.

В результате агентство едва не лишилось «работы» в Германии и странах Восточной Европы. Чтобы возместить ущерб, потребовалось десять лет.

«Президент хочет каких‑то действий, причем немедленно»

Правда, Берлинская стена, да и все остальное бледнели перед желанием клана Кеннеди отомстить за семейную честь, попранную в операции в заливе Кочинос. Ниспровержение Кастро обрело статус «самой приоритетной задачи, стоящей перед правительством Соединенных Штатов, – заявил Маккоуну 19 января 1962 года Бобби Кеннеди. – Никакой экономии времени, денег, ресурсов и личного состава!» Но новый директор Центральной разведки предупредил его, что у агентства совсем немного реальных разведданных, на которые можно было бы опираться. «Из 27 – 28 агентов ЦРУ на Кубе на связь выходят лишь 12, и эти сеансы происходят крайне редко», – сообщил он генеральному прокурору. Четыре недели назад, после переброски на остров, были схвачены еще семь кубинцев, завербованных ЦРУ…

По приказу Роберта Кеннеди Лэнсдейл составил оперативный план действий для ЦРУ: заручиться поддержкой и настроить католическую церковь и кубинский преступный мир против Кастро, сломать режим изнутри, саботировать экономику, разрушить тайную полицию, погубить урожай с помощью средств биологических или химических препаратов и сменить режим перед следующими выборами в палату представителей конгресса в ноябре 1962 года.

«Эд окружил себя такой аурой, – сказал Сэм Хэлперн, новый заместитель начальника Кубинского отдела, ветеран УСС, который знал Лэнсдейла уже около десяти лет. – Некоторые считали Эда своего рода волшебником. Но я скажу вам, кто это был. По большому счету он был мошенником. Эдаким «Господином в сером фланелевом костюме» с Медисон‑авеню. Вы только посмотрите на предложенный им план избавления от Кастро и его режима. Это же полная чушь». План сводился к пустому обещанию: свергнуть Кастро, не отправляя на Кубу никаких морских пехотинцев.

Хэлперн заявил Ричарду Хелмсу: «Это политическая операция, спланированная в городе Вашингтоне, округ Колумбия, не имеет никакого отношения к безопасности Соединенных Штатов». Он предупредил, что у ЦРУ нет никакой развединформации по Кубе. «Мы не знаем, что там происходит, – сказал он Хелмсу. – Мы не в курсе, кто там что делает. У нас нет никакого понятия о военных силах режима, о его политической организации и структуре. Кто кого ненавидит? Кто кого любит? У нас нет ничего». Перед ЦРУ возникла та же самая проблема, как и сорок лет спустя, в Ираке.

Хелмс согласился. План свержения режима Фиделя Кастро представлял собой несбыточную мечту.

Но братьев Кеннеди никакие возражения не устраивали. Им хотелось, чтобы Кастро свергли быстро и без лишнего шума. «Да поймите же вы, наконец, – рявкнул генеральный прокурор. – Президент хочет каких‑то действий, причем немедленно, прямо сейчас». Хелмс энергично приветствовал желание президента и взялся за дело. Он создал новое автономное оперативное соединение, которое подчинялось только Эду Лэнсдейлу и Роберту Кеннеди. Он собрал команду со всех континентов планеты, запустив самую масштабную разведывательную операцию ЦРУ, в которой участвовало приблизительно 600 офицеров ЦРУ в Майами, почти 5 тысяч подрядчиков ЦРУ и третий по величине военно‑морской флот в Карибском море, имевший в своем составе подводные лодки, патрульные корабли, суда береговой охраны, гидросамолеты и залив Гуантанамо в качестве опорной базы. По словам Хелмса, Пентагоном и Белым домом был предложен ряд «идиотских планов», направленных против Фиделя. Они включали подрыв американского судна в гавани Гуантанамо и имитацию террористической атаки на американский авиалайнер, чтобы оправдать новое вторжение на территорию острова.

Операция остро нуждалась в кодовом названии, и Сэм Хэлперн тут же придумал его: «Мангуст».

«Официально – естественно, нет!»

Для руководства оперативным планом «Мангуст» Хелмс выбрал Уильяма K. Харви, человека, который создал Берлинский тоннель. Харви назвал проект «Оперативное подразделение W» – по имени Уильяма Уолкера (Walker), американского флибустьера, который в 1850‑х годах привел личную армию в Центральную Америку и объявил себя императором Никарагуа. Это был очень странный выбор – если только вы не были знакомы с Биллом Харви.

Харви был представлен братьям Кеннеди как некий Джеймс Бонд из ЦРУ. Это, по‑видимому, озадачило Джона Кеннеди, большого поклонника шпионских романов Яна Флеминга, поскольку Бонда и Харви связывало только одно: любовь к мартини. Тучный, с вытаращенными глазами, Харви много пил за ланчем и возвратился на работу, мрачно бормоча что‑то и проклиная тот день, когда он познакомился с Робертом Кеннеди. Бобби Кеннеди «хотел быстрых действий и быстрых ответов, – сказал личный помощник Маккоуна Уолт Элдер. – Но Харви не был способен на быстрые действия и не мог дать быстрых ответов».

Но зато у него было секретное оружие.

Белый дом Кеннеди дважды отдавал распоряжение, чтобы ЦРУ создало террористическую группу для совершения покушения. При опросе комиссиями сената и президента в 1975 году Ричард Бисселл сообщил, что эти приказы исходили от советника по национальной безопасности Макджорджа Банди и его помощника Уолта Ростоу и что люди президента «не оказали бы такой поддержки, не будь они уверены, что эта инициатива получила одобрение президента».

Бисселл вручил приказ Биллу Харви, который выполнил все, что от него требовалось. Он возвратился в штаб в сентябре 1959 года после длительного пребывания в качестве руководителя Берлинской резидентуры, чтобы возглавить подразделение D тайной службы. Офицеры подразделения проникали в иностранные посольства за границей с целью похищения кодовых книг и шифров для соглядатаев в Агентстве национальной безопасности. Они назвали себя «ворами‑домушниками», и их навыки простирались от слесарных работ до изощренного воровства и не только. У подразделения были налажены контакты с преступниками в иностранных столицах, к которым можно было обратиться с целью проникновения в тот или иной дом, похищения курьеров посольства и совершения различных уголовных преступлений во имя американской национальной безопасности.

В феврале 1962 года Харви создал программу «убийства главы государства агентами разведки» под кодовым названием «Винтовка» и воспользовался услугами иностранного агента, жителя Люксембурга, но фактически человека без родины, который работал на подразделение D по контракту. Харви намеревался использовать его для убийства Фиделя Кастро.

В апреле 1962 года, как видно из отчетов ЦРУ, Харви предпринял еще один подход. В Нью‑Йорке он встретился с гангстером Джоном Росселли. У доктора Эдварда Ганна, руководителя оперативного подразделения Управления медицинских служб ЦРУ, он взял еще одну партию пилюль с ядом. Нужно было подбросить их Кастро в чай или кофе. Затем он съездил в Майами и передал смертоносные пилюли Росселли, а заодно прислал грузовик, доверху набитый оружием.

7 мая 1962 года генеральный прокурор был проинформирован о проекте «Винтовка» генеральным консулом ЦРУ Лоуренсом Хьюстоном, а также шефом безопасности Шеффилдом Эдвардсом. Кеннеди просто «обезумел» – но не по поводу плана покушения, а в связи с участием в этом деле мафии. Однако он и пальцем не пошевелил, чтобы помешать ЦРУ и не допустить покушения на Кастро.

Ричард Хелмс, который три месяца назад возглавил тайную службу, дал Харви сигнал к началу подготовки проекта «Винтовка». Если в Белом доме хотели получить оригинальное решение проблемы, то, по мнению Харви, поиск такого решения должен быть возложен именно на ЦРУ. Он счел возможным не ставить в известность Маккоуна, резонно рассудив, что у директора на этот счет возникнут самые сильные религиозные, юридические и политические возражения.

«Когда‑то я лично задал вопрос Хелмсу: президент Кеннеди хочет получить труп Кастро? «Официально – конечно нет! – ответил он мне. – Но лично у меня нет никаких сомнений, что хочет».

Хелмс считал, что политическое убийство в мирное время было нравственным умопомрачением. Но были и рассуждения чисто практического толка. «Когда вы участвуете в устранении иностранных лидеров и эти вопросы рассматривают на уровне правительства гораздо чаще, чем кто‑то может допустить, всегда возникает вопрос: кто следующий, – заключил он. – Если вы убиваете чьих‑то лидеров, то почему не должны убивать ваших?»

«Подлинная неуверенность»

Когда Джон Маккоун вступил в должность директора Центральной разведки, «ЦРУ испытывало значительные трудности», да и «моральный дух в агентстве был весьма расшатан, – вспоминал он потом. – Моя первая задача заключалась в том, чтобы попытаться восстановить былую уверенность».

Но разброд и шатания в штабе ЦРУ продолжались еще шесть месяцев. Маккоун сначала принялся увольнять сотни офицеров тайной службы, чтобы произвести чистку рядов, избавившись от «невезучих и предрасположенных к провалам», «любителей избивать собственных жен» и «подверженных алкоголю», как отметил заместитель директора, генерал Маршалл С. Картер. Увольнения с военной службы, ставшие негативным последствием провала в заливе Кочинос, и почти ежедневные взбучки от Белого дома по вопросам, связанным с ситуацией на Кубе, создавали «истинную неуверенность относительно будущих перспектив агентства», – заявил 26 июля 1962 года директор‑распорядитель Маккоуна Лаймон Киркпатрик в служебной записке на имя шефа. Он предложил «немедленно что‑то предпринять, чтобы восстановить моральный дух в агентстве».

Хелмс решил, что единственным средством «лечения» стало бы возвращение к шпионской деятельности. Не без опасений он принялся переводить своих агентов парализованных подразделений Восточной Европы на Кубу. У него во Флориде была горстка офицеров, которые научились управлять агентами и курьерами в зонах с коммунистическим контролем, таких как Восточный Берлин. В Опа‑Локе ЦРУ производили опрос сотен людей, которые бежали с Кубы на коммерческих авиалайнерах и частных лодках. Сотрудники ЦРУ опросили приблизительно 1300 кубинских беженцев; они обеспечили агентство политической, военной и экономической информацией наряду с документами и предметами повседневной жизни – одеждой, деньгами, сигаретами, – чтобы помочь замаскировать агентов, перебрасываемых на остров. Резидентура в Майами утверждала, что, по ее сведениям, летом 1962 года с Кубы бежало сорок пять человек. Некоторые прибыли во Флориду для десятидневного интенсивного курса подготовки в ЦРУ и потом под прикрытием ночи возвратились на Кубу на быстроходном катере. Маленькая шпионская сеть, которую они создали на Кубе, была единственным достижением операции «Мангуст» с бюджетом в 50 миллионов долларов!

Бобби Кеннеди продолжал тщетно подыскивать к себе на службу коммандос, чтобы со временем пустить на воздух кубинские электростанции, фабрики и сахарные заводы. «Неужели ЦРУ и в самом деле рассчитывает этого добиться? – спросил Лэнсдейл у Харви. – Почему теперь это по‑прежнему называют возможностью?» Харви ответил, что для создания силы, способной к свержению Кастро, потребуется еще два года и еще как минимум 100 миллионов долларов…

В ЦРУ настолько увлеклись секретными операциями, что оказались не в состоянии разглядеть угрозу самому существованию Соединенных Штатов, исходившую в итоге с той же Кубы…

Глава 18

«Мы и сами себя вводили в заблуждение»

В понедельник, 30 июля 1962 года, Джон Ф. Кеннеди вошел в Овальный кабинет и включил новейшую систему записи на пленку, которую приказал установить у себя за выходные. Первой была записана беседа, на которой обсуждался план ниспровержения правительства Бразилии и смещения со своего поста ее президента, Жоао Гулара.

Кеннеди и его посол в Бразилии, Линкольн Гордон, обсуждали, как лучше потратить 8 миллионов долларов, чтобы сорвать очередные выборы и подготовить почву для военного переворота против Гулара, «чтобы выставить его вон, в случае необходимости», сказал посол Гордон президенту. Резидентура ЦРУ в Бразилии должна «осторожно пояснить, что мы не обязательно против любых военных акций, если ясно, что причина такой военной акции – противодействие левым», заявил президент. Он не мог позволить, чтобы Бразилия или любая другая страна в Западном полушарии превратилась во вторую Кубу.

ЦРУ приступило к перекачке денег в политическую жизнь Бразилии. Одним из каналов для такой перекачки был американский Институт свободного трудового развития, филиал Американской федерации труда (АФТ) и Конгресс производственных профсоюзов (британские дипломаты, которые были в курсе дела, называли его АФТ – ЦРУ). Другим каналом являлся Институт социальных изысканий, недавно сформированная организация деловых и гражданских лидеров в Бразилии. Получателями денежных вливаний являлись политические деятели и офицеры вооруженных сил, выступавшие против президента Гулара и состоящие в тесной связи с новым американским военным атташе в Бразилии, Верноном Уолтерсом, будущим заместителем директора Центральной разведки. Ну а результат подобных «инвестиций» дал о себе знать уже менее чем через два года.

В архивах Белого дома, расшифрованных в 2001 году, описывается бурная деятельность американской администрации, которая чуть ли не под барабанную дробь вынашивала планы секретных операций, окончательно обретающих форму в Овальном кабинете.

8 августа Маккоун прибыл в Белый дом на встречу с президентом, чтобы обсудить вопрос о переброске сотен солдат китайской Националистической армии на территорию, подконтрольную Mao. Президент одобрил эту военизированную операцию. Маккоун же испытывал сомнения. У Mao имелись ракеты класса «земля – воздух», а последний вылет U‑2, который ЦРУ направило в воздушное пространство материкового Китая, был обнаружен и отслежен радарами китайских коммунистов спустя двенадцать минут после взлета с одного из аэродромов на Tайване. «Забавно получается, – сказал помощник национальной безопасности кабинета Кеннеди Майкл Форрестол, сын покойного министра обороны. – Президент, скорее всего, получит еще одну катастрофу U‑2». И какая же легенда будет на этот раз? – пошутил президент. Все рассмеялись. А спустя месяц после этого совещания войска Mao сбили американский U‑2 в небе над Китаем…

9 августа Ричард Хелмс отправился в Белый дом, чтобы обсудить возможность осуществления государственного переворота в Гаити – на острове, расположенном всего в 30 милях от Кубы. Зловещий диктатор Гаити, Франсуа «Папа Док» Дювалье, вовсю пользовался американской экономической помощью и военной поддержкой – правда, не для подъема и без того не слишком сильной экономики страны, а с целью обогащения и, прежде всего, для укрепления собственного коррумпированного режима. Президент Кеннеди санкционировал в этой стране переворот. ЦРУ вооружило мятежников, которые стремились любым способом свергнуть действующее правительство. Обсуждался вопрос о том, нужно ли совершать покушение на самого Дювалье. Маккоун дал сигнал к началу операции…

Но ЦРУ столкнулось с трудностями. «Осмелюсь доложить, господин президент, что план операции, по‑видимому, не слишком удачен», – заявил Хелмс. Он предупредил, что «банды громил» Дювалье представляют собой «вполне значительную силу», которая «делает наш заговор весьма опасным предприятием». Лучшему из завербованных на Гаити агентов ЦРУ, бывшему руководителю гаитянской береговой охраны, не хватало мужества или средств осуществить переворот. По мнению Хелмса, надежд на успех было крайне мало. «От очередного переворота, действительно, будет мало толку, раз у вас пока нет под рукой надежных людей», – ответил Хелмсу президент.

10 августа Джон Маккоун, Роберт Кеннеди и секретарь министерства обороны Роберт Макнамара встретились в конференц‑зале госсекретаря Дина Раска на седьмом этаже здания Государственного департамента. Предметом обсуждения, естественно, стала Куба. Маккоун помнил о «предложении ликвидировать главных лиц режима Кастро», включая самого Фиделя и его брата Рауля, кубинского министра обороны, который только что возвратился из поездки в Москву, где ему удалось договориться о поставках советского оружия. Сам Маккоун счел идею отвратительной. Директор Центральной разведки предчувствовал опасность. Он предсказывал, что Советский Союз предоставит режиму Кастро ядерные баллистические ракеты средней дальности, способные к нанесению удара по территории Соединенных Штатов. Эта проблема не давала ему покоя больше четырех месяцев. Но у него не было никакой информации, – ничего, на что можно было бы опереться, – одно лишь предчувствие.

Маккоун оказался единственным человеком, который ясно представлял эту угрозу. «Будь я на месте Хрущева, – заявил он, – я бы точно разместил ракеты на Кубе. А потом ударил бы, как раньше, башмаком по столу и сказал Соединенным Штатам: «Ну что, как вам теперь живется – под дулами наших пушек? А теперь поговорим о Берлине и на любую другую тему, которую я выберу сам…» По‑видимому, никто ему не поверил. «Эксперты единодушно и непреклонно заявили, что такого просто не может быть, – отмечено в истории агентства за период деятельности Маккоуна. – Он остался в гордом одиночестве».

При этом постоянно росло число скептиков, подвергающих сомнению способность ЦРУ предугадывать поведение Советов. Его аналитики регулярно ошибались в течение десятилетия. «ЦРУ рисовало самые ужасные картины о том, что могут с нами сотворить Советы; что мы скоро станем второсортной нацией, а Советы – наоборот, нацией Номер один в мире, – говорил бывший президент США Джеральд Р. Форд, который в 1962 году заседал в закрытом подкомитете палаты представителей, разрабатывавшем секретный бюджет ЦРУ. – У них на стенах были развешаны всякие схемы, они проводили заумные расчеты, и, по их заключению, через десять лет Соединенные Штаты окажутся позади Советского Союза как в военном потенциале, так и по уровню экономического развития, – продолжал Форд. – Страшная вырисовывалась картина. Но факт в том, что они все предсказывали с точностью до наоборот. А ведь это были лучшие наши кадры, так называемые «эксперты» ЦРУ».

«Самый опасный регион в мире»

15 августа Маккоун возвратился в Белый дом, чтобы обсудить, каким образом свергнуть Чедди Джагана, премьер‑министра британской Гвианы, злосчастной колонии в Южной Америке, на самом отшибе Карибского региона.

Джаган, по профессии дантист, получил медицинское образование в США. Женился на убежденной марксистке из Чикаго по имени Джанет Розенберг, происходившей из зажиточной еврейской семьи служащих колониальных плантаций. Впервые был избран еще в 1953 году. Вскоре после этого Уинстон Черчилль приостановил действие колониальной конституции, приказал распустить правительство, а самого Джагана с супругой бросить в тюрьму. Они были освобождены после восстановления британского конституционного правительства. Джаган дважды переизбирался, а в октябре 1961 года даже посетил с визитом Овальный кабинет.

«Я решил встретиться с президентом Кеннеди, чтобы просить помощи Соединенных Штатов, рассчитывая на поддержку нашей независимости от британцев, – вспоминал Джаган. – Он был весьма любезен и общителен. Теперь Соединенные Штаты опасались, что я отдам Гайану русским. Я же ответил: «Если вы этого боитесь, то не стоит. Советской военной базы у нас не будет».

Джон Кеннеди публично объявил в интервью в ноябре 1961 года с зятем Хрущева, главным редактором газеты «Известия», что «Соединенные Штаты поддерживают идею о том, что каждый народ вправе свободно выбирать то правительство, которое хочет. Чедди Джаган, возможно, и «марксист», сказал он, «но Соединенные Штаты не возражают, потому что выборы в стране проведены честно и он одержал на них победу».

Но Кеннеди все‑таки не оставил мысль о свержении Джагана и решил это провернуть с помощью ЦРУ. Вскоре после того, как Джаган покинул Белый дом, холодная война добралась и до Джорджтауна, столицы его страны. В эфире зазвучали ранее неизвестные радиостанции. На улицы вышли государственные служащие. В результате народных волнений погибло около ста человек. Воспользовавшись советами и деньгами от американского Института свободного трудового развития, который, в свою очередь, получил их от ЦРУ, взбунтовались местные профсоюзы. Артур Шлезингер, специальный помощник и судебный историк Белого дома, спросил у президента: «Неужели в ЦРУ вообразили, что они могут провести действительно тайную операцию, то есть такую, которая, несмотря на любые подозрения со стороны Джагана, не оставит видимого следа и о которой он не сможет сообщить всему миру, – независимо от того, победит или проиграет, – как о явном свидетельстве американского вмешательства?»

15 августа 1962 года президент Кеннеди Маккоун и советник по национальной безопасности Макджордж Банди решили, что настала пора решительных действий. Президент инициировал кампанию стоимостью 2 миллиона долларов, которая в конечном счете привела к смещению Джагана с занимаемого поста. Позднее президент Кеннеди объяснил британскому премьер‑министру Гарольду Макмиллану: «Латинская Америка – это сейчас самый опасный регион в мире. Эффект коммунистического присутствия в Британской Гвиане… создал бы непреодолимое давление на Соединенные Штаты, вынуждая нас предпринять военные действия против Кубы».

На том же совещании 15 августа, на котором была решена судьба Джагана, Маккоун вручил президенту Кеннеди новую доктрину ЦРУ о мерах по подавлению мятежей и восстаний. Заодно был представлен и второй документ, описывающий в общих чертах тайные операции, которые полным ходом шли в одиннадцати странах: Вьетнаме, Лаосе и Таиланде; Иране и Пакистане; Боливии, Колумбии, Доминиканской Республике, Эквадоре, Гватемале и Венесуэле. Документ «строго засекречен, потому что содержал описание всех наших махинаций», – сообщил Маккоун президенту. «Изумительная коллекция, или предметный указатель ваших преступлений», – усмехнулся Банди.

21 августа Роберт Кеннеди поинтересовался у Маккоуна, может ли ЦРУ устроить фиктивное нападение на американскую военную базу в заливе Гуантанамо как предлог для последующего вторжения в Кубу. Маккоун запротестовал. На следующий день он конфиденциально сообщил Джону Кеннеди, что такое вторжение может оказаться фатальной ошибкой. Он впервые предупредил президента, что, по его мнению, Советы могли бы разместить на Кубе баллистические ракеты средней дальности. Если так и произойдет, то внезапная атака со стороны США может спровоцировать военный конфликт с применением ядерного оружия. Он призывал к тому, чтобы поднять общественную тревогу по поводу возможного наличия на Кубе советской ракетной базы. Президент сразу же отверг эту идею, но при этом громко поинтересовался, понадобятся ли партизаны ЦРУ или американские войска, чтобы разрушить стартовые площадки – если таковые вообще существуют. В тот момент никто, кроме Маккоуна, не был в этом убежден.

Беседа продолжилась в Овальном кабинете 22 августа после 18:00, когда к ним еще присоединился Максвелл Тэйлор, генерал, которому Кеннеди доверял больше всего. Прежде чем обсуждать Кубу, президенту хотелось коротко остановиться на двух других тайных операциях. Первая состояла в разработке плана переправки двадцати солдат китайской Националистической армии на материковый Китай в течение ближайшей недели. Вторым был план ЦРУ по подслушиванию членов Вашингтонского пресскорпуса.

«Как у нас ситуация с делом Болдуина?» – спросил президент. За четыре недели до этого Хэнсон Болдуин, репортер «Нью‑Йорк таймс» по вопросам национальной безопасности, опубликовал статью о советских бетонных бункерах, предназначенных для защиты стартовых площадок межконтинентальных баллистических ракет. В подробном сообщении Болдуина цитировались выводы, сделанные на основе самых свежих данных национальной разведки.

Президент приказал Маккоуну сформировать внутреннее оперативное подразделение, чтобы остановить утечку правительственных секретов к газетчикам. Этот приказ нарушал устав агентства, который, в частности, запрещает шпионаж внутри страны. Задолго до того, как Никсон создал свое подразделение «сантехников»[21]из ветеранов ЦРУ, чтобы остановить утечки новостей, Кеннеди использовал агентство, чтобы шпионить за американцами.

Дата добавления: 2014-11-25