ЦРУ при Никсоне и Форде, 1968 – 1977 2 страница

Когда Киссинджеру наконец удалось начать переговоры с Чжоу, китайский премьер‑министр спросил о последней кампании «Свободный Тайвань»: «А ЦРУ здесь никак не участвует?»

Киссинджер заверил премьера Чжоу, что «тот значительно переоценивает силы и способности ЦРУ».

– Эти люди стали популярной темой обсуждения во всем мире, – задумчиво сказал Чжоу. – Всякий раз, когда в мире что‑нибудь происходит, о них вспоминают в первую очередь.

– Верно, – ответил Киссинджер, – и это льстит им, но, поверьте, они этого не заслуживают.

Чжоу Энлай был весьма рад узнать, что Киссинджер лично одобрял тайные операции ЦРУ. Но все же высказал свои подозрения, что агентство все еще ведет подрывную деятельность против Народной Республики.

Киссинджер ответил, что большинство офицеров ЦРУ занимается бумаготворчеством – «написанием длиннющих, непостижимых отчетов и уже давно не делает революций».

– Вы используете слово «революция», – заметил Чжоу. – Мы же имеем в виду подрывную деятельность.

– Ну хорошо, пусть будет подрывная деятельность, – уступил Киссинджер. – Я понимаю. Мы осознаем, что именно угрожает нашим отношениям, и не позволим какой‑то организации проводить мелкие операции, которые могут воспрепятствовать этому курсу.

Это был конец. На многие последующие годы ЦРУ фактически лишилось былого поля деятельности в Китае…

«Демократия не работает»

Ради поддержки войны во Вьетнаме ЦРУ сражалось на всех фронтах. Часть его усилий реализовалась через три недели после того, как президент Никсон занял свой пост. В феврале 1969 года секретная операция ЦРУ создала видимость демократии в Таиланде.

В течение одиннадцати лет в Таиланде правила военная хунта, а на тайских военных базах к сражениям против Ханоя готовились десятки тысяч американских солдат. Диктатура, естественно, мало что сделала для поддержки иллюзии о том, что американские военные в Юго‑Восточной Азии, оказывается, борются за демократию…

Операция ЦРУ под кодовым названием «Лотос» изначально была задумана послом Грэмом Мартином в 1965 году, одобрена президентом Джонсоном и вновь подтверждена президентом Никсоном. Резидентура ЦРУ в Бангкоке уговорила хунту к проведению выборов, однако генералы все время их откладывали. Наконец в 1968 – 1969 годах ЦРУ вложило миллионы долларов в политическую систему Таиланда. Роль «мешочника» ЦРУ выполнял Поте Сарасин – посол Таиланда в Соединенных Штатах с 1952 по 1957 год, генеральный секретарь Организации Договора Юго‑Восточной Азии (СЕАТО) с 1957 по 1964 год и ведущий гражданский представитель правящей хунты.

Выборы все‑таки состоялись, и правящая хунта ловко одержала на них победу. Но правители все же были озабочены распространением демократии в стране. Они вскоре закончили свой эксперимент, приостановили действие конституции и расформировали парламент. В ночь бескровного государственного переворота Поте Сарасин повторно занял пост гражданского представителя режима военного положения и заставил генералов тем же вечером объясниться перед своими друзьями в американском посольстве в Бангкоке. Те заявили, что уважают принципы демократии, и пытались применить их на деле. Но, по их словам, «было ясно, что сегодня в Таиланде демократия не работает».

Секретная операция ЦРУ стала явной показухой.

«В отношениях Таиланда и США не должно быть никаких изменений, – заявил Киссинджер Никсону после переворота. – Лидеры Революционного совета – фактически те же самые лица, с которыми мы имели дело все это время, – сказал он. – Можно ожидать, что все наши программы в Таиланде будут продолжаться без каких‑либо срывов».

«Заставьте этих ротозеев из ЦРУ работать!»

В феврале 1970 года президент приказал, чтобы агентство срочно «обратило внимание» на Камбоджу. После годичного планирования кампанию массированных бомбардировок вьетконговских объектов в этой с формальной точки зрения нейтральной стране собирались начать 17 марта. Американские бомбардировщики B‑52 должны были сбросить 108 823 тонны бомб на шесть коммунистических лагерей, которые ЦРУ и Пентагон неверно идентифицировали как северовьетнамские скрытые командные пункты.

Когда Ричард Хелмс пытался создать новое отделение ЦРУ в Камбодже, власть в стране захватил премьер‑министр Лон Ноль, представитель крайне правых кругов. Захват власти случился как раз в тот день, когда начались американские секретные бомбардировки. Этот переворот стал потрясением для ЦРУ и остальной части американского правительства.

«Что, черт возьми, эти клоуны делают в Лэнгли?» – негодовал Никсон.

«Заставьте этих ротозеев из ЦРУ работать в Камбодже», – приказал он. Он поручил Хелмсу отправить Лон Нолю тысячи автоматов AK‑47, отпечатать миллион пропагандистских листовок и дать понять всему миру, что Соединенные Штаты готовы вторгнуться в эту страну. Потом он велел ЦРУ передать новому камбоджийскому лидеру 10 миллионов долларов. «Доставьте эти деньги Лон Нолю», – настаивал он.

Никсон потребовал точно подсчитать количество оружия и боеприпасов, переправляемых противнику через камбоджийский порт Сиануквиль. Агентство безуспешно работало над этим вопросом в течение пяти лет. Никсон предположил, что поток оружия можно прекратить, если ЦРУ подкупит правых камбоджийских генералов. Хелмс возражал против такого решения, причем не без оснований: на торговле оружием местные генералы зарабатывали миллионы, а у агентства не было средств, чтобы купить или «арендовать» их лояльность. Этот аргумент не произвел на президента должного впечатления. 18 июля 1970 года на встрече со своим Консультативным советом по иностранной разведке Никсон раскритиковал работу агентства.

«По описанию ЦРУ, поток оборудования и материалов через Сиануквиль представляет собой тонкую «струйку», – заявил он. Фактически же через этот порт поставлялось до двух третей всего коммунистического оружия, имеющегося в Камбодже. – Если подобные ошибки совершаются в столь простом и очевидном деле, – продолжал он, – как же нам тогда относиться к оценкам ЦРУ куда более важных событий?»

«США ежегодно тратят 6 миллиардов долларов на разведку и вправе получать от нее гораздо больше, чем это есть на самом деле», – сказал Никсон. В протоколе заседания отмечен возросший гнев президента. Президент сказал, что «терпеть не может людей, которые сообщают ему ложные сведения. Если разведка не отвечает поставленным требованиям или сообщает о провале, он хочет знать об этом как есть и не потерпит никаких исковерканных оценок».

«Он понимает, что разведывательное сообщество несколько раз подвергалось болезненным нападкам и упрекам и, следовательно, склонно к тому, чтобы составлять свои донесения настолько мягкими, насколько это возможно, чтобы избежать упреков, – говорится в протоколе. – Он полагает, что лица, ответственные за преднамеренное искажение разведывательных сводок, должны быть уволены. Он предположил, что настанет время, когда всему разведывательному сообществу ему придется вынести строгое предупреждение».

В этот довольно деликатный момент Никсон приказал ЦРУ обеспечить «надлежащие» результаты очередных выборов в Чили…

Глава 29

«Правительство США настаивает на военном решении»

К 1970 году влияние ЦРУ ощущалось уже почти в каждой стране Западного полушария, от границы штата Техас до Огненной Земли. В Мексике президент имел дело исключительно с шефом резидентуры, а не с послом, а на Новый год в собственном доме получал персональную разведсводку лично от директора Центральной разведки. В Гондурасе два шефа резидентуры, вопреки мнению послов, которым они служили, обещали поддержку Соединенных Штатов местной военной хунте.

Мало где в Латинской Америке соблюдались идеалы демократии и торжествовал закон. Одним из немногих положительных примеров было Чили, где ЦРУ тут же усмотрело «красную угрозу».

Лидировал в президентской гонке представитель левых сил Сальвадор Альенде, а сами выборы были назначены на сентябрь 1970 года. Умеренный Радомиро Томич, поддерживаемый христианскими демократами, традиционными фаворитами ЦРУ, имел крайне мало шансов на победу. Консерватор Хорхе Алессандри имел крепкий проамериканский послужной список, но это была крайне коррумпированная фигура; американский посол Эдвард Корри считал его невыносимым. Все ставки были уже сделаны.

Однажды ЦРУ уже удалось сорвать планы Альенде. Президент Кеннеди одобрил программу политической войны, направленную против него, более чем за два года до выборов в Чили в сентябре 1964 года. Агентство «закачало» в политический аппарат Чили приблизительно 3 миллиона долларов. Это предрешило исход голосования за проамериканского христианского демократа Эдуарду Фрея. Линдон Джонсон, который одобрил продолжение операции, потратил намного меньше средств в перерасчете на один голос американских избирателей, когда одержал победу на президентских выборах в США в 1964 году. Благодаря чемоданам, битком наполненным наличностью, кампания Фрея обрела необходимые стимулы и политических советников. ЦРУ финансировало тайную антиальендевскую деятельность Римско‑католической церкви и профсоюзов. Агентство оказывало поддержку противникам Альенде в чилийском военном командовании и национальной полиции.

Госсекретарь Дин Раск доложил президенту Джонсону, что победа Фрея является «триумфом демократии», достигнутым «отчасти в результате хорошей работы ЦРУ».

Президент Фрей пробыл на своем посту шесть лет; конституция страны ограничивала его пребывание у власти лишь одним сроком. Теперь вновь встал вопрос о том, как остановить Альенде. В течение многих месяцев Хелмс предупреждал Белый дом, что если США хотят держать Чили под контролем, то необходимо срочно одобрить проведение новой секретной операции. Победа на выборах в другой стране отнимала как время, так и деньги. На пост шефа резидентуры в Сантьяго ЦРУ назначило одного из самых стойких и надежных сотрудников; это был Генри Хекшер, который шпионил за Советами из Берлина, помог свергнуть правительство Гватемалы и превратил Лаос в американский тренировочный лагерь. Теперь он настоятельно советовал Белому дому поддержать консерватора Алессандри.

Киссинджер был озабочен. В Юго‑Восточной Азии продолжалась реальная война. Он метко назвал Чили кинжалом, нацеленным в сердце Антарктиды. В марте 1970 года он одобрил программу политической войны с бюджетом 135 тысяч долларов, целью которой было сокрушить Альенде. 27 июня, добавив еще 165 тысяч долларов, он заметил: «Не понимаю, почему мы должны позволить какой‑то стране встать на путь марксизма только потому, что ее народ является безответственным». Он поддерживал поражение Альенде, но только не выборы.

Весной и летом 1970 года ЦРУ приступило к работе. В собственной стране и за границей оно подпитывало нужной информацией видных репортеров, которые служили в роли стенографистов. «Особенно примечательной в этой связи была легенда журнала «Тайм», который многими печатными материалами и интервью обязан именно ЦРУ», – отмечено в одном из внутренних документов агентства. В Европе представители высшего духовенства в Ватикане и лидеры христианских демократов в Западной Германии и Италии работали по указке ЦРУ, стремясь помешать Альенде. В Чили «печатались плакаты, готовились газетные материалы и редакционные комментарии, распространялись слухи, листовки и брошюры», вспоминал Хелмс. Цель состояла в том, чтобы нагнать страху на электорат – «показать, что победа Альенде угрожает целостности чилийской демократии, – сказал Хелмс. – Это была напряженная работа, но различимый эффект казался минимальным».

Посол Корри счел работу ЦРУ ужасно непрофессиональной. «Нигде в мире я еще не видел столь мерзкой пропаганды в избирательной кампании, – сказал он много лет спустя. – Я сказал, что те идиоты в ЦРУ, которые помогли создать «кампанию террора», – и повторил это представителям агентства – должны быть немедленно уволены за то, что не поняли Чили и чилийцев. Это как две капли воды похоже на то, что я уже наблюдал в Италии в 1948 году».

4 сентября 1970 года Сальвадор Альенде победил на трехсторонних выборах с преимуществом 1,5 процента, набрав в общей сложности чуть менее 37 процентов голосов. Согласно чилийскому закону, конгресс должен был ратифицировать результат выборов и подтвердить количество голосов, набранное Альенде, через пятьдесят дней после выборов. Это была простая юридическая формальность.

«У вас уже есть свой Вьетнам»

У ЦРУ было много опыта в деле фальсификации выборов перед непосредственным голосованием. Но только не после! Сейчас в распоряжении ЦРУ имелось семь недель, чтобы полностью изменить результаты.

Киссинджер поручил Хелмсу взвесить все шансы для проведения государственного переворота. Они были зыбкими: демократия в Чили существовала с 1932 года, и вооруженные силы с тех пор не искали себе политической власти. Хелмс направил шефу резидентуры Генри Хекшеру телеграмму, приказав тому установить прямые контакты с чилийскими военными, которые могли бы расправиться с Альенде. У Хекшера таких связей не было. Но зато он был знаком с Августином Эдвардсом, одной из самых влиятельных фигур в Чили. Эдвардсу принадлежала большая часть национальных медных рудников, самая крупная в стране газета «Эль Меркурио» и еще завод по розливу пепси‑колы. Через неделю после чилийских выборов Эдвардс отправился на север, чтобы увидеться со своим добрым другом Дональдом Кендаллом, генеральным директором компании «Пепси» и одним из наиболее ценных финансовых покровителей президента Никсона.

14 сентября Эдвардс и Кендалл пили кофе с Киссинджером. Затем «Кендалл отправился к Никсону с просьбой о поддержке, которая помогла бы сместить Альенде с поста президента», – вспоминал Хелмс (позднее Кендалл отрицал эту свою роль; у Хелмса подобная позиция вызвала усмешку). Хелмс встретился с Эдвардсом в полдень в отеле «Хилтон» в Вашингтоне. Они обсуждали срок проведения военного переворота против Альенде. В тот же день Киссинджер одобрил выделение еще 250 тысяч долларов на политическую войну в Чили. В целом ЦРУ в общей сложности переправило 1,95 миллиона долларов непосредственно Эдвардсу, газете «Эль Меркурио» и на проведение кампании против Альенде.

В то же утро Хелмс поручил Тому Полгару, теперь шефу резидентуры в Буэнос‑Айресе, вылететь ближайшим рейсом в Вашингтон, заодно захватив с собой лидера аргентинской военной хунты генерала Алехандро Лануссе.

Генерал был несентиментальным человеком, в 1960‑х годах он провел четыре года в тюрьме после неудавшегося переворота. На следующий день, 15 сентября, Полгар и Лануссе сидели в апартаментах директора в штаб‑квартире ЦРУ и ждали Хелмса, который должен был возвратиться сюда после совещания с Никсоном и Киссинджером.

«После совещания Хелмс выглядел весьма возбужденным», – вспоминал Полгар, и не без оснований: Никсон приказал директору ЦРУ организовать военный переворот в Чили, не поставив в известность госсекретаря, министра обороны, американского посла и шефа местной резидентуры. Хелмс записал президентский приказ в своем блокноте:

«Шансов один из 10, но спасите Чили!..

В распоряжении 10 миллионов долларов.

Задействуйте лучших людей…

Пусть экономика трещит по швам…»

В распоряжении Хелмса было всего двое суток, чтобы предоставить Киссинджеру стратегию действий и сорок девять дней, чтобы остановить Альенде.

Том Полгар знал Ричарда Хелмса более двадцати пяти лет. Они начинали работать вместе еще в Берлинском отделении в 1945 году. Полгар посмотрел старому другу в глаза и заметил в них огоньки отчаяния. Хелмс повернулся к генералу Лануссе и спросил, что потребуется его хунте для свержения Альенде.

Аргентинский генерал уставился на руководителя американской разведки.

«Г‑н Хелмс, – сказал он, – у вас уже есть свой Вьетнам. Не принуждайте меня обзаводиться собственным».

«Нам нужен генерал с мозгами»

16 сентября Хелмс созвал утреннее совещание с участием руководителя секретных операций Тома Карамессинеса и семи других высших офицеров. «Президент поручил агентству воспрепятствовать приходу к власти Альенде или свергнуть его», – объявил он. За Карамессинесом было закреплено общее командование операцией, а также неблагодарная работа по информированию о ее ходе Генри Киссинджера.

ЦРУ предложило два пути развития ситуации в Чили: вариант 1 и вариант 2. Первый вариант представлял собой политическую войну, экономическое давление, пропаганду и жесткую дипломатию. Целью было заполучить достаточное количество голосов в чилийском сенате, чтобы заблокировать ратификацию поста президента за Сальвадором Альенде. В случае провала посол Корри запланировал убедить президента Фрея провести конституционный переворот. Напоследок Соединенные Штаты «обрекли бы Чили и чилийцев на лишения и бедность, – заявил послу Генри Киссинджер, – вынудив Альенде принять суровые реалии полицейского государства», спровоцировав тем самым народное восстание.

Вариант 2 представлял собой в чистом виде военный переворот. Корри ничего не знал об этом. Но Хелмс игнорировал приказ президента исключить участие в этом деле Генри Хекшера и поручил Тому Полгару вернуться в Аргентину, чтобы поддержать его. Хекшер и Полгар – бывшие сотрудники Берлинского отделения, лучшие друзья со времен Второй мировой войны – являлись цветом ЦРУ. Они оба считали вариант 2 бесплодной затеей…

Хелмс вызвал к себе резидента ЦРУ в Бразилии Дэвида Этли Филипса, которому предстояло возглавить оперативную группу в Чили. Сотрудник ЦРУ с 1950 года, ветеран операций в Гватемале и Доминиканской Республике, он был непревзойденным мастером пропагандистских трюков. Но на вариант 1 он не возлагал никаких надежд.

«Любому, кто пожил в Чили, как я, и знает чилийцев, хорошо известно, что можно, в лучшем случае, подкупить одного чилийского сенатора. Но двоих? Никогда! А троих? Вообще никаких шансов, – заявил он. – Они бы быстро раскололись. Они ведь демократы и являются таковыми уже с давних пор». Что касается варианта 2, сказал Филипс, «то в этом смысле чилийские военные – это образец демократической честности». Их главнокомандующий, генерал Рене Шнейдер, заявил, что армия подчиняется конституции и воздерживается от политики.

Для реализации варианта 1 в распоряжении Филипса имелось двадцать три завербованных иностранных репортера, призванных всколыхнуть международное мнение. Вместе с коллегами он предоставил в «Тайм» взрывной материал, насквозь пропитанный антиальендевскими «разоблачениями». Для варианта 2 у него имелась целая команда агентов ЦРУ с фальшивыми паспортами, работавшими под глубоким прикрытием. Один изображал из себя колумбийского бизнесмена, другой – аргентинского контрабандиста, третий – боливийского офицера военной разведки и т. д.

27 сентября эти агенты попросили армейского атташе при посольстве, полковника Пола Уаймерта, давнего друга ЦРУ, помочь им отыскать чилийских офицеров, которые могли бы свергнуть Альенде. Одним из кандидатов был генерал, уже пытавшийся в недавнем прошлом организовать переворот, был Роберто Вио. Но многие из его коллег‑офицеров считали Вио опасным идиотом; некоторые вообще думали, что он душевнобольной.

6 октября у одного из вышеупомянутых агентов состоялась длинная беседа с Вио. Через считаные часы посол Корри впервые узнал о том, что ЦРУ планирует государственный переворот у него за спиной. Между ними с Генри Хекшером произошла стычка.

«У вас ровно сутки для того, чтобы либо понять, что вами руковожу я, либо убраться из этой страны», – заявил посол.

«Я потрясен, – телеграфировал Корри Киссинджеру. – Любая наша попытка активно способствовать этому перевороту могла привести к провалу, аналогичному тому, который произошел в заливе Кочинос».

Раздраженный Киссинджер приказал послу не вмешиваться в ход событий. Потом он еще раз вызвал Хелмса в Белый дом. Результатом стала телеграмма в отделение ЦРУ в Сантьяго:

«СВЯЖИТЕСЬ С ВООРУЖЕННЫМИ СИЛАМИ И ДАЙТЕ ИМ ЗНАТЬ, ЧТО ПРАВИТЕЛЬСТВО США НАСТАИВАЕТ НА ВОЕННОМ РЕШЕНИИ… ЧТО МЫ ПОДДЕРЖИМ ИХ, А ПОЗДНЕЕ… СОЗДАДИМ ОБСТАНОВКУ ДЛЯ ПЕРЕВОРОТА… ОБЕСПЕЧИМ ФИНАНСОВУЮ ПОДДЕРЖКУ ВОЕННОЙ АКЦИИ».

7 октября, через считаные часы после того, как этот приказ покинул пределы штаба ЦРУ, Хелмс вылетел в двухнедельную инспекционную поездку в резидентуры Сайгона, Бангкока, Вьентьяна и Токио…

В тот же день Генри Хекшер попытался разрушить идею о руководстве переворотом совместно с генералом Вио. Шеф резидентуры сообщил в штаб, что режим Вио «будет трагедией для Чили и для всего свободного мира… Переворот Вио приведет лишь к массовому кровопролитию». В Вашингтоне это восприняли без особого энтузиазма. 10 октября, когда до вступления Альенде в должность оставалось две недели, Хекшер еще раз попытался объяснить ситуацию своему начальству. «Вы сами просили, чтобы мы организовали хаос в Чили, – написал Хекшер. – Через кандидатуру Вио мы предоставляем вам формулу хаоса, которая вряд ли окажется бескровной. Очевидно, скрывать американскую причастность будет невозможно. Состав нашего отделения, как вам известно, дал серьезную оценку всем планам, предложенным коллегами. По нашему заключению, ни один из них не дает даже отдаленного шанса на достижение поставленной цели. Следовательно, авантюра с Вио, несмотря на высокий риск, говорит сама за себя».

В штабе наступило замешательство…

13 октября Хекшер телеграфировал о том, что Вио задумал похищение главнокомандующего чилийской армией генерала Шнейдера. Киссинджер вызвал Карамессинеса в Белый дом. Утром 16 октября Карамессинес телеграфировал приказ Хекшеру:

«У НАС ТВЕРДАЯ УСТАНОВКА НА ТО, ЧТОБЫ АЛЬЕНДЕ БЫЛ СВЕРГНУТ В РЕЗУЛЬТАТЕ ПЕРЕВОРОТА… УСТАНОВЛЕНО, ЧТО ПОПЫТКА ПЕРЕВОРОТА С ВИО, ОСУЩЕСТВЛЕННАЯ ИМ ОДНИМ С ИМЕЮЩИМИСЯ В ЕГО РАСПОРЯЖЕНИИ СИЛАМИ, ОБРЕЧЕНА НА ПРОВАЛ… СОДЕЙСТВУЙТЕ ПРОРАБОТКЕ И РАСШИРЕНИЮ ЕГО ПЛАНОВ… СПОСОБСТВУЙТЕ ЕГО ОБЪЕДИНЕНИЮ С СИЛАМИ ДРУГИХ ОРГАНИЗАТОРОВ ПЕРЕВОРОТА… ОГРОМНЫЙ НЕПРЕКРАЩАЮЩИЙСЯ ИНТЕРЕС К ДЕЯТЕЛЬНОСТИ… ВАЛЕНСУЭЛЫ И ДРУГИХ… И МЫ ЖЕЛАЕМ ИМ ВСЕМ УДАЧИ».

Генерал Камильо Валенсуэла, руководитель гарнизона в Сантьяго, за шесть дней до этого связывался с ЦРУ. Выяснилось, что он хочет и, возможно, даже в состоянии совершить переворот, но при этом сильно напуган. Вечером 16 октября один из офицеров Валенсуэлы вышел на связь с ЦРУ. «Que necesitamos es un general con cojones, – заявил офицер. – Что нам нужно, так это генерал с мозгами».

Следующей ночью генерал Валенсуэла направил двух своих полковников на тайную встречу с представителем ЦРУ, полковником Уаймертом. Их план, фактически идентичный тому, о котором уже поднимал вопрос Вио, заключался в похищении генерала Шнейдера и переправке его в Аргентину. Затем предполагалось распустить конгресс и захватить власть от имени вооруженных сил. Они получили наличными 50 тысяч долларов, три автомата и ранец со слезоточивым газом; все это было одобрено в штабе лично Томом Карамессинесом.

19 октября, имея в запасе еще пять дней, Хекшер заявил, что вариант 2 «настолько непрофессионален и ненадежен, что в чилийской обстановке он даже имеет кое‑какие шансы на успех». Иными словами, уже так много чилийских офицеров знало о том, что ЦРУ хочет остановить Альенде, что шансы на успех этого переворота заметно повышались. «Все заинтересованные военные стороны знают нашу позицию», – говорится в служебной записке ЦРУ от 20 октября.

На следующий день Ричард Хелмс возвратился в Соединенные Штаты после своего двухнедельного турне по азиатским резидентурам.

22 октября, за пятьдесят часов до созыва конгресса, на котором предполагалось подтвердить результаты президентских выборов, банда вооруженных лиц подстерегла в засаде генерала Шнейдера, когда тот ехал на работу. В него стреляли, и он умер в хирургическом отделении одной из больниц вскоре после того, как Сальвадор Альенде был официально утвержден конгрессом как конституционно избранный президент Чили. Голоса распределились так: 153 – за и 35 – против.

ЦРУ потребовалось несколько дней, чтобы выяснить, кто именно убил генерала Шнейдера. В штабе Дейв Филипс предположил, что работу проделали автоматы ЦРУ. К его большому облегчению, убийцами оказались люди Вио, а не Валенсуэлы. Самолет ЦРУ, запланированный для тайной перевозки похищенного генерала Шнайдера из Сантьяго, взял на борт чилийского офицера, который получил от ЦРУ оружие и деньги. «Он приехал в Буэнос‑Айрес с пистолетом в кармане и заявил: «У меня большие неприятности, вам нужно мне помочь», – вспоминал Том Полгар.

ЦРУ начало с подкупа избирательных голосов в Чили, а закончило тайной передачей оружия потенциальным убийцам.

«ЦРУ гроша ломаного не стоит»

Белый дом был разъярен неспособностью ЦРУ остановить Альенде. Президент и его окружение считали, что секретная операция в Чили сорвана в результате либеральных интриг в ЦРУ. Александр Хейг, теперь генерал и правая рука Киссинджера, заявил, что операция провалилась потому, что сотрудники ЦРУ позволили «заключительные оценки и предложения об устранении недостатков в секретной области» приправить своими политическими чувствами. Настала пора, заявил Хейг своему боссу, произвести чистку «ключевых левых позиций, которые находятся под контролем Хелмса» и настоять «на коренной реструктуризации средств и концептуальных основ, на которых должны базироваться секретные программы ЦРУ».

Никсон постановил, что Хелмс сохранит свой пост только в том случае, если произведет основательную чистку в своем ведомстве. Директор Центральной разведки немедленно пообещал уволить четырех из шести своих заместителей, оставив лишь Тома Карамессинеса для работы в сфере секретных операций и Карла Дакетта – для научно‑технических разработок. В докладной записке, адресованной Киссинджеру, он косвенно предупредил, что продолжение чистки может подорвать моральный дух и преданность его людей. Президент в ответ пригрозил урезать бюджет агентства на сотни миллионов долларов. «Никсон возмущался ЦРУ и его паршивой разведкой», – вспоминал Джордж P. Шульц, в то время директор по бюджету. «Я хочу, чтобы вы сократили бюджет ЦРУ до одной трети его нынешней величины, – говорил президент. – Нет, лучше до половины». Таким способом Никсон срывал на ком‑то зло, но не стоило принимать это слишком близко к сердцу».

Однако Никсон не шутил. В декабре 1970 года один из помощников Киссинджера умолял, чтобы тот «конфиденциально убедил президента не делать столь крупных, произвольных и всесторонних сокращений бюджета… Такой топорный подход оказался бы пагубным». Но президент держал нож у горла ЦРУ еще в течение последующих двух лет.

Никсону и администрации Белого дома оказалось несложно осуществлять нападки на ЦРУ, но намного тяжелее спасти его. В тот месяц по указанию президента Киссинджер и Шульц поручили честолюбивому «мяснику» в бюро по бюджету по имени Джеймс Р. Шлезингер провести в трехмесячный срок обзор функций и обязанностей Ричарда Хелмса. Рано поседевший в свои неполные сорок два года, Шлезингер был сокурсником Киссинджера по Гарвардскому университету, ничуть не уступая тому в интеллекте, но испытывая определенный недостаток в хитрости. В Белом доме при Никсоне он сумел обеспечить себе прочные позиции.

Шлезингер доложил, что затраты на разведку значительно выросли, а качество снизилось. 7 тысяч аналитиков ЦРУ, перегруженных информацией, не могли разобраться в текущих событиях. 6 тысяч офицеров тайной службы оказались не способны просочиться сквозь границы коммунистического мира. У директора Центральной разведки не было никаких особых полномочий, кроме проведения секретных операций и составления разведывательных сводок, которые изредка читали Никсон и Киссинджер. Агентство не могло поддержать глобальные амбиции Никсона – открыть дверь в Китай, противостоять Советам, завершить вьетнамскую войну на американских условиях. «Ничто не указывает на то, что разведывательное сообщество, с учетом его нынешней структуры, справится с подобным классом проблем», – заключил Шлезингер.

Он предложил наиболее радикальное изменение американского шпионажа с 1947 года. По его представлению, новый «правитель» – директор Национальной разведки – должен работать в Белом доме и контролировать всю империю разведки. ЦРУ необходимо расчленить и изобрести новое агентство для осуществления секретных операций и шпионажа.

Хейг, который привел идею в движение, написал докладную записку о том, что это будет «самое сомнительное сражение», предпринятое в американском правительстве. Проблема состояла в том, что ЦРУ создал конгресс, и ему предстояло сыграть определенную роль в его возрождении. Никсон не мог пассивно ждать. Все это нужно было сделать втайне. Он распорядился, чтобы Киссинджер целый месяц занимался только этим вопросом. Но Киссинджер не испытывал на то особого желания. «Предпочитаю не торопить события, – нацарапал он на докладной записке Хейга. – У меня нет ни малейшего желания слишком волноваться по этому поводу».

Длительное сражение закончилось через год после того, как Альенде пришел к власти. Президент прямо приказал Хелмсу передать бразды правления ЦРУ своему заместителю – человеку Никсона, генералу Кушману – и принять на себя роль номинального императора американской разведки. Однако Хелмс ловко парировал этот удар. Он сделал все, чтобы генерал потом умолял назначить его командующим морским флотом. Таким образом, пост номер два оставался вакантным в течение шести месяцев.

Дата добавления: 2014-11-25