Макроэкономическое равновесие 2 страница

– Думаешь, он не врет?

Я покачал головой.

– Ты не была там. Алдин, стоило ему рот раскрыть, затараторил без умолку. Доктор Кто теперь может сам составить план исследований.

– Пусть так, но что подсказывает тебе интуиция? Мы остановили угрозу? Есть ли у нас хоть пара дней на передышку и формирование новых подразделений? Или же времени в обрез?

– Не знаю, Грейс, – ответил я честно. Она печально кивнула и ушла, а я отправился искать Джерри Спенсера.

Глава 73

Крисфилд, Мэриленд.

Среда, 1 июля, 7.07

Джерри Спенсер был в бешенстве.

– Привет, – улыбнулся я. – Спасибо, что пришел.

– Кажется, я говорил, чтобы ты не лез в это дерьмо, Джо.

– Неправда, ты сказал: «Я не слышал об ОВН, и ты тоже о нем не слышал».

– Один черт. Умный коп держался бы от этого подальше, и я вовсе не в восторге, что меня сюда приволокли. Я же ясно дал понять Черчу и британской стерве, да и тебе тоже: не хочу сюда вмешиваться!

– Британскую стерву положено называть майором Кортленд, – оборвал его я. – Совершенно никуда не годится, что ты не желаешь принять участие в деле. Тебе осталось совсем немного до пенсии, я знаю. Но сейчас речь идет о национальной безопасности. Стране грозит кризис уровня одиннадцатого сентября, а в некотором смысле – даже хуже. Так что кончай ныть, успокойся и помоги нам загнать в мешок этих паршивых крыс.

Он переключил передачу и сбавил тон.

– Но почему ты велел притащить сюда меня? В ФБР криминалисты куда лучше.

– Ерунда. Ты, конечно, сущий геморрой, Джерри, зато лучший из спецов. У меня нет времени набирать новых. Ты настоящий кудесник, к тому же, что говорится, был под рукой. Хочешь, чтобы я тебя умолял? Этого добиваешься?

Мы испепеляли друг друга взглядами, но, похоже, Джерри начал поддаваться. Видно, я задел нужную струнку. Он отступил назад и махнул рукой.

– А… твою мать!

– И что это значит? Ты с нами?

Мы стояли в душевой крабового завода. Спенсер уставился в пол, рассеянно потирая грудь в том месте, где пули повредили грудную кость.

– Тридцать лет, Джо. Тридцать лет службы, и я ни разу не получил ни царапинки. Даже занозы, и тут эта ослиная задница чуть не выписывает мне билет в один конец. Если б не кевлар, я был бы покойником.

– Да, дружище, я знаю. Но только учти: кевлара могло и не быть… Вселенная подарила тебе шанс.

– Господи, ты что, «Оракула» начитался или другого такого же дерьма? – Обругав меня, он тяжко вздохнул и чуть поморщился. Но тут же кривовато улыбнулся. – Сам ты геморрой, знаешь? Катер‑то сохранил?

– Э‑э, понимаешь, – промямлил я, – пришлось его взорвать.

– Холера, – Джерри оглядел разгромленную душевую. – Ну ладно, черт с ним, давай начинать представления.

Я протянул ему руку, и мы обменялись рукопожатием.

– Спасибо, Джерри. Я твой должник.

– Тогда верни мне проклятую лодку.

– Я подумаю, что можно сделать, – сказал я, соображая, есть ли у Черча друг и в этой отрасли промышленности.

Спенсеру в помощь были присланы криминалисты из ФБР, и я изумился, увидев среди них ведроголового агента Симчека, который увез меня с пляжа и затащил в этот гадюшник. Он не ответил на мой кивок, лишь смерил Джерри жестким, недружелюбным взглядом. Фэбээровцам никогда не нравилось играть вторую скрипку при обычных полицейских. Симчек принес с собой набор инструментов и материалов и поглядывал вокруг крайне неодобрительно.

Я вовсе не тешил эго Джерри, когда говорил, что он лучший из лучших. Мы работали с ним в одной команде и сотрудничали в нескольких операциях, совместно проводимых Вашингтоном и Балтимором. Я неплохо разбираюсь в криминалистике, однако Спенсер на голову выше меня и всех, кого я знаю. Надо из кожи вон вылезти, но убедить его подписать с ОВН контракт на должность главы криминалистического отдела. Черч обещал пойти навстречу моим просьбам.

Джерри оглядел ряды шкафчиков, за которыми прятался Скип.

– Здесь шла борьба.

Он осторожно – видно, мешала больная грудь – опустился на корточки, посветил фонариком под разными углами, изучая тени, пятна и мусор на полу. Затем попросил у Симчека маркеры для улик и получил набор маленьких пластмассовых треугольных рамок. Джерри поставил четыре пронумерованных оранжевых маркера на пол и начал подниматься, но снова присел, прищурился и, хмыкнув, произнес:

– Ловко.

Мы с Симчеком переглянулись. Спенсер нахмурился и поставил пятый флажок между первым и вторым рядами шкафчиков. Вот тогда я тоже кое‑что увидел, хотя и не стану утверждать, что справился бы и без своего старого друга. Я знал, за кем посылать. Симчек, надо отдать ему должное, отстал от меня всего на полшага.

– Это дверь? – спросил он.

– Ага, – сказал Джерри. – Я так понимаю, один из ваших парней здесь исчез во время внедрения на объект. Из этого помещения нет выходов, кроме коридора и двери, которую взорвали. Следы явно указывают на то, что он использовал первый ряд шкафов в качестве укрытия. Я решил, что только полный кретин сунулся бы сюда, не зная о третьей точке доступа. Иначе не снять вооруженного часового. Поэтому я стал искать другую дверь – и вуаля! Пусть ее сперва осмотрят саперы. Хотя, готов поспорить на десять центов, эта крошка откроется без шума и пыли.

Я позвонил, мы двинулись дальше, но почти сразу же остановились. Коридор был забит мертвыми телами. Воздух содрогался от жужжания мух. Трупы валялись поодиночке или попарно, словно исполняя чудовищный танец. Кровь и ошметки человеческой плоти, размазанные по стенам, оторванные руки, ноги, головы…

– Твою… – Голос Симчека оборвался, и он закрыл глаза.

Джерри обмяк и привалился к дверному косяку. Спустя несколько мгновений он вынул из кармана пузырек «Викс Вапораб», помазал под носом. Мы с Симчеком молча повторили нехитрую процедуру. Ментоловая дрянь забивала тошнотворный запах, но облегчения никто из нас не почувствовал. Испытание предстояло тяжелое. Нам буквально пришлось ползти по трупам, чтобы добраться до относительно свободного пространства. Этот опыт, я знаю, мне не суждено забыть никогда.

Наконец мы достигли того места, где взорвалась бомба, и я увидел, что большая часть улик – одежда и прочие предметы – исчезла, рассыпалась на атомы вместе с несколькими членами отряда «Альфа». Джерри долго стоял, глядя на обрывки тряпок и красные пятна, беззвучно насвистывая какую‑то песенку.

Симчек наклонился ко мне и спросил шепотом:

– Что, у него никаких предположений нет?

Не оборачиваясь, Спенсер бросил:

– Поучи итальянскую мамашу суп варить!

Ведроголовый нахмурился, глядя на меня.

– Чего?

– Он хотел сказать, чтоб ты заткнулся, – перевел я, и Симчек погрузился в оскорбленное молчание.

Джерри двинулся в обратном направлении. Он не произнес ни слова, наверное, был подавлен. Очевидно, на него обрушилось понимание произошедшей катастрофы.

Наконец он заговорил:

– Мне потребуется время, Джо… дай мне поработать одному, ладно?

– Конечно, Джерри, – сказал я и оставил его.

Глава 74

Крисфилд, Мэриленд.

Среда, 1 июля, 11.54

Я сидел у складного стола напротив Олли Брауна и целых две минуты молча смотрел на него. Он выдержал мой взгляд. Я ожидал, что он будет потеть, ерзать, отводить глаза. Ничего такого не было.

Мы находились в маленькой комнатке в хвосте трейлера, принадлежавшего ОВН. Лицо Оливера посерело от усталости, под глазами залегли темные круги.

– Ты на меня так смотришь, капитан… – произнес он в итоге.

– Как смотрю?

– Будто у тебя со мной проблемы.

– Разве я это сказал?

– Ты хочешь, чтобы я признался в том, что оплошал? Хорошо. Я оплошал.

Я не ответил.

Он вздохнул.

– Я допустил, чтобы меня оглушили. Только не жди, что я стану извиняться или оправдываться. Если собираешься вытурить меня из отряда, валяй, говори.

– Думаешь, дело в этом?

– А разве нет? Ты вызвал меня сюда, сам явился через час и вот теперь сидишь и сверлишь меня взглядом. В чем вопрос? Или… ты намекаешь на то, что случилось во время боя? – Я ничего не сказал, и он скорчил рожу. – Твою мать. Слушай… капитан… может, тебя эти зомби не волнуют, но меня они пугают до усрачки. Мы начали проигрывать, и я запсиховал. Представил, как меня кусают. После детишек, которых мы видели вчера, я не могу выкинуть это из головы. Да, меня затрясло. До сих пор руки дрожат. Я заметил, что один из бродяг прибавил скорости, и выстрелил. Ты в этот момент дернулся, и пуля прошла совсем близко. Вот, признался. Теперь ты счастлив?

Нет, думал я, нет. Я не к тому вел наш разговор.

– Расскажи еще раз, как тебя схватили.

– Я два раза рассказывал тебе. Четыре раза – доктору Санчесу и пять – сержанту Дитриху. Вспоминать особо нечего. Почувствовал боль в шее сзади, очнулся, привязанный к стулу. И какой‑то осел с полотенцем на башке едва не выбил из меня дух. Потом вошли ты, Старший и Банни, остальное знаешь сам.

Я выждал еще несколько секунд, но, судя по виду Олли, потеть он не собирался. Если это игра, то игра блистательная.

И тогда я произнес:

– Трейлер номер двенадцать.

Плохой актер вскочил бы со стула, перевернул бы его, а затем принялся бы ругаться на чем свет стоит. Но Олли склонил голову набок и посмотрел на меня так, словно я упрекнул его в разграблении Рима.

– А, – проговорил он негромко, почти улыбаясь. – Так вот в чем дело.

– Именно.

Он откинулся назад и скрестил руки на груди.

– Нет, – сказал он и больше не произнес ни слова.

Глава 75

Крисфилд, Мэриленд.

Среда, 1 июля, 12.44

Скип казался каким‑то дерганым после того, что случилось на заводе. Он попал под град стальных обломков, когда Дитрих явился нас спасать, и щеголял синяками и царапинами. Я уселся напротив и традиционно выдержал долгую паузу. Морячок положил ладони на стол, и его пальцы нервно сжимались и разжимались.

– Ну и дерьмо же было, а? – сказал он с коротким смешком.

– Такое не забывается, – согласился я, после чего выдал новую порцию целительного молчания. Скип реагировал совершенно иначе, чем Олли, поскольку был моложе и отличался живым темпераментом. Его руки двигались без остановки, глаза перебегали с предмета на предмет. Он страшно психовал, но из‑за чего – непонятно. До сих пор Скип был самым «невоенным» в отряде, хотя, надо признать, в обеих битвах с бродягами он проявил смекалку и показал неплохую боевую подготовку. Грейс сообщила, что он почти обезумел, когда его нашла «Альфа», возможно, драка с чудовищами сильно подкосила парня. Я вспомнил первые часы после убийства Джавада. Я тоже был испуган, меня колотило и выворачивало наизнанку.

Да, но почему Скип, как и Олли, утверждает, что его застигли врасплох? Я изучал его лицо. Неужели крот затесался в мою команду? Невозможно поверить. Если да, то кто – Браун или Тайлер? Правда, Скипа я подозревал меньше. Он казался таким невинным. А может, просто отлично играл? Я, похоже, был слишком измотан, чтобы доверять собственным суждениям.

– Наши друзья‑криминалисты выяснили, как тебя взяли, – произнес я спустя минуту.

Он сделал стойку, словно охотничья собака.

– Что же, черт возьми, произошло? Тайный ход?

– Да, – подтвердил я.

– Твою мать.

Я кивнул. Скип долго разглядывал поверхность стола, а когда оторвал от нее взгляд, его глаза были влажны.

– Прошу прощения, сэр.

Я ждал.

– Я должен понести взыскание.

– Тебе повезло, что остался жив.

Он на секунду отвернулся, стараясь выровнять дыхание.

– Сэр… после того, что я сделал вчера… и сегодня…

– Что же ты сделал?

– Я… стрелял в женщин. В детей и старух. Я убил много людей, – прошептал он. Его губы задрожали, он закрыл лицо руками и зарыдал.

Его горе казалось неподдельным. Я был почти тронут.

Интересно, что скажет обо всем этом Руди. У ОВН имелись скрытые камеры, а доктор Санчес находился в смежной комнате и видел все своими глазами.

Глава 76

Крисфилд, Мэриленд.

Среда, 1 июля, 13.18

Когда я отпустил Скипа, зазвонил мой телефон. Это оказалась Грейс.

– Джо! – произнесла она встревоженно. – Тут Алдин… Скорее сюда!

Я вылетел из комнаты и промчался через стоянку в фургон для допросов. Иранец лежал на полу и сотрясался в конвульсиях. Доктор Кто и две медсестры хлопотали вокруг него. На всех были хирургические маски и медицинские перчатки из латекса. Я тоже взял со стола комплект.

– Мы его теряем, – с отчаянием прошипел доктор Кто.

– Что происходит? – спросил я, опускаясь на пол рядом с Грейс, которая держала Алдина за ноги.

– Это контролирующая болезнь. Она активизировалась… он умирает.

Я бросил взгляд на Черча.

– Вы же говорили, что даете ему антидот.

– Да, – буркнул Черч. – Только он не помогает.

– Мне кажется, это другая болезнь, – сказал Кто, продолжая работать. – На сей раз более агрессивная. Возможно, другой штамм.

Я старался удержать бившегося в судорогах Алдина, но ничего не вышло.

– Господи, док… два разных вируса для контроля? Это уж чересчур.

Словно желая мне возразить, Алдин внезапно задергался с такой силой, что нас едва не отбросило от него. Каждый его вздох сопровождался мучительными спазмами.

– Мои… мои… – пытался выдавить несчастный сквозь, сжатые зубы.

– Очистите ему рот, – приказал я.

Кто колебался, глядя на Черча. Тот кивнул.

– Капитан отдал вам приказ, доктор.

С большой неохотой Кто удалил кислородную трубку. Алдин закашлялся и задохнулся.

– Мои… дети? – прохрипел он. – Они… спасены?

– Да, – сказал я, не зная, правда ли это. – Мы успели вовремя. Они спасены.

Он с облегчением закрыл глаза, судороги стали не такими яростными.

– Благодарю вас. Благодарю… Аллаха.

Я положил руку ему на плечо и чуть сжал.

– Скажи, как тебе помочь?

Алдин покачал головой.

– Не знаю. Пилюли всегда… помогали раньше.

– У нас нет ваших таблеток, – заявил доктор Кто. – Мы используем те, что нашли на первых двух точках.

У Алдина сделался новый приступ, после которого он совсем ослабел и выглядел скорее мертвым, чем живым. Бедняга силился что‑то сказать, но мог лишь сипеть. Я придвинулся ближе, напрягаясь, чтобы услышать.

– Спасите… их…

– Твои дети спасены, – заверил я его, но он покачал головой.

– Нет. Спасите… всех. Пока… еще есть… время.

– Кого? Кого мы должны спасти?

– Л‑л…

Он уже не мог говорить. Кровь потекла у него из носа. Он сомкнул веки, и кровавая слеза покатилась у него по щеке. Когда он открыл глаза, я заметил, что один зрачок стал огромным – верный признак повреждения мозга. Алдин изо всех сил пытался удержать в меркнущей памяти нужное слово и произнести его. Я восхищался этой титанической борьбой и, если честно, подвигом, совершенным ради спасения детей. Только битву ему было не выиграть. И он это знал, так же как и мы. Наконец иранец, собрав всю свою волю, выдавил:

– Л‑лес‑тер…

– Лестер? – повторил я. Он кивнул. – Какой Лестер?

Алдин хотел ответить, но не удалось, он повернул голову, сплюнул на пол кровь.

– Кто этот Лестер? Как его фамилия? Чем он занимается? Скажи хоть что‑нибудь!

– Найди… Лестер… – пробормотал он, и новая волна спазмов скрутила его. Кровь проступала на коже, просачивалась из пор. Казалось, все его тело разваливается. Но вот невнятный шепот слетел с его губ, я придвинулся еще ближе и разобрал: «Б‑белл… Беллмейкер…»

Его голова откинулась назад, и он застыл. Умер.

Грейс глубоко вздохнула, откидывая с глаз прядь волос. Она посмотрела на Алдина, затем на меня.

– Лестер Беллмейкер, – произнесла она. – Ты когда‑нибудь слышал о таком?

Я протянул руку и закрыл Алдину глаза.

– Нет, – ответил я устало. – Мне это ни о чем не говорит.

– Не понять ни «беллмеса», а? – произнес Кто будничным тоном, и я развернулся к нему.

– Ты близок к тому, чтобы закончить жизнь на вентиляторе, задница.

Он отпрянул.

– Извини. Я просто пошутил. Все равно он был не из числа хороших парней.

– Заткнись, – произнес Черч совсем тихо.

Кто дернулся, как будто его ударили, вскочил, прошел в дальний конец фургона и бросился в кресло.

Я встал, поглядел еще раз на мертвого.

– Я лгал ему, Черч? Или мы действительно спасли его детей?

Черч поднялся с пола и стянул с себя маску и перчатки.

– Мы опоздали примерно на три дня. На деревню натравили бродяг. Тела сложили так, чтобы мы их нашли. Эль‑Муджахид оставил очередную запись. Она у меня в компьютере.

Я пнул ближайший шкаф, оставив в нем вмятину.

– Не могу передать, как мне хочется отыскать этого парня. Можете не выдавать мне чек, Черч, только обещайте, что когда мы найдем эль‑Муджахида, меня запрут с ним один на один где‑нибудь. Только он и я.

– Тебе придется встать в очередь, – фыркнула Грейс.

– Давайте по порядку, – посоветовал Черч. – Нам требуется установить личность Лестера Беллмейкера. Если он ниточка, ведущая к эль‑Муджахиду, мы должны потянуть за нее.

– Я забью данные в «Ясновидец», – предложила Кортленд. – Если его имя есть в какой‑нибудь базе данных, мы его найдем. – Она спешно вышла.

Мы с Черчем стояли над телом Алдина.

– Вы узнали у него что‑нибудь еще?

– Только обрывки и намеки. Похоже, крабовый завод был центром всей операции. Людей похищали, заражали, потом изучали. Алдин не слышал, чтобы их собирались выпустить в ближайшее время. Как только субъект полностью переходил в нужное состояние – он так это назвал, – его просто помещали на хранение. В лаборатории в течение четырнадцати месяцев исследовали скорость заражения в зависимости от возраста, расы, массы тела, этнического наследия и тому подобного. Дети в Делавэре – часть новой фазы эксперимента. Подробности неизвестны, но сержант Дитрих сообщает, что взрыв уничтожил не все компьютеры, а значит, мы сможем кое‑что узнать. Доктор Кто, – тут Черч бросил короткий, жесткий взгляд на своего ручного чокнутого профессора, – полагает, что это кратчайший способ отыскать лекарство.

– Лекарство? Мне казалось, прионовые болезни не лечатся.

– Доктор? – Черч поманил его рукой. – Не могли бы вы подойти?

Кто приблизился ко мне с опаской, словно он был хромым оленем, а я леопардом.

– Да, верно, справиться с болезнью нельзя. Но главное – остановить паразита, который провоцирует агрессию и повышает уровень инфицированное. Может быть, нам удастся обуздать его, основываясь на сведениях, полученных от Алдина. Тогда скорость распространения инфекции снизится. Процесс будет занимать не минуты, а месяцы. Если мы сумеем обогнать время, появится шанс выработать иммунитет к паразиту. Это, разумеется, не спасет тех, кто уже заражен прионовой болезнью, но даст нам фору. Тогда мы изолируем носителей, и они будут просто пациентами. Думаю, не слишком агрессивными. Во всяком случае, кусаться мы им не дадим.

– Вы утверждаете, что произведете и распространите достаточное количество антидота, чтобы обработать всех? В стране больше трехсот миллионов американцев плюс приезжие, туристы, нелегальные мигранты…

– Ну, – произнес он смущенно, – придется призвать на помощь крупнейшие фармацевтические компании. Наверное, это будет дорого стоить. Миллиарды долларов потребуются на исследования и практическое распространение. Если вакцинировать каждого, кто проживает или собирается посетить США… это обойдется в триллионы.

– Не в том ли главная цель заговора? – прищурился Черч. – Кризис такого масштаба запросто вынудит Соединенные Штаты переместить экономический фокус с войны на превентивную медицину. Мы не сможем продолжать масштабные военные кампании за морем, если придется перебросить ресурсы на борьбу с болезнью. Армия джихада недостаточно велика, так что, кажется, они просто выбрали то поле боя, где наша многочисленность играет против нас.

Я присвистнул. Кошмарный план, но чертовски умный.

– И здесь у нас нет выбора, сражаться или нет, – вздохнул Кто. – Ведь нам угрожает эпидемия.

Я кивнул.

– И тот факт, что мы знаем об этом, не помешает им выпускать вирус на волю.

– Пора начинать переговоры с фармацевтическими компаниями, чтобы выработать общий подход, – заявил Кто. – Я хочу сказать… после того, как вы побеседуете с президентом.

– Мистер Черч, – усмехнулся я. – Уверен, что у вас найдется несколько друзей в этой отрасли промышленности.

Он почти улыбнулся.

– Один или два.

Глава 77

Крисфилд, Мэриленд.

Среда, 1 июля, 17.37

Выйдя из фургона для допросов, я отправился в центр связи и попросил отдельную линию для переговоров со Старшим Симсом, который повел отряд «Эхо» обратно на склад. Он коротко доложил мне обстановку, и мы несколько минут разрабатывали стратегию. После чего я провел несколько часов с Джерри Спенсером и пересказал ему, шаг за шагом, действия наших ребят.

Сделав это, я вызвал «краун Вик», принадлежавшую ОВН, выставил оттуда водителя, невнятно бурча что‑то, и забрался на заднее сиденье, чтобы урвать несколько часов сна. Я ощущал себя не просто измотанным, мне казалось, что меня вскрыли, выпотрошили и избили молотками. В таком состоянии я ничем не мог помочь расследованию.

Прежде чем заснуть, я попытался рассортировать все события последних суток, взвесить то, что нам удалось узнать. Теперь, когда боевые задачи нынешнего дня были решены, главным у меня в голове сделался коп. Я мысленно выложил перед собой улики и начал рисовать картину преступления примерно так, как это делал Джерри.

Когда я провалился в сон, коп остался на часах.

Проснулся я после полуночи, хотя снаружи доносились все те же звуки: крики, невнятный гул голосов, шум переносных генераторов, жужжание вертолетов.

Теперь я понимал, что происходит. Зачем нужны бродяги, завод…

Иногда так бывает – ложишься спать, в голове крутятся обрывки мыслей, а потом, в глубинах сна, кусочки мозаики встают на места. Просыпаешься и видишь все с ошеломляющей ясностью.

Я открыл глаза и уставился в темный потолок машины.

– Ого… – произнес я вслух.

Пять секунд спустя я уже спешил на поиски Джерри Спенсера.

Глава 78

Себастьян Голь.

Гостиница «Иштар», Багдад.

Четверг, 2 июля

– Линия?

– Чиста, словно звук колокола, моя радость.

– Себастьян… – Амира произнесла его имя с такой интонацией, что на Голя словно обрушилась теплая волна. – Я так скучаю по тебе.

– И я тоже. – Его голос звучал сипло, он почти каркал. Голь прикрыл трубку рукой и откашлялся. – Хочу тебя, – пробормотал он.

– Ты нужен мне, – ответила она.

Он ощутил, как на лбу выступил пот.

Голь открыл глаза и окинул взглядом гостиничный номер. Он показался ему неуютным, бесконечно пустым. Тойз отправился на базар за покупками вместе с какой‑то рок‑звездой, приехавшей в город развлекать войска. Себастьян хотел снова оказаться в Афганистане. С ней. Он потряс головой и заставил себя сменить тему.

– Много всего произошло, – сказал он, и его голос внезапно стал ясным и деловитым. Он рассказал ей о рейде на крабовый завод.

– Ты позволил им захватить компьютеры? – В ее голосе слышалось потрясение, почти испуг.

– Только часть. С устаревшими сведениями, не позднее третьего поколения, хотя установить это по дате невозможно. Янки будут думать, что это последние исследования.

– Ты уверен?

– Абсолютно. Они получат более чем достаточно, чтобы понять природу ранних поколений патогена. Ученые будут настаивать на выдаче федеральных дотаций для их изучения.

– О чем ты говоришь? Неужели мы это хотели получить? Разве в том цель операции?

– Господи, нет! Веселая шутка твоего любящего супруга станет розочкой на нашем торте. Иначе американцы погрязнут в бюрократии, когда все обсуждается в бесконечных комитетах, но ничего не делается. Нет, прелесть моя, нам надо, чтобы они испугались, пришли в ужас… тогда они закопошатся. Как только эль‑Муджахид исполнит свой трюк, они будут на полном взводе, не сомневайся.

– Трюк? – повторила Амира. Ее тон резко похолодел. – Я едва ли назвала бы героическое самопожертвование трюком или шуткой.

– Прости, – проворковал Голь, – я не хотел оскорбить его. Я тебя обидел?

Он слушал очень внимательно, когда она отвечала, и уловил заминку, совсем короткую, прежде чем она заговорила снова.

– О, конечно нет. – Она непринужденно хохотнула. – Только мне кажется, нам следует проявлять уважение. В конце концов… он борец за свободу. И верит в свое дело, пусть не верим мы.

Вот оно, снова. Легчайшая тень сомнения, когда она произнесла «мы». У него едва не разрывалось сердце.

– Как идет процесс сборов? – спросил Себастьян, снова меняя тему.

– Все… хорошо. – (Опять! «Проклятье!» – мысленно воскликнул Голь.) – Мы будем полностью готовы к концу недели.

– А персонал?

– Я позабочусь о них.

Они с самого начала намеревались собрать работников, не имеющих особой ценности, после того как «героическое самопожертвование» эль‑Муджахида будет подготовлено, и уничтожить их. Запереть в большой комнате и заполнить ее газом. Лишь несколько ключевых фигур останутся в живых – они станут ядром новой команды, которая займется совершенно новым направлением исследований. Данные по патогену Сейф аль‑Дин, записи, сделанные за годы лабораторной работы, будут закодированы на дисках и помещены в одно из самых секретных хранилищ Голя. Остальное подвергнется уничтожению, память компьютеров будет стерта. В этом заключалась теперешняя задача Амиры, и она обещала все выполнить, но в ее голосе звучали нотки, беспокоившие Голя.

– Я рад, что ты справляешься сама, любовь моя. Хочешь, я приеду помочь и подчистить остатки?

– Нет, – поспешно ответила она. – У меня все под контролем. У тебя имеются дела и поважнее.

– Да, имеются. – Он помолчал и добавил тихо: – Я люблю тебя, Амира.

Последовала пауза, затем она проговорила:

– Я тоже тебя люблю.

После того как трубка была повешена, Голь долго стоял, глядя в окно на площадь внизу. Эротическое возбуждение, которое он ощутил, едва услышав ее голос, совершенно испарилось. Хотя нет, его осталось ровно столько, чтобы у Себастьяна заныло сердце.

– Амира… – прошептал он в темноту вне себя от горя. Зачем она, не слишком искушенная в искусстве лгать и обманывать, пыталась морочить его, опытного, понаторевшего в интригах… Как там любят говорить американцы? Не шей костюм портному. Слишком долгие и не к месту паузы, чересчур резкий тон. Голь сомневался, что Амира сознавала свои промашки. Она была слишком уверена в своей сексуальной власти над ним. К чему это вранье по поводу лаборатории и сотрудников? Неужели Принцесса хочет нажить проблемы? Голь решил сам присмотреть за делом, хотя возвращаться в Афганистан было чертовски рискованно, ведь механизм уже приведен в движение. А еще Амира, разумеется, пускала ему пыль в глаза, говоря об эль‑Муджахиде. Ее комментарий по поводу его «самопожертвования» являлся прямым доказательством ее истинного отношения к Воину, и то, что крылось за ее словами, надрывало Голю душу.

Он смешал джин с тоником и, когда доставал из холодильника лед, заметил, как трясутся руки.

– Черт бы тебя побрал! – заревел он и вдруг швырнул стакан на середину пола с такой неистовой силой, что тот разлетелся на тысячи серебристых, засверкавших на ковре осколков.

Голь привалился к мокрому бару.

– Будь ты проклята, – произнес он, в его глазах блестели слезы.

Какой вывод следует из намеков, которые Себастьян улавливал в последние недели? Неужели Амира испытывает какие‑то чувства к своему муженьку? Возможно ли такое? Неужели после бурного секса с ним, Голем, после стольких измен и заговоров у эль‑Муджахида за спиной она может любить Воина? Голь потянулся за другим стаканом и сделал новый коктейль, влил половину в пересохшее горло, долил еще джина, не добавляя тоника.

И вдруг его осенило. Сердце в груди замерло. Он слышал ток крови в ушах, пока новая мысль вырастала из семени подозрения, распускалась пышным цветом, превращаясь в абсолютную уверенность. Проглоченный джин вызвал у Голя тошноту, когда пазлы сложились в картинку и она неприятно поразила его.

Что, если Амира никогда и не переставала любить эль‑Муджахида? И с самого начала, еще до судьбоносной встречи в Тикрите, все, что она делала с ним и для него, было частью готового плана, плана, придуманного не им? Который Амира с эль‑Муджахидом состряпали для себя и обставили дело так тонко, что Голь пребывал в полной уверенности, будто это он нанял их? Они сосали из него деньги для воплощения своих замыслов, а вовсе не для чего‑то другого? Тойз однажды высказал подобное предположение, но Голь со смехом отмел его.

Но теперь… это похоже на правду.

– Господи Иисусе! – произнес Голь вслух, и руки у него дрожали так, что он выплеснул содержимое стакана на рубашку.

Дата добавления: 2014-11-25