Ярослав Найменов. Казахстан

Этой ночью по городу опять прошлись бомбежкой. Было страшно. Бухало сильно, а пару раз буханье отозвалось другими взрывами и криками людей. Конечно, спать было нереально, и мне казалось, что уснуть я не смогу еще долго. Но нет. Вскоре после конца бомбежки я и сам не заметил, как провалился в сон.

Бомбили не так чтобы сильно, наверное, целью было запугивание. Но зачем? Хорошенько подумав, я сумел родить лишь мысль о том, что область хотят хорошо и грамотно занять. Может быть, даже что‑то такое тут организовать. Уже утром я поделился своими мыслями с мамой.

– Ярослав, я думаю, что тут что‑то будет связано с Россией. – Мама была умнее меня по части фактов. Я же всегда был фантазером, эдаким наивным идеалистом, мечтателем. – От нас… да хоть тот же Тамбов! Хоть он от нас и далеко, но дорога хорошая и налаженная. Опять же, среднее расстояние от границ….

В обычное время я бы уже через полчаса забыл все эти домыслы, однако полтора военных дня очень сильно изменили образ мыслей. Теперь моим кредо стала фраза: «Запоминай абсолютно ВСЕ». И надо сказать, что в дальнейшем этот девиз частенько спасал мне как шкуру, так и имущество. А в такое время имущество почище иной жизни ценится.

– Ярик, у нас холодильник почти пустой…. – Мама скромно поставила передо мной три жареных сардельки на тарелке. Даже без хлеба. Борщ мы решили оставить на вечер. – Хлеб кончился вчера, а в магазинах за булку требуют, как за военную тайну, соседка говорила.

Это не есть хорошо. Более того – это есть плохо. Даже совсем хреново.

Во всяком случае, об этом я решил подумать позже. Было 5.37 утра, я включил телевизор. Как обычно, по нему шли новости. Экстренный выпуск.

– Несмотря на данный нам двухдневный срок, войска США не стали соблюдать указанную своим лидером дату, мотивировав это устроенным ВС Казахстана нападением на гуманитарный конвой. Конечно же, это ложь. За эту ночь была проведена завоевательная операция, в ходе которой оккупированными оказались города Атырау, Актау, Аркалык, Кандыагаш и прилегающие к ним области. Наша армия уже ведет успешную борьбу с захватчиками.

А дальше я слушать не стал, ибо шли восторженные речи в стиле «Мы героически и доблестно отступаем, а наши враги беспорядочно и трусливо нас теснят». Я поставил бы свою голову, что уже через два… ну максимум три дня командующий казахстанским фронтом «будет пить кумыс» в Астане. Хотя бы потому, что Казахстан наводнят войсками, у США их слишком много.

Фактически без малейшей надежды на что‑либо я подошел к компьютеру, за который не садился уже довольно давно. Включил. Грустно окинул взглядом индикатор работы Интернета… и тут меня прошибло! Работал! Интернет работал! Конечно, скорость сильно упала, но все же выйти в Сеть представлялось возможным. Я не промедлил с этим…. Но уже вскоре был разочарован. На большинство сайтов зайти было нереально. Либо «превышен интервал ожидания», либо просто нечто для меня непонятное. Щелкая мышью где попало, я сам не заметил, как забрел на какой‑то полудоделанный, склепанный буквально на коленке сайт, где на главной странице было окошко трансляции новостей. Не казахстанских.

Клик на окошко. Минута… две… три… Буферизация достаточна.

Большой зал совещаний, какой я видел в выпусках про ООН.

– …перации? – Какой‑то толстяк в очках обращался к человеку за табличкой «USA».

– Нами была получена информация, что в Казахстане находятся незаконные единицы Оружия Массового Поражения, – ответил тот. – По данным нашей разведки, это ОМП водородного типа…

Камера переключилась на вид всего зала – и я узрел представителей всех членов ООН. Но что удивительно – Казахстана там не было. К слову говоря, из окна, видневшегося на экране, открывался прекрасный вид на развевающиеся флаги стран. Казахстанский флаг там отсутствовал. А что это означает? А означает это одну до жути плохую вещь – с утреца моя страна лишилась поддержки всего мира и, выражаясь грубо, нырнула в большую, глубокую и чрезвычайно грязную задницу.

Неужели никто в этом гребаном ООН не может понять – ну откуда у нас водородное оружие? Ядерное может быть, но водородное? Передача продолжалась.

– А какие меры были приняты вами?

– Мы перевели через Каспийское море некоторую часть контингента с наших военных баз в Иране и предъявили правительству Казахстана ультиматум о безоговорочной сдаче ОМП. Казахстан в ответ на это ударил по нашим войскам. Мы вынуждены действовать по разработанному нами плану блицкрига «Дропа – Митлсона». И в….

К сожалению помехи усилились настолько, что дальше разобрать что‑то было уже невозможно. Я глянул на часы – было 7.25.

До жути захотелось выпить чего покрепче или набить кому‑либо морду…. Я решил снова прогуляться по городу. Надел то же, что и вчера – старые джинсы, серую футболку и мастерку с капюшоном. Не забыв, конечно же, взять пластиковую трубу.

Первым делом я пошел к бомбоубежищу, переоборудованному в склад – у меня возникла замечательная мысль….

…Дело в том, что у этого бомбоубежища, как я уже говорил, было несколько входов и выходов. Отмеченных, надо сказать, – перед каждым висела табличка «Выход №…» и дальше по порядку. Однако одна «тайная тропа» была не только не отмечена, но и тщательно скрыта – поскольку предназначалась исключительно для школы. Нам ее военрук на экскурсии показывал. Этим выходом был подземный тоннель, ведущий прямиком к подвалу школы, располагавшейся стеночка к стеночке с бомбоубежищем. Назревает сомнение: ведь такой проход вполне легко заметить! А вот и зря. Чтобы пройти по нему в бомбоубежище, надо было раскидать большую кучу деревянного хлама, коим был засыпан люк, как в школе, так и в самом новооборудованном складе.

Все наружные выходы из бомбоубежища были заварены и опечатаны бумажками «Собственность Жансырова М. Х». Кем являлся этот достойный человек, было для меня загадкой.

Я пошел к школе, благо она была недалеко. Массивное здание встретило меня закрытыми дверьми как с парадного, так и с черного входа. Открыть их снаружи было невозможно – замок первого был забит спичками (хорошо, что они не были сломанными), из второго торчал провернутый наполовину обломок ключа. Кто‑то очень умно решил проблему с дверьми, но совершенно халатно проглядел окна – ставни одного из них, на первом этаже, были всего лишь плотно прижаты одна к другой. Но не закрыты. Это были окна в кабинет химии.

Честно говоря, карабкаясь по бордюрчику и цепляясь за подоконник, я не пожалел, что надел старую одежду, – она превратилась в порядком измазанные лохмотья, но все‑таки в кабинет я попал. Мои глаза сами собой уставились на первую парту первого ряда, где я постоянно сидел. Вот и надпись «NIN!», сделанная мной почти в самом конце четвертой четверти…. Омрачало мои воспоминания только одно – кабинет был закрыт.

Однако ненадолго – вконец разозленный, подбадривая себя матерными стишками, я выбил эту дверь к чертовой матери! И пошел к столу, где обычно сидели технички, – там хранилась толстенная связка ключей от всех кабинетов. Таких связок было две – одна у директора, одна в вышеуказанном столе. На случай, если придется открывать оба входа одновременно.

Первым делом я пошел… нет, не к проходу. В кабинет НВП – там у нас хранились воздушки и учебные «АК‑74». Кто будет против, если я перемещу один (или парочку) из государственной собственности в частную? Да и кому они сейчас нужны…. Оказалось, что никому – даже железный, еще советский, шкафчик‑сейф был закрыт, а ключей у меня не было. Пришлось идти назад, в слесарную, брать там гвоздодер и взламывать эту неприступную махину. Признаюсь, с этим гвоздодером я казался себе эдаким взломщиком‑героем, выбравшим своей целью как минимум золотой запас США…. Чтоб им, тварям, посдыхать!!!

На взлом дверцы я потратил примерно час, не меньше, уж очень упрямый был замок.

Всего в шкафчике было 5 воздушек (из них одна работала с осечками, а вторая не работала вообще) и два учебных автомата, один «АК‑74», а второй «АКС‑74У». Был еще у нас учебный «РПК», но он был военкоматовский. И в конце года его забрали… жаль, пригодился бы. У одной воздушки я хотел обрезать приклад и таскать с собой, это глупо, я не спорю, но подобие хоть какого‑то оружия! Что касается учебных… их я решил спрятать дома. На всякий пожарный. Тем паче что к каждому прилагалось по обойме с «пустышками» патронами. Грозно дернуть затвором и щелкнуть в потолок – этого хватит, чтобы напугать незадачливого вора (а то, что они будут, я был уверен! Не просто уверен – убежден на 149 процентов из 100 возможных!). Что касается пулек для воздушки – их было не много. Их было ОЧЕНЬ много, жестяными пачечками я набил не только найденный советский вещмешок и сумку, но и карманы.

Мне очень повезло, если смотреть на все это свежим взглядом. Я поступил на редкость самонадеянно, сунувшись в школу. Ведь если подумать, ее могли охранять. И не какой‑нибудь там старый Жанибек‑ата, которого сторожем взяли только потому, что ходить не может… А если бы школу охраняла милиция или того хлеще? Однако нет. Дуракам, а уж тем более дуракам неопытным, самонадеянным, как правило, везет.

Выходя из комнаты с сейфом, я глянул на себя в широкое зеркало и глупо хрюкнул от увиденного – картина была та еще…

Угрюмая морда, увенчанная шапкой припыленных штукатуркой черных волос, мастерка с надписью «BMW», два желтых ремня от советского вещмешка, стягивающие эту мастерку на плечах… В руке широкая спортивная сумка, свисающая мешком аж до изрядно замызганных джинсов. И как две лампочки – гордо смотрят светло‑голубые, почти серые глаза.

– Истинный ариец, вашу мать! – усмехнулся я.

Дома мама с интересом посмотрела на погромыхивающую сумку, но когда я достал из нее «калаш»….

– Ярик, откуда это?!

– Да вот солдатика по затылку стукнул… – решил сострить я.

Однако она поверила. Я даже опешил. Неужели она думала, что ее сын способен просто так убить человека? Хотя, может, мне это показалось, но тогда я был чуть ли не ошеломлен.

– За что?!

– Мам, да успокойся, шутка это. Ну ты, блин, даешь…. – Я замялся и покраснел. – В школе был – провел там инспекцию…. Это учебный. – Вещмешок раскрылся быстро – пачки пулек я выложил у себя на тумбочке. «АКС‑74У» вынул вслед за его длинным собратом, а дальше пошли воздушки. – Приготовь чего‑нибудь поесть. Пожалуйста….

Пневматику надо было проверить – зарядив каждую, я стрельнул в специально поставленную для этого куклу. Три винтовки выполнили свое предназначение безукоризненно, разве что поначалу резкий воздушный «Бшумс!» всполошил спящую кошку. Четвертая сначала стрелять ну никак не хотела. Я разрядил ее и зарядил снова – получилось. Выстрелила почти бесшумно, но пулька застряла еще в «коже» куклы. Что касается пятой… она не стреляла вообще – что только я ни делал. Три работающих были старыми, еще 70‑х годов. Выглядели непрезентабельно, это да…. Две новых смотрелись просто отлично! Черные, с удобной ручкой и «собачкой» – но их пришлось отложить, у них были какие‑то проблемы с воздушным поршнем. Да и сам пневматический механизм у них располагался не только в основной части, он еще и частично заходил за приклад. А его я хотел отпилить.

Что и сделал спустя два часа – две остальные винтовки я положил в двух местах, одну у кровати мамы, другую у себя. Там же оставил по целой пачке пулек – остальные спрятал, как и «АКС‑74У». Учебный «АК‑74» я тоже положил у себя рядом с кроватью. Конечно, это не оружие. Нет, не так. Это не то оружие, которым можно защитить себя от сильного врага, такого, как… да хотя бы солдат вражеской армии. Однако вора или какого иного «джентльмена удачи» этим вполне можно шугнуть. На этом я и строил расчет, когда доставал все это из школы.

Наскоро поев, более‑менее спокойный за маму, снова пошел на городскую площадь. Уже с иллюзией оружия – обрезанной воздушкой, которая в таком виде очень сильно смахивала на мелкокалиберную винтовку. Надо сказать, я немного помучился, пытаясь ее спрятать, – отпилил я только приклад. Ведь только скрыть – это половина дела, ее надо еще и вытащить! Но получилось – поставив ее на предохранитель, я сделал в моей двусторонней мастерке приличную дырку, обнажив подкладку. Винтовку я сунул туда, благо мастерка была плотная и широкая, ходить мне это не мешало. Лишь немного потренировавшись дома и в сарае, я более‑менее наловчился не только хорошо носить воздушку, но и быстро ее выхватывать.

На площади ничего, по сути, не изменилось. Даже компашка стояла та же.

– Ну привет, Леша. Как дела?

– Да как обычно… – В этот раз Алексей потягивал пивко со своими друзьями, и протянул свою бутылку мне. – Будешь?

– Не, спасибо. Что нового?

– В курсях, что амеры уже Аркалык заняли? И к Караганде движутся?

– Брешешь! – делано отмахнулся я.

– Да ты че, бля! Вот, Чаниг сегодня приехал. – Чаниг был местной звездой рэпа. – В Аркалыке рэповал на баттле! Вот грил он, что там по улицам уже вовсю нигеры ходят с пушками! Реально грю, акима сняли! Ладно, харэ…. В курсе, как Ганич рэповал? Кетеров в лоскуты порвали, бля буду!

– Н‑да…. – Смеркалось, а у меня на очереди было еще много дел. Как важных, так и не очень – по крайней мере, мне было не до болтовни. – Ну ладно. Удачи, а мне домой пора.

– Э‑э‑э, погоди… – растягивая гласные, это произнес Андрюха, еще вчера убегавший от повестки в армию. – Ты че какой‑то смурной? Пива с пацанами не выпьешь, краба по нормалу не дашь, ходишь тут языком треплешь…. Не мусорской ли ты, часом, работничек?

Сам того не желая, я разозлился.

– Фильмов насмотрелся? Шарики за ролики заехали? – Коленки, как это обычно у меня бывает, слегка дрогнули, однако страха не было. Хотя исключительно из благоразумия я постарался отойти.

– Хотя да, Яр… – это влез Алексей. – Какой‑то ты не пацан…. Музыку не такую слушаешь, одеваешься, как лошок какой‑то….

– Кто лошок? Я лошок?! Ты охренел, что ли? – Меня замкнуло, но пока что я не кричал, только говорил торопливо и горячо. – Беспределите, «правильные»….

– Да не…. Какой уж тут беспредел…. – Думаю, это прозвучит избито, но Леша осклабился. Противно так.

Всего их было четверо. Двое стояли сзади – Алексей и еще какой‑то тип в шапке, сдвинутой на затылок. Двое спереди – Андрюха и опять какой‑то из незнакомых мне. Вот тот из незнакомых, который стоял спереди, положил мне руку на плечо….

Вообще‑то тогда я психологией и прочей херней не увлекался, но вот гораздо позже узнал, что у наших диких голозадых предков при конфликтах жест «рука на плече у врага» считался подчиняющим жестом. Человек я и так не очень спокойный, и тогда, даже несмотря на мое незнание этого, меня жутко взбесило!

Оттолкнув грязную руку, я отпрыгнул назад и, опередив рванувшегося ко мне Андрюху, выхватил воздушку.

– Стоять!!

В глазах помутилось. Больше всего мне хотелось даже не нажать курок, а ударить хотя бы одного из них дулом в горло. Но, вздохнув пару раз, мне удалось чуть‑чуть взять себя в руки.

– Он пи**дит пацаны, это не настоящая! Воздушка!

– Проверь! – Раздался демонстративный щелчок предохранителя, благо он находился сразу над спусковым крючком.

– Э‑э‑э, слышь, Ярослав, ты с хрена ли беспределишь? – Леша хотел подойти ко мне, зря…

Стрелять я не стал. Я просто прицелился ему в глаз. Демонстративно так подняв винтовку повыше.

– А ты в курсе, что пулька из воздушки пробивает кость на три сантиметра?! – отсебятина, которую нес мой язык, опытного мастера заставила бы только поржать. Но с виду они испугались. – Кто хочет быть первым?

Разводя демагогию, я не забывал отходить назад. Они тоже потихоньку пятились к фонтану.

Не знаю, чем бы все это закончилось, однако, как говорилось выше, уже вечерело. В связи с обострившейся обстановкой в городе ввели патрульную систему. Один из таких патрулей как раз и наткнулся на нас. Слава богу, это были не менты, а солдаты….

– Так. – Голос был взрослый. – Что тут происходит?

Двое в военной форме, казахи. Младший лейтенант и с ним рядовой с автоматом в руках. Такой же «АКС‑74У», как тот, что у меня дома.

– Да вот, господин солдат, разговариваем мы, а тут подходит к нам этот псих с винтарем и грит нам типа «Сотки, цепочки, бабло на землю, суки!» – Леша колотил понты как только мог, однако он просто не понимал, что такая отмазка сработала бы только в мирное время. Сейчас перед ним был отнюдь не ленивый мент. Насколько я знаю, военным патрулям разрешалось вести огонь на поражение.

Выслушав это, младший лейтенант неприятно оскалился и потянулся к кобуре.

– Ага‑ага… Ты кому лапшу на уши вешаешь, п*дрило? Думаешь, мы первый раз тут ходим и вас не видим?! – Явно работал на публику. – Уже несколько жалоб на тебя и твой курятник! Ты что вообразил, я с тобой и твоей кодлой цацкаться буду?! Да постреляю вас тут и кину в этот фонтан! И ни хера мне не будет!! Станете на удобрения перерабатываться, по закону, бл*дь, военного времени!! Валите отсюда, цветастые, пока не передумал!

Повторять не пришлось…. Они свалили. А я снова поставил воздушку на предохранитель и сунул в складки мастерки.

– Ну ты Рэмбо, блин, парень! – Лицо лейтенанта изменилось до неузнаваемости, теперь он хохотал, буквально захлебываясь смехом! Я бы тоже поржал за компанию, не будь я так взволнован и… признаюсь честно, испуган. Адреналин схлынул, меня проняло. – Гопников пневматикой пугать… Ха‑ха‑ха!! Иди‑ка ты домой. Комендантский час – ты его нарушил, – а задерживать тебя мне ой как не хочется….

Я не преминул последовать мудрому совету.

…Снов мне не снилось, разве что какие‑то голоса и наглые бритые рожи… но это уже от происшествий дня. Честно говоря, только придя домой, я понял, во что почти превратился наш городок. А во что он еще может превратиться в дальнейшем…. Воздушку я положил на ковер у кровати. Рядом с «АК‑74».

Блаженная темнота сна прервалась лаем собак. Моих.

Вслед за этим на веранде скрипнула дверь и раздался шорох короткого, изрядно запачканного коврика. Я не закрыл дверь на ночь!

Почти мгновенно осознав предыдущую мысль во сне, моя рука машинально нащупала успокаивающую прохладу автомата. Пусть и учебного, оружие, даже сделанное из дерева, внушает спокойствие и твердость разума… Это, кстати, не я сказал. В книжке прочел, книжка одного писателя с очень странным именем…. То ли Герд, то ли Ольгерд… Да, точно – Ольгерд. Ольгерд Верещаев.

Потихоньку скрипнула вторая дверь. Та, которая вела с веранды собственно в дом.

Молниеносно натянув шорты, я подхватил «АК‑74» и на цыпочках подкрался к коридору, остановившись в трех метрах от двери…. Уже стали слышны разговоры.

– Слышь, а че потом?

– Увидим… у него дома должно много хабара быть…. Кстати, мамка у него ничего?

– Ну нормал….

– Значит, натурой ответит….

Все. В голове щелкнул переходник «Спокойствие – Аврал». Я думаю, не надо говорить, в какое положение он встал; клянусь, будь у меня в руках настоящий автомат, я бы их пострелял. Однако за неимением служанки используем повариху….

– Стоять, суки!! – закричал я специально, чтобы разбудить маму.

Она не преминула выбежать – кстати, мои наставления явно не прошли зря, в руках у нее была воздушка. Правда, как я узнал позже, разряженная.

– И чего мы тут делаем? Кстати, ты был прав, Андрюха…. – Их было всего двое. Леша и Андрей. – Я действительно не просто так инфу качаю – в армию вступил, на военных тружусь….

Конечно же я врал! Однако для них все встало на свои места – и «АК‑74» у меня в руках, и благосклонность лейтенанта ко мне. – Сейчас будет вам… по законам военного времени.

– Ты охерел?! С ума сошел?!!

И тут меня осенило. Если они так любят играть в «правильных пацанов», я поиграю вместе с ними.

– А вы против?! Хорошо… Мам, принеси фотик! – Отличнейший цифровой фотоаппарат был подарен мне на день рождения, я всегда любил фотографировать – Спасибо, мам. Иди назад в комнату. И не выходи.

Надо же, даже не спорила….

Дождавшись ее ухода, я демонстративно передернул затвор – из него вылетел патрон. Клянусь, я чуть не заржал, когда увидел, как проследили они глазами за его полетом.

– Да ты ох…

– Молчать. – Черное дуло автомата плавно проплыло, избрав своей целью лоб Андрюхи. – Интересный у вас разговор был. Однако мне он не понравился. И вот что я решил…. – Ей‑богу, если хоть один из них отказался бы от моего приказа, я бы отпустил их, только пригрозив напоследок: – Вы у нас такие возбужденные, спермотоксикоз, наверное…. В общем, моей матери вы наверняка не понравились. Так что придется вам, дорогие мои, иметь друг друга. Куда – значения не имеет. А я тут увековечу… – Фотоаппарат тихо пискнул и открыл маленький объектив, началась видеозапись, – для потомков… гы‑гы!

– Чего?! – в унисон произнесли они.

– Я не шучу. Предупреждаю: откажетесь – накормлю свинцом! Сами виноваты! – В это время я думал: «Ну давайте, откажитесь! Вы же нормальные люди, парни, мужчины! Уже девчонки у вас были! Ну же!!» Однако – нет.

Обреченно вздохнув, Сергей начал спускать штаны мастерки, встал на четвереньки…. Теперь очередь Андрея показывать стриптиз… Три… два… один… Стоп режим съемки!

– Валите отсюда, дебилы. Валите. Съемки порнухи отменяются. Но режиссерская версия остается у меня.

Дер. Чистое. Российская Федерация

Кончится тем, что плюнут эти крестьяне на всю власть вообще, перекроют завалами дороги и выберут себе попа в старосты и кузнеца в воеводы…

М. Калашников.

«Война с Големом»

В этой деревне цивилизация, судя по всему, кончилась с советской властью.

Последние 20 лет Чистое тихо вымирало – и это никого не интересовало. Магазин закрыли в 1998‑м, школу – в 2001‑м, фельшпункт – в 2002‑м. В 2005‑м отрезали свет. Население сокращалось – в начале 90‑х в селе жило больше тысячи человек, а к описываемому времени – не больше сотни давно махнувших на все рукой стариков и старух да пара фермеров, работавших практически на прокорм самих себя (в условиях Центральной России фермерство в чистом виде как что‑то доходное невозможно). Расположенное на заброшенной железнодорожной ветке в окружении воронежского леса‑заповедника село просто‑напросто вычеркнули из жизни «большого мира».

Собственно, и жители Чистого давно перестали интересоваться внешним миром. Поэтому появление «чужих», да еще в немалом количестве, насторожило аборигенов только в том плане, чтобы эти «чужие» не начали безобразничать.

Но «чужие» – то ли туристы, то ли сектанты, не поймешь – безобразничать и не думали. Они обосновались в нескольких старых, но еще очень даже крепких домах на дальнем конце села и притихли.

Никто из жителей не мог вскоре даже достоверно утверждать, есть они там вообще или их нет?

* * *

В принципе в нынешних условиях классическая оккупация России не представлялась возможной – для этого потребовалось бы не менее полутора миллионов солдат, да и то их присутствие гарантировало бы контроль лишь за крупными городами и наиболее важными транспортными артериями. Кроме того, такая оккупация неизбежно озлобила бы наиболее активную часть населения – многочисленных ветеранов войн, бывших армейцев и часть ментов, просто разных охотников, сюрвайелистов, безбашенных одиночек, многих братков… Поэтому решено было поступить проще – никакой оккупации. Территорию России никто не собирался завоевывать. Комитет ООН по природопользованию брал под контроль с помощью миротворческих сил ООН (миссия UNFRF) лишь наиболее важные месторождения полезных ископаемых и линии их транспортировки – «во имя блага всего человечества». В остальном все оставалось невероятно благообразным. Прежнее правительство передавало власть старым проверенным кадрам – Подлинскому, Елдайсу, Прытко́му, Хульдару и прочим – и в полном составе отправлялось на отдых по заграницам. То, что оно не доделало, должна была доделать в ближайшие 10–15 лет новая власть – программы «Обрети дом» (вывоз из России беспризорных детей и детей из «неблагонадежных» семей), «Покаяние» (расширение прав сексуальных меньшинств), «Познай себя» (сексуальное и наркологическое просвещение в школах), «Новая Россия» (поддержка «новой культуры», особенно в среде молодежи), много других, со столь же красивыми названиями, новая «раздача суверенитетов», кардинальное сокращение армии с превращением ее в двухсоттысячные «силы самообороны», не имевшие ни ВВС, ни ВМС, ни тяжелой бронетехники, ни солидной артиллерии… Кусочки территории России отщипнули Грузия, Украина, Польша, Япония, прибалты – понемножку, то тут, то там… (Неожиданно отказалась Финляндия, вызвав общее недоумение.)

Русский человек, веками привыкший видеть перед собой реального противника, никак не мог поверить в то, что против него ведется война. Почти никто из русских ТАК войну себе просто не представлял и искренне считал, что ничего особенного не происходит. Кроме того, «братковские войны» 90‑х и «антифашистский стабилизец» начала века здорово повыбили тех, кто реально умел за что‑то с кем‑то бороться, а развал системы здравоохранения, образования и воспитания крепко подкосил основополагающие ценности русского народа в целом. Ну а многолетняя чехарда выборов и агитации отключила у подавляющей массы населения желание вообще вникать в то, что творится «наверху».

В общем, к 2050 году, по расчетам аналитиков ООН, русские как народ должны были практически исчезнуть, слиться с соседями и «меньшинствами», превратиться в экзотическое недоразумение, типа ассирийцев или лужицких сербов. И – никакого насилия, никакой оккупации, никакой войны вообще. Все сделают сами русские. И мир вздохнет с облегчением… после чего можно будет заняться арабами и китайцами, чтобы миру стало еще легче. Планета не резиновая, и пряников на всех не хватит… Ну а там – впрочем, так далеко ТАМ старались не заглядывать – надо будет и свои ряды проредить… конечно, за счет малоценных кадров…

… Не были учтены лишь две вещи.

Дата добавления: 2014-11-25