Студопедия

КАТЕГОРИИ:


Архитектура-(3434)Астрономия-(809)Биология-(7483)Биотехнологии-(1457)Военное дело-(14632)Высокие технологии-(1363)География-(913)Геология-(1438)Государство-(451)Демография-(1065)Дом-(47672)Журналистика и СМИ-(912)Изобретательство-(14524)Иностранные языки-(4268)Информатика-(17799)Искусство-(1338)История-(13644)Компьютеры-(11121)Косметика-(55)Кулинария-(373)Культура-(8427)Лингвистика-(374)Литература-(1642)Маркетинг-(23702)Математика-(16968)Машиностроение-(1700)Медицина-(12668)Менеджмент-(24684)Механика-(15423)Науковедение-(506)Образование-(11852)Охрана труда-(3308)Педагогика-(5571)Полиграфия-(1312)Политика-(7869)Право-(5454)Приборостроение-(1369)Программирование-(2801)Производство-(97182)Промышленность-(8706)Психология-(18388)Религия-(3217)Связь-(10668)Сельское хозяйство-(299)Социология-(6455)Спорт-(42831)Строительство-(4793)Торговля-(5050)Транспорт-(2929)Туризм-(1568)Физика-(3942)Философия-(17015)Финансы-(26596)Химия-(22929)Экология-(12095)Экономика-(9961)Электроника-(8441)Электротехника-(4623)Энергетика-(12629)Юриспруденция-(1492)Ядерная техника-(1748)

Долина Гейзеров 2 страница




– Слышал, Доцент. Был не прав. Судя по твоим данным, мы имеем общий паралич в некоей экзотической форме.

– Вот. Если бы дело касалось меня, я бы сказал: невелика разница между нашими диагнозами. Но Семен выкарабкается. Уверен, это у него защитная реакция на действие какого‑то яда.

– Да уж, – вдруг глубокомысленно изрек Беркут. – Одно можно сказать точно: заскучать нам здесь не дадут.

– Прекратить разговоры, – спокойно и деловито произнес полковник Ковалев. – Приготовить носилки. Через пять минут начинаем движение в обратном направлении. Наша задача – до наступления темноты вернуться в пещеры. Войцек!

– Я.

– Сил хватит плот провести, а после поднять всех?

– Да.

– Я помогу, – добавила Настя.

– Тогда возвращаемся в пещеры верхнего яруса.

 

 

Почему командир отдал приказ возвращаться на Верхний карниз Каньона, в более труднодоступное отсюда место, чем их последний лагерь на нижнем карнизе, никто не переспросил. Привыкли приказы не обсуждать. Да и логика была понятна каждому. Пытаться вновь перейти Каньон с двумя ранеными было бы сумасбродством. Что такое серьезные травмы, каждый знал на личном опыте. Все понимали, что капитану Левченко наверняка потребуется не одна неделя, чтобы залечить сломанные ребра. Сколько времени уйдет на выздоровление у Семена, можно было лишь предполагать.

По прикидкам сезон дождей должен был начаться месяца через полтора. Насколько в это время усложняется жизнь, тоже успели узнать. А значит, следовало позаботиться о запасах продовольствия, которое в Каньоне добыть практически невозможно. А вот на Равнине с этим проблем не было. Там и охота, и рыбалка, и огород, и дрова. Понятно, что за каждым зверем придется побегать. Растительное съедобное тоже необходимо умудриться отыскать, собрать или выкопать. Но все равно – это вам не Каньон! А выбираться на Равнину с Верхнего карниза труда почти не составляет – каких‑то сто метров вверх, и готово, большая часть дня может использоваться для дела, а не для скалолазания.

Ну и наконец Верхний их лагерь лучше приспособлен для жизни почти в любом отношении. От безопасности до санитарных условий.

Наверное, не только Настя, но и все остальные если не подумали обо всем этом, то поняли на уровне подсознания. Опять же инстинктивно каждый сейчас стремился уйти подальше от смертельной опасности в самое надежное из известных им мест. Вопрос в том, сколько других смертельных угроз им встретится на этом пути. И насколько эти угрозы будут существенны – последнее происшествие, каким бы кратковременным оно ни было, вымотало всех здорово.

Тем не менее отряд продвигался хорошим темпом. Да и Долина Гейзеров особых трудностей больше не чинила. Несколько раз взметались вверх сильные фонтаны, но на очень большом отдалении. И почти все с наветренной стороны, так что даже облако пыли до них докатилось лишь однажды, став уже жиденьким.

Ну и пришлось сделать небольшой крюк, чтобы обойти выползший на их дорогу выводок каменных черепашек. Особой опасности они не представляли, были существами почти беззащитными, хрупкими. Пусть и являлись они дальними родственниками камня‑хватуна и прыгающих ядер, их легко было раздавить, если случайно наступишь. Но один защитный механизм у них имелся – испугавшись, они пускали струйки «чихательной пыли». Пыль эта висела в воздухе долго, а попав в нос, заставляла чихать несколько минут кряду. Так что сочли правильным обойти их стороной, не дай бог, испугаются.

По Долине Гейзеров им предстояло пройти километров пятнадцать. Первую половину пути преодолели за час десять. Сделали короткий привал и вновь уложились ровно в один час и десять минут. Усталость компенсировалась тем, что стал виден Желтый кустарник, на опушке которого были оставлены плоты. Все знали, что над кустарником ими будет возможно воспользоваться, для большинства это означало отдых, вот все невольно и прибавили шагу. Даже очень неровный участок скального выхода, отделявший Кустарник от Долины, прошли, не сбавляя темпа.

– Эх‑хе‑хе‑хе‑хе! – вздохнул дядя Сережа. – Так вот и не замечаешь человека, бывает, а как выбыл он временно из строя, оно и становится ясно…

Дядя Сережа не договорил, и так все было понятно. Из двух летунов в строю остался один Войцек. Настя, конечно, способна помочь и намного ускорить его работу, но сама пока добилась лишь того, что поднимает вес в два‑три раза больше своего не очень высоко и не очень надолго. Джон Кагава поначалу тоже сделал немалый шаг вперед, научился парить над землей, но дальше этого не пошел, отчего‑то застрял на этом этапе. У остальных в этом деле прогресса не было.

– Вот и водички свежей некому сделать, – еще раз вздохнул дядя Сережа, убирая ото рта флягу с теплой водой.

– Водичка не проблема, – сказала Алена. – Пейте, пожалуйста.

Все по очереди потянулись к струйке свежей холодной воды, которую сотворила Алена. Правда, струйка пару раз исчезала и ей приходилось ее восстанавливать.

– Спасибо, Алена. Давно научилась? – напившись, спросил Антон Олегович.

– Хорошо получилось только вчера. У Войцека тоже получается, но почему‑то через раз.

– Завидую. Я обучаюсь куда как медленнее вас. Молодцы.

– Алена! – позвал Войцек. – Тут клопы все облепили.

– Сам прогони! – засмеялась Алена.

– Они меня не слушают.

Клопы были размером с кулак и воняли, если к ним прикоснешься, не хуже скунса, приходилось их изгонять уговорами. Но у Войцека «уговаривать» любую живность получалось плохо. В этот раз, видимо, не получилось совсем.

– Иду, – крикнула ему Алена, дождавшись, пока фрау Каролина наполнит флягу.

Алена пошла к Войцеку, который в компании Беркута и Ручья осматривал плоты и выбирал, на котором из них сподручнее будет лететь, тем более что предстояло сделать два рейса.

Настя с Сереной стали готовить место для стоянки тем, кто полетит вторым рейсом. Пусть половине личного состава всего на пару часов придется здесь задержаться, но лучше разогнать всю возможную живность подальше, меньше хлопот будет.

Времени это заняло немного, появилась возможность присесть и вытянуть гудящие от усталости ноги.

Настя вгляделась во все еще занятых делом Алену и Войцека. Войцек все время норовил коснуться Аленки рукой или плечом.

Настя такому заигрыванию грустно ухмыльнулась. Кисконнен, может, больше всех переживает сейчас за Семена, но вот рядом оказалась Аленка, и он непроизвольно свои чувства к ней проявляет.

Он очень сильно изменился за последнее время. Был мальчишка мальчишкой, аккуратненький такой блондин с голубыми глазами и небольшим ярким ртом. А сейчас мальчиком уже и не назовешь. В плечах стал шире, в росте прибавил. И взгляд совсем другой. Взрослый, наверное, взгляд.

Интересно, у нее самой какой взгляд, если со стороны, а не когда в зеркальце смотришься? Глаза просто серые или стальные, как ей иногда отчего‑то хочется?

Алена сняла каску, вытерла лоб и поправила взъерошенные волосы. Тоже изменилась заметно. Но тут больше из‑за того, что все они стали выглядеть намного ухоженнее.

Попав сюда, все быстро превратились в оборванцев. А из‑за постоянного недоедания, недосыпания, огромных, можно сказать, непомерных нервных и физических перегрузок стали выглядеть как мумии. Вот и чуть полненькая когда‑то Алена Сало стала худышкой. Чуть позже пообвыклись, но запавшие глаза с синяками под ними никуда не делись. Всем пришлось обкорнать свои прически, потому что ухаживать за ними не было ни времени, ни возможностей. Только Семен наотрез отказался обрезать свои длиннющие волосищи, даже после того как абраша прогрыз в них немалую плешь. Впрочем, сейчас это уже и незаметно. А сам Семка неожиданно – несмотря на клоунскую прическу – тоже стал выглядеть мужественно и вполне симпатично.

Алена еще раз провела рукой по волосам, слипшимся от пота. Все равно заметно, что они немного вьются и стрижка у нее едва не модельная. Это Юстина для всех постаралась, всех привела в порядок, едва ей в руки попали приличные ножницы.

Помимо ножниц, специальная военная группа спасения доставила сюда много‑много важного и нужного. Одежду армейского образца из очень хитрых «умных» тканей. Обувь. Оружие. Запас продуктов. А главное – сами бойцы, умелые, обученные выживать в любой ситуации офицеры влились в их отряд и взяли на себя больше половины забот.

Так что сейчас все вокруг красивые, опрятно одетые и обутые. Несмотря на серые от налипшей пыли лица. Военные, каждый из которых сам по себе богатырь, в своих боевых «совершенно секретных» доспехах выглядят гигантами. Но странным образом девчонки и мальчишки на их фоне уже не теряются, уже не смотрятся задохликами. Секретный военный доспех шился не проще, чем скафандр для космонавтов, и то, как он подогнан под анатомию конкретного человека, было столь же важно, как его прочность. Так что точно такие же для ребят без их присутствия изготовить не могли. Тем не менее нечто подобное привезли и для них. Но они предпочли латы собственного изготовления, которые придумали и сделали дядя Сережа и Эльза. Тонкие, легкие и сверхпрочные, сверкающие антрацитовым блеском. Облачаться в них было немного утомительно – слишком много отдельных частей, по три только на каждую руку и ногу – зато как приятно посмотреть на рыцарей, с головы до ног закованных в черное. И прочностью самодельные доспехи ничем не уступали армейскому обмундированию.

А уж красотой! Вон рыжеволосая с седой прядью Эльза в кирасе с изящным серебряным рисунком на груди смотрится как амазонка в голливудском блокбастере. Юстина, та вообще в любом наряде хороша. А главное не забывает об этом ни в какой ситуации. Вот и сейчас дергает себя за светлый локон, якобы случайно выбившийся из‑под шлема, и брызгает по сторонам искорками из огромных глазищ над аккуратненьким носиком и кукольным ротиком. Отчего‑то веселые искорки направлены сейчас на Кима, а Джон осыпаем искрами недовольства.

Вот кто почти не изменились, так это Кагава и Ким Нам Иль. Нет, лица у них тоже сделались взрослее, а так и не скажешь, есть ли разница между тем, как они выглядели на Земле и сейчас здесь. Даже подросли они менее заметно, чем остальные.

– Первая группа, к машине. Готовность к взлету – три минуты.

Настя первой из сидящих вскочила на ноги и почти бегом направилась к плоту – сооружению из жердей, связанных веревками из травы со скамьями из более тонких жердочек в три ряда.

За привычными занятиями все почувствовали себя спокойнее, но когда на плот стали крепить носилки с Семкой, у Насти вновь образовался в горле комок. Юстина, усаживаясь с ней рядом, смахнула слезу.

– Все. Взлетайте, – велел отец.

Войцек вместо ставшего привычным бравого ответа «Есть, командир!» лишь кивнул.

Плот поднялся метров на семь, Настя «оттолкнулась» раз, второй, разгоняя его и посылая в нужном направлении. Плот, набирая скорость, поплыл над зарослями кустарника.

Кусты по местным меркам были вполне обычными. Невысокие, с длинными ярко‑зелеными листьями. Края веток усыпаны желтыми, много реже оранжевыми стручками, из‑за чего сверху кустарник кажется сплошь желтым. Едва плот оказывался над кустом, тот разворачивал ветки в его стороны и выстреливал из стручков картечью шипастых семян. Войцек обычно вел плот на такой высоте, чтобы часть шипов впивалась в дно, Алена из них что‑то там горькое, но жутко полезное варила. Но сегодня ему было не до того, он поднялся повыше, но кусты все равно считали нужным обстреливать их, пусть ни один из снарядиков не достигал цели.

В общем‑то заросли не были густыми, а ветки колючими. Но если пройтись по ним пешком, то минут через десять окажешься облепленным «репьями» с головы до ног и рухнешь под их тяжестью.

Настя сидела «в первом ряду», на носу плота и не видела сидевших позади, а тем более оставшихся. Но едва плот набрал нужную скорость, ей захотелось додумать свои мысли, кто как и чем изменился с той минуты, когда вместо обитаемой и в целом ухоженной планеты Ореол Портал выбросил их сюда. В место, едва ли пригодное для людей.

Русаков, которого чаще звали Алексом, а не Сашей, изначально был самым красивым мальчиком. При том жутко застенчивым и молчаливым. Многословным он и сейчас не стал, а вот уверенность в себе обрел. И еще растет вверх, как на дрожжах, скоро Кольцова догонит.

Семен как был нескладным длинным и худым, так таким и остался. Пусть в плечах раздался и уже не такая оглобля, какой был на Земле. Как был болтуном – так им и остается. Но сейчас нередко такие умные разговоры заводит, что только Доцент его и понимает по‑настоящему. Эх, угораздило же его! Ну да прав Доцент, Семен выкарабкается обязательно. Но все равно страшно.

Нет, не будем о грустном.

Что там про Кима с Джоном? Они ни внешне, ни в характерах почти и не изменились. Оба остаются самыми невысокими среди мальчишек, раньше третьим был Войцек, но он давно их обогнал. Оба деликатного телосложения, но очень крепкие и спортивные. Ну и лица у обоих восточного типа, пусть при близком знакомстве становятся видны десятки отличий.

Вот кстати об отличиях. Инеза и Серена обе смуглокожие. Но как по‑разному! Первая просто смугленькая, не очень‑то и красивая испанка. Впрочем, о красоте можно и поспорить. Особенно если заглянуть в большие черные глаза. Да и лицо выразительное, нос с легкой горбиночкой, губы тонкие, но изящно очерченные. И характерец! Чаще молчит, как рыба, но стоит задеть за живое – такими тирадами разражается, мешая испанские, английские и русские слова!

А Серена почти негритянка. Хотя больше индианка, но и негритянская кровь в ней есть. Впрочем, как и шотландская, и бог знает какая еще. Потому и кожа у нее изумительного кофейного оттенка, а лицо, как у восточной красавицы из тысячи и одной ночи. А характер – как в том кино про Штирлица говорили: выдержанный, нордический. И еще, как ни смешно это звучит, но Серена с каждым днем становится все более русской, что ли.

Ох, понять бы еще, по какой причине в голове все эти мысли несвоевременные закрутились? Ну да! Она же о переменах думала в каждом из них и во всех вместе. А самые главные перемены состоят в том, что они невероятно развили свои способности.

Придя в интернат, каждый умел самую малость. Войцек мог поднять свое тело над землей на несколько метров, ну и легкие предметы вроде книги тоже поднимал. Серена создавала между ладонями электрическую дугу. Инеза делала невидимый барьер, через который даже впятером было не проломиться. Ну и прочие игрушки в том же духе. За год кое‑чему научились, но все равно от их навыков здесь толку было чуть да маленько.

Но уже через пару недель почти все овладели такими способностями, о каких и мечтать не смели. Многие даже в фантазиях вообразить не могли, а если кто сказал бы, что они станут вытворять, сочли бы сказками. И почти всякий раз, столкнувшись с очередной смертельной опасностью, многие замечали, что либо их способности возросли скачком, либо у них прорезалось нечто новое.

Так неужели они Каньон не одолеют?

 

 

– Прибыли, – буркнул Войцек, приземлив плот и вновь поднимая его в воздух, едва спрыгнули пассажиры и выгрузили багаж. Настя оттолкнулась прямо от стены, чересчур сильно вышло, плот сильно накренился. А Войцек ей ни слова упрека не сказал, из‑за чего у Насти вновь сделалось тоскливо на душе.

Еще через полтора часа у подножия Западной стены Каньона собрались все. Осталось подняться на высоту около четырехсот метров. Вот только сделать это спокойно им не дали.

Настя с Войцеком принялись поднимать всех на промежуточную площадку. Войцек брал с собой сразу троих, Настя кого‑то одного из ребят с грузом или одного взрослого, но почти налегке. И для Войцека, тем более для нее высота подъема в двадцать метров была предельной, но вдоль пологого склона можно было бы подняться и на самый верх. Вот только склон не был пологим, скорее вертикальным. Но, по счастью, он не был очень ровным, шел уступами в виде очень высоких неровных ступеней, создававших где узенькие, а где и очень широкие карнизы. Отталкиваясь от всех этих неровностей, можно было прыгать хоть вверх, хоть вниз. А там, где ступенька попадалась слишком уж высокая, выручали глубокие расселины. В одном месте приходилось использовать для опоры немалого размера скалу, торчащую из базальтового массива, словно балкон. В двух местах встречались карнизы шириной в десятки метров и протянувшиеся в обе стороны на многие километры. Вот Большой Верхний карниз и был их конечной целью, а Большой Нижний должен был послужить промежуточной станцией.

На эту станцию пересадки уже подняли девять человек, включая Семку, когда снизу второй раз за день раздались автоматные очереди.

Солнце стояло еще довольно высоко, но уже начало клониться на запад, и стена Каньона отбрасывала сейчас густую тень, уже целиком скрывавшую не только ее подножие, но и весь Желтый кустарник, и почти дотянувшуюся до Долины Гейзеров. Поэтому росчерки трассеров были видны, а вот разглядеть, что происходит в месте стоянки, было невозможно – подножие скрывали неровности стены.

Войцек, недолго раздумывая, взмыл в воздух, собираясь кинуться на помощь.

– Замри! – прикрикнул на него майор Кузьмин.

Войцек исполнил приказ буквально, завис в метре над поверхностью и перестал шевелиться.

– Фома! – раздался из рации, включенной на громкую связь, голос Беркута. – Подверглись нападению прозрачников. Отбились. Но пусть ребята при спуске будут осторожны.

– Понял тебя, Беркут. Ребята спускаются, встречайте, – ответил Кузьмин и повернулся к Войцеку. – Слышал, горячий финский парень?

– Так точно. Пошли, Настя?

– Пошли.

Они проделали бо́льшую часть пути вниз, когда вновь раздались выстрелы. На этот раз сверху и снизу одновременно. Войцек, заряженный на спуск, ускорился, но Настя его остановила.

– Что‑то не так! Совсем не так! – сказала она, еще сама не умея объяснить возникшее у нее чувство неправильности происходящего.

– Да что не так? Наших атакуют!

– Кто?

– Ну пусть будут прозрачники. Беркут же сказал…

– Ой, какая же я дура! Во‑первых, никто не стал бы бить очередями по прозрачникам. Алена их просто бы прогнала. В крайнем случае хватило бы одного выстрела. Но главное, Беркут ничего не говорил.

– Как? Мы же слышали!

– Скалы здесь создают помехи, сквозь треск едва слова разберешь. А тут все четко и внятно. Зато я Алену не слышала. Она обязательно бы сообщила о любом нападении. Или Инезу бы попросила. Или Алекса. Я и сейчас ни до кого не могу докричаться.

Войцек не был тугодумом, хотя порой им казался. Сказанного ему вполне достало, чтобы сообразить, в чем дело.

– Теневики? – спросил он.

– Или огневики, – ответила Настя. – Лишь бы не Блуждающие.

Войцек кивнул, соглашаясь, что теневики с огневиками много лучше Блуждающих.

– Ты вниз. Докричись прежде всего до Аленки. Если нужно – стукни. Ну ты знаешь. Я лечу со всех ног наверх, чтобы там никто ничего не успел натворить.

Настя действительно устремилась вверх со всей возможной скоростью, но через минуту успокоилась. Тут быстрота мало что решает, тут главное спокойно во всем разобраться, понять, кто играет главного. И наверное, не стоит прямиком к месту стоянки выходить, влезешь в тень с разгона – сама запутаешься, что и как.

За Войцека она не беспокоилась. В таких ситуациях, когда нужно действовать спокойно и рассудительно да время тебя не поджимает – никого лучше Войцека Кисконнена не придумаешь. Вот и самой нужно быть спокойной и рассудительной. Начнем с того, что надо будет принять при подходе левее, подняться повыше и внимательно осмотреться.

Осуществить такой простой план удалось без труда. Настя зависла чуть сзади метрах в шести над землей, всмотрелась, но того, что искала, не увидела. Поднялась еще выше, сосредоточилась. Вот кто бы год назад сказал, что всматриваться в происходящее можно несколькими способами, причем некоторыми одновременно. Ну обычным образом смотреть умеет каждый. Что касается остального… Еще на Земле Настя немного умела видеть образы, возникающие при проявлении людьми экстрасенсорных способностей. Здесь, в этом мире, пришло умение видеть… ну скажем так, суть вещей, их глубинное устройство. Или попросту заглядывать внутрь всего. Глубоко под землю, к примеру. Плюс к этому появилось еще и умение видеть чужими глазами. А совсем недавно ко всему этому ассортименту прибавилось казавшееся на фоне всего другого очень даже легким и понятным умение видеть в темноте. Но это только со стороны кажется легким и понятным. На деле приходится настраивать свое зрение, а точнее, свою способность видеть особым образом, и проделывать это посложнее, чем смотреть сквозь камень на многие метры. Сейчас же ей требовалось совместить сразу три зрения: простое, глубинное и ночное. А голова по‑прежнему болела после встречи с тем монстром. Тем удивительнее было, что получилось у нее быстро. Хотя чему тут удивляться, если именно после самых сильных ментальных ударов почти у каждого вдруг обострялись любые способности.

Отряд занимал круговую оборону. Хотя, судя по всему, атаку они отражали лишь со стороны Каньона. Именно туда стреляли из укрытия между массивными камнями старший лейтенант Лисицын и лейтенант Пехов, или, другими словами, Лис и Барсук. Туда смотрел в бинокль Фома, он же майор Кузьмин. Рядом с ними устроился Джон Кагава. Тыл прикрывали Юстина и Ким. Семка лежал рядом с ними на носилках.

Вся эта позиция была протяженностью метров в десять глубиной и в два раза меньше по фронту. И всю ее целиком, даже с заметным запасом укрывала призрачная тень. Тень временами начинала ерзать, сдвигаться туда‑сюда, чуть изменяла свои очертания. Но вскоре замирала и ненадолго делалась почти осязаемой, возможно, даже видимой невооруженным глазом. Если, конечно, заранее знать, куда смотреть и что настраиваться увидеть.

Настя опустилась с небес на землю, точнее, на камни и стала очень медленно входить в теневика. И все равно контраст получился разительным. Входила из тени стены Каньона в чуть более плотную тень, созданную этим странным существом, а вышла на яркое солнце. Вне теневика за срезом карниза было видно пустое пространство, сейчас там мельтешили сотни крылатых тварей. Особей в двести стая, кричавшая так, что, несмотря на немалое расстояние, из‑за доносившегося гвалта приходилось кричать.

– Лис! – орал Фома. – Снизу справа заходят три особи. Джон, по моей команде скидываешь барьер, Лис короткой очередью по ближней цели.

– Есть!

– Есть, товарищ майор.

– В войнушку решили поиграть, – буркнула Настя, но вмешиваться, да и вообще обозначать свое присутствие здесь спешить не стала. Поспешишь… затянут в свои игры, сама все забудешь. Главное выяснить, кто сейчас за главного. Майор? Вроде бы нет.

Тут из‑под карниза вынырнула крылатая тварь. Впрочем, называть ее тварью не очень хотелось, настолько она была красива. Ярко‑голубые крылья и светло‑синее брюхо, по спине и верхней поверхности крыльев багровые потеки по фиолетовому фону. Крылья напоминали формой кленовые листья. Морда вытянутая, голова на длинной шее украшена изящно изогнутыми рожками, за которыми вдоль шеи и хребта тянутся два ряда шипов, мельчающих к кончику длинного‑предлинного хвоста. И глазищи! Голубые‑голубые! С длинными роскошными ресницами.

Ах, да! Важная характеристика: метров двадцати длиной и почти такого же размаха крыльев.

Дракон, подобно боевому вертолету, поднялся и завис. Пасть раскрылась, из глотки вырвался поток чистого желтого пламени, без капли дыма. Огонь расплескался по щиту, дракон, усилив взмахи крыльев и резко взмахнув хвостом, стал закладывать вираж, освобождая самое удобное для атаки место другому. И приоткрывая собственное брюхо и бок, словно специально подставляясь под пули.

– Щит долой! Огонь!

Лис ударил короткой очередью, все три пули попали в цель. Дракон дернулся, но, сумев удержаться в воздухе, стал резво удаляться и набирать высоту. И все же вдруг задымил и точно как подбитый самолет с противным воем понесся к земле, оставляя за собой шлейф черного густого дыма. Но упасть он не успел, на полпути к поверхности в нем что‑то взорвалось, он развалился на четыре части и почти перестал дымить.

– Минус шесть, – сказал Фома. – Седьмой на подходе.

Пришлось тряхнуть головой, потому что Настя так увлеклась рассматриванием дракона и отражением его атаки, что сама уже поверила в его существование. Ну и успела забыть, зачем она здесь. Итак, кто главный, через кого идет морок, кто подпитывает образы своей фантазией? Чьи мысли тут превращаются в подобие реальности?

Фома и Лис с Барсуком отпадают. Они опытные бойцы‑разведчики, офицеры. Наверное, видели, как падают настоящие сбитые самолеты или вертолеты. Если не видели лично, прекрасно себе представляли. А тут очень уж по‑киношному, был дракон и вдруг превратился в сбитый мессершмитт. Не могли они такого представлять.

Кагава занят защитой. Да и дракон… ну не японский!

Юстина или Ким? Ладно, из двух выбрать несложно, пора «кричать».

– Юстыся! – позвала Настя «негромко», но настойчиво. – Юстя!

– Что? – вскинулась Юстина. – А, это ты. Видишь, что у нас тут творится.

– Юстина, что же ты теневика не почувствовала? – упрекнула Настя и тут же поняла, что не права. – Извини, вижу, что почувствовала.

– Да ничего. Просто я ни прогнать его не могу, ни «докричаться» до Семки.

– Так вот кто тут за главного!.. – дошло до Насти. – Могла бы сразу сообразить.

– Я думаю, что он бредит, – всхлипнула Юстина. – И что делать, ума не приложу.

Вновь прозвучали выстрелы. Настя глянула в растерянности в ту сторону, где шел бой с драконами. Автоматная очередь нашла свою цель, дракон, как и предыдущий, стал отворачивать в сторону.

– Бисово отродье, на солнце уходит. Хитер! – выкрикнул запальчиво майор Кузьмин.

Но солнце и дракон внезапно скрылись за пеленой густого снега. Не было ни тучки, ни облачка, и на тебе, снег повалил, начисто заслонив собой все вокруг! Но через несколько мгновений снежинки так же внезапно превратились в тысячи ярко светящихся разноцветных бабочек, бабочки вскоре сбились в небольшую тучку, тучка выгнулась дугой, в двух шагах за краем Карниза засияла радуга.

– Бредить‑то он бредит, а замашки и шуточки какими были, такими и остались, – усмехнулась Настя и от безысходности обратилась к Семену: – Кольцов, хватит придуриваться!

Исчезли и драконы, и радуга, стало сумеречно.

– Пшел вон! – тут же закричала теневику Юстина. Вслух закричала, хотя смысла в этом не было. Или был? Настя почувствовала, как теневик испуганно стал отползать в сторону, стек с карниза и отправился… к себе в нору, наверное.

Лис громко чертыхнулся, переход в реальность получился для всех болезненным.

– Настя! Настя! – почти тут же услышала она Аленку.

– Слушаю.

– У нас все в порядке.

– Здесь тоже уже все хорошо.

– Отец велел передать, что сегодня ночь проведем на Нижнем карнизе. Пусть все, кто уже там, начинают готовить лагерь к ночевке.

Настя захотела возразить, что безопаснее все‑таки подняться наверх, но поняла, что у нее сил едва хватает держаться на ногах, а нужно еще поднять сюда вторую половину личного состава.

 

 

Пещер на разведанной части Нижнего карниза, а это около пятисот километров, было обнаружено аж семьсот. Если быть очень дотошным, то их число колебалось, по разным подсчетам, от шестисот семидесяти шести до семисот восьми. По тридцати двум были расхождения во мнениях – считать их полноценными пещерами или просто большими углублениями в скалах.

Служившая им временным или промежуточным лагерем не была ни самой большой, ни самой удобной. Она была самой безопасной. Длинный коридор, по которому можно было большую часть пути проделать, не слишком нагибаясь, сразу от входа начинал круто загибаться вправо и через семьдесят шагов выводил в относительно просторный грот. В нем имелись несколько углублений, где они оборудовали себе спальные места.

Плюс к этому имелся второй вход в виде узкого лаза. По нему при большом желании даже самые здоровые, вроде того же Беркута или Антона Олеговича, могли проползти в полном обмундировании и с оружием. К тому же он выходил наружу выше основного входа, что создавало вентиляцию и давало возможность пользоваться обычным огнем. Оставшегося здесь запаса дров хватило бы на пару‑тройку недель. Поэтому огонь в очаге горел жарко. Нужды в этом не было никакой, но от яркого горячего живого огня, заставлявшего тени суетливо бегать по стенам, становилось уютнее и теплее не только в буквальном смысле.

Несколько выемок в углу были заполнены водой. Это Семка сегодня с утра постарался, не забыл пополнить запасы. Наверное, чувствовал, что они вернутся сюда. Вернутся уже в четвертый раз. Вновь не сумев проделать и трети пути к противоположной стене Каньона.

Еще одно углубление в самом дальнем конце грота оборудовали под туалет, соорудив там стульчаки и отгородив пространство стенкой из бамбуковых стеблей. Алена сумела посадить там какие‑то особые водоросли, так что запахов почти не ощущалось.

Вернулись они сюда смертельно уставшими, но привычный быт наладили в считаные минуты. А через четверть часа из котелков над очагом уже разносились запахи съестного, заставлявшие невольно подтягиваться к ним поближе. Даже Левченко приковылял, уселся на скамью, морщась от боли.




Поделиться с друзьями:


Дата добавления: 2014-11-26; Просмотров: 384; Нарушение авторских прав?; Мы поможем в написании вашей работы!


Нам важно ваше мнение! Был ли полезен опубликованный материал? Да | Нет



studopedia.su - Студопедия (2013 - 2024) год. Все материалы представленные на сайте исключительно с целью ознакомления читателями и не преследуют коммерческих целей или нарушение авторских прав! Последнее добавление




Генерация страницы за: 0.079 сек.