Особенности государственного управления в советском лагере во время гражданской войны 1918 - 1920 гг. 1 страница

Существовала ли демократическая альтернатива большевистской диктатуре в России в годы революции и гражданской войны? Этот вопрос является одним из ключевых для понимания причин, хода и исхода событий 1917–1920 гг. Временное правительство в 1917 г. в городских думах и земствах видело основу демократического государственного строя. Органы местного самоуправления считались одной из альтернатив Советской власти. Такой взгляд поддерживался многими политическими и общественными деятелями. Но большевики, придя к власти, быстро положили конец подобным настроениям, и в 1918 г. ликвидировали органы городского и земского самоуправления, передав Советам их хозяйственный аппарат. В ходе гражданской войны только в антибольшевистском лагере удалось восстановить городские и земские учреждения, продолжить их деятельность.

В восточных регионах России органы местного самоуправления стали самостоятельной силой, принимали активное участие в политической и хозяйственной жизни. Восток России являлся не только самой большой территорией, вышедшей из под контроля Советской власти. Если учесть, что последний оплот «белых» в Приморье был ликвидирован в октябре 1922 г., становится очевидно, что именно здесь был накоплен самый продолжительный опыт строительства несоветской государственности в период гражданской войны. На протяжении от нескольких месяцев до четырех лет на востоке России действовали различные политические режимы. Поэтому анализ результатов деятельности органов местного самоуправления, характера их взаимодействия с органами государственной власти и населением на востоке России и прежде всего в Сибири, ставшей «эпицентром» сил восточной контрреволюции, имеет принципиальное значение для выработки общей концепции гражданской войны.

В 1920–1980-е годы деятельность городских самоуправлений и земств изучалась почти исключительно в связи с утверждением Советской власти. Причем исследователей интересовал лишь вопрос о вытеснении этих контрреволюционных форм управления Советами. Несколько публикаций и диссертация Т.В. Мальцевой о деятельности земств в Сибири в антибольшевистский период являются исключением из этого правила [1]. В них рассмотрено взаимодействие земских органов Западной Сибири с Временным Сибирским и Российским правительствами.

В 1990-х и 2000-е годы произошла смена исследовательских приоритетов в сторону изучения антибольшевистского лагеря. Восстановление принципов самоуправления для местного уровня власти придало актуальность тематике, посвященной взаимодействию муниципальных органов и государственного аппарата. Именно поэтому изучение деятельности органов самоуправления в годы гражданской войны заметно активизировалось. За последние двадцать лет на эту тему защищены несколько диссертаций и написан ряд монографий. Причем большинство из них выполнены в территориальных рамках одного или нескольких регионов, входивших в восточный лагерь контрреволюции.

В современной историографии приоритетным стало изучение земского и городского самоуправления в период революции и гражданской войны, а не Советов. В то же время преимущественное внимание уделяется изучению земств. Деятельность городского самоуправления отражена в основном в публикациях краеведческого характера. Для характеристики общего состояния историографии показательна расстановка акцентов в коллективной монографии, посвященной истории общественного самоуправления в Сибири. Формирование земских органов и их деятельность во время революций 1917 г. и гражданской войны в ней описаны в специальном параграфе, тогда как проблемы городского самоуправления затрагиваются фрагментарно и вне всякой связи с земствами.

На протяжении последних полутора десятилетий большинство авторов подчеркивали ценность дореволюционного опыта развития органов самоуправления как примера успешного развития института общественной самоорганизации. В отечественной историографии не подвергается сомнению демократичность институтов земского и городского самоуправления. В данном случае самооценки участников событий безоговорочно принимаются исследователями и становятся частью постсоветского историографического дискурса. При этом исследователи солидарны в том, что демократически созданные органы самоуправления в условиях гражданской войны оказались отторгнуты населением и не нужны государственной власти.

* * *

В ходе гражданской войны из-под контроля Советской власти вышли огромные территории от Волги до Дальнего Востока, разнородные по составу населения, уровню экономического развития, имевшие разную историю. Здесь на тех же основаниях, что и в других уголках Российской империи, органы городского самоуправления функционировали с конца XVIII века. Как и везде, они подверглись преобразованиям в 1870-е годы. Горожане имели опыт организации и проведения выборов, а думы и управы — длительную традицию ведения городского хозяйства. В соответствии с Городовым положением 1870 г. избирательными правами наделялась небольшая часть городского населения, составлявшая всего 7–10 %, а Городовое положение 1892 г. оставило в числе избирателей примерно один процент горожан. В конце XIX — начале XX в. серьезную проблему составляла пассивность избирателей, участие которых в выборах городских органов редко превышало четверть, а часто опускалось до одной десятой от всех имеющих право голоса. К началу Первой мировой войны обозначились серьезные противоречия в положении городского самоуправления. Запросы общества на улучшение городского хозяйства и более сложную организацию культурной жизни росли, а финансовые возможности городов оставались крайне слабыми.

Земства в России были введены на основании Положения 1864 г. и учреждены первоначально только в 34 губерниях европейской части России. В Поволжье они начали действовать в конце 1860-х годов, в Пермской губернии — в 1870-м, в Уфимской — 1875 г., в Оренбургской — в 1913 г. Здесь стала складываться система земской медицины, школьного дела, дорожного строительства и статистики, что способствовало повышению уровня жизни деревни. Вопрос о введении земства в Сибири с конца XIX в. обсуждался органами высшей власти и в кругах сибирской интеллигенции либерально-демократического и социалистического толка. Широкие слои населения оставались равнодушными к вопросу о земстве. Весь опыт самоуправления в крестьянской среде ограничивался сельской общиной.

Особым статусом обладали органы местного самоуправления в казачьих областях. Местное хозяйственное управление в них основывалось на выборном начале, но было тесно связано с их военно-служебной функцией. Поселковое управление носило промежуточный характер между самоуправлением и нижним звеном администрации [4]. В Сибири находилось два казачьих войска: Сибирское и Забайкальское. Еще два малочисленных войска — Амурское и Уссурийское — находились на Дальнем Востоке. В начале XX века назрела необходимость ввести на территории казачьих войск полноценное местное самоуправление, но с учетом специфики военной службы и бытового уклада казачества.

Февральская революция принесла кардинальные перемены в положение органов местного самоуправления. 15 апреля 1917 г. Временное правительство ввело принцип всеобщих выборов для формирования городского общественного управления. На основании нового закона предстояло произвести перевыборы городских дум по пропорциональной системе. Двадцатилетний возрастной ценз, снятие почти всех ограничений по признаку оседлости и допущение к участию в выборах военнослужащих, несущих гарнизонную службу в городах, привело к расширению числа избирателей. Более того, оно допускало к голосованию массу пришлого населения[5].

21 мая 1917 г. Временное правительство приняло постановление об учреждении волостных земств. 9 июня 1917 г. оно ввело всеобщее избирательное право для формирования земств всех уровней и отменило право государственной администрации контролировать земства. Тогда же правительство разрешило создавать объединения земских и городских органов. 17 июня 1917 г. Временное правительство приняло Временное положение о земских учреждениях Архангельской губернии и в губерниях и областях Сибири [6]. 19 сентября 1917 г. Временное правительство приняло положение о губернских и уездных комиссарах. Оно предполагало сохранение государственной администрации на местах только на переходный период. Вся полнота местной власти должна была перейти к органам местного самоуправления после завершения их реорганизации.

Однако до проведения всеобщих выборов Советы рабочих и солдатских депутатов, а также наделенные Временным правительством государственными функциями комитеты общественной безопасности (КОБы) стали явочным порядком менять состав распорядительных и представительных органов местного самоуправления. Входя в противоречие с нормативными предписаниями, эти действия приветствовались общественностью, считавшей их способом «демократизации» земских и городских органов, и не встретили противодействия со стороны государственной власти. Выборы проходили с многочисленными нарушениями, подчас имевшими решающее значение для исхода голосования [7]. Городские думы получали почти полностью обновленный состав гласных с преобладанием представителей социалистических партий. В Сибири перевыборы в городские думы происходили летом — осенью 1917 г. Заметно полевевший обновленный корпус городских гласных наряду с эсерами и меньшевиками оказался широко представлен и большевиками. Среди гласных областных и губернских центров их было примерно треть, а в Красноярской городской думе они имели даже 49 % мандатов [8].

Создание земских органов в Сибири совпало с их реорганизацией по всей стране. Выборы в волостные земские управы проводились в большинстве волостей в сентябре — октябре 1917 г. Избирательная кампания осложнялась самочинным образованием новых волостей по инициативе населения. За время от определения количества гласных для каждой волости до проведения самих выборов число волостей в уездах, губерниях и областях успевало измениться. В этом отношении ситуация в Сибири во многом повторяла общероссийскую. В Иркутской губернии и в Забайкальской области было организовано бурятское аймачное земство, не предусмотренное официальным административным делением. Административные перемены, не контролируемые ответственными за проведение выборов органами, не позволили соблюсти правильное представительство. Важно и другое обстоятельство — на должности председателей и секретарей волостных земских управ очень часто избирали бывших до революции волостных старшин и писарей, т. е. как раз представителей дореволюционной волостной администрации. Следовательно, если состав руководящих служащих и корпуса гласных уездных и губернских земств и городских самоуправлений претерпел радикальное обновление, то волостные земские структуры сохранили преемственность с дореволюционной сельской администрацией.

Но были и существенные отличия. Если в центре России после Февральской революции губернские земства получили функции бывшего губернского управления, и фактически на них оказалась возложена местная государственная власть, то в Сибири из-за отсутствия земств с ликвидацией старой администрации наступил «вакуум власти», который не могли в полной мере заполнить КОБы и комиссары Временного правительства. В Томской губернии эту проблему попытался решить губернский КОБ, по инициативе которого провели всеобщие выборы в городские, уездные и губернское народные собрания, наделенные полномочиями земств и избравшие постоянно действовавшие исполкомы народных собраний разных уровней. Но Временное правительство летом 1917 г. предписало преобразовать их во временные земские управы и поручило им организовать выборы в постоянно действующие земства [9].

В европейской части России губернские и областные земства выступили организаторами волостного этажа самоуправления. В Сибири земство стало создаваться снизу, с волостного уровня. Выборы в уездные земские собрания происходили здесь после организации и начала работы волостных земств. Они пришлись на ноябрь 1917—январь 1918 года[10]. Их проведение по пропорциональной системе обусловило значительно большее присутствие партийных функционеров, а земские собрания стали местом партийно-политических дискуссий.

Сами выборы, призванные олицетворять торжество демократической идеи, подчас демонстрировали всплеск архаизма крестьянского сознания. В Голопуповской волости Ишимского уезда Тобольской губернии сельские жители почти поголовно отказались участвовать в выборах, усмотрев на избирательных бюллетенях печать антихриста. В разных частях Сибири распространился слух, что выборы — это только повод для переписи населения с целью последующей мобилизации или обложения новыми налогами [11]. Отвергнув тайные выборы, сельские жители во многих местах проводили их традиционным для деревни способом выдвижения уполномоченных на сельском сходе. Пропорциональная система избрания в уездное земство была для крестьян совершенно непонятна. Поэтому они широко прибегали к голосованию «всем миром» за один список.

Процесс создания земств в Сибири растянулся на многие месяцы и в конце 1917 — начале 1918 г. был прерван установлением Советской власти. В Мариинском уезде функционировали только 10 сформированных на основе закона волостных земских управ. В 35 волостях уезда избранные гласные либо так и не собрались, либо действовали суррогатные органы, сформированные на сельских сходах или волостных съездах [13]. Подобная же ситуация сложилась в большинстве уездов. Земские управы функционировали примерно в половине волостей сибирских губерний, но при этом в их избрании участвовало в среднем около 35 % избирателей. Но главная проблема заключалась в том, что выборные волостные органы так и не приобрели авторитет среди крестьянства. Недаром Тобольский губернский комиссар В.Н. Пигнатти, оценивая итоги работы волостных земств, писал в декабре 1918 г.: «Если бы издать указ о восстановлении старшин, то волостное земство, несомненно, само бы умерло».

Стремясь не допустить преобладания Советов, комиссии по проведению выборов в земства, не дожидаясь окончания избирательной кампании, поспешили созвать уездные и губернские земские собрания, которые часто приступали к работе в составе гласных, едва превышавших половину от общего списка. Сформированные ими исполнительные органы не могли считаться законными. Факты нарушений электоральных норм и иных процедур детально описаны в советской и постсоветской историографии.

Едва организовавшись и приступив к работе, органы земского и городского самоуправления подверглись гонениям со стороны Советской власти. На протяжении первых месяцев 1918 г. весь аппарат городских и земских управ передавался соответствующим подразделениям исполнительных комитетов Советов, а представительные учреждения — думы — распускались под разными предлогами.

На Дальнем Востоке Советы оказались слабы, а земства и городские думы участвовали в создании коалиционных региональных органов. В Хабаровске 11 декабря 1917 г. возникло Временное бюро земств и городов Дальнего Востока, которое представляло лишь две областных организации: Приморскую и Амурскую, — но пыталось выступать от всего населения Дальнего Востока и противостоять установлению Советской власти[16]. Правда, руководство дальневосточных земств вошло в коалицию с Краевым комитетом Советов и до марта 1918 г. безуспешно пыталось сотрудничать с ним.

В Забайкалье 12 января 1918 г. II съезд сельского населения, Областной съезд городских дум и уездных КОБов при участии представителей Советов рабочих и крестьянских депутатов образовали Временный забайкальский народный совет и его исполнительный орган — Комиссариат народного совета [17]. Это был первый факт, когда органы самоуправлений создавали временный региональный орган власти государственного типа, который, правда, действовал не более месяца. Характерно, что если городские самоуправления участвовали в создании регионального «правительства», представляя городское население, то земства, признавшие власть Временного забайкальского народного совета, не получили возможности говорить от имени деревни. Попытка создать аналогичный орган в Амурской области — Народный совет, представлявший собою коалицию земств, городских самоуправлений, областного крестьянского совета и войскового правления Амурского казачьего войска с участием членов от Советов рабочих депутатов, привела к вооруженному столкновению в марте 1918 г. и образованию на китайской территории Бюро самоуправлений Амурской области [18].

В конце мая — июне 1918 г. на востоке России произошло выступление Чехословацкого корпуса, поддержанное местными офицерскими и эсеровскими подпольными организациями. Оно привело к тому, что территории от Поволжья и Прикамья до Дальнего Востока вышли из-под контроля Советской власти. На них возникли различные антибольшевистские органы власти. В Сибири это были Западно-Сибирский комиссариат (26 мая — 30 июня 1918 г.) и Временное Сибирское правительство (30 июня—3 ноября 1918 г.). В Поволжье появился Комитет членов Учредительного собрания (Комуч), высказавший претензию на общероссийский характер, в Екатеринбурге — Уральское областное правительство. В сентябре 1918 г. на совещании представителей различных правительств и политических группировок в Уфе было образовано Временное Всероссийское правительство (Директория), находившееся у власти непродолжительное время. После государственного переворота 18 ноября 1918 г. было образовано Российское правительство адмирала А.В. Колчака, просуществовавшее до 5 января 1920 г.

Одной из важнейших задач новых органов власти стало восстановление распущенных Советами городских и земских дум и управ. В Сибири в большинстве губернских и уездных центров городские и земские управы возобновили деятельность в течение одного — двух дней после антибольшевистского переворота. Сложность борьбы за власть иногда приводила к тому, что органы местного самоуправления временно оказывались единственной властью на освобожденных территориях. Так, например, в Тобольске городская и уездная земская управы совместно сформировали Военно-революционный штаб, с 11 до 19 июня 1918 г. осуществлявший всю полноту власти в уезде [19].

Восстановление исполнительных структур органов самоуправления, прежде всего городских, оказалась задачей, решаемой относительно быстро. Сложнее было возобновить работу городских дум и особенно уездных и губернских земских собраний. Редко удавалось за два дня, как в Кузнецке, собрать городскую думу и произвести перевыборы управы [20]. Обычно для этого требовалось больше времени. В первую очередь это было связано с трудностью созыва многочисленных коллегиальных органов, прервавших работу на несколько месяцев. Многие гласные при Советской власти подвергались арестам и скрывались от преследований. Кроме того, необходимо было решить вопрос с фракциями большевиков и левых эсеров. Без их участия подчас не удавалось образовать кворум. 27 июня 1918 г. Западно-Сибирский комиссариат признал недопустимым пребывание в составе органов самоуправления представителей политических партий, продолжавших вооруженную борьбу против нового режима. Чтобы не лишать городские думы и земские собрания кворума, законодатели признали правомерным пополнить состав представительных органов самоуправлений, распределив освободившиеся места между кандидатами из других списков.

На протяжении лета 1918 г. на территории от Поволжья до Приморья большая часть функционировавших до установления Советской власти органов местного самоуправления возобновила свою деятельность. Во многих регионах уже в июле — августе 1918 г. удалось провести уездные и губернские земские собрания. Ввиду отсутствия достаточного количества гласных их пришлось считать чрезвычайными. В Алтайской губернии, судя по докладам с мест, прозвучавшим на чрезвычайном губернском земском собрании 7 июля 1918 г., за две — три недели, прошедшие после свержения Советской власти, работа всех уездных земских управ была восстановлена, и они приступили к «возрождению» волостных земств. Правда, это происходило постепенно, так что и в феврале 1919 г. вопрос о приведении всех волостных органов власти в соответствие с действующими нормами оставался актуальным — в деревне по-прежнему органы сельской власти избирались совершенно разными способами.

В декларации к населению от 1 июня 1918 г. Западно-Сибирский комиссариат главной задачей местных уполномоченных назвал восстановление органов самоуправления, которые и должны стать представителями высшей государственной власти на местах. По мере восстановления земств и городских управ уполномоченные должны были передавать им дела [24]. Временное Сибирское правительство официально тоже не опровергало такого характера взаимоотношений губернских и уездных комиссаров и органов самоуправления. Это способствовало формированию у руководства городских и земских органов представления о себе как о решающей силе на местах, единственной, на которую высшие органы власти могут и должны опираться и к нуждам которой обязаны прислушиваться. Однако в Сибири политические амбиции руководства городских и земских органов сдерживались тем обстоятельством, что Временное Сибирское правительство созвало высший региональный орган представительной власти — Сибирскую областную думу.

Затянувшаяся вооруженная борьба и противоборство различных политических сил за доминирование на Дальнем Востоке привели к тому, что органы самоуправления участвовали в формировании структур регионального государственного управления. В Приморье для этого сложились наиболее благоприятные условия. Владивосток являлся крупнейшим портом России на Тихом океане, восточными воротами страны. Его значение выросло в годы Первой мировой войны, а революционные события и экономический кризис ослабили связи с другими регионами России. Это создало благоприятные условия для роста сепаратистских настроений, выразителями которых стало Приморское областное земство. Летом 1918 г. во Владивосток прибыла группа членов Временного Сибирского правительства, провозгласившая себя Временным правительством автономной Сибири. На Приморскую областную земскую управу оно возложило функции правительственного аппарата управления. С 31 июня до 21 сентября 1918 г. управа фактически действовала как региональный орган исполнительной власти, самостоятельно принимая и пытаясь проводить в жизнь решения по важнейшим вопросам, касавшимся экономической и социальной жизни Приморья.

С 18 сентября по 10 ноября 1918 г. в Благовещенске действовало Правительство Амурской области. Приняв решение о самоликвидации, оно вручило на переходный период функции государственного управления Амурской областной земской управе. Но назначенный комиссаром Амурской области И.Л. Прищепенко приступил к исполнению своих обязанностей только 20 декабря. Более месяца областная земская управа осуществляла государственное управление на территории Амурской области.

Земства использовались лидерами национального движения в качестве организационной базы для воплощения идей национальной автономии. Уже упоминавшееся бурятское национальное движение сумело организовать национальное земство, которое функционировало параллельно с крестьянскими земскими организациями. В ноябре 1918 г. Бурятский национальный комитет был преобразован в Народную думу бурят Восточной Сибири. Национальные органы самоуправления остались не признанными Российским правительством официально, но местные власти вынуждены были с ними считаться, т. е. признали de facto, считая включенными в структуру земских организаций Забайкальской области. Забайкальское областное и уездные земства активно взаимодействовали с аймачными и хошунными управами. Правда, атаман Г.М. Семенов в конце 1919 г. распустил местные бурятские земства, выступившие против объявленной им мобилизации бурятского населения и массового перевода бурят в казачье сословие.

Временному Сибирскому, а затем Российскому правительству пришлось решать проблемы национального движения на сопредельных с Сибирью территориях. На Южном Урале непризнанным Башкирским правительством было создано 13 башкирских кантонов и начато формирование в них особых национальных органов самоуправления. Местные земства вступили в конфронтацию с кантональной администрацией, справедливо полагая, что они вторгались в сферу их компетенции. В январе 1919 г. была ликвидирована Алашская городская управа — особый орган городского самоуправления, созданный казахским населением города.

Несколько иной выход удалось найти для алтайского национального движения. Здесь 6 июня 1917 г. съезд инородческих волостей Бийского и Кузнецкого уездов учредил Алтайскую горную думу. При Советской власти, 6–12 марта 1918 г., прошел учредительный Горно-Алтайский краевой съезд, который высказался за отделение от Бийского уезда. На съезде произошли перевыборы и переименование Алтайской горной думы в Каракорум-Алтайскую окружную управу. Не получив официального разрешения властей, управа организовала Горно-Алтайский уезд явочным порядком, став органом его национально-территориального самоуправления. Российское правительство адмирала А.В. Колчака нашло способ интегрировать самочинно возникшую автономию в единую структуру земских органов Алтайской губернии, образовав 30 декабря 1918 г. новый Каракорумский уезд.

Единообразную структуру органов самоуправления нарушали не только национальные, но и сословные противоречия. Примером может служить кардинальная смена отношения казачества к земству. С учреждением земства осенью 1917 г. в Забайкальской области казачество решило слиться с крестьянством в общеземскую организацию. Год спустя, уже после падения Советской власти, станичные сходы стали высказывать недовольство работой земств, втянутых в партийную борьбу, но не способных не только развивать, но даже поддерживать местное хозяйство. 3-й войсковой круг Забайкальского казачьего войска 27 мая 1919 г. высказался против введения земства на казачьих территориях, постановил к сентябрю 1919 г. завершить все взаиморасчеты с Забайкальской областной земской управой и восстановить обособленное войсковое самоуправление. Одной из причин такого решения стало введение особого бурятского земства, в качестве другой называлась бесхозяйственность Забайкальского областного земства, его стремление эксплуатировать богатые казачьи земли и за их счет обустроить крестьянские селения.

Конфликты возникали и при распределении земель и податного населения между земскими и казачьими местными органами на юге Енисейской губернии, где крестьяне массово переходили в казачье сословие, чтобы уйти от уплаты земских налогов. Меньше противоречий возникало там, где еще в 1917 г. войсковые казачьи управы отказались создавать общую с крестьянством земскую администрацию, сохранив обособленнее сословные органы местного самоуправления — Сибирское, Амурское и Уссурийское казачьи войска. Правда, и здесь не удалось избежать хоть и локальных, но острых конфликтов. Ярким примером может служить борьба между казачьим и крестьянско-разночинским населением Атаманского хутора по вопросу о типе самоуправления.

Межсословные и межнациональные противоречия порождали конфликты по поводу статуса органов земского самоуправления и территории распространения власти каждого из них. Особенно остро это проявлялось в местах чересполосного проживания русских и бурят, хакасов, алтайцев, киргизов (казахов). Не желая объединяться в общую земскую организацию, они претендовали на полный контроль на территориях совместного проживания представителей разных этносов.

Возникшие на востоке России политические режимы в 1918–1919 гг. стремились установить единообразную систему органов местного самоуправления, сочетавших законность формирования и стабильность. Для достижения этой цели Комуч предписал завершить строительство земского аппарата в соответствии с законами Временного правительства, предписав советским учреждениям сдать дела земствам прежнего созыва, а в городские органы спешно произвести перевыборы, которые должны были очистить состав управ от «антигосударственных» большевистских гласных.

В Сибири государственная власть последовательно шла путем изменения действующего законодательства. Взаимодействие Временного Сибирского правительства и потом Российского правительства с органами самоуправления осуществлялось через Главное управление по делам местного хозяйства Министерства внутренних дел (МВД). Его земский и городской отделы получали копии основных документов, журналов и протоколов заседаний земских собраний и городских дум, обладали информацией о результатах выборов и персональном составе гласных, их партийной принадлежности, вели переписку с органами местного самоуправления и вырабатывали правительственную политику в отношении местного самоуправления.

Временное Сибирское правительство начало с передачи милиции из ведения органов самоуправления в подчинение МВД. Это решение, принятое 17 сентября 1918 г., мотивировалось соображениями как политического, так и финансового характера. Во-первых, качество работы милицейских органов снизилось, в них не хватало опытных кадров, т. к. городские и земские управы, сформированные в 1917 — начале 1918 г., категорически не хотели принимать на службу работников с дореволюционным стажем. Во-вторых, для земских и городских управ милиция оказалась очень затратной статьей, финансировать которую большинству муниципальных бюджетов было не под силу. Тем не менее, это постановление вызвало возмущение городских и земских органов на востоке России.

31 октября 1918 г. земский отдел МВД запросил губернские (областные) и уездные земства о желательном направлении изменений действующих законоположений о земствах. Представители земских и городских органов считали наиболее актуальным расширение их бюджетных прав. МВД нацеливалось на первоочередную корректировку избирательного права. Такой приоритет объяснялся стремлением избавиться от чрезмерной политизации в работе земств и муниципалитетов. Поэтому Российское правительство, в отличие от Комуча, 20 декабря 1918 г. ввело мораторий на проведение земских выборов до утверждения нового избирательного закона. Принятые в этот день Временные правила об отсрочке производства выборов в органы земского самоуправления продлили полномочия земских гласных всех уровней до проведения новых выборов.

Дата добавления: 2014-11-18