Костюм XVI – XVII веков

Казак никогда не знал крепостной зависимости, всегда был свободен от налогов и личных податей, пользуясь широким местным самоуправлением и выборным началом. Вот почему вне службы он держит себя свободно и независимо.

Воинственный в массе, гордый прошлым казачества, донской казак чрезвычайно дорожит своим званием. Об этом звании поет ему мать в колыбельной песенке, рассказывает бабушка в сказке, говорят товарищи детских игр… Боевые предания поддерживаются старым дедом, повествующем о былом времени, и отцом, может быть, только вчера вернувшимся со службы царской. Слушает ребенок и отрок и поучается: становясь юношей – он уже сам царский слуга и воин – защитник отечества. На службе царской – казак у своего дела, на своем месте. Он несет ее, как долг, как священную обязанность, традиционно переходящую от деда к внуку.

Были на Дону исследователи, пытавшиеся решить вопрос о происхождении казаков из того или другого уголка России. Призывали они на помощь этнографию, археологию, архитектуру, пускали в ход более или менее остроумные соображения, но вопроса не решили. Да и решить вопрос этот едва ли возможно, ибо все, что было строго характерного в древнем обитателе Дона, ныне сгладилось.

Остается на лицо факт, что, несмотря на столкновения и постоянную борьбу с другими народностями, казак остался русским; никакие влияния не могли изгладить в донцах тяготение к одному общему отечеству – России, которая постоянно давала им жизненные силы, поддерживала их, ассимилировала и содействовала переработке и ускорению всех разнородных народностей воедино.

В старину казак был исключительно воин, а земледелие и вообще мирные занятия воспрещались войсковым правительством под страхом тяжелых наказаний. Но время постоянных бранных тревог прошло, и из казака – воина сформировался мало – помалу воин – гражданин.

Этот воин - гражданин в настоящее время представляет несколько типов, среди которых преобладает - земледелец. Громадное большинство жителей войскового сословия занимаются земледелием, которое и составляет, таким образом, господствующую отрасль добывающей на Дону промышленности. Жизнь земледельца исполнена постоянных трудов и забот, особенно в летнее время, а доходы подвержены значительному риску вследствие частых неурожаев. Земледелец – вечный труженик, ибо весьма часто одна работа у него заходит за другую. От зари утренней до зари вечерней он на работе, ибо дорожит не только каждым днем, но и каждым рабочим часом. Из-за отдаленности пахотных полей от жилищ казачьи семьи выезжают в поле и по несколько дней не бывают дома, перенося и жар, и сырость, и дождь, и всякую непогодь.

В среднем выводе состояние казака – земледельца не велико, но, говоря относительно, оно в достаточной мере устойчиво и прочно. Недаром же говорят на Дону: «От земледелия сыт не будешь, но и с голоду не умрешь». Труд земледельца тяжел, утомителен, упорен, но при благоприятных обстоятельствах вознаграждается очень хорошо; только настоящие лентяи не заработают себе насущного куска хлеба. К сожалению, неурожаи последних лет и, в связи с этим, падежи скота, сильно пошатнули благосостояние жителей Дона. Семейству, пришедшему в скудость, когда нет ни хлеба на посев, ни рабочего скота, весьма трудно подниматься.

В этом отношении верховые казаки отличаются гораздо большей устойчивостью и удары судьбы в виде неурожаев и падежей скота переносят легче. Среди земледельцев, особенно в отдаленных хуторах, попадаются домохозяева, хозяйство которых может быть оценено в 10 -15 тысяч рублей; в среднем хозяйство может оцениваться в 1000 или 1500 рублей. Обстановка казака – земледельца и весь строй его жизни стоит в зависимости от степени его зажиточности, а она бывает притом различна в разных станицах, изменяясь еще и по мере приближения к большим центрам области. В глухих станицах обстановка жилищ, утварь и одежда просты и даже скудны; в местах, ближайших к центрам, обстановка улучшается, но это не значит, что казаки становятся здесь богаче.

От казака – земледельца переходим к казаку – рыболову и возьмем, для примера, рыболова средней руки. Такой рыболов весной нанимает двух работников, а в остальное время работает один. Весною он плавает со снастью на красную рыбу, а также на чебака, сулу, сельдей. Почти все лето и часть осени проходит у него в безделье; разве только изредка закинет сетку на белую рыбу. С наступлением заморозков работа оживляется. Чуть только река замерзнет, а рыболовы уже проламывают лед и ставят свои сети. Если лёд крепок, то рыболов продвигает себя с помощью багров, а сеть спускает под воду с помощью длинной жерди, топора с длинной рукояткой и веревкой саженей 40. Такой образ деятельности свойственен мелкому рыболову. Чтобы не умереть с голоду, он должен выловить рыбы рублей на 400, из которых выплачивает работникам рублей 50.

Обстановка такого рыболова весьма не богата. Домик у него в две комнаты с холодным чуланом. В доме окна, столы, стулья, кровать, сундуки, поставец с чайной и столовой посудой. Живет рыболов с базара, даже хлеб дома не печет, чем и отличается от земледельца, довольствующегося почти исключительно своими продуктами. Имея четырех работников, рыболов в благоприятную зиму может отложить рублей 200 – 300. Некоторые рыболовы в помощь к своему коренному занятию имеют еще и огороды, часть продуктов с которых продают на сторону. Снасть мелкого рыболова стоит не дорого: сеть обходиться всего в 2 руб., но каждый рыболов имеет по несколько сетей.

Крупный рыболов ведет дело на широкую ногу; у него от 8 до 25 работников, и выезжает он в море с неводом стоимостью в 200 – 300 руб., а зимой ставит от 50 до100 вентерей (рыболовные снасти и сети), стоимостью каждый рублей по 20. Для плаванья имеет несколько дубов (тип лодки) ценностью до 100 руб. и несколько каюков ценностью до 20 руб. Сверх того, подобный рыболов обязательно должен иметь свой рыбоспетный завод, который с посудой обходится в 400 руб. Капитал для крупного рыболова нужен не маленький, но бывали годы, когда такие рыболовы зарабатывали до 10 тысяч руб.

Жизнь рыболова полна всевозможных лишений, сопряжена с большим риском для здоровья и представляет много опасностей. Часто приходится недосыпать и недоедать, в ночь и в непогодь быть на работе. Простудиться очень легко. Мы не скажем, чтобы труд рыболова был трудней труда земледельца, но он рискованнее и опаснее. Сила привычки, с одной стороны, и ожидание богатого вознаграждения – с другой – вот стимулы, побуждающие жителей низовых станиц заниматься рыболовством, несмотря на обилие земель. Есть на Дону множество семейств, посвятивших свой труд исключительно этому занятию. Мелкие рыбаки продают рыбу в сыром виде, а крупные весною солят и коптят, зимою продают в сыром виде, а летом выдерживают в садках.

Тип казака – скотовода в чистом его виде не встречается, хотя почти каждый земледелец есть в тоже время и скотовод, ибо каждый имеет кобылу, две - три коровы и десяток - другой овец. Казаки из калмыков есть скотоводы по преимуществу. Посевы хлебов у них не велики, питаются они преимущественно продуктами скотоводства. Зажиточные калмыки считают свои стада лошадей, крупного рогатого скота и овец сотнями голов.

Виноградарство на Дону, строго говоря, не может считаться специальным промыслом, но представляет важную подсобную статью к основному занятию – земледелию. Собственно этим промыслом занимаются жители немногих станиц и хуторов.

Уход за виноградом хлопотлив, но важно то, что он почти не требует труда взрослых людей; достаточно для этого труда стариков, старух, молодых девушек. Весною виноград поднимают с земли, вбивают сохи и привязывают к ним виноградные плети, летом прорывают листья и погоны, что совершают два раза: в июне и августе; потом его подбивают мотыгами, а на зиму, срезавши ягоды, снова уклакдывают в землю и закрывают старым сеном.

Есть владельцы виноградников, имеющие до восьми отдельных садов. В станице Раздорской и в хуторе Крымском редкий казак не имеет виноградника, и число их увеличивается все более и более. В садах виноградных обыкновенно находятся от 20 до 400 кустов, а куст дает от ½ до 3 пудов ягод. Большинство казаков продают виноград в сыром виде; вино же выделывают только люди зажиточные, и то немного – бочку или две. Виноградарь средней руки может заработать от 200 руб. в год, затрачивая труда, по оценке земледельческой, не свыше, как на 50 руб.

В Цимлянской станице, где растет лучший виноград и приготовляются лучшие вина, более тысячи домохозяек занимаются виноградарством, но исключительно живут этим трудом только старики, вдовы и престарелые девицы. В этой станице виноградники разводятся не кустами, как в других местах, а рядами или шпалерами.

Только богатые владельцы виноградников нанимают сторонних лиц для ухода за ними; в большинстве случаев с этим делом управляются сами хозяева, разве только для караула наймут иногда какого-нибудь старика. Для средних и зажиточных виноградарей профессия их представляется очень выгодною, ибо они сами давят вино. Мелкие хозяева продают виноград крупным промышленникам и выгод извлекают гораздо меньше. Виноградарство у мелких домохозяек является делом второстепенным и служит только подспорьем к земледелию. Заработок в сотню или две рублей от виноградного сада весьма желателен, но направить все силы на виноградарство считается делом рискованным. Исключения составляют хозяева, вырабатывающие от 100 до 350 ведер вина и продающие от 4 до 12 руб. за ведро.

Тип казака – огородника в чистом виде встречается только в станице Старочеркасской, где есть семейства, выручающие с огородов, и в особенности от разведения огурцов, большие деньги, благодаря, с одной стороны, местной почве, весьма удобной для огородничества, а с другой – всегда хорошему сбыту в городах Новочеркасске, Ростове и Нахичевани. Огородничество – занятие менее рискованное, чем земледелие, но занимается этим промыслом весьма ограниченное число семейств.

Из мелких промыслов заслуживает внимание ломка камней для выделки молотильных катков и мельничных жерновов. Промысел это сосредоточен в станице Калитвенской, где им занято до 40 казаков, вырабатывающих в год до 280 руб. на каждого.

Содержанием постоялых дворов занимаются немногие казаки, но заработки имеют хорошие. Прасольство и извозный промысел весьма любимы казаками низовых станиц; и тот и другой промысел могут дать годовой заработок в 400 руб., т. е. не менее того, что получит семья, занимающаяся земледелием при среднем на хлеб урожае.

В Новочеркасске есть один казак, продающий конфеты собственного изделия с лотка; он получает на своем товаре 40% барыша и вырабатывает в год около 550 руб. Более крупные промышленники занимаются сплавом леса, судоходством и пр. Есть ремесленники, и очень искусные, но их мало, и ремесла сосредоточены преимущественно в руках иногородних.

Имущественное положение жителя области, как и всякой другой провинции в государстве, определяется словами: зажиточный, среднего состояния и бедный. Но самые слова эти дают понятия растяжимые, весьма трудно поддающиеся точному определению. Одного точного мерила для уяснения бедности и богатства быть не может. Житель великороссийской губернии, зарабатывающий 400 руб. в год, считается богатым, а казак донской при таком заработке едва сводит концы с концами.

В станицах чисто земледельческих, не имеющих подсобных промыслов, бедным казаком считается такой, у которого стоимость усадьбы не превышает 100 руб. Из рабочих животных он имеет лошадь и пару волов, 5 голов гулевого скота и столько же овец. Засевает такой хозяин не свыше 5 десятин хлеба. Среднего состояния казак имеет усадьбу стоимостью 450 руб., рабочих животных у него от двух до трех пар волов при двух лошадях; в посеве не менее 8 десятин хлеба. Гулевого скота он держит 10 голов, а овец 20. Имущество зажиточного казака состоит в усадьбе стоимостью в 800 или 900 руб, а иногда гораздо дороже; волов он имеет пар пять или шесть, лошадей до десятка, гулевого скота около полусотни голов, а овец около сотни; в посеве не менее 20 и до 30 десятин хлеба.

В приведенный расчет не входят люди с выдающимися состояниями, размеры посевов у которых считаются многими десятками или сотнями десятин и которые ведут свое сельскохозяйственное дело на основаниях чисто коммерческих. У таких казаков – земледельцев можно встретить в домах множество икон в серебряных ризах, отличную мебель, картины, ковры и прочее, а на дворе прочные, целесообразно устроенные службы. Рядом с таким богачом бок обок живёт подчас казак – бедняк, у которого курень покривился на сторону, а на дворе никакого пристроя, кроме ветхого сарайчика.

Такое разнообразие состояний встречается и у казаков – виноградарей, и у рыболовов, и вообще среди всех профессий, которым казаки посвящают свой труд. Существующее мнение о более равномерном распределении благосостояния среди донских казаков неосновательно. Здесь так же, как и в других местах, зажиточность идет рядом с бедностью. Но нищих, в буквальном смысле слова, среди донских казаков нет. За незначительными исключениями, имеющими место в крупных населенных пунктах.

Жилища в казачьем населении области весьма характерны. Казаки называют свои дома куренями, вероятно потому, что в глубокую старину они действительно были курны, как курные избы. Ныне курени не похожи ни на русскую избу, ни на малороссийскую хату. Это домики городской архитектуры снаружи, с оригинальным внутренним расположением. Бедный казак при постройки своего жилища пользуется материалом сподручным: глиной, диким камнем, иногда хворостом, мелом и проч.; но предпочтительнее пред другими материалами употребляется дерево, а кирпич только у наиболее зажиточных.

Деревянные дома у зажиточных людей строятся из хороших бревен или из толстых барочных пластин, иногда из вербовых, ольховых или вязовых бревен, срубленных в собственной леваде, т. е. роще. Наружные стены обиваются деревянными плоскими гвоздями, в промежутки между которыми набивается глина, а затем все стены смазываются аккуратно, также глиною и белятся мелом или глиною же белою. Такой дом отличается теплотою и сухостью. Если стены довольно толсты, то дом не смазывается, а просто натирается раствором охристых глин, отчего стены желтеют. Это желтый цвет - есть любимый цвет казачьих жилищ, особенно в низовых станицах.

В больших станицах, каковы Аксайская, Гниловская, Елизоветовская, Старочеркасская, Цимлянская, Каменская, Нижнее-Чирская, Пятиизбянская и др. – дома преимущественно деревянные, иногда двухэтажные, всегда прочно и довольно красиво выстроены; у зажиточных людей в доме от 3-х до 5-ти комнат, а у бедных 2-е, иногда 3-и. Среди легких деревянных построек настоящего времени резко выделяются своей архитектурою старинные дома, некогда принадлежащие войсковым старшинам. Они выстроены из кирпича, снабжены железными ставнями и таковыми же дверями; потолки изукрашены лепной работою, а кое – где и стены; печи сложены из старинных пестрых изразцов; в нижних этажах таких домов находятся крепкие кладовые и шкафы, выделанные в толстых стенах.

В станице Старочеркасской есть дом, которому, считают, более 150 лет. Он в два этажа: верхний разделен на две половины, в первой из которых прихожая, зал и спальня, а во второй половине три небольших комнатки, не имеющих определенного назначения, из которых в самой задней две железные двери; в нижнем этаже три комнаты, погреб и ледник.

Толстые железные крыши, крепкие железные двери, запираемые громадными железными болтами, узкие окна с железными ставнями, толстые стены домов, - все это переносит нас во времена, еще полные бранных тревог.

Современный казачий дом весьма характерен. Он всегда снабжен рундуком – род навеса, на столбах или крытого балкона, побольшей части с той стороны дома, где находится входная дверь; если нет рундука, то, во всяком разе, есть открытое крылечко с перильцами, на котором проводят свое свободное время казачки, грызя подсолнечные и арбузные семена. Первая от входа комната есть род передней и в тоже время кухни и столовой; здесь семья стряпает и ест, и здесь же у земледельцев помещаются работники, если только для их ночлега не имеется особенной на дворе землянки. Следующая комната есть общая спальня, в которой на пространстве в 15 или 20 кв. аршин спит вся семья, за исключением самого главы семейства с его женою. С другой стороны дома также две комнаты: залик и парадная спальня. В залике принимают и угощают гостей вином и чаем, здесь же принимают священника, служат молебны и панихиды. Чистота в залике и парадной спальне, где стоит кровать с кучею пуховых подушек и одеял, из которых одно непременно сшито из разноцветных, сложенных симметрически кусочков ситцу, - может поспорить с прославленной голландскою чистотой. Заботливая хозяйка не позволит упасть здесь ни пылинке, ни соринке. Скромные комнаты эти выглядят всегда уютно и комфортабельно. В залике никто не спит, а в парадной спальне, где, помимо убранной кровати, стоит еще другая, попроще, а также сундук с более ценными вещами, спят старик со старухой, пока не женили сына или не приняли зятя в дом, в последнем случае парадная спальня предназначается для спанья молодым.

Домик в четыре комнаты есть признак некоторой зажиточности или прочно сложившегося хозяйства; неудачники в жизни или молодые, недавно отделившиеся люди, обыкновенно строят курень о двух комнатах, и тогда залик отсутствует вовсе, а брачная спальня отделяется какою-нибудь перегородкой, за которой негде повернуться, но убранную кровать все-таки втиснут и туда.

Казачки – охотницы к цветам и особенно любят олеандры; в низовых станицах в редком доме не встречаются на балконе несколько горшков или кадок с этими цветами. Балконы и ставни украшаются незатейливой резьбою. Карнизы домов и ставни очень часто выкрашиваются в синий цвет, иногда в красный или белый, а стены куреней, как мы сказали выше, окрашиваются охристою глиной в желтый цвет. Железные крыши на куренях встречаются в виде исключений, деревянные очень редко, а чаще всего они покрываются соломой или камышом.

Чувство изящного не особенно развито в казаке, но если имеет он средства, то всегда не прочь устроить свой курень, как полную чашу. Техническим выражением этим обозначается дом, в котором ни в чем нет недостатка, а, напротив, без которых можно бы было и обойтись.

Во святом углу в залике всегда можно встретить несколько икон в киотах, и более или менее ценных окладах; на стенах картины с изображением святых или мирские.

Портреты Государей встречаются и в самобеднейшей хижке, т. е. в крошечном домике какого-нибудь одинокого старика или вдовы. Затем следуют портреты лиц царствующего дома, государственных деятелей и военачальников; далее изображение битв народов, осады крепостей и пр. Стол стоит в переднем углу и всегда накрыт чистой скатертью; от стола вдоль стен в одну сторону идут лавки, а у более зажиточных - простые деревянные стулья. В левом углу от входной двери стоит поставец или шкаф, с дверцами или без дверец, со столовой и чайной посудой, с ложками, у богатых - с серебряными, у менее зажиточных - мельхиоровыми или британского металла. Зеркало, хотя самое дешевое, есть непрменная принадлежность в залике. Сундуки деревянные, прочно окованные железом, в которых храниться имущество, у зажиточных покрыты более или менее ценными коврами и стоят в парадной спальне или залике. На стенах иногда развешивается казачье оружие: винтовки, шашки, пистолет и пр.

В кухне, помимо печи для печения хлеба, устраивается плита; количество утвари на полках, по сравнению с жилищем крестьянским, поражает своим обилием. Здесь встречаются медные кастрюли и чугунки, горшки и глечики, чашки весьма красивые, металлические и красивые деревянные ложки, ножи и вилки, старинные медные ведра, называемые казанами, объемистые медные кубы для воды, медные кружки и прочее.

В низовых станицах, сверх того, во всяком курене можно встретить самовар или кофейник. Двор казака далеко не везде содержится с такой чистотою, как дом, и низовые казаки в этом отношении далеко неряшливее верховых, у которых усадьба выглядит всегда хозяйственнее, домовитее. Казак первее всего выстроит себе кухоньку или землянку, т.е. вырытый в земле и обложенный камнями домик, покрытый деревом или каменными плитами. В этой землянке русская печь, лавки, стол, одна или две иконы в переднем углу. Здесь помещаются работники, а летом пекут и варят, столько же в видах предосторожности от пожара, сколько и в видах соблюдения чистоты в большом курене. У казака – земледельца невдалеке от дома находиться амбар, один или два, смотря по степени зажиточности; далее следует сарай, в котором размещаются сельскохозяйственные орудия, а затем базы или загоны для скота с особым катухом для свиней и овчарником для овец. Надворные постройки и сама ограда строятся из подручных материалов: камня, лесу, самана хворосту и пр. К скотским базам в некоторых станицах непосредственно примыкают гумна, называемые токами; в других местах гумна помещаются за станицами и хуторами.

Самобеднейшие из казаков устраивают свои жилища таким образом: основа из тонкого дерева вершков двух в отрубе заплетается камышом, а затем стены, пол и потолок обмазываются глиной, и жилище готово. У таких бедняков, кроме хижинки, на дворе обыкновенно никаких более построек не бывает.

Питание и кухня. Рассматриваемый в массе, казак не имеет гурманских наклонностей, а в случае крайности может долгое время выдержать на самой суровой пище – жидкой кашице с сухарями или сухарях с водой. Но казак не аскет и не утрированный скопидом, почему у себя дома, если есть к тому возможность, он любит потешить свою душеньку разнообразными яствами. Господствующий в пределах области хлеб печется из пшеничной муки собственного приготовления; в прежнее время ржаной хлеб был большой редкостью, но ныне, после целого ряда неурожайных лет, он приобрел право на гражданство. Борщ или щи с салом или мясом со сметаной и крутая пшеничная каша дома, а в поле жидкая кашица с салом и картофелью – такова обыденная пища казака – земледельца. Разнообразится стол лапшой – любимым кушаньем казаков: пойманная рыба, застреленная птица или заяц попадают на столе редко, точно также, как и домашняя птица. Потребление баранины имеет свой сезон, и зря, без времени, казак зарежет барашка, или убьет свинью только в исключительных случаях. Молоко и яйца, в громадном большинстве случаев, не составляет предмета роскоши; это обыденная пища всех, за исключением самобеднейших семейств. Говядина, напротив, есть большая роскошь и доступна только в больших станицах, где есть базары. В захолустных хуторках крупный рогатый скот режут только лица с выдающимися состояниями, да и то в особенных случаях: на свадьбы, похороны, поминальные обеды и пр. Затем говядиной лакомятся разве в несчастных случаях: захудает скотина так, что нельзя рассчитывать на поправку, сломает бык ногу и пр.

Наичаще на столе казака можно встретить нижеследующие яства:

пирог с сыром, яйцами, капустой или картофелью, реже с мясом, студень с квасом, борщ, лапшу, вареное или жареное мясо, кашу с маслом, кислое и пресное молоко, взвар из терна и лесных груш, соленые и свежие огурцы, арбуз, дыни, и печеную тыкву.

В низовых станицах лакомое блюдо составляет каймак, род кипяченых сливок, которые едят с хлебом и кофе. Огурцы, арбузы и дыни, а также молоко казаки едят и за завтраком, и за обедом, и полдничают этими же продуктами; в горячую рабочую пору казак, да и то не всякий, приедет разве повечерять (поужинать) домой. В станицах, богатых виноградом, плод этот также составляет постоянную пищу казака.

На торжественных обедах попадают по нескольку перемен пирогов: холодных, горячих, жарких, и взваров, заменяющих пирожное. Кисель тоже составляет весьма обыкновенное блюдо, как на обыденных, так и на торжественных обедах, точно так же и блины, блинцы, ленивые и простые вареники.

Водка, вино сантуринское, фабрикуемое на разные лады, и донские вина различного качества составляют неизбежную принадлежность торжественных обедов.

Есть станицы, в которых блюда несколько видоизменяются. Так, например, в станице Кагальницкой подают особого рода похлебку с рисом, черносливом, изюмом и морковью; лапшевник, приготовляемый из вермишели. В других станицах едят тюрю, т. е. хлеб, размоченный в просоленной воде; сладкое тесто с грушами, терном, сухими вишнями, яблоками; в иных местах употребляют овсяный кисель. Молочные скопы употребляются в виде масла, кислого и пресного молока, творога, каймака и сюзьмы, т. е. особый род творога, приготовляемого из кислого молока. Некогда на пространстве всей области из сюзьмы, разведенной водою, приготовлялся весьма употребительный, хорошо освежающий напиток – арьян. Нынче употребление его помнят разве только старики.

Костюм и одежда. Казаки, давно отрешившиеся от национального русского костюма и выработавшие себе в былое время своеобразную одежду, смесь восточной с русской, ныне в покроях своих платьев следуют образцам западноевропейским. Сорочка у казака всегда пестрой бумажной ткани, преимущественно сарпинковая, с прямым воротом, застегивающимся на две пуговицы.

В низовых станицах уже не редки белые сорочки или, по крайней мере, манишки с воротничками и рукавчиками. Исподнее всегда полотняное и в низовых станицах покупного полотна, а в верховых иногда домашнего изделия. Форменный мундир или чекмень синего сукна с красными выпушками, а в домашнем быту носят чекмени черкесиновые или панковые, такого же покроя, как и военные, т. е. однобортные, застегивающиеся на крючки. В низовых станицах черкесиновый чекмень почти совсем вытеснен черным сюртуком, пальто и пиджаком. Но стариков еще можно видеть в их типичных черного или синего сукна халатах с высокими стоячими воротниками. Форменные шаровары синего сукна с красными лампасами, а неформенные черкесиновые или нанковые штаны русского покроя или суконные брюки покроя западноевропейского. Фуражка форменная синяя с красным околышем и кантом, а зимние шапки сохранили еще свой оригинальный, староказачий покрой. Они круглые, с низкой тульей и опушены мехом «поречни» или речной выдры. Тулупы и обувь носят русского образца, но казаки никогда не употребляли лаптей. В верховых станицах летом носят башмаки из грубой кожи на толстых подошвах и всегда при шерстяных чулках собственного изделия.

Старинный женский казачий наряд – кубелек, ныне можно встретить разве только у бабушек. Кубелек есть род капора из шелковой или ценной шерстяной ткани, застегивающегося спереди на более или менее ценные пуговицы. Талия всегда поднимается очень высоко, и вся грудь охватывается тканью плотно. Наряд этот, стянутый у талии жемчужным поясом, бывает очень эффектен, но изящным его назвать нельзя, хотя и есть типичные фигуры, которым кубелек очень идет. Головной убор, употребляемый при кубельке, есть колпак из шелковой одноцветной или вытканной разными узорами ткани; убор этот очень идет к красивым женским головкам несколько восточного типа.

Колпак сохранил еще на Дону право гражданства и при платьях европейского покроя. Рубашки у простых казачек вверху из пестрого ситца, а низ полотняный. Затем следует юбка с кофтой или обыкновенного покроя европейское платье, в праздник шелковое или шерстяное, а в будни ситцевое. Хотя пальто и разного рода шубки теснят со всех сторон старинную донскую шубу, но, благодаря особенно удобному покрою, шубы эти все-таки не выходят из употребления.

Донская женская шуба – род халата на меху, без талии, с длинными рукавами, без воротника, но опушенная по краям каким-нибудь ценным мехом, преимущественно норечим. Мех на шубах бывает различный: лисий, беличий, овечий и пр., а покрываются они то бумажными, то шерстяными, то дорогими шелковыми и бархатными тканями. В былое время шубы и пояса казачек стоили бешеных денег, так что труднее было справить шубу и пояс, чем выстроить курень и обзавестись хозяйством. Атаман Денисов еще в двадцатых годах текущего (XIX-го) столетия читал простым казакам наставления о неприличии бедным людям рядиться в шелк и бархат.

В церкви, на улице, в саду, вообще на людях, колпаки и характеристические головные платочки уступают место шляпкам, кубельки или традиционная юбка с кофтой – тюрнюрам и папье, шуба – шубке и ротонде, но дома, а в глухих захолустьях и на людях, еще можно полюбоваться казачкой в ее исторически сложившемся костюме.

Перчатки, зонтики и щегольские ботинки среди низовых казачек, особенно среди дочерей и жен виноградарей, виноделов и рыболовов, приобрели ныне полное право гражданства, но женщины мало увлекаются этими побрякушками, сохраняя в одежде старинные придания. Низовая казачка, пока она девушка, вполне барышня – белоручка и белоличка. Недаром же она изобрела, в видах сохранения цвета лица, особенный состав, известный под именем жировки. Эта отвратительная смесь составляется из какого-нибудь животного жира, сулемы, селитры и выжимок из виноградных листьев. Лицо, смазанное жировкой, действительно не загорает, но кожа на нем, после нескольких лет практики, превращается в некое подобие пергамента.

Глубокая преданность Царю вошла в сознание масс, всосалась в плоть и кровь казака. Чинопочитание, уважение к старшим по службе, дисциплина – есть результат домашнего воспитания казака. По представлению казака, человек чиновный равнозначен человеку умному. Но это убеждение не мешает казаку в домашнем быту относиться к офицеру, как к равному, и общаться с ним, как со своим братом.

Веротерпимость присуща казаку, как и всякому русскому человеку; он про себя посмеется над чужою верою, но оскорблять магометанина, язычника или еврея потому только, что они не русской веры, не станет.

Гостеприимство, - иногда искреннее, радушное, в другой раз из тщеславия, весьма развито на Дону. Всякий казак старается угостить случайного гостя по мере сил, но богатые пиры частенько задаются из тщеславия.

Воровство среди коренного казачьего населения развито мало; особенно предосудительным проступком считается воровство хлеба или земледельческих с поля орудий. Доверие друг к другу настолько велико, что в иных хуторах вовсе не знают употребления запоров или замков. Иное дело в походе против неприятеля. Там за казаком нужен тщательный присмотр, иначе будет тянуть все, что под руку попадется. Это остаток древнего обычая – «добывать зипуны» от неприятелей. В сношениях со сторонними казак вносит известную долю хитрости и даже коварства.

К старшим казаки почтительны, а ко всякому начальству, хотя бы оно и не всегда стояло на высоте своего признания, относятся с уважением.

Безнравственность, в смысле половой распущенности, не в нравах донских женщин. Девушки дорожат своею девическою честью, что происходит, быть может, и оттого, что они довольно рано выходят замуж. Казачьи жены, живя в отсутствие мужей, ушедших на службу, довольно долгое время, сравнительно говоря, редко впадают в грех прелюбодеяния, но снохачество, т. е. незаконное сожитие свёкра с невесткой, развито на Дону в значительно степени.

Что касается до мужчин, то самою жизнью своею они поставлены бывают весьма часто в невозможность соблюдать строгую нравственность. Живя вдали от родины и семьи, казак поневоле втягивается в прелюбодеяния. К сожалению, знатоки народного быта говорят, что среди казачества нередко можно встретить противоестественные пороки – мужеложство и скотоложство.

Не будучи ворами и мошенниками по профессии, казаки склонны ко лжи и обману без всяких корыстных видов - в то же время они очень доверчивы и готовы верить подчас самым нелепым слухам.

Горьких пьяниц среди казаков очень мало, но, говоря вообще, казак любит выпить; водка и вино выпиваются при всяком удобном случае и иногда в неимоверном количестве.

В ряду своеобразных казачьих обычаев первое место занимают обычаи свадебные. Свадьбы бывают большей частью осенью, после Покрова. Высмотрев девушку лично или узнавши от сына, какая ему полюбилась, мать жениха отправляется в дом к родителям девушки и ведет дело более или менее тонкими намеками, хотя суть-то дела всем понятна. После этого делается формальное предложение, для чего отец и мать идут в дом уже с женихом. Жениха оставляют в сенях, а старики ведут в комнате беседу о посторонних предметах, пока кто-нибудь из родни девушки не скажет: «Да с чем же вы, сваты милые, приехали, где ваш товар?» Жениха вводят в комнату, и он становиться среди оной, потупив глаза в землю. «Вот наш товар, говорят родители жениха, нравиться ли он вам?.. Если бы к нашему товару да хорошую пару!» Из другой комнаты вводят невесту и становят ее рядом с женихом, а затем спрашивают: «Хороша ли пара?» - «Голова головы стоит», – отвечают те. После этого следует угощение водкой или вином, причем невеста и жених подносят напитки всем присутствующим по очереди, а в заключение откушивают, то есть отпивают понемногу сами и целуются друг с другом. Старики в это время меняются хлебами, в верхней стороне которых вырезаны четырехугольники, наполненные солью. Гулянье после этого обряда, т. е. постоянная выпивка, продолжается иногда целую неделю. Затем сваты, т. е. родители невесты, идут смотреть «попялишша» (пепелище), т. е. будущее жилище своей дочери. Здесь же назначается день, в который нареченные должны быть обвенчаны. Перед отъездом в церковь отец благословляет жениха иконой и говорит ему несколько наставительных слов; этот же обряд повторяется и у невесты. После венчания пируют в доме родителей жениха.

На свадьбу приглашаются обыкновенно все родные, иногда более 50 человек, и свадебный поезд состоит из десяти и более повозок. Специально приглашенный на свадьбу дружко обязан устранять молодых от порчи и дурного глаза и от различных чар колдовства, в которое казаки веруют. Одним из условий для лиц, участвующих в поезде, дружко обыкновенно наставляет не оглядываться назад, дабы молодым не причинить несчастья.

Интересен заимствованный с востока обычай продажи невесты жениху. Маленький брат или другой родственник невесты, вооруженный плетью, рогачом или чем ни попало, требует с жениха «золотую гривну да бутылку водки», грозясь, в противном случае, ударить жениха. Ему, обыкновенно, дают какую-нибудь монету, и тем дело заканчивается.

Заканчивается свадьба своеобразным обычаем «заливания пожара». Гости, приглашенные на свадьбу, собираются в последний раз в доме родителей жениха и изрядно выпивают. Берут затем платок, смоченный в водке, и зажигают его, а после льют воду и разбивают горшок или тарелку.

Хождение духовенства с иконами есть обычай весьма распространенный в пределах области, но самым важным в казачьем быту считается хождение по окончании посева. Носят обыкновенно крест, икону Божией Матери, св. Николая и св. Власия. Молебны служат св. Власию над скотом, св. пророку Науму пред началом учения детей и св. Иоанну-воину - пред выходом казаков на службу. Во время хождения с иконами, теми из жителей, у которых служатся молебны, устраиваются всенародные обеды.

На Дону свято чтится обычай по возвращении казаков со службы приносить с собою в местный храм хоругви, иконы, крест, Евангелие, священный сосуд и т. п. На встречу казаков выходит вся станица с местными властями во главе. Старший урядник рапортует начальству о благополучном возвращении со службы и затем все отправляются в храм, где служится молебен и передается принесенный дар. По возвращении к станичному правлению, служивым предлагается станичная хлеб-соль, и гулянье продолжается иногда довольно продолжительное время.

Обычаи, созданные экономическим строем станичных обществ, используются очень строго и имеют, так сказать, характер местного закона.

Станица заказывает, т. е. воспрещает до известного времени пользоваться лесными плодами: грушами, яблоками и терном. В известный день собирается вся станица, и тогда всякий рвет плодов, сколько может. Такой же обычай в некоторых станицах практикуется и по отношению к рубке леса, но, к сожалению, далеко не везде этот обычай строго выполняется. Напротив, по отношению к дележу сенокоса обычай используется строго. Все домохозяева выезжают в назначенный день, и сенокос делится по равной между всеми, как по качеству, так и по количеству части. Ранее срока никто не смеет начать покос.

Предрассудки и суеверия весьма распространены в казачьем населении области. Исчислить их здесь все не представляется возможным, почему мы и приводим только некоторые, наиболее характерные. Пред новорожденным младенцем, впредь до совершения над ним таинства крещения, горит постоянно восковая свеча для отогнания злого духа. Кто идет в качестве крестных отца или матери к незаконнорожденному дитяти, тот должен предварительно перевязать себя уздою. Во время крещения бросают в купель шарик из воску, в который завернуты волосы ребенка: потонет шарик - дитя умрет скоро, будет плавать - дитя проживет долго. Когда женщина готовиться родить – в доме отворяют все двери. Крик сыча и вой собаки предвещают кому-либо из хозяев дома смерть. Считается большим несчастьем, если заяц перебежит дорогу или перейдет священник. Если священник, пришедший напутствовать больного святыми дарами, положит свою палку – больной умрет, если поставит – больной будет жив.

Веником никого не нужно бить, иначе короста заведется. В понедельник не меняют рубашки и не чешут волос во избежание напасти. В четверг не солят сало, иначе в нем черви заведутся. В пятницу не варят квас, иначе дьявол будет купать в нем новорожденных. Отрезанные ногти носят за пазухой, чтобы было, чем цепляться на том свете при влезании на стеклянную гору. Если в марте не бить блох, они будут кусать. Казаки считают грехом топтать кузнечиков и саранчу, потому, что между ними есть Божий путеводитель. Если истребление производиться по приказанию начальства - грех ложиться на его душу, а не на душу исполнителей.

Масса населения верит в существование колдунов, знахарей, еретиков, т.е. людей, знающихся с нечистою силою. К сожалению, не только темный люд, но и лица более или менее цивилизованные, например, некоторые священники и народные учителя, верят в эту дребедень. Колдуньи могут портить людей, посылать на них, как равно и на скот, разные болезни. Нечистая сила может быть наслана на дом при его постройке, особенно легко портить людей во время свадеб.

Если мать бранит свое дитя непотребными словами и проклинает, то дитя может обратиться в нечистого и исчезнуть. Во время грозы не следует держать около себя собак и кошек, ибо колдун может поймать дьявола, гонимого молниею, и всадить его в одно из этих животных. Простонародные, а отчасти и средний класс, верят в дар колдунов или знахарей прозревать будущее, и особенно в их способность указывать, где находиться похищенное имущество. За эту чудодейственную силу легковерная толпа уплачивает колдунам большие деньги.

Знахари бывают злые и добрые, последние лечат людей и от злого духа, и от различных болезней. В действительности, если лечение производиться с помощью каких-либо растений или минеральных веществ, иногда получается если не совершенное выздоровление, то, по крайней мере, некоторое облегчение болезни, ибо нельзя отрицать того, что знахари подметили лекарственные свойства многих растений. Лечение же наговорною водою, причитаниями, заклинаниями, заговорами есть, конечно, бессмыслица, объясняемая только глубокою верою масс в сверхъестественные силы природы».

Традиционная одежда, костюм и форма донских казаков.

Материальная культура казаков формировалась под влиянием культур народов России, Польши и Литвы, Украины, народов Кавказа и Востока. Это влияние мы можем увидеть в одежде и костюме казаков и казачек, в их поэтапной трансфрмации.

Казачий костюм XVI - XVII в.в. был весьма своеобразным. Дома, в обыденной жизни и в походах, донцы носили «одежду домодельную»: зипуны, плащи, бурки, штаны, рубахи, кожаные сапоги, ремни. На дружеские пиры наряжались по-праздничному. Одни появлялись в роскошных лазоревых атласных кафтанах с частыми серебряными нашивками. Другие щеголяли в камчатых полукафтанах без рукавов и в тёмно-гвоздичных зипунах. Многие казаки одевались в камчатые кафтаны с золотыми турецкими пуговицами и серебряными с позолотой застёжками. Многие казаки предпочитали басурманскую одежду русской, ибо эта одежда, широкая и просторная, не стесняла движения, была удобной в быту и в бою.

Дата добавления: 2014-11-18