Формирования региональной целостности

Социально-исторические предпосылки

Северный Кавказ: формирование региональной целостности

Лекция 6

Северный Кавказ занимает уникальное геополитическое и геокультурное положение, во многом определяющее социокультурные процессы в этом регионе. Территории, заселенные народами Северного Кавказа и расположенные на северных склонах Главного Кавказского хребта и Предкавказья между Каспийским и Черным морями с древности выступали контактной зоной и в то же время барьером между цивилизациями и империями Средиземноморья, Передней Азии, Восточной Европы.

В российских масштабах территория Северного Кавказа составляет 2%, население – 12%, объем промышленного производства – 8%. В настоящее время в состав Северного Кавказа включают Республику Адыгея (РА, столица – г.Майкоп), Республику Дагестан (РД, столица – г.Махачкала), Кабардино-Балкарскую Республику (КБР, столица – г.Нальчик), Карачаево-Черкесскую Республику (КЧР, столица – г.Черкеск), Республику Северная Осетия-Алания (РСО-А, столица – г.Владикавказ), Республику Ингушетия (РИ, столица – г.Магас), Чеченскую Республику (ЧР, столица – г.Грозный), Ростовскую область, Краснодарский и Ставропольский края. Уже этот перечень свидетельствует о том, что Северный Кавказ – наиболее сложный в этнокультурном отно­шении регион Российской Федерации. На сравнительно небольшой территории здесь сосуществует несколько десятков различных в эт­ническом, религиозном и социально–экономическом отношении на­родов.

История заселения этого края с древности отличалась высо­кой динамичностью. В середине I тысячелетия до нашей эры основным насе­лением степных районов Северного Кавказа были скифы, позже их сменили сарматы. Из их состава в I тысячелетии н.э. выделились аланы, оказавшие большое влияние на этногенез ряда современ­ных народов этого края. Этот регион пережил и нашествие гун­нов, а с VI в. подвергся колонизации со стороны тюркоязычных племен – болгар, хазар, половцев (кипчаков). Последние нанесли большой урон аланам, потеснив их территориально. В XIII–XIV вв. Север­ный Кавказ находился под татаро-монгольской властью. Распад Золотой Орды привел к активизации этногенеза многих народов региона и зарождению современных этносов. С XVI–XVII вв. Се­верный Кавказ становится объектом притязаний сложившихся круп­ных государств – Ирана, Османской империи, Российской империи, Британской империи, вследствие чего был втянут в процесс мировой истории. Но как социокультурный и экономичес­кий регион России Северный Кавказ сложился совсем недавно, около 100 лет назад, по завершению Кавказской войны.

Все многообразие наиболее крупных по численности этничес­ких общностей, проживающих в регионе компактно, можно свести в 4 группы: автохтонные горские этносы (адыго-абхазская языковая группа, нахско-дагестанская группа), ираноязычный осетинский народ, тюркоязычные этносы (горские и степные) и русскоязычная группа (казаки и, заселявшиеся уже позднее, в конце XIX-XX вв. русские, украинцы, белорусы). Специфической особенностью их расселения является поселенческая «чересполо­сица» и исторически сложившийся у ряда народов способ поочередного использования пастбищных территорий, хотя большая часть народов региона имеет достаточно четко обозначенные тер­ритории заселения. В условиях дефицита земель и постоянно про­изводившихся административно-территориальных переделов (только за годы Советской власти их было 38), эти осо­бенности привели к возникновению двух проблем: расчлененности большинства народов между различными государственными образо­ваниями (республиками и административными единицами РФ) и тер­риториальным претензиям друг к другу. Так, адыгский этнос ока­зался одноим из основных в Республике Адыгее (ады­гейцы), в Кабардино-Балкарии (кабардинцы), Карачаево-Черкесии (черкесы и абазины), а также сохранил свою часть на территории современного Краснодарского края (причерноморские адыги). Че­ченцы сегодня расселены на территории Чечни, Ингушетии и Дагестана. Родственные народы карачаевцы и балкарцы – на территории 2 республик. Ногайский этнос оказался разделенным между Карачаево-Черкесией, Чечней, Дагестаном и Ставропольским кра­ем, а осетины и лезгины разделены государственной границей РФ с Грузией и Азербайджаном.

Иными словами, объективно-географические условия сущест­вования народов и втягивание их уже в прошлые столетия благо­даря соперничеству мировых держав в процесс мировой истории ставили их в конкурентные позиции по отношению друг к другу, приводили к формированию собственных, отличных друг от друга, интересов. Вместе с тем именно претензии мировых держав на обладание данным регионом тормозили внутриэтническую консолидацию, проявившись в консервации племенной разобщеннос­ти большинства горских народов, несформированности у них основ государственности (за исключением кабардинцев и народов Дагестана).

В период Кавказской войны (1818-1864) под влиянием внешней угрозы – экспансии Российской империи – Шамиль пытался создать государство народов Дагестана и Чечни – Имамат (1834-1859), установив тесные контакты с адыгскими племенами. Однако ряд внутренних противоречий между на­родами, входящими в Имамат, нежелание отдельных князей (аварских и адыгских) признавать чье-либо лидерство, а также присоединение территории Северного Кавказа к России заблокировали тенденции государственного образования у народов региона. Сов­ременные ученые-кавказоведы, ссылаясь на наблюдения этнографов XIX в., соглашаются с их выводом о том, что «все кавказские горцы составляли множество независимых обществ, для которых не было доступно ни понятие о зависимости от кого бы то ни было, ни понятие о государстве и отечестве в том смысле, как мы их понимаем»[98].

Большое влияние на современные политические процессы в регионе оказывает различие в уровне «духовной ин­теграции» в общероссийское политическое пространство, сложив­шееся в историческом прошлом. Одни народы добровольно признали протекторат Российской империи, другие присоединялись к России преимущественно жесткими силовыми мерами. В Кавказской войне активно участвовали аварцы, чеченцы, адыги, в значительно меньшей степени она затронула тюркоязычные народы. Чеченцы оказали ожесточенное сопротивление России и не менее жесткое воздействие испытали с ее стороны; адыги, также активно участ­вуя в военных действиях, претерпели переселение в Турцию и ис­пытали все тяготы и лишения, связанные с этим шагом (голод, эпидемические заболевания, отсутствие жилищных условий). Эти события остались в исторической памяти народов, поэтому сегод­няшние представления о степени включенности в Россию и истори­ческой «цене» этой акции у разных народов неодинаковы.

Причины сложившегося к насто­ящему времени неравенства народов в сфере образования, струк­туре занятости, политическом статусе также коренятся в прошлом. Во многом оно было пре­допределено равнинным или горным расселением народов: на равни­нах раньше перешли к культурному земледелию, здесь произошла социальная дифференциация внутри народов по классовому принци­пу и выделились князья. В горах долгое время сохранялось пост­роение общества на принципах «военной демократии», не предпо­лагающей развитых форм социального расслоения. Поэтому северо­кавказский менталитет характеризуется в том числе и иерархи­ческим делением народов на бедных и богатых, культурных и сравнительно отсталых, воинственных горских и бо­лее мирных равнинных.

Однако при всех указанных различиях народов региона им присуще большое количество сходных культурно-исторических черт, настолько значительных, что в отечественной эт­нологии постоянно подчеркивается высокий уровень близости эт­носов, позволяющих характеризовать Кавказ в целом как культурно-историческую целостность. К таким чертам исследователи относят: распрост­раненные к моменту присоединения к России близкие кровнородс­твенные и общинно-поселенческие формы самоорганизации, одно­типные обычаи (почитание старших, обычай избегания, кровной мести, гостеприимства, аталычества и куначества, сходную сва­дебную и похоронную обрядовость, семейные праздники и др.), сходный полупатриархальный-по­луфеодальный социально-экономический уклад жизни, близкие фор­мы материальной культуры (тип жилья, бытовой утвари и др.), похожие этикет и ценности (почитание земли предков, семейной (родовой) генеалогии, культ свободы и др)[99]. Среди кавказоведов распространена также аргументация тезиса о культурном родстве народов региона, что аргументируется данными социолингвистического анализа, археологическими находками, результатами историко-антропологического анализа[100].

Культурно-историческая близость этих народов, видимо, уси­лилась в годы Советской власти, когда многие из них разделили общую судьбу – административные переделы территорий, репрессии и депортацию, трудности жизнеустройства по возвращении с мест спецпоселений. Поэтому при сохранении отличных этнических ин­тересов в данном регионе присутствуют и интегративные внутри­этнические (но межреспубликанские) и межэтнические (но внутри­республиканские) связи.

Исторический анализ социальной структуры народов региона показывает, что к моменту их присоединения к Российской импе­рии они находились на разных этапах социально-экономического развития. Общественный строй большинства народов Северного Кавказа подавляющее число исследователей–кавказоведов характе­ризует как полупатриархальный – полуфеодальный. Однако социаль­ная организация разных народов включала различные сочетания элементов, присущих этим этапам развития, что проявлялось, в частности, в степени разложения патриархальных отношений. Этот процесс, выражающийся в имущественном расслоении общинников, проходил две фазы: имущественного расслоения родов и развития внутриродового неравенства в среде самих общинников. Если первый этап был свойственен социальному развитию всех народов региона, то имущественное расслоение на уровне индивидов было характерно не всем, оно, например, в значительно меньшей степени затронуло население высокогорных районов.

Межродовое расслоение зависело от места расположения зе­мель того или иного рода, определяя трудовую специализа­цию, обмен продуктами, формирование частнособственнических от­ношений и уровень экономического развития в целом. Часть родов горских народов раньше переселилась на равнины и стала сдавать удобные земли другим родам. Если бедный род оказывался не в состоянии уплатить то, что по адату обязан был уплатить богатому и сильному за использование земель, нанесенную или мнимую обиду и т.п., этот долг переходил на последующее поколение и «превращался в феодальную, отработочную, натураль­ную и затем денежную ренту». Складывавшееся положение делало одни роды «почетными», другие – «непочетными», усиливало стремление к захвату лучших земель, дифференциацию между рода­ми, и в итоге приводило к межродовой борьбе[101].

Адыгские народы в первой половине XIX в. делились на две группы: аристократическую (кабардинцы, бесленеевцы, темиргоев­цы, бжедуги, и др.) с «княжескими владениями» и демократичес­кую (например, шапсуги, натухаевцы, абадзехи) с народным прав­лением. Различие между этими группами заключалось в том, что первая имела социальную структуру с ярко выраженным расслоени­ем по экономическому признаку – здесь уже существовали феода­лы, зависимое крестьянство, а также сохранялся слой рабов, ис­пользуемых для домашних работ [102]. У второй группы «господство феодальной знати было подорвано и сословные приви­легии в значительной мере ликвидированы в результате «общест­венного переворота», совершенного в конце XVIII века»[103]. Социальное деление по экономическому принципу на инди­видуальной основе было свойственно также большинству народов Дагестана, карачаевцам и балкарцам [104].

Русские путешественники и ученые, бывавшие на Северном Кавказе с экспедициями, отмечали разницу между горными и пред­горными поселениями, указывая, что вторые – зажиточнее, со свободными и просторными усадьбами, садами и огородами. Эти экономические различия сказывались и на чертах ха­рактера, формируемых у частей одного этноса, расселенного в горах и на равнинах. Например, описывая чеченцев, русские пу­тешественники и военачальники делили их на три части: мир­ных, независимых и горных. Первые осели по побережьям рек Сун­жи и Терека (правые берега), занимались сельским хозяйством и торговлей; независимые жили в горах, в самых же высокогорных районах проживали так называемые «горные» чеченцы. Выделением в особую группу горные чеченцы были обязаны особенно «злому характеру» и «разбоям» как одному из важных источников своего жизнеобеспечения. Русские наблюдатели фиксировали тот факт, что горные чеченцы «никогда не отдаются в плен, хотя бы один оставался против двадцати...», «в образе жизни, воспитания и внутреннего управления поступают, как следует отчаянным разбойникам», и по­читаются соседними народами (кабардинцами, ингушами, дагестан­цами, лезгинами) в качестве «злейших неприятелей»[105].

Население горных и равнинных территорий данного региона и до настоящего времени отличается по степени консолидированности и организованности. В горных районах прак­тически у всех этнических групп сохранились в той или иной форме институты общинной самоорганизации (тейпы, тухумы и др.) и народные собрания как форма самоуправления. Горцы в большей степени сохранили нормы обычного права (адаты), более жесткий контроль за экзогамией, установку на большие се­мьи, а также такие институты консолидации традиционного об­щества как куначество, соседская взаимопомощь. Население равнинных территорий, прошедшее через разрушение принципов традиционного общества значительно раньше, сохранило многие из них в исторической памяти в большей степени как эле­менты культуры народа, но не как принципы организации совре­менной жизни. Поэтому там, где один этнос расселен и в горах, и на равнинах, большая организованность и консолидированность присущи горной части этноса, так же, как в республиках, населенными и горными и равнинными народами (например, Да­гестан), более организованы горские народы.

Структура этнического состава в республиках также меняется с запада на восток, от более равнинных ландшафтов к горным, от Адыгеи к Дагестану и Чечне в сторону увеличения численности титульных народов. Еще до драматических событий на Северном Кавказе в 90-х гг. перепись населения 1989 г. зафиксировала наибольшую численность русского и русскоязычного населения в Адыгее, наименьшую – в Дагестане. Современные миграционные процессы, которые будут рассмотрены в § 2 гл. 7, значительно изменили этническую структуру населения в республиках, но данная общая тенденция сохраняется и до сих пор.

Таким образом, историческое формирование региона предопределило развитие двух противоположных тенденций – тенденцию к региональной интеграции и тенденцию к межэтнической конкуренции, «разрывающей» социокультурную ткань региона.

§2. Экономическое формирования Северо-Кавказского региона

История формирования Северо-Кавказского региона в его нынешнем российском виде начинается с появления первых казачьих поселений на Дону и Тереке (XVI в.), но его юридическое закрепление за Россией оформилось лишь после окончания Кавказской войны (к 70-м гг. XIX в.). В XVIII в. закладываются основные города региона – Кизляр (1735), Ставрополь (1737), Ростов-на-Дону (1749), Моздок (1763), Владикавказ (1784). Включение региона в состав Российской империи привело к усилению в нем динамики миграционных потоков, которая не все районы затрагивала равной степени: горные оставались практичес­ки не затронуты и миграциями, и изменениями в организации про­изводства (разрушение примитивного скотоводства и натурального хозяйства в них началось лишь в конце 30-х гг. XX в.)[106]. Равнинные районы, напротив, после окончания Кавказской войны, аграрной и судебно-административной реформ (60-е гг. XIX в.) подверглись активным процессам социально–экономического развития: здесь начинается интенсивное дорожное и железнодорожное строительство (в 1875 железнодорожная магистраль связала Владикавказ с центральной Россией), расширяются города, создается промышленное производство, прово­дится гидротехническое строительство и пр. К началу ХХ в. промышленность Северного Кавказа объединяла уже около 600 различных предприятий, на которых были заняты более 73 тыс. рабочих [107].

В годы первых пятилеток в регионе наблюдаются быстрые темпы развития промышленности (машиностроение, энергетика, химия, нефтяная и угольная промышленность), размещенной в городах. Анализ статистических данных показывает, что если в СССР объем валовой продукции вырос по сравнению с благополучным 1913 г. в 11,7 раз, в РСФСР – в 12 раз, то в Северо-Кавказском регионе – в 13 раз [108].

Экономгеографы выделяют две территориальные линии хозяйственного освоения региона. Одна из них – автомобильная и железнодорожная, протянувшиеся с севера на юг (Миллерово – Ростов – Махачкала) – связывает промышленные узлы региона, другая, протянувшаяся с запада на восток (Краснодар – Майкоп – Черкесск – Нальчик – Владикавказ) – представляет собой полосу предгорного сельскохозяйственного освоения. Они пересекаются в Кавказских Минеральных Водах – географическом центре региона. Основу экономики региона в настоящее время составляет сельское хозяйство, которое обеспечивает 22% общероссийского производства зерна, 57 – подсолнечника, 27 – сахарной свеклы, 38% – шерсти. Достаточное развитие получило и животноводство, но оно ориентировано преимущественно на внутрирегиональное потребление.

На базе сельского хозяйства выросла доминирующая в регионе отрасль экономики – агропереработка, которая составляет четвертую часть общерегионального объема промышленного производства. Предприятия пищевой промышленности размещаются по всем республикам, краям и областям Северного Кавказа, но в наибольшей степени сосредоточены в городах Краснодарского края, в Ставрополе, Ростовской области, Черкесске. Основу промышленности региона составляли машиностроительные, химические, ресурсодобывающие и др. предприятия, общесоюзного значения, встроенные в единый народно–хозяйствегнный комплекс. Его разрушение привело к экономическому кризису региона.

В силу историко-экономического своеобразия формирования Северо-Кавказский регион не однороден: внутри него можно выделить субрегионы, которые отличаются большей внутрен­ней интегрированностью. Основная экономическая активность наб­людается на субрегиональном уровне. Это можно объяснить, во-первых, наблюдающимся «размыванием» централизованных основ национального рынка в условиях углубления кризиса крупной про­мышленности и нарушения традиционных хозяйственных связей; во-вторых, нарастающим стремлением к самодостаточности, что приводит к изолированности региональных рынков, установле­нию избирательных, отвечающих специфике региона направлений регулирования экономической активности населения. Подобная ав­таркия – своего рода следствие усиления неравномерности соци­ально-экономического развития регионов страны, которая наблю­далась и ранее. В частности, неравномерность развития на субрегиональном уровне в Северо-Кавказском регионе является следствием нера­венства экономического развития, коренящегося в существенных различиях географических ландшафтов и их хозяйственного освоения.

Неравенство в уровне социально-экономического развития народов, обусловлено предшествующими историческими этапами их жизни, проявляется в современных различиях их социально-экономического потенциала. Интегральным показателем уровня экономического развития каждой из республик Северного Кавказа выступает валовый региональный продукт (ВРП), который в целом по Северному Кавказу ниже, чем в среднем по России. На внутрирегиональном уровне этот показатель также различен: если в Ставропольском крае приходится на 1 человека 72% от среденероссийского, а в Краснодарском крае и в Ростовской области – 63-65%, то в республиках Северного Кавказ он колеблется от 20% (Ингушетия, Дагестан) до 42-45% (Адыгея и Карачаево-Черкесия).

Табличные данные показывает лидирующее место в ре­гионе Адыгеи и Карачаево-Черкесии. Следует учесть, что обе эти республики в 1990 г. только вышли из состава Краснодарского и Ставропольского краев (т.е. их экономический потенциал формировался несамостоятельно), и поэтому, несут на себе печать экономического потенциала этих регионов. В качест­ве одной из самостоятельных республик на первое место по экономическому потенциалу претендует Северная Осетия (но на период 1991 г., т.е. до начала массовой миграции беженцев сюда из Гру­зии и до начала осетино-ингушского конфликта). На втором месте – республики с адыго-тюркским титульным населением (Адыгея, Кабардино-Балкария, Карачаево-Черкесия). На третьем – республики с наименее развитой экономикой, в которых расселены народы нахско-дагестанской группы языков – Дагестан, Чечня и Ингушетия (наиболее отстающие в социально-экономичес­ком отношении в регионе).

События 1992–1996 годов – осетино-ингушский конфликт, че­ченский кризис, обретение самостоятельности Ингушетии – нес­колько изменили данную иерархию экономического потенциала рес­публик. Сегодня в более благоприятном положении среди респуб­лик Северного Кавказа оказались Адыгея, Карачаево-Черкесия и Кабардино-Балкария. Об этом свидетельствует, например, изучение уровня покупательной способности россиян, позволившее выстроить рейтинг субьектов Российской Федерации

Таблица 7 [109].

Важнейшие экономические характеристики на душу населения по субъектам РФ, входящим в Северный Кавказ, в сравнении с показателями по России (1997)

Субъект РФ ^1	ВРП^2	Производство	Капиталовло­жения^3	Розничный Товарооборот^3
		Промышленной продукции	Сельскохозяйственной продукции
Адыгея	0,43	0,24	1,07	0,34	0,40
Дагестан	0,21	0,07	0,68	0,42	0,18
Ингушетия	0,20	0,03	нет данных	1,25	0,12
Кабардино-Балкария	0,35	0,27	1,01	0,51	0,40
Карачаево-Черкесия	0,41	0,32	1,22	0,54	0,32
Северная Осетия	0,37	0,26	0,68	0,41	0,51
Краснодарский край	0,65	0,36	1,63	0,82	0,71
Ставропольский край	0,72	0,41	1,74	0,52	0,62
Ростовская область	0,63	0,62	1,31	0,52	0,62
РФ в среднем	1,00	1,00	1,00	1,00	1,00

Примечания:

' Без ЧР (нет данных);

² ВРП – валовой региональный продукт (1997);

³ Все экономические показатели рассчитаны на душу населения (на 1 чел.) для каждого субъекта РФ и соотнесены с соот­ветствующим средним показателем по России, принятым за 1.

по уровню покупательной способности в зависимости от среднемесячной заработной платы (с учетом выплат социального характера) в 1997 г.[110] Северный Кавказ в данном рейтинге выглядит следующим образом:

Таблица 8

Рейтинг субъектов РФ по уровню покупатель­ной способности и среднемесячной зарплате в 1997 г.

Рейтинговый номер по РФ	Наименование субъектов РФ	Показатель рейтинга
	Краснодарский край Ставропольский край Ростовская область Республика Адыгея Карачаево Черкесия Кабардино-Балкария Республика Ингушетия Северная Осетия-Алания Республика Дагестан	2,21 1,93 1,87 1,74 1,62 1,46 1,45 1,37 1,0

Иначе говоря, если в Карачаево-Черкесии среднемесячная заработная плата составляет 1,62 минимальной потребительской "корзины", то в Республике Дагестан – 1,0. Отсюда и уровень по­купательной способности населения в регионах. Следует заме­тить, что в данном рейтинге из 87 приведенных субъектов фе­дерации, республики Северного Кавказа занимают самые низшие позиции (70-85 место в рейтинге). Но внутри республик в более худшем экономическом положении оказались народы, расселенные в горных частях Северного Кавказа (табл. 9).

Данная иерархия подтверждается также и универсальным показателем состояния функционирования экономики конкретных регионов – уровнем безработицы. Безработица является главным индикатором дисбаланса спроса и предложения рабочей силы, она отражает все остальные показатели

Таблица 9

Дата добавления: 2014-11-18