Экспертные системы' и 'искусственный интеллект' в прикладном политическом анализе

Моделирование политики

Моделирование политических процессов нача лось уже в первой четверти XX века, когда были предприняты Л. Ричардсоном в 'Математической психологии войны' (1919) первые попытки разработать модель гонки вооружений между двумя национальными государствами. Особенно активно математические модели в политологии стали применяться в эпоху 'бихевиоралистского подъема' 50-60-х гг. Сегодня в связи с совершенствованием ЭВМ и программных средств моделирование макро- и микрополитических процессов стало одним из перспективных направлений и развитии методологии политической науки, которое, в свою очередь, имеет массу собственных разветвлений. Возьмем лишь системное моделирование политики, которое охватывает и динамические, и стохастические модели политической жизни, активно применяемые для анализа и диагноза циклически повторяющихся избирательных процессов и кампаний, а также прогнозирования результатов выборов в парламент15.

Но многие новые методы и методики применяются не только для проведения фундаментальных, теоретических исследований, но и в чисто прикладных целях для анализа текущих политических ситуаций и выбора оптимальных решений по заказу как государственных, так и корпоративных структур. С конца 60-х - начала 70-х годов в США появляются компьютерные информационные системы с аналитическими 'надстройками' над обычными базами данных.

В прикладном анализе политического развития постперестроечной России, пожалуй, самым распространенным методом является качественная экспертная оценка. Совокупность их осмысливается в аналитическом сопоставлении, осуществляемом научным сообществом. Вместе с тем, еще в 1969 году по заказу Госдепартамента и Агентства по контролю за вооружением и разоружением в США были созданы 'экспертные системы' (ЭС) политического анализа WEIS (рук. Ч. Маклелланд) и СASCON (рук. Л. Блумфилд), использовавшие системный принцип взаимодействия 'человек-машина'. В отличие от баз данных, эти две прикладные системы включили в себя и блок сбора, и блок анализа политической информации. При помощи 'ивент-анализа' (описания событий) каждое внешнеполитическое событие характеризовалось через четыре параметра, выявляющих: 1) субъекта (инициатора) воздействия, 2) объекта воздействия, 3) типа взаимодействия, 4) времени и места события. Политический эксперт, помимо исчерпывающей информации о политических взаимодействиях и событиях, получал целый программный пакет процедур машинной обработки и компьютерного структурирования первичных данных, включавший регрессионный и корреляционный анализ поступающей на 'вход' социально-политической статистики, использование семантического дифференциала Ч. Осгуда, средств энтропийного анализа и теории графов и т. д.

И уж практически совсем новыми являются разработки многоролевых компьютерных политических игр (программы, опирающиеся на принципы математической теории игр), а также так называемого 'искусственного политического интеллекта', опирающегося на методы когнитивной психологии и ориентированного, к примеру, на имитацию процессов принятия решений в условиях дефицита информации, множественности задач и повышенного риска от ожидаемых политических последствий (современная экспортно-аналитическая система ЦРУ 'Factions', функционирующая начиная с середины 80-х гг. в условиях режима 'эксперт-компьютер-эксперт')¹⁶. В целом же, все или почти все новейшие методы и методики политологии конца XX века стоят перед все той же самой проблемой оптимального сочетания адекватных качественных и усиленных современными ЭВМ количественных приемов анализа все более усложняющихся отношений между людьми по поводу политической власти и влияния.

Глава III. Политическая власть как регулятивный механизм социального общения

Концепции власти занимают в политической науке место, по своему значению и глубине подобное, например, месту в физической науке теории относительности или квантовой механики. Разгадка и постижение сути властного общения составляют заветную мечту каждого политолога, так же как обретение всякого нового знания о природе власти и механизмах властвования составляет едва ли не самую главную задачу фундаментальной политологии, общей теории политики. Первые попытки разобраться в парадоксах и механизмах политической власти были предприняты еще в древний период политической истории Индии, Китая и Греции. И, вероятно, не случайно, что древнегреческое слово 'архе' - 'власть' или 'главенство' - имело и другое значение - первоначала или первопричины.

С действием созидательных и разрушительных, а подчас, казалось бы, демонических сил столкнулась и Россия в своей политической истории. Власть в условиях тоталитарной диктатуры, неограниченная и бесконтрольная, породила террор и репрессии, которые унесли жизни миллионов россиян, и нельзя при этом забывать, что делалось все это от имени народа и по воле 'народной' власти. До сих пор в острых научных и политических дискуссиях постоянно всплывает вопрос о том, кому принадлежала, да и реально принадлежит власть в нашей стране: народу или господствующему классу, номенклатуре или мафии, экономической элите или кучке честолюбцев-олигархов. Власть и властолюбие продолжают продуцировать и ретранслировать такое количество вожделений и страстей, которые трудно сравнить по своей силе даже с мощнейшими страстями корыстолюбия, разгорающимися вокруг 'золотого тельца'. Итак, вновь и вновь ревивализируется вопрос, что же такое власть как феномен социальной жизни, а вместе с ним и другой: были ли прежде и каковыми были наиболее интересные попытки ответа на него в истории и теории политики.

Дата добавления: 2014-11-18