Межличностные отношения в групповом процессе

12-

Глава 4. Процесс группового функционирования

♦ межличностная ориентация;

♦ социальная сензитивность;

♦ стремление к власти;

♦ надежность;

♦ эмоциональная устойчивость.

К сожалению, у нас нет возможности сколько-нибудь детально проследить влияние, оказываемое на групповой процесс всеми входящими в каждый из указанных блоков переменными, поэтому мы ограничимся лишь отдельными примерами.

Среди личностных характеристик, относимых М. Шоу к блоку межличностная ориентация, вероятно, наиболее известными являются так называемая оценка руководителем наименее предпочитаемого сотрудника и авторитарность. Оценка наименее предпочитаемого сотрудника (сокращенно — НПС) — личностный компонент «вероятностной модели эффективности руководства», в течение многих лет разрабатываемой Ф. Фидлером, подробно рассмотрен нами в 5.2.

Предложенный ученым личностный конструкт дает представление о преимущественной ориентации руководителя (и вообще любого субъекта) либо на выполнение группового задания (деловая ориентация), либо на установление благоприятных межличностных отношений с окружающими (собственно межличностная ориентация). Показано, что руководители с низкой оценкой НПС наиболее эффективны в крайне благоприятных (т.е. хорошо ими контролируемых) или крайне неблагоприятных для них (т.е. слабо ими контролируемых) ситуациях. Руководители с высокой оценкой НПС наиболее эффективны в умеренных по степени благоприятствования их активности (т.е. умеренно ими контролируемых) ситуациях.

Другая составляющая обсуждаемого личностного блока — авторитарность — довольно часто фигурирует в работах зарубежных авторов [Shaw, 1981; Stogdill, 1974]. Для поведения авторитарного субъекта в позиции власти характерны требовательность, дирек-тивность, стремление к детальному контролю действий подчиненных. Однако, находясь в подчиненном положении, авторитарный субъект склонен воспринимать свою роль как естественную и вполне приемлемую, поэтому он легко уступает давлению вышестоящих лиц. Обычно авторитарная личность сопоставляется с эгалитарной, для которой типично стремление к статусному равенству и отвержению ролей господства и подчинения. Разумеется, в чистом виде

Личность в групповом процессе

подобные личностные типы не обязательно встречаются на каждом шагу. Во всяком случае легче говорить о некоторой (порой и весьма отчетливой) тенденции, нежели абсолютизировать «снимаемые» эмпирические характеристики.

Сопоставляя поведение обсуждаемых личностных типов в групповых ситуациях, исследователи [Shaw, 1981] отмечают, что авторитарные субъекты сравнительно с эгалитарными демонстрируют гораздо большую директивность, ригидность, конформность к нормам группы. При этом, однако, обращается внимание на своеобразный личностный профиль членов группы, обусловливающий нередко поведение отдельных ее членов.

Данное обстоятельство нашло отражение в экспериментах У. Хейторна с сотрудниками, в которых были представлены четыре варианта лабораторных групп: от первого — с лидером и последователями, имеющими высокие показатели по F-шкале, до четвертого — с лидером и последователями, имеющими низкие показатели по F-шкале. Группы собирались для обсуждения проблем человеческих отношений, имевших место в предварительно демонстрировавшемся кинофильме. В результате оказалось, что в группах, составленных из высокоавторитарных субъектов, авторитарные лидеры вели себя более директивно, нежели в группах, состоявших из эгалитарных (т.е. с низкими баллами по F-шкале) лиц.

По-видимому, если придерживаться логики, принятой М. Шоу, к межличностной ориентации в какой-то мере можно отнести и направленность личности, ее классический трехаспектный вариант: ориентация на личное достижение, на выполнение задания, на межличностные отношения. В цикле исследований, выполненных под руководством одного из нас [Кричевский и Рыжак, 1985], хорошо показано влияние этой личностной переменной на струк-турообразование группы. Подробнее на результатах упомянутой работы мы остановимся ниже.

Социальная сензитивность — следующая называемая М. Шоу личностная категория. Она характеризует главным образом способность личности к отражению состояний других людей и включает среди прочих такие ее черты, как эмпатия, социальное понимание, социабельность. В литературе [Bass, 1990; Stogdill, 1974] приводятся данные, свидетельствующие о позитивной связи этих черт с групповым лидерством и эффективностью руководства.

Еще один блок личностных переменных, образующих категорию стремление к власти, соотносится с поведением членов группы, направленным на достижение престижных внутригрупповых

Глава 4. Процесс группового функционирования

позиций. Одна из наиболее значительных переменных этого класса — доминантность, позитивно коррелирующая с актами лидерства, лидерским статусом, межличностным взаимодействием и обнаруживающая негативную связь с конформностью [Shaw, 1981; Stogdill, 1974].

К рассматриваемой категории можно, по-видимому, отнести и такие характерные, по данным Б. Басса [Bass, 1990], для притязаний на лидерство и руководство черты, как агрессивность, упорство, стремление к превосходству.

Определенное позитивное влияние на элементы группового процесса (в том числе лидерство, групповую эффективность и т.д.) оказывают личностные черты, подходящие под категорию надежность: ответственность, уверенность в себе, самоуважение [Shaw, 1981]. Заметим также, что, по данным специалистов [Bass, 1990; Stogdill, 1974], ответственность и уверенность в себе входят в тот небольшой список личностных черт, которые достаточно устойчиво от ситуации к ситуации проявляют себя как детерминанты эффективности руководства.

Последняя выделяемая М. Шоу личностная переменная — эмоциональная устойчивость — включает ряд широко исследуемых в связи с групповым процессом черт, в числе которых называются, например, тревожность и личностное приспособление.

Что касается тревожности, то по мере ее возрастания, как правило, снижаются требования, предъявляемые личностью к группе, усиливается конформность, личность охотнее меняет свои взгляды под влиянием группы и т.п. Совершенно очевидно, что такое поведение вряд ли может способствовать эффективному функционированию группы.

Иначе соотносится с характеристиками группового процесса личностное приспособление, т.е. способность личности устанавливать гармонические отношения с окружающей средой. В литературе [Harrison & Connors, 1984; Shaw, 1981] приводятся данные, указывающие на позитивное влияние этой личностной черты на мотивацию групповой деятельности, сплоченность и эффективность группы, особенно когда условия жизни последней близки к экстремальным.

В дополнение ко всему вышесказанному обратим внимание на следующий момент. Рассматривая взаимосвязь тех или иных личностных характеристик с групповым процессом, исследователи нередко ограничиваются анализом соотношения только двух переменных: личностной и групповой. В действительности же, и об этом

Личность в групповом процессе

свидетельствуют упоминавшиеся в настоящем параграфе материалы работ Ф. Фидлера, дело обстоит гораздо сложнее, поскольку между переменными «на входе» и «на выходе» располагается целый ряд промежуточных факторов, заметно сказывающихся на итоговых корреляциях. Приведем в связи с этим еще один пример довольно непростой цепочки отношений между личностной переменной и групповым функционированием.

Д. Аронофф с сотрудниками [Blumberg et al., 1983] провели две серии лабораторных экспериментов. В первой из них выяснялось влияние мотивации членов группы на ее структуру. Во второй изучалось влияние конгруэнтности между групповой структурой и мотивацией членов группы на продуктивность последней. В качестве мотивационных характеристик были взяты потребности в уважении и безопасности.

Оказалось, что группы, составленные из лиц с выраженной потребностью в безопасности, сравнительно с группами, укомплектованными испытуемыми с выраженной потребностью в уважении, имели более иерархическую деловую структуру. Было показано также, что ни мотивация, ни тип структуры (иерархическая или эгалитарная), взятые сами по себе, не оказывают сколько-нибудь значительного влияния на групповую продуктивность (о последней экспериментаторы судили по количественному выполнению за установленную единицу времени группового задания). В основе подобного влияния лежит, как установлено, соответствие групповой структуры особенностям мотивации членов группы.

Так, группы с эгалитарной структурой были гораздо более продуктивны в тех случаях, когда их члены характеризовались ориентацией на удовлетворение потребности в уважении. Напротив, группы с иерархическими структурами демонстрировали большую продуктивность, когда их члены оказывались ориентированными преимущественно на удовлетворение потребности в безопасности. Таким образом, результаты данного (модельного по своей сути) исследования лишний раз свидетельствуют о весьма опосредованном характере влияния личностной переменной на отдельные итоговые показатели эффективности группового функционирования, вновь возвращая нас к положениям системного анализа малой группы (см. 1.3).

Завершая разговор о роли личностных черт в групповом процессе, отметим, что в последнее время появился новый подход к их категоризации — пятифакторная модель личностных черт, или так называемая «Большая Пятерка» [Первин и Джон, 2000].

Глава 4. Процесс группового функционирования

К настоящему времени получены данные о влиянии отдельных факторов этой модели на разные стороны человеческого поведения, а также предпринимаются попытки реинтерпретации в ее контексте данных некоторых прошлых работ. В частности, Р. Хога-ном с сотрудниками [Hogan et al., 1994] проведен анализ по соотнесению факторов модели с рядом личностных черт, от которых, согласно материалам фундаментального обзора Р. Стогдилла [Stogdill, 1974], существенно зависит выдвижение в позицию лидера (результатов этого анализа мы коснемся в 5.2).

До сих пор мы придерживались достаточно традиционной логики рассмотрения роли личностного фактора в групповом процессе. Во всяком случае, если бы вместо классификации, заимствованной у М. Шоу, которая, конечно же, весьма далека от полноты и совершенства, использовалась какая-то другая кодификационная система, положение дел вряд ли бы существенно изменилось. К тому же доминирующим во многих исследованиях обсуждаемой проблемы остается все-таки натуралистический принцип анализа связей личности и группы, операционально сводимый к получению соответствующих корреляций между этими переменными и принятию их как некоей непосредственно фиксируемой данности. Встречающиеся, как мы видели выше, у некоторых авторов попытки апелляции к культурным, ситуационным и т.п. опосредующим факторам мало меняют общее, типичное для рассматриваемого случая отношение специалистов к имеющимся результатам. Поэтому далее представляется полезным изложить в известной мере альтернативную традиционному пониманию точку зрения относительно трактовки личностной детерминации группового процесса.

Альтернативный взгляд на проблему «личность и группа». Суть нашей точки зрения кратко сформулирована в 1.3 и более подробно — ранее [Кричевский, Рыжак, 1985], в связи с обсуждением путей реализации принципа системности в исследовании малой группы. Подчеркивалась, в частности, необходимость обязательного соотнесения тех или иных индивидуальных (в данном случае личностных) характеристик членов группы с ее деятель-ностным контекстом, т.е. с реализуемыми группой типами совместной деятельности. Заметим, что подобный подход к проблеме вытекает также и из ряда представленных в отечественной литературе теоретических и эмпирических разработок, берущих за основу анализа феноменов группового процесса деятельностное начало [Кричевский и Дубовская, 1991]. Чтобы показать правомер-

Личность в групповом процессе

ность и эвристичность отстаиваемой здесь точки зрения, остановимся на отдельных примерах из собственной исследовательской практики.

Прежде всего вернемся к упомянутым выше результатам изучения возрастной эффективности классных руководителей и мастеров ПТУ. Почему различия в эффективности руководства учебными коллективами старшеклассников и учащихся ПТУ свидетельствуют в пользу более молодой выборки педагогов? Ответ на этот вопрос предполагает обращение к деятельностному контексту руководства указанными коллективами.

Как было показано в специальном исследовании [Кричевский, 1985], любой руководитель включен в два различных типа деятельности: собственно групповую и собственно управленческую. Причем оба указанных типа «замыкаются» на конкретной группе.

Учитывая, что в обоих случаях речь идет о руководстве юношескими группами и что педагогическое руководство по своей сути носит прежде всего воспитательный характер, адресуясь главным образом различным (как инструментальным, так и сугубо экспрессивным) формам межличностного общения учащихся, одним из основных требований, предъявляемых к реализации роли педагога-руководителя, следует, по-видимому, назвать необходимость наличия у ее владельца высокой активности, мобильности, опыта общения с людьми в плане их принятия, понимания, умения строить с ними отношения, интереса к личности другого и т.д. Но, как показали исследования [см. раздел «Биографические характеристики личности и групповой процесс»], этому требованию удовлетворяет скорее выборка более молодых педагогов. Отсюда и большая эффективность выполнения ими руководящей роли (шире управленческой деятельности).

Еще отчетливее фактор деятельностной детерминации проявился в работе (о ней также упоминалось выше), имевшей целью выяснить связь между направленностью личности и групповой структурой, представленной позициями лидерства [Кричевский, 1985; Кричевский и Рыжак, 1985]. Исследование проводилось в спортивных командах и студенческих группах. Было, в частности, установлено, что в то время как в спортивных командах инструментальный аспект структуры (конкретно позиции делового лидерства) испытывает сильное влияние личностной направленности спортсменов, т.е. их ориентации на личное достижение, в студенческих группах подобный тип личностной направленности фактически

Глава 4. Процесс группового функционирования

оказывается нерелевантным (несущественным) в плане структу-рообразования.

Объяснение следует искать в той ценности, которую представляет собой данный тип личностной направленности для реализации соответствующей групповой деятельности. Так, применительно к сфере спорта (в рассматриваемом случае речь идет об игровых его видах) стремление отдельного индивида к высокому личному результату, будучи «вписанным» в общую тактическую схему групповых действий, объективно работает на успех команды, т.е. выступает в качестве несомненной групповой ценности.

Иное дело студенческие группы. Даже решая задачи инструментального типа (были взяты студенты «полевых» факультетов МГУ — географы, геологи), они не включены в ситуацию сильной (как это имеет место в спорте) конкуренции с другими группами за успех. Их действия не подчинены необходимости достижения именно групповых (когда от успеха одного члена группы зависит успех других его партнеров) результатов. Поэтому высокая личная направленность студента обнаруживает себя в данном случае как характеристика, важная главным образом для него самого, но нейтральная с точки зрения решения тех задач, которые иногда возникают перед студенческой группой.

Следующий пример, который мы хотели бы здесь привести, касается изучения динамики личностной детерминации лидерского статуса в группах, составленных из спортсменов-альпинистов, до приезда в альплагерь между собой в основном незнакомых (подробнее об этом см. в работе: Кричевский, Рыжак, 1985). По приезде в альплагерь они проходили тестирование по 16-фактор-ному опроснику Р. Кэттелла (форма «С»), и трижды в течение трехнедельного пребывания там измерялся их лидерский статус (по инструментальному и эмоциональному параметрам).

В итоге было достаточно убедительно показано, что влияние тех или иных личностных черт спорстменов на их позиции в том или ином аспекте групповой структуры находилось в тесной связи с характером задач, решавшихся альпгруппой в соответствующий период лагерной жизни (этап адаптации к лагерным условиям, период учебно-тренировочной работы, восхождение). Вместе с тем наблюдались достаточно стойкие различия между наборами личностных черт, обусловливающими деловой и эмоциональный статус альпинистов в разные моменты групповой жизни, что также вполне согласовывалось со спецификой задач, которые вста-

Личность в групповом процессе

вали перед альпгруппами в сферах их деловой и эмоциональной активности.

(Наконец, сошлемся на данные диссертационной работы М. Р. Битяновой, изучавшей личностную детерминацию эффективности педагогического руководства [Битянова, 1991]. Ею было установлено, что в наборе личностных характеристик педагога — классного руководителя (они выявлялись опросником Р. Кэттел-ла, форма «С»), наиболее существенных с точки зрения успешности учебной и особенно организационно-воспитательной работы со старшекласниками, преобладающими оказываются: доверие и открытость в общении, мечтательность и богатое воображение, гибкость в отношениях с людьми, адекватное восприятие действительности и уверенность в себе, умеренный контроль за собственными эмоциями и поведением, невысокая эмоциональная напряженность, адекватная самооценка.

Иными словами, успешность руководства коллективом старшеклассников во многом обеспечивается доверительностью отношения к ним педагога, его способностью к проникновению в их внутренний мир, непринужденностью в общении с ними, реалистичностью в оценке самих учащихся и ситуаций классной жизни, уверенностью в выборе средств и методов воспитательной работы, развитым чувством собственного достоинства. Заметим, что многие из этих качеств относятся специалистами [Берне, 1986; Кон, 1989; Крайг, 2000] к числу особо ценимых в раннем юношеском возрасте, рассматриваются ими как обусловливающие эффективность деятельности педагога, в том числе классного руководителя.

Таким образом, действительное понимание роли личности в групповом процессе, ее влияния на «составляющие» этого процесса, как видно из приведенных выше примеров, возможно лишь в случае обращения к «задачному», т.е. деятельностному контек-

|сту межличностного взаимодействия, высвечивающему подлинную релевантность той или иной личностной характеристики. Кстати сказать, именно анализ обсуждаемого контекста позволяет вычленить ситуационные факторы, заметно ослабляющие, по данным упоминавшихся выше работ Ф. Филлера, связь между интересующими нас переменными.

Заметим также, что весьма существенным условием продуктивной разработки проблемы «личность и группа» является выделение наиболее существенных, основных параметров личности. Но что они собой представляют, что может быть к ним отнесено?

Глава 4. Процесс группового функционирования

Один из ответов на этот вопрос содержится, например, в использовавшейся нами классификации М. Шоу. Однако она нуждается, как отмечалось, в дальнейшем совершенствовании. Другой ответ предложил в свом фундаментальном исследовании психологических проблем личности А. Н. Леонтьев [Леонтьев, 1975]. Ученый выделил три важнейших, с его точки зрения, параметра личности:

♦ широту связей человека с миром;

♦ степень их иерархизации;

♦ общую структуру связей.

К сожалению, степень операционализации названных параметров, за исключением, быть может, последнего из них, репрезентированного в направленности личности, близка к минимальной. Тем самым остается открытым вопрос относительно конкретного использования этой личностной схемы. Однако заложенная в ней идея представляется нам весьма продуктивной, что не исключает, понятно, попыток создания иных подходов и схем, которые позволили бы дать логически достаточно обоснованное структурное описание личности, содержащее одновременно и возможность выхода на операциональный уровень разработки проблемы.

Подведем некоторые итоги. Было показано, что личностные особенности (биографические характеристики, способности, наборы черт) участников группового процесса оказывают на него известное, опосредованное целым рядом факторов влияние, отражающееся как на динамике самого процесса, так и на сопутствующих ей феноменах групповой жизни. К сожалению, конкретные нормативные характеристики этого влияния во многом еще остаются не выясненными.

Сегодня мы можем говорить скорее об определенных тенденциях, в значительной мере дающих лишь некое общее, усредненное представление о специфике взаимосвязи личностной и групповой переменных. Что же касается перспектив изучения обсуждаемой здесь проблемы, то они видятся нам прежде всего в получении новых знаний о личности и группе и последующем построении на их основе отсутствующих в настоящее время системных теоретических конструкций, адекватно моделирующих отношение «личность — группа».

Межличностные отношения в групповом процессе

Выше мы рассматривали влияние личности на групповой процесс. Но прежде чем такое влияние будет реально иметь место, личность должна вступить в какие-то вполне конкретные отношения с другими образующими группу личностями. Эти отношения получат определенное развитие, знак, с их помощью личность войдет в группу или будет ею отвергнута. При этом, однако, необходимо сделать одно существенное пояснение по поводу того, какие именно отношения явятся предметом последующего обсуждения. Дело в том, что выражение «межличностные отношения в групповом процессе» звучит в известной мере тавтологично: ведь сам групповой процесс и есть по существу реальность многообразных внутригрупповых межличностных отношений.

Речь далее пойдет преимущественно об отношениях, носящих либо диадный характер, либо, хотя и выходящих за рамки диады, но тем не менее не дающих еще представления о целостном групповом процессе. Иными словами, будут рассмотрены отдельные «кирпичики» и «блоки» межличностных отношений, которые в совокупности и составляют единый групповой процесс, в немалой степени обусловливая его эффективность. Свой анализ мы начнем с обращения к перцептивному аспекту внутригрупповых межличностных отношений.

Межличностное восприятие в групповом процессе. Следует подчеркнуть, что данный аспект (или план) межличностных отношений получил в отечественной литературе весьма широкое освещение [Кричевский и Дубовская, 1991], вследствие чего, как мы полагаем, нет необходимости в детальном анализе различных относящихся к нему работ. Вполне достаточно будет с целью систематизации данных обозначить основные лежащие в их основе исследовательские линии.

Одна из них — рассмотрение перцептивного (или точнее соци-ьно-перцептивного) акта как первичного структурного компо-ента межличностного отношения (главным образом диадного), аметно влияющего на его последующее развертывание. Это на-равление, с одной стороны, включает давние исследования 60-х годов, выполненные А. А. Бодалевым с сотрудниками в рамках достаточно традиционной схемы «восприятия человека человеком» [Бодалев, 1982]. А с другой стороны, опирается на современные

Глава 4. Процесс группового функционирования

социально-психологические работы, касающиеся изучения когнитивных аспектов межличностного взаимодействия [Андреева, 1997; Майерс, 1997].

Другое направление изучения перцептивного аспекта межличностных отношений связано с обращением к групповому контексту: речь идет о выяснении роли межличностного восприятия в групповом процессе. Хотя работы этого направления достаточно разнообразны по решаемым их авторами специфическим задачам, в большинстве своем они в той или иной мере отвечают на вопрос относительно влияния групповой деятельности на межличностное восприятие.

Подчеркнем, что одним из первых к этому вопросу обратился А. А. Бодалев, под руководством которого Н. Ф. Федотова и Р. А. Максимова еще в конце 60-х — начале 70-х годов провели ряд экспериментальных серий, обнаруживших зависимость взаимовосприятия членов лабораторных групп как от наличия самой групповой деятельности, так и от успешности ее выполнения. Позднее эта исследовательская линия получила дальнейшее развитие в работах Г. М. Андреевой, А. И. Донцова, А. В. Петровского и их сотрудников, опиравшихся на результаты, с одной стороны, теоретического анализа категории совместной деятельности и проблемы коллектива, а с другой — эмпирического изучения реальных социальных групп.

Следует, однако, отметить, что влияние группового контекста на межличностное восприятие не исчерпывается одним только де-ятельностным фактором, к тому же последний нуждается в большей детализации. Так, в диссертационном исследовании Т. С. Мироновой [Миронова, 1986], выбравшей объектом изучения команды гандболистов и экипажи академической гребли, была выявлена следующая совокупность детерминантов межличностного восприятия:

♦ эффективность совместной деятельности;

♦ уровень развития и форма организации совместной деятельности;

♦ переменные группового и личностного характера.

В результате статистического и качественного анализа данных обнаружилось, что основным детерминирующим фактором является эффективность деятельности. Именно она определяет содержание восприятия, в то время как все остальные названные фак-

Межличностные отношения в групповом процессе

торы играют вспомогательную роль, дополняя и корректируя влияние основного фактора.

В первом параграфе настоящей главы мы рассматривали экологический аспект группового функционирования, в частности |так называемые «экзотические условия». Их влияние на межличностное восприятие в изолированной малой группе (экипаж космонавтов и участники антарктической экспедиции) изучалось в диссертационном исследовании А. Г. Виноходовой [Виноходова, 1998].

Она, в частности, установила, что ведущим фактором, определяющим динамику содержательных и формальных характеристик межличностного восприятия в изолированной группе, являются уровень развития группы и эффективность реализации руководителем лидерской функции, т.е. уровень его активности и мотивации, стиль руководства, ответственность, контроль поведения. Причем согласованность образов руководителей у разных членов группы является отражением на перцептивном уровне достаточной степени групповой сплоченности. Напротив, значительное несходство этих образов может служить источником негативных отношений в группе, препятствием в ее сплоченности и продуктивности.

Кроме того, по данным А. Г. Виноходовой, в условиях групповой изоляции, сравнительно с так называемыми обычными условиями, факторы, детерминирующие развитие эмоциональных отношений, оказывают существенно более выраженное влияние на содержательные и формальные характеристики межличностного восприятия.

Исследовательница обратила внимание также и на роль самовосприятия членов изолированной малой группы. Ею показано, что недостаточно интегрированный образ «Я», т.е. рассогласование «Я-реального» и «Я-идеального» в структуре самовосприятия индивида может служить источником его воспринимаемого несходства с остальными и последующей изоляции внутри группы. Напротив, позитивный и достаточно интегрированный образ «Я» может считаться более благоприятным признаком в плане оценки перспектив функционирования индивида в составе изолированной малой группы.

Вместе с тем, как свидетельствуют накопленные к настоящему времени данные, не только совместная деятельность обусловливает содержание межличностного восприятия членов группы, но последнее в свою очередь может оказывать влияние на эффективность протекания совместной деятельности. Причем, пожалуй, наибо-

Дата добавления: 2014-11-08