Реконструкции по палеолитическим черепам

Рис. 2. Неандерталец (Ла‑Шапелль).

Рис. 3. Кроманьонец («Старик» из Кроманьона).

Реконструкции, выполненные под руководством профессора В. Лебцельтера: рис. 13 г‑на Фарвикеля, рис. 14 г‑на Э. Гренцера. MAGW, vol. 65, pp. [4], [26].

Конечно же самый брахицефальный череп демонстрирует совершенно иную форму черепного свода. Этот образец Солютре № 2 – большой череп, принадлежавший высокому человеку. Однако его лицо демонстрирует типично кроманьонские черты – выпуклые скулы и широкие челюсти в сочетании с очень низкими орбитами. Кроманьонский характер этого лица, хотя и выражен, не так нагляден, как в долихоцефальных примерах, так как его затемняет выпуклость висков. Следовательно, кроманьонский тип в самом широком смысле включает как длинноголовые, так и круглоголовые экземпляры с переходными формами между ними, и его отличительные черты выражены в самых круглых черепах так же сильно, так и в более многочисленных узких.

Теперь обратимся к Центральной и Восточной Европе и изучим чисто длинноголовые примеры с этой части континента. В общем они напоминают увеличенные и лепторинные черепа из Комб‑Капель с низкими орбитами, широкими лицами и тяжелыми челюстями, найденными в избытке дальше на западе. Однако некоторые черепа отклоняются в различных направлениях от стандарта; из них заслуживают внимания три: Брюнн № 1, Лауч и Пржедмости № 3.

Брюнн № 1, у которого отсутствует лицо, но присутствует нижняя челюсть, по форме и размеру свода, а также нижней челюсти, является двойником Комб‑Капель. Лауч, у которого есть лицо, частично принадлежит к тому же общему классу, но он шире. Однако его лицо узкое, и в этом он соответствует типу Комб‑Капель. В общем, восточные черепа, подвергавшиеся влиянию, приведшему к увеличению размеров и необычным для кроманьонцев костям, тем не менее, находятся ближе к более древней форме Галлей‑Хилл и не были затронуты какими‑либо влияниями, вызвавшими брахицефалию у некоторых из западных образцов.

Третий из этих не совсем типичных восточных черепов – Пржедмости № 3[63]– обладает большой ценностью, ибо он определенным образом демонстрирует причину общих особенностей верхнепалеолитической серии и причину их отделения от массы современного человечества, продемонстрированную Морантом. Эта причина состоит просто‑напросто в том, что Пржедмости № 3 как морфологически, так и метрически очень сильно напоминает череп Схул № 5, и ни один из этих двух образцов заметно не отклоняется от верхнепалеолитических средних метрических значений.

В общем, верхнепалеолитическая группа, включая Пржедмости № 3, является промежуточной между типом Галлей‑Хилл–Комб‑Капель и неандертальцами, известными нам из европейской неандерталоидной группы[64]. В первую очередь, горизонтальная длина окружности, измеренная над надбровными дугами, варьирует от 538 до 563 мм у неандертальцев‑мужчин. Средний размер для верхнего палеолита – 549,1 мм, отдельная цифра для Пржедмости № 3 – 556 мм, для Комб‑Капель – 527 мм, что ближе к современному долихоцефальному среднему значению. В ширине лица неандертальская цифра представлена Ла‑Шапелль‑о‑Сен – 152 мм, а у юноши из Ле‑Мустье – 148 мм. Средняя величина для верхнего палеолита – 142,8 мм, Пржедмости № 3 – 144 мм, а Комб‑Капель – 137 мм. Опять же, Комб‑Капель представляет современного европейца, а верхнепалеолитическая группа занимает промежуточную позицию.

Такая же средняя позиция найдена в некотором числе других черт, включая ширину и высоту свода, минимальную ширину лба, ширину орбит и расстояние между орбитами. В отдельных случаях, как в Пржедмости № 3, верхняя высота лица также средняя, но в группе в общем она не является таковой, ибо преобладают меньшие размеры. То же самое верно в отношении размеров носа, по которым человек верхнего палеолита явно не является неандертальцем. Длины черепов верхнепалеолитической группы не больше таковых у Комб‑Капель и Галлей‑Хилл; на самом деле они часто меньше. Причиной этого может быть то, что эквивалентный неандерталоидный диаметр включает надбровные дуги, которые, будучи убранными, делают длину мозга несколько меньше, чем у типа Галлей‑Хилл.

Рост верхнепалеолитической группы равняется росту группы из Схул; половая дифференциация по размерам такая же; как тазы, так и секция ребер схожи. Руки и ноги такие же большие.

Если европейская группа, за исключением Пржедмости № 3, выглядит менее неандерталоидной, чем группа из Схул, то это неудивительно. Расстояние во времени между этими двумя группами, вероятно, так же велико, как между началом среднего ориньяка и современностью, или даже еще больше. Далее, мы сравнивали европейские верхнепалеолитические скелеты со скелетами европейских неандертальцев. Хотя ориньякские охотники Европы, возможно, ассимилировали некоторых из местных выживших неандертальцев, похоже, что главное включение этого элемента произошло восточнее[65], и мы не знаем, были ли ассимилированные подобным образом так же специализированы в несапиентном направлении, как европейские экземпляры.

Признавая частично неандерталоидный характер верхнепалеолитического человека (что не является новой теорией), мы должны признать в то же время некоторые генетические принципы, которые применяются к современным гибридам между далекими расами[66], а также к этим межвидовым гибридам. Хотя в большинстве случаев правилом является смешение, в некоторых случаях проявляется простое доминирование; и из‑за этого смешения появляются сильные изменения в размерах. Рост гибридов превышает рост родителей, и из‑за общего генетического столкновения размер мозга становится больше, чем у более ранней чисто сапиентной расы.

Нужно признать, что есть и альтернативная интерпретация неандерталоидных черт верхнепалеолитического человека. Это то, что он представляет собой эволюцию неандертальца в направлении к сапиенсу; что различные ветви неандертальцев эволюционировали в сапиенсов в разное время и что люди из Сванскомба–Галлей‑Хилл–Канамы–Канжеры прошли через этот процесс гораздо раньше, чем рассматриваемая нами группа.

Для целей настоящего исследования не имеет значения, прошел ли ранний вид сапиенс, полностью развившийся к среднему плейстоцену, через неандертальскую стадию в своей предыдущей истории, или же он произошел непосредственно от какого‑то менее геронтоморфного и более гиббоноидного предка. Сейчас уместен вопрос, нужно ли рассматривать верхнепалеолитических людей из Схул как гибридов сапиенса и неандертальцев или просто как эволюционирующих неандертальцев; в каком случае гибридизация, соединяющая верхнепалеолитических людей с современными европейцами, произошла бы позднее? Все существующие свидетельства, как соматологические, так и археологические, указывают на первую гипотезу, которую мы приняли вместо дальнейшего рассмотрения как один из главных тезисов в нашей реконструкции европейской расовой истории.

Возвращаясь к рассмотрению верхнепалеолитической европейской группы, мы видим, что различие между восточными и западными ориньякцами, наиболее заметное в тенденции к брахицефализации у последней, не получило своего объяснения. Однако возможно, что ее причиной было различное смешение между сапиенсом и более чем одним неандерталоидным типом. Неандертальцы Европы, жившие в западной части континента, различаясь по черепному указателю от 67 (Гибралтар) до 77 (Ла‑Квинья), находились недалеко от французского среднего значения 76 для верхнего палеолита.

При измерении от офирона – точки на лобной кости за надбровными дугами у черепов этих неандертальцев – обнаруживаются следующие длины: три мужчины – 193, 186 и 187 мм; три женщины – 185, 183 и 186 мм. Они меньше, чем средние значения верхнего палеолита Франции, измеренные с этой же точки (195,6 мм для мужчин, 188,6 мм для женщин). Черепные указатели, вычисленные по этим длинам, находятся выше 80 для пяти случаев из восьми. Таким образом, в неандертальской группе, какой мы ее знаем, присутствовала тенденция к брахикрании или к брахицеребральной черепно‑мозговой форме, которая вместе с редукцией надбровных дуг при смешении могла вызвать брахицефалию у некоторых гибридов. Таков, возможно, был случай французских брахицефалов, особенно у образца Солютре № 2, у которого длина черепа 182,5 мм является не более чем предположением.

Как читатель уяснил из предыдущих страниц, изучение расового вопроса в Европе во время наступления последнего ледника – непростой вопрос, и его нельзя решить легко. Будет полезным изучить параллельное развитие и в других частях света, особенно в Африке.

Дата добавления: 2014-11-20