Введение 8 страница. Я смотрю вперед и вижу, что расстояние, которое нужно пройти каждому из нас быстрее Рона, чтобы вернуть длину строя в первоначальное состояние

Я смотрю вперед и вижу, что расстояние, которое нужно пройти каждому из нас быстрее Рона, чтобы вернуть длину строя в первоначальное состояние, зависит от положения каждого из нас в колонне. Дейву, который идет сразу за Роном, нужно компенсировать лишь свое собственное отставание — те двадцать футов, что отделяют его от лидера. Но Герби, чтобы восстановить изначальную длину строя, пришлось бы пройти не только то расстояние, на которое он сам отстал от мальчика, идущего перед ним, но и отставание всех мальчиков, идущих впереди. А я замыкаю строй. Чтобы сократить длину колонны, мне нужно пройти со скоростью, превышающей среднюю, расстояние, равное сумме избыточных расстояний между каждой парой мальчиков. Мне приходится компенсировать отставание, накопленное всеми остальными.

Тут я начинаю думать, что все это может означать применительно к моей работе. На заводе у нас определенно есть и зависимость событий, и статистические флуктуации, как и здесь, на тропе. А что, если представить, что этот отряд мальчиков аналогичен производственной системе, своего рода модель?

Можно сказать, что мы здесь всем отрядом производим продукт — «прохождение маршрута». Рон начинает производство, «потребляя» расстилающуюся перед ним нехоженую тропу, эквивалентную сырью. Итак, Рон «обрабатывает» тропу первым, потом в процесс включается Дейв, потом следующий мальчик, и так далее по всей колонне до меня.

Каждый из нас подобен некой операции, которую нужно выполнить при производстве определенного изделия. Каждый из нас являет собой одно из звеньев цепи зависимых событий. Имеет ли значение, в каком порядке мы следуем? Что ж, кто-то обязательно должен быть первым, а кто-то последним. Поэтому мы останемся «зависимыми событиями», даже если как угодно «перетасуем» мальчиков.

Я — последняя операция. Только после того, как я пройду маршрут, продукт будет, так сказать, «продан». И именно моя скорость движения, а не скорость движения Рона определяет нашу «выработку».

А какой смысл имеет участок тропы между Роном и мной? Что он напоминает? Он имеет отношение к запасам. Рон «потребляет сырье», так что тропа, по которой идут все остальные за ним, представляет собой «запасы полуфабрикатов», пока не оказывается за моей спиной.

А что здесь операционные издержки? Это то, что позволяет нам превращать запасы в выработку, то есть, в нашем случае, энергия, затрачиваемая каждым из нас на ходьбу. Для этой модели точно рассчитать расходы я не могу, разве что знаю, как я сам устал.

Если расстояние между мной и Роном увеличивается, это может означать лишь рост запасов. Выработка — это моя скорость движения. На нее влияет подверженная флуктуациям скорость идущих впереди. Гм-м-м. Значит, флуктуации в сторону замедления накапливаются, отодвигают меня назад и вынуждают замедлять темп. Иначе говоря, выработка всей системы идет вниз на фоне роста запасов.

А операционные расходы? Тут я не уверен. В случае с «ЮниКо» рост запасов сопровождается ростом издержек на транспортировку и складирование. Эти издержки являются частью операционных расходов, так что в делом этот показатель должен увеличиваться. В условиях нашего похода операционные расходы возрастают, когда мы торопимся, чтобы подтянуться, потому что в этом случае мы тратим больше энергии, чем при равномерной ходьбе.

Запасы растут. Выработка снижается. Операционные расходы, скорее всего, тоже растут.

Это происходит на моем заводе?

Да, думаю, что так.

Тут я поднимаю голову и вижу, что опять едва не наступаю на мальчика, идущего впереди.

Ага! Хорошо! Вот доказательство того, что что-то я в этой аналогии упустил. Колонна передо мной укорачивается, вместо того чтобы растягиваться. Все-таки все усредняется. Я отклоняюсь вбок, чтобы убедиться, что Рон продолжает идти со средней скоростью две мили в час.

Но Рон вовсе не идет. Он стоит на обочине.

— Почему стоим?

— Время обедать, мистер Рого, — отвечает он.

— Но мы же не собирались здесь останавливаться, — говорит кто-то из мальчиков. — Мы планировали пообедать у Бурной реки.

— Согласно плану, который дал нам вожатый, обед ровно в полдень, в 12:00, — говорит Рон.

— А сейчас как раз 12:00, — подтверждает Герби, глядя на часы. — Поэтому пора обедать.

— Но к этому времени мы должны были дойти до Бурной реки, а мы не дошли.

— Какая разница? — говорит Рон. — Вот отличное место для привала. Смотрите.

Рон прав. Мы как раз оказались в традиционном месте пикников горожан. Есть столы, колонка, мусорные ящики, решетки для барбекю — все, что необходимо (настоящая дикая природа).

— Так, — говорю я. — Давайте проголосуем, кто хочет остановиться поесть сейчас. Кто голоден, поднимите руки.

Руки поднимают все. Принято единогласно. Мы останавливаемся обедать.

Я сажусь за один из столов, разворачиваю сандвич и опять погружаюсь в раздумья. Теперь меня волнует прежде всего то, что завод не может реально существовать без зависимых событий и статистических флуктуаций. От этой комбинации никуда не денешься. Но должен быть какой-то способ преодолеть ее негативное воздействие.

Я хочу сказать, что уже давно все разорились бы, если бы запасы неуклонно повышались, а выработка поступательно снижалась.

Что, если бы у меня был сбалансированный завод — то, о чем, как говорит Иона, мечтают все менеджеры, завод, где объем всех мощностей и производительность ресурсов в точности равны рыночному спросу? Может быть, это было бы ответом на проблему? Если бы мои ресурсы уравновешивались спросом, избыточные запасы исчезли бы. Не было бы и дефицита комплектующих. Вроде так. Иона говорил иное, но что же — только он прав, а все остальные дураки? Менеджеры всегда стремились избавляться от лишних ресурсов для сокращения себестоимости и увеличения прибылей — таковы правила игры.

Я начинаю думать, что то, что я выбрал этот поход как модель бизнеса, сбило меня с толку. Нет, это, конечно, наглядно показало мне влияние комбинации зависимости событий и статистических флуктуаций. Но является ли эта модель сбалансированной системой?

Предположим, что рыночный спрос для нас — идти со скоростью две мили в час — не больше и не меньше. Нельзя ли так отрегулировать «производительность» каждого мальчика, чтобы он был способен идти со скоростью две мили в час, но не больше? Если бы я мог, я бы просто заставил каждого идти в нужном темпе — крича, щелкая кнутом, маня деньгами и т. п., — и все было бы идеально сбалансировано.

Проблема в том, каким образом я мог бы реально урезать «быстроходность» пятнадцати мальчиков? Может, связать лодыжки каждого веревкой, чтобы никто не мог сделать шаг больше определенной величины? Сложновато. Или я мог бы клонировать самого себя пятнадцать раз, чтобы получился отряд из совершенно одинаковых Алексов Рого. Опять же, при нынешнем развитии технологии клонирования это нереально. А может, придумать какую-то иную модель, более управляемую, чтобы избавиться от терзающих меня сомнений?

Я ломаю голову над тем, как это сделать, когда замечаю мальчишку, который, сидя на столе, кидает игральные кости. Наверное, тренируется перед очередной поездкой в Лас-Вегас, думаю я. Я не возражаю — хотя и не уверен, что это достойное бойскаута занятие, — но эти кости наводят меня на мысль. Я встаю и подхожу к нему.

— Не одолжишь мне эти кубики на время? — спрашиваю я.

Парень пожимает плечами и протягивает мне кости.

Я возвращаюсь к своему столу и пару раз бросаю кости. Да, действительно: статистические флуктуации. Каждый раз выпадает число, для которого можно предсказать лишь диапазон — в данном случае, от одного до шести на каждом кубике. Теперь для модели мне нужна цепочка зависимых событий.

Порыскав вокруг пару минут, я нахожу коробку спичек (того типа, которые можно зажечь обо что угодно) и несколько алюминиевых тарелок из туристского комплекта посуды.

Я расставляю тарелки на столе в один ряд и с краю кладу спички. Получается модель идеально сбалансированной системы.

Пока я расставляю посуду и раздумываю, как эта модель должна действовать, ко мне подходит Дейв со своим товарищем. Они стоят и с недоумением смотрят, как я кидаю кости и перемещаю спички.

— Что ты делаешь? — спрашивает наконец Дейв.

— Придумываю игру, — отвечаю я.

— Игру? Правда? — говорит друг Дейва. — А можно мне с вами поиграть, мистер Рого?

Почему бы нет?

— Можно, — отвечаю я.

Интерес вдруг проявляет и Дейв.

— А мне можно? — спрашивает он.

— И тебе можно, — говорю я. — Более того, можете пригласить еще пару человек — будет даже лучше.

Пока они идут звать друзей, я продумываю детали. Система, которую я разработал, предназначена для «обработки» спичек. Определенное количество спичек извлекается из коробка и последовательно перемещается из одной тарелки в другую. Сколько спичек нужно переместить из одной тарелки в другую, определяется числом очков, выпавших на костях. Это количество очков олицетворяет производительность каждого ресурса — каждой миски. Весь ряд тарелок — это последовательность зависимых событий, стадий производства. Потенциальная «производительность» всех тарелок одинакова, но реальная «загрузка» будет колебаться.

Однако, чтобы флуктуации были поменьше, я решаю ограничиться одним кубиком. Это обеспечивает диапазон колебаний от одного до шести. Таким образом, из первой тарелки я могу переместить в следующие любое количество спичек в диапазоне от одной до шести.

Выработкой этой системы является скорость выхода спичек из последней тарелки. Запасы составляют все спички, находящиеся в тарелках в любой момент времени.

Я также исхожу из предположения, что рыночный спрос в точности равен среднему количеству спичек, которое может обработать данная система. Производственные мощности каждого ресурса и рыночный спрос идеально сбалансированы. Это означает, что передо мной модель идеально сбалансированного производственного предприятия.

В игре решают принять участие пять мальчиков. Кроме Дейва вызвались Энди, Бен, Чак и Ивен. Каждый из них садится перед одной из тарелок. Я беру бумагу и карандаш, чтобы записывать происходящее. Теперь я объясняю детям, что нужно делать.

— Идея в том, чтобы перемещать спички из своей тарелки в соседнюю. Когда подходит ваша очередь, вы бросаете кость, и выпавшее число означает количество спичек, которое вы можете переместить. Понятно?

Все кивают.

— Но вы не можете переместить больше спичек, чем есть в вашей тарелке. Поэтому если у вас выпадает пять очков, а спичек в тарелке только две, значит, вы перемещаете две спички. А если ваш ход, а спичек у вас нет, то вы, естественно, ходить не можете.

Ребята снова кивают.

— Как вы думаете, сколько спичек мы можем провести через всю цепочку за один круг? — спрашиваю я.

На их лицах отражается растерянность.

— Ну, если минимально может выпасть одно очко, а максимально шесть, какое будет среднее значение?

— Три, — отвечает Энди.

— Нет, не три, — говорю я. — Средняя точка между единицей и шестеркой вовсе не три.

Я пишу на листе бумаги шесть цифр.

— Вот, смотрите, — говорю я и показываю им следующее:

Дата добавления: 2014-11-20