Книга первая о семье: Об обязанностях стариков по отношению к юношам и младшему поколению и о воспитании детей 6 страница

АДОВАРДО. О, Леонардо, если бы все отцы прислушались к этим твоим замечаниям, как дети радовали бы их, как счастливы и блаженны они были бы! Я не вижу ничего, что судьба могла бы у нас отнять, она не может наделить нас благонравием, доблестью, образованием и выучкой в любом искусстве; все зависит от наших стараний и прилежания. Но что касается вещей, которые, как считают, подвластны фортуне, – это богатства, власть и тому подобные полезные для жизни качества, почти необходимые для обретения доблести и славы, – если судьба обделит нас ими и поступит несправедливо с заботливыми отцами, как это часто бывает, – а мы видим, что она чаще вредит достойным, чем посредственным, – тогда, Лионардо, какое огорчение ты испытал бы как отец, если бы не смог обеспечить своих сыновей самым начальным и ожидаемым уважением, если бы тебе не было дано в меру твоего желания и доступного тебе достояния обеспечить им то уважение и известность, к которым ты намеревался привести их?

ЛИОНАРДО. Спроси меня, стыдно ли мне покажется быть бедным и боюсь ли я, что добродетель погнушается и будет чуждаться нашей бедности?

АДОВАРДО. То есть бедность тебя не огорчила бы? Ты не страдал бы оттого, что все твои достойные планы наталкивались бы на помехи? Лионардо, о чем бы ты тогда думал?

ЛИОНАРДО. А ты как считаешь? О том, чтобы быть веселым, насколько возможно. У меня не было бы оснований сильно огорчаться и чрезмерно страдать от того, от чего, по твоим словам, якобы страдают достойные люди. Да и бедность не настолько скверная вещь, чтобы ее стыдиться, Адовардо. По‑твоему, бедность для меня столь страшна, столь бесчеловечна и коварна, что не оставляет места для добродетели, не позволяет вознаграждать труды скромного и усердного человека? И если ты хорошенько поразмыслишь, то увидишь, что добродетельных людей больше среди бедных, чем среди богатых. Человеку для жизни нужно немного. Добродетель слишком довольствуется сама собой. А кто живет в довольстве собой, тот очень богат.

АДОВАРДО. Ладно, Лионардо, не превращайся уж сразу в закоренелого стоика. Ты мог бы утверждать, хотя и не с моих слов, что бедность – весьма досадная и неприятная вещь для каждого, а особенно для отцов. Но я рад согласиться с тобой в том, что усердным отцам сыновья сулят настоящую радость, хотя мне было бы еще приятнее, если бы я увидел, что ты можешь рассуждать обо всех этих вещах не только с помощью утонченных доводов, но и благодаря собственному опыту. Хорошо было бы, Лионардо, если бы ты и твои сотоварищи обзавелись спутницами и детьми, женились и умножили нашу семью Альберти, и с помощью твоей замечательной науки усердно воспитали много молодежи, чтобы наш дом пополнился новыми людьми, заслуживающими бессмертной славы, как те, о которых только что говорил Лоренцо. Слушая твои ученые рассуждения, которыми ты меня наставлял, я не сомневаюсь, что слава нашего дома изо дня в день будет возрастать благодаря его прекрасной молодежи.

ЛИОНАРДО. Я вовсе не собирался в нашем разговоре учить тебя быть отцом. Какой безумец взялся бы учить чему‑то того, кто, как ты, обладает большими познаниями во всех науках, чем кто бы то ни было, а в той, которую мы обсуждаем, весьма осведомлен благодаря опыту и знанию древних авторов? Какой глупец попытался бы наставлять тебя в умении правильно воспитывать детей или спорить с тобой об этом? Но ты‑то прибег к хитрости, перечисляя все неприятности, связанные с детьми, и заставил меня отбросить и потерять все мои прежние отговорки против женитьбы, и теперь мне не на что ссылаться, чтобы избежать этих хлопот. Я рад, Адовардо, что ты меня переубедил, и теперь от тебя и твоего выбора зависит моя женитьба. И имей в виду, что ты мой должник. Если я снял с твоей души груз неприятностей, по твоим словам, отягощающий отцов, ты, в свою очередь, избавишь меня от забот и постоянных треволнений, которых, как я опасаюсь, мне нелегко будет, да и неудобно будет избежать, если я, чтобы пойти тебе навстречу, последую твоему совету и женюсь.

Все рассмеялись, и при этих словах вошел слуга, который сообщил, что на лодке прибыл Риччардо и ожидает лошадей, чтобы немедленно приехать и увидеть своего брата Лоренцо. Адовардо вышел, дабы отдать необходимые распоряжения. Риччардо был тестем Адовардо, так что тот почел долгом поехать вместе с другими. Он уехал. Мы остались и были наготове выполнять пожелания Лоренцо.

Дата добавления: 2014-11-20