Студопедия

КАТЕГОРИИ:


Архитектура-(3434)Астрономия-(809)Биология-(7483)Биотехнологии-(1457)Военное дело-(14632)Высокие технологии-(1363)География-(913)Геология-(1438)Государство-(451)Демография-(1065)Дом-(47672)Журналистика и СМИ-(912)Изобретательство-(14524)Иностранные языки-(4268)Информатика-(17799)Искусство-(1338)История-(13644)Компьютеры-(11121)Косметика-(55)Кулинария-(373)Культура-(8427)Лингвистика-(374)Литература-(1642)Маркетинг-(23702)Математика-(16968)Машиностроение-(1700)Медицина-(12668)Менеджмент-(24684)Механика-(15423)Науковедение-(506)Образование-(11852)Охрана труда-(3308)Педагогика-(5571)Полиграфия-(1312)Политика-(7869)Право-(5454)Приборостроение-(1369)Программирование-(2801)Производство-(97182)Промышленность-(8706)Психология-(18388)Религия-(3217)Связь-(10668)Сельское хозяйство-(299)Социология-(6455)Спорт-(42831)Строительство-(4793)Торговля-(5050)Транспорт-(2929)Туризм-(1568)Физика-(3942)Философия-(17015)Финансы-(26596)Химия-(22929)Экология-(12095)Экономика-(9961)Электроника-(8441)Электротехника-(4623)Энергетика-(12629)Юриспруденция-(1492)Ядерная техника-(1748)

Л. А. Моисеева 37 страница




 

Марлин тихонько отступила назад. В этот момент она ненавидела семью Сириуса. Ну, почему всю жизнь они разрывают его на части?! Они же выжгли его с родословного древа, какое им теперь дело до его жизни?!

 

От грустных размышлений ее отвлекла малышка Тонкс, буквально врезавшаяся в нее.

 

— Ой, извини! — вскрикнула она и тут же быстро зашептала, сделав большие глаза: — Спрячь меня!

 

— А что случилось? — так же шепотом поинтересовалась Марлин.

 

— Я — аврор на задании. Мне надо найти убежище.

 

— Поздно, Тонкс, ты попалась! — заявил появившийся следом за ней Римус.

 

— Живой не дамся! — заявила девчуха и с визгом кинулась напролом.

 

Римус, не ожидавший такой атаки, даже покачнулся. Марлин рассмеялась и подмигнула ему. Сразу стало как-то легче, и все проблемы в это мгновение отступили. Интересно, эта малышка на всех так действует?

 

— Присоединяйся, Марлин, — предложил Римус. — Мы с Питом — Пожиратели, Тонкс — аврор, а Лили с Джеймсом — мирные жители, которых она спасает. Кем будешь?

 

— Пожалуй, для равновесия я буду аврором.

 

— Кстати, ты Бродягу не видела?

 

— Кто меня ищет? — спросил возникший словно ниоткуда Сириус. Веселый и улыбающийся, будто не было только что тяжелого разговора с кузиной.

 

Римус принялся снова объяснять игру, а Марлин задумалась, как ей убедить Сириуса, что не надо за нее бояться, что, какая бы опасность ей ни грозила, она предпочитает быть с ним в любом случае.

 

* * *

 

Осень выдалась удивительно теплой и красивой. Как это ни странно для Англии, чаще стояла солнечная погода, лишь изредка опускались туманы или брызгал легкий дождик. В редкие свободные минуты вся компания выбиралась куда-нибудь на пикник или просто побродить на природе. К большому сожалению Лили, Алиса почти никогда не присоединялась к этим вылазкам. В свободное от орденских обязанностей время подруги виделись гораздо реже, чем обеим хотелось бы. Тем ценнее были встречи, в одну из которых они сообщили друг другу, что обе ждут ребенка. Пару секунд они пораженно молчали, хлопая глазами, а потом рассмеялись.

 

— Ну, надо же, как у нас все синхронно! — весело воскликнула Алиса. — Замуж вышли почти одновременно. Ребенка родим в одном и том же месяце...

 

— Да, забавно, — согласилась Лили и подумала, как жаль, что ее родители не дожили до появления внука. Они так этого хотели!

 

— Эй, подруга, не кисни! — Алиса как всегда почувствовала перемену в ее настроении. — Тебе теперь нельзя грустить.

 

Лили благодарно ей улыбнулась. Без поддержки друзей, их постоянной заботы и внимания все эти два месяца Лили, наверное, не смогла бы так быстро справиться с горем и начать жить дальше.

 

— А ты уже сказала Фрэнку? — спросила она.

 

Алиса помотала головой.

 

— И я нет. Хочу сегодня вечером сообщить.

 

— О! Я тогда тоже сегодня вечером, а потом поделимся впечатлениями: как они воспримут.

 

Подруги заговорщицки улыбнулись друг другу.

19.10.2011

 

 

Вечером Лили организовала ужин при свечах, и Джеймс заинтересованно наблюдал за ее приготовлениями, но пока ничего не спрашивал. Она тихонько напевала, накрывая на стол, и весело поглядывала на мужа. Интересно, когда любопытство победит и он начнет выяснять, с чего вдруг такая торжественность?

 

Настроение было просто чудесное. Хотя Лили немного волновалась, как Джим воспримет новость, главной эмоцией был сияющий восторг, переполняющий ее и рвущийся наружу. Было так удивительно сознавать, что внутри тебя зародилась новая жизнь, что там уже начал расти маленький человечек. Это было самым необыкновенным чудом, с которым ничто не могло сравниться.

 

— У нас какая-то годовщина, а я забыл? — спросил Джеймс, когда они сели за стол.

 

Полумрак, озаряемый лишь светом двух свечей, создавал ощущение сказки и праздника одновременно.

 

— Нет, — Лили покачала головой, загадочно улыбнувшись.

 

— Тогда в честь чего вся эта романтика?

 

— В честь очень важного события, — объявила Лили, наливая Джеймсу красного вина, а себе — сока.

 

Тот проследил за ее манипуляциями, удивленно приподняв брови.

 

— А себе почему не наливаешь? — поинтересовался он.

 

— А мне теперь нельзя алкоголь... — многозначительным тоном произнесла Лили.

 

На лице Джеймса быстро сменялся калейдоскоп эмоций: недоумение, удивление, недоверие, понимание и, наконец, ужас и восторг одновременно.

 

— Ты хочешь сказать...

 

— У нас будет ребенок.

 

Несколько мгновений он разглядывал ее, точно впервые увидел, а потом вдруг вскочил и, схватив в охапку, принялся кружить ее по комнате. Лили счастливо рассмеялась, обняв его за шею. Примерно такой реакции она и ожидала.

 

Джеймс замер, не выпуская ее из объятий и глядя на нее совершенно обалдевшим счастливым взглядом.

 

— Я стану отцом... — выдохнул он. — Поверить не могу, у нас будет сын!

 

— С чего вы взяли, мистер Поттер, что это мальчик? — с притворной суровостью спросила Лили, едва сдерживая улыбку. — А вдруг — девочка?

 

— Не-ет, миссис Поттер, — Джеймс весело мотнул головой, — я точно знаю, что мальчик.

 

— Спорим?

 

— Спорим!

 

В его глазах заплясали знакомые веселые огоньки, и Лили, насмешливо улыбнувшись, взлохматила его шевелюру и поцеловала, тут же забыв обо всем на свете, словно в мире остались только они вдвоем... точнее втроем.

 

 

Лили окончательно отстранили от участия в сражениях, да она, собственно, и не возражала. Другой работой в Ордене она тоже была не слишком загружена: Джеймс заявил, что ей надо беречь себя и больше отдыхать, так что никаких ночных бдений и вызовов. Лили теперь большую часть времени проводила дома, лишь изредка наведываясь в штаб Ордена. На курсах целителей, опять же по настоянию Джеймса, Лили перевелась на экстерна, чтобы пореже покидать дом. И все бы хорошо, но теперь ее еще больше терзал страх за Джеймса. Он нередко возвращался домой поздно ночью, и Лили ждала его, порой засыпая прямо в кресле. Хоть он и ругался, и говорил, чтобы она шла спать, не дожидаясь его, но Лили просто не могла спокойно отдыхать, когда он где-то рисковал жизнью. Она до дрожи боялась, что с очередного вызова он вернется искалеченный. Или не вернется вовсе.

 

Зато они чаще стали видеться с Алисой, которую тоже отстранили от активной деятельности в Ордене, и которая тоже беспокоилась за мужа —подруги служили друг другу утешением и опорой. Как обещали, они поделились тем, как их мужья восприняли новость о своем отцовстве. Алиса была вполне довольна произведенным впечатлением: Фрэнк сначала не мог поверить, а когда поверил, очень обрадовался. Правда, он отреагировал не столь бурно, как Джеймс, ну так Фрэнк всегда отличался гораздо более спокойным характером.

 

Сидя дома, чтобы заняться чем-то полезным, Лили обустроила себе небольшую лабораторию в одной из комнат первого этажа, где варила лекарственные зелья. В особенности — заживляющие, в которых постоянно была необходимость.

 

Впрочем, днем у Лили не было возможности заскучать, поскольку к ней постоянно забегали друзья, кто на данный момент был свободен. Она сильно подозревала, что Джеймс просил их приглядеть за ней в его отсутствие, чтобы быть уверенным, что с ней все в порядке.

 

Чтобы развеять свою и их тревогу, Лили постоянно придумывала какие-нибудь нейтральные разговоры, чаще всего о школьных временах. Однажды, когда компанию ей составлял Римус, она спросила:

 

— Я давно задаюсь вопросом: каким образом вы четверо, такие разные, умудрились подружиться?

 

Римус, просматривавший «Ежедневный пророк», усмехнулся:

 

— Сам не постигаю.

 

— Нет, я понимаю — Джеймс и Сириус. Они не сойтись просто не могли...

 

Эти двое действительно порой казались единым целым. Было время, когда Лили даже ревновала Джеймса к Сириусу. Ей казалось, что друг для него значит больше, чем она. Но потом поняла, что Джеймс любит их обоих по-разному, но одинаково сильно, и для каждого из них в его сердце особое место, которое больше никто занять не может.

 

— А ты знаешь, что их знакомство началось с драки? — неожиданно спросил Римус, отложив газету.

 

— Как это? — удивленно хлопнула ресницами Лили.

 

— А вот так. Едва встретились на вокзале перед первым курсом, как тут же подрались.

 

Лили ошеломленно покачала головой — представить себе Джеймса и Сириуса дерущимися она была просто не в состоянии. И с любопытством поинтересовалась:

 

— А из-за чего?

 

— Кто их знает? — Римус пожал плечами. — Спроси у них.

 

 

И она спросила, когда была очередь Сириуса охранять ее. Он, устроившись на подоконнике, развлекал ее байками из их мародерских похождений, старательно пытаясь при этом скрыть от нее свою обеспокоенность чем-то.

 

— Сириус, а из-за чего вы с Джеймсом подрались перед первым курсом?

 

— Откуда ты знаешь? — удивленно округлил тот глаза.

 

— Рем сказал. Ну, так что?

 

— Да из-за ерунды, — Сириус улыбнулся воспоминаниям и принялся рассказывать историю их знакомства, —...а потом мы вместе начистили морду какому-то слизеринцу. Вот так и подружились.

 

Лили только головой покачала — мальчишки! Как можно подружиться, подравшись? А ведь с тех пор они не то что не дрались больше ни разу, так и никогда не ссорились. Вряд ли вообще на свете существовало что-то или кто-то способное их поссорить.

 

 

У Марлин же Лили поинтересовалась:

 

— Вот ты с ребятами с самого начала дружила. А как ты поняла, что Сириус для тебя уже не просто друг?

 

Марлин, с любопытством разглядывавшая фотографии на каминной полке, задумалась и несколько минут молчала, сосредоточенно нахмурившись.

 

— Даже не знаю. Иногда мне кажется, что я влюбилась в него с первого взгляда. А поняла... Наверное, когда другие девчонки начали за ним бегать. Ведь просто шагу невозможно было ступить, чтобы не услышать что-нибудь вроде: «Ах, Сириус! Какой он красивый! А какой он умный!..» — Марлин забавно передразнила тех самых девушек, и Лили рассмеялась.

 

— Бедная! Как тебе, наверное, тяжело было!

 

— Не говори, — Марлин скривилась. — У меня постоянно возникало желание их заколдовать, чтобы перестали пялиться, — и, немного помолчав, уже с сияющей улыбкой добавила: — Но это все ерунда, потому что он меня любит, а это самое главное!

 

Лили кивнула с понимающей улыбкой. Ей тоже казалось, что рядом с тем фактом, что Джеймс ее любит, все остальное просто меркнет.

 

* * *

 

Рождество друзья встретили в Годриковой Лощине.

 

На улице пушистыми хлопьями падал снег, создавая совершенно сказочную картину. Очень необычно было лететь сквозь этот снегопад на мотоцикле: крупные снежинки неслись навстречу, и казалось, будто падаешь в водоворот. Особенно завораживающим был вид медленно кружащихся хлопьев в желтом свете фонарей. Марлин даже замерла от восхищения, не в силах оторваться от чудесного зрелища.

 

Едва войдя в гостиную, Сириус чуть не наткнулся на громадную напольную вазу совершенно безумной расцветки.

 

— А это что за кошмар? — удивленно спросил он.

 

Джеймс хихикнул, а Лили только отмахнулась:

 

— Да это мне Петунья на Рождество прислала. Видимо, в качестве извинения за скандал, устроенный на похоронах. Поставить ее больше некуда, а выбросить — рука не поднимается.

 

— А по-моему, неплохая ваза, — заметил Питер. Они с Римусом пришли немного раньше Марлин и Сириуса.

 

Остальные уставились на него удивленно, и он нервно поежился, как всегда, когда ему случалось привлекать всеобщее внимание.

 

— Да-а, Хвостик, надо бы поработать над твоим вкусом! — задумчиво заметил Сириус, весело сверкнув глазами.

 

Джеймс с Римусом фыркнули, Питер смутился окончательно, а девушки посмотрели на них с упреком.

 

 

За столом разговор зашел о войне и о том, чем все это закончится, но Лили решительно воспротивилась развитию этой темы:

 

— Давайте хотя бы сегодня забудем об этом.

 

— Желание хозяйки — закон, — с легкой улыбкой произнес Римус, склонив голову.

 

— А желание будущей матери — вдвойне закон, — вставил Сириус, отсалютовав Лили бокалом.

 

— Завидуй молча, Бродяга! — ухмыльнулся Джеймс.

 

Тут же завязалась шутливая перепалка — эти двое были самым настоящим наказанием. Римус демонстративно закатил глаза, Лили с Марлин переглянулись и фыркнули. Новый штрих в пикировку внес кот Рыжик, который, неслышно войдя в гостиную, с довольным мурлыканием запрыгнул на колени к Сириусу.

 

— Я ж говорил: он меня больше любит! — с широкой улыбкой прокомментировал тот, давая Рыжику кусочек колбасы.

 

— Ха! Он просто знает, что от тебя всегда можно получить какой-нибудь лакомый кусочек, — возразил Джеймс, заметив его манипуляции.

 

— Это ничего не меняет!

 

— Меняет!

 

— Знаешь, Рем, — задумчиво заметила Лили вполголоса, опершись локтями о стол и положив подбородок на сцепленные пальцы, — не могу понять, как ты с ними в одной комнате семь лет выдержал?

 

Римус хмыкнул:

 

— У меня просто есть одно надежное средство. Когда они слишком увлекались, я делал так, — Римус сделал строгое лицо и рявкнул: — А ну-ка заткнулись оба!

 

Тут же воцарилась тишина — Сириус с Джеймсом удивленно уставились на Римуса.

 

— Вот видишь — все еще работает, — спокойно заметил этот последний, продолжая есть, как ни в чем не бывало.

 

В следующую секунду все уже весело хохотали.

 

— Ой, Рем, научи меня так! — сквозь смех попросила Лили.

 

— Не получится, Цветочек, — заявил Сириус, отсмеявшись. — У тебя просто нет необходимой закалки. Но не бойся, со временем она появится.

 

— Спасибо, успокоил! — Лили состроила недовольную физиономию, но долго не выдержала и снова рассмеялась.

 

 

Праздновали до самого утра, болтая обо всем и ни о чем, вспоминая школу и мародерские шалости. Снаружи по-прежнему падал мягкий пушистый снег, и в уютной гостиной поттеровского особняка, в обществе самых близких и дорогих людей хотелось верить, что все будет хорошо, что война скоро закончится и они смогут начать спокойно жить. А не встречать каждый день с постоянным страхом, что кто-нибудь из друзей не вернется с очередного задания.

 

Разговор то затихал, то начинался вновь, и это было совершенно неважно, потому что есть люди, с которыми хорошо вместе даже молчать. Лили притащила свой альбом, с которым не расставалась еще в школе, и принялась рисовать их компанию.

 

— Ты бы выставку, что ли, организовала, — шутливо предложила Марлин. — А то столько рисуешь, и никто твои шедевры не видит!

 

Лили только отмахнулась с улыбкой — она уже полностью погрузилась в свое занятие. Джеймс с каким-то мечтательно-отрешенным выражением на лице наблюдал за тем, как его жена рисует. Римус, потягивая горячий шоколад из полупрозрачной синей чашки, смотрел в огонь, время от времени бросая взгляд на друзей и улыбаясь. Питер, забавно нахмурившись, пытался разгадать кроссворд в магловской газете, которую выписывала Лили, чтобы быть в курсе того, что происходит и в другом мире. Марлин уютно устроилась на диване рядом с Сириусом, положив ему голову на плечо, а он перебирал пальцами ее каштановые пряди, рассыпавшиеся по плечам. Хотелось, чтобы это уютное спокойствие, наполненное теплом и любовью, длилось вечно.

 

* * *

 

В конце января Сириуса и Джеймса, как самых перспективных студентов школы авроров, направили на практику. Сначала они участвовали в сражении с Пожирателями, после которого бывалые авроры очень удивлялись их умению вести бой, а потом должны были присутствовать при допросе пленного.

 

Эдмунд Ричардсон, который вел допрос, поставил связанного по рукам и ногам Пожирателя так, чтобы яркий свет бил ему прямо в лицо. Пленник был совсем мальчишкой, едва ли не моложе их самих.

 

— Итак, какие планы у твоего хозяина?

 

Мальчишка молчал, гордо вскинув подбородок.

 

— Не хочешь говорить? — нехорошо усмехнулся Ричардсон. — Ничего, сейчас захочешь...

 

Он со всей силы ударил его под дых так, что пленник, задохнувшись, согнулся пополам. Но, отдышавшись, он выпрямился, не удостоив аврора ни единым словом. Тогда Ричардсон, освободив его от пут, начал методично его избивать — сначала руками, а когда тот упал, то и ногами. Пожиратель захрипел, но по-прежнему молчал. Аврор достал палочку:

 

— Последний раз спрашиваю: будешь говорить по-хорошему?

 

Ответом ему был презрительный взгляд серых глаз.

 

— Что ж, ты сам этого захотел. Круцио.

 

Мальчишка закусил губу до крови, но не выдержал и закричал. Он бился на полу, точно выброшенная на берег рыба, и это зрелище было ужасным.

 

Но самое страшное заключалось в выражении лица Ричардсона. В его глазах горел фанатичный огонь, и создавалось впечатление, что эти пытки доставляют ему удовольствие.

 

— Что вы делаете?! — в один голос воскликнули Джеймс с Сириусом, подскочив к аврору, и попытались выбить у него палочку.

 

— Не лезьте, куда не следует! — прошипел тот. — Вы еще неопытные — не знаете, что творят эти подонки. Их вообще надо сразу уничтожать!

 

— Вы что, не понимаете?! — воскликнул Джеймс. — Вы же становитесь такими же, как они!

 

— Дошло, наконец? — насмешливо прохрипел Пожиратель, по-прежнему лежавший на полу. — Нет между нами никакой разницы. Ваша так называемая «светлая» сторона так же жестока, как Лорд, и пользуется теми же средствами.

 

— Заткнись, щенок! — рявкнул Ричардсон. — А вы двое, вон отсюда! Видать, зря вас посчитали готовыми к работе.

 

— А ведь он прав, — задумчиво произнес Сириус, имея в виду Пожирателя. — И знаешь, Джим, мне как-то не хочется быть членом подобной организации...

 

Джеймс кивнул, соглашаясь.

 

 

В тот же день они подали прошение об отчислении их из школы авроров по собственному желанию. На следующий день то же самое сделала Марлин, которой они рассказали об инциденте.

 

На первом же собрании в Ордене друзья набросились с вопросами на Грюма — ведь он был главой аврората, значит, все это происходило с его ведома.

 

— Как же так можно?! — возмущался Джеймс. — Чем же мы тогда от них отличаемся?!

 

Грюм молча выслушал их обвинения и мрачно ответил:

 

— Да, я знаю, в аврорате сейчас многие зарываются. Но я не могу их остановить. Виной всему Крауч. Он дал аврорам полную свободу пользоваться Непростительными и делать с Пожирателями все, что они пожелают. Такое позволение на многих действует опьяняюще, — Грюм неодобрительно покачал головой. — Может, Крауч и прав. Среди них есть твари, с которыми иначе нельзя... Но ведь есть и другие, которые оказались там по молодости, по глупости, под влиянием родни...

 

Грюм не договорил и резко отвернулся, давая понять, что разговор окончен. А Сириус подумал про своего брата, который оказался среди сторонников Волдеморта именно по перечисленным причинам. И еще он понял то, чего не договорил Грюм: подобная тактика, санкционированная Краучем, отталкивает вот таких вот юных дураков, которых еще можно было бы переубедить, и только уверяет их в правильности выбранного пути.

 

Нет, от своих юношеских мечтаний о героических аврорах они исцелились и больше туда не вернутся. По крайней мере, до тех пор, пока всем заправляет Крауч. А сражаться можно и в Ордене.

 

И никто не заметил, с какой задумчивостью и разочарованием во взгляде во время этого разговора за ними наблюдал Питер.

 

* * *

 

Из штаба Ордена Феникса Питер вернулся домой, погруженный в тяжелые мысли. Он считал, что Сириус и Джеймс неправы, уйдя из аврората. Ну и что, что там пытают пленных? Время сейчас такое. Победить может только сильнейший, а если быть слишком мягким, станешь слабым. У них чересчур завышенные моральные представления, и, значит, они обречены на поражение. Питер не хотел быть на проигравшей стороне, когда все закончится. В конце концов, где правда, а где ложь — это еще вопрос спорный, а вот максимально удобно устроиться в новом мире — то, чем следует озаботиться.

 

Раньше Питер гордился своими друзьями и завидовал им: они были сильными, умными, яркими. Настоящими звездами в Хогвартсе. Но после школы все изменилось. Они отчаянно сражались с Волдемортом, но последний явно был сильнее. И Питер все больше задумывался о том, что перейти на сторону Волдеморта будет гораздо выгоднее. Да и мать перестанет его шпынять и смотреть презрительно. Может, даже начнет, наконец, гордиться... Этого последнего Питеру хотелось не меньше, чем оказаться в итоге на победившей стороне.

 

Он собирался поделиться своими соображениями с друзьями и позвать их с собой, но вовремя сообразил, что они не захотят. А их уход из аврората только подтвердил это.

 

Дома, приняв окончательное решение, Питер попросил мать представить его Темному Лорду.

 

— А что ты можешь предложить ему? — с холодным презрением осведомилась она.

 

— Очень много весьма ценной информации, — ответил Питер, впервые в жизни не опустив перед нею взгляд.

 

Она внимательно оглядела его с ног до головы и хмыкнула:

 

— Хорошо. Я узнаю, возможно ли это.

 

Несколько дней миссис Петтигрю не возвращалась к этому разговору, и Питер уже решил, что у него ничего не вышло. Но вот поздно вечером в их доме появился темноволосый мужчина лет тридцати с вызывающим дрожь взглядом холодных темных глаз, в котором Питер узнал Рудольфуса Лестрейнджа. Тот и прежде несколько раз бывал в их доме. Он, в отличие от миссис Петтигрю, входил в ближний круг, то есть был одним из наиболее приближенных к Волдеморту Пожирателей Смерти.

 

— Рудольфус, — почтительно обратилась к нему мать. — Мой сын Питер хочет быть представлен Лорду. Говорит, у него есть ценная информация.

 

Лестрейндж глянул на него изучающе и кивнул:

 

— Сегодня Лорд сможет нас принять, — и с угрозой обратился уже прямо к Питеру: — Но смотри — если ты потревожишь его зря, то горько об этом пожалеешь!

 

Питер нервно сглотнул и кивнул.

 

 

Они аппарировали в какой-то лес и потом долго шли, проваливаясь в снег, а голые ветви деревьев зловеще скрипели над ними от ветра.

 

Питер уже начал выдыхаться, не поспевая за широко шагавшим Лестрейнджем, когда они вышли на открытое место, где возвышался величественный белый дом с колоннами, чуть ли не дворец.

 

В просторном роскошном холле их встретила Беллатрикс, которую до сих пор Питер видел лишь пару раз, да и то издали.

 

— О, кого я вижу! — издевательски протянула она. — Ты же дружишь с моим мятежным кузеном?..

 

Питер молча смотрел на нее, не в силах отвести взгляд. Беллатрикс была потрясающе красива, а в ее темных глазах горело какое-то безумное пламя, которое просто гипнотизировало.

 

— Не сейчас, Белла, — оборвал ее муж.

 

Та хмыкнула, но от Питера отстала и повела их вглубь дома. Питер не успевал разглядывать мелькавшие перед ними анфилады богато обставленных комнат — дом показался ему просто гигантским.

 

Наконец, они вошли в просторный темный зал, освещаемый лишь несколькими свечами, расположенными рядом с громадным креслом, наподобие трона. В этом кресле и сидел Волдеморт, еще более ужасный, чем Питер его запомнил. Казалось, что его глаза, полыхающие красным, пронзают тебя насквозь. А от того, что все в комнате, кроме кресла, терялось во тьме, становилось как-то жутко. К тому же вокруг трона-кресла обернулась громадная змея. Питер с трудом подавил желание броситься прочь отсюда.

 

— Мой Лорд, — с почтительным благоговением в голосе произнес Лестрейндж, склонившись чуть не до земли.

 

Питер почел за благо последовать его примеру.

 

— Рудольфус, — раздался равнодушный голос, от которого мороз пробежал по спине. — Надеюсь, ты побеспокоил меня по важной причине?

 

— Мой Лорд, это — Питер Петтигрю, он говорит, что у него для вас есть важная информация. Он работает на Дамблдора.

 

— Да ну? И что же заставило тебя прийти ко мне?

 

— Я понял, что вы сильнее, — пискнул Питер и, получив тычок от Лестрейнджа, поспешно добавил: — Мой Лорд.

 

— Подойди! — последовал приказ. — А ты, Рудольфус, свободен пока.

 

Лестрейндж снова поклонился и тут же исчез, а Питер, едва не умирая от ужаса, приблизился к трону и покосился на змею, которая подняла голову и уставилась на него жутким взглядом немигающих глаз.

 

— Спокойно, Нагайна, — Лорд положил руку на огромную голову рептилии. — Ну, говори, Питер.

 

— Я состою в Ордене Феникса, мой Лорд, и могу быть для вас шпионом.

 

— Интересно... Назови имена членов Ордена.

 

Питер принялся их перечислять, поведав заодно и ближайшие планы Ордена, и Лорд, кажется, остался доволен.

 

— Хорошо. Если твоя информация подтвердится, я удостою тебя темной метки. Можешь идти.

 

Питер поспешно попятился и, когда за ним закрылась дверь, вздохнул с облегчением.

 

— Что, малыш Питер, решил стать предателем? — раздался насмешливый голос Беллатрикс. — То-то мой кузен «обрадуется», если узнает об этом...

 

Она издевательски захохотала, а Питер застыл на месте и похолодел. А ведь она права! Если друзья вдруг узнают, ему точно не жить, а уж Сириус и вовсе живым в землю закопает! Но отступать было поздно. Он сделал свой выбор.

19.10.2011

 

 

Весна, вместо радости и надежд, принесла с собой горе и страх. Операции, предпринимаемые Орденом Феникса против армии Волдеморта, стали проваливаться. Складывалось впечатление, что Пожиратели заранее ждали их. Ожесточенные схватки заканчивались тяжелыми ранениями, а порой и гибелью орденцев. Более того, Пожиратели начали нападать именно на членов Ордена, словно знали о том, кто в него входит.

 

В марте погиб Эдгар Боунс вместе с женой и двумя маленькими сынишками, которые еще даже в школу не ходили. На них напали вечером, когда семья, ничего не подозревая, спокойно ужинала в своем доме. После этого случая Джеймс наложил на особняк в Годриковой Лощине все защитные заклинания, какие только знал. Несколько добавил еще Сириус, вспомнив те, которыми был защищен его родной дом на площади Гриммо.

 

Братья Пруэтт погибли в схватке с пятью Пожирателями, захватив с собой троих из них. И опять же — враги явились прямо в их дом. Исчез Карадок Диборн, и как его не искали, тела так и не нашли. Что с ним сделали, осталось загадкой.

 

Было кристально ясно, что Волдеморт методично уничтожает членов Ордена Феникса. Единственный напрашивающийся вывод озвучил Дамблдор во время одного из тревожных заседаний:

 

— Среди нас появился шпион. Это очевидно.

 

Вычислить шпиона не удавалось: в тех операциях, которые раз за разом проваливались, участвовали разные люди. Усилилась подозрительность — уже нельзя было быть уверенным даже в своих, орденцах. И это безумно выматывало.

 

Лили жила в постоянном ужасе за Джеймса, за друзей, за своего еще не рожденного ребенка. В каком страшном мире предстоит ему появиться на свет! Как уберечь его, как защитить? Ей постоянно снились кошмары, в которых Волдеморт приходил в их дом.

 

Муж ворчал, что ей нельзя волноваться, что надо беречь себя, что она уже совсем осунулась. Но Лили ничего не могла с собой поделать: постоянный страх за близких прочно поселился в ее сердце. Да Джим и сам был все время на нервах, хотя старался не показывать жене свою тревогу, но она видела, с каким облегчением он вздыхает каждый раз, когда, вернувшись домой, видит ее целой и невредимой, с какой тоской и беспокойством смотрит на нее, уходя утром в Орден. Если раньше друзья большей частью развлекали Лили в отсутствие Джеймса, то теперь ее действительно охраняли.




Поделиться с друзьями:


Дата добавления: 2014-12-08; Просмотров: 319; Нарушение авторских прав?; Мы поможем в написании вашей работы!


Нам важно ваше мнение! Был ли полезен опубликованный материал? Да | Нет



studopedia.su - Студопедия (2013 - 2024) год. Все материалы представленные на сайте исключительно с целью ознакомления читателями и не преследуют коммерческих целей или нарушение авторских прав! Последнее добавление




Генерация страницы за: 0.179 сек.