Минимизация побочных эффектов

Я не пытаюсь запугивать людей, чтобы побудить их согласиться на облучение или химеотерапию, потому что они все равно сумеют доказать свою правоту. У них будут все возможные побочные эффекты, и они скажут: "Посмотрите, что вы во мной сделали. Мне не следовало вас слушать". Или они будут сопротивляться более прямым образом, попросту выбрасывая свое лекарство в туалет. Одной пациентке из ИРП ее онколог дал расписание приема лекарств с указанием принимать по одной пилюле в день в течение недели, но не сказал, что в упаковке было всего пять пилюль. Позже она позвонила онкологу, говоря, что у нее рвота, и что у нее не хватает пилюль на семь дней. Он сказал ей: "Мы уточним дозировку, но вы первая пациентка за два года, которая пожаловалась на недостаток пилюль". По-видимому многие другие просто выбрасывали их, когда у них начиналась рвота. Как обнаружила доктор Александра Ливайн, 60 процентов пациентов в ее программе исследований не имели следов лекарства в своих анализах крови. Тем не менее статистика химеотерапии основана на предположении, что все пациенты принимают свои лекарства. Теперь многие онкологи настаивают, чтобы пациенты принимали пилюли под наблюдением, но лучше было бы открытое отношение, основанное на доверии.

По моему мнению, около трех четвертей побочных эффектов облучения и химеотерапии происходят от отрицательных верований пациентов, поддерживаемых чем-то вроде деструктивного гипноза со стороны врача. Большинство врачей говорит что-нибудь вроде: "Все эти неприятности могут с вами произойти, и вам повезет, если случится что-нибудь хорошее". Хороший гипнотерапевт никогда не написал бы инструкцию, какие обычно дают раковым пациентам. Вначале там перечисляется все дурное, что может произойти, и все пункты начинаются со слова "не". Пока вы не доберетесь до конца страницы, где говорится, что может произойти и хорошее, вы все время повторяете: "Не, не, не".

Никто не собирается навязывать доктору позитивный тон, и от врача не требуется никаких гарантий. Надо только изменить установку: "Это лекарство может принести вам много пользы. Возможны следующие нежелательные эффекты, но я их не ожидаю". Тогда пациент будет говорить: "Да, да, да", – и дойдя до конца страницы, он будет убежден, что у него не будет никакого из приведенных дальше побочных эффектов. Пациентам надо также напоминать, что нормальные клетки лучше переносят сильные лекарства, чем слабые, чувствительные раковые клетки.

Это лучше всего иллюстрирует опыт одного из членов группы, врача по имени Мартин. Перед тем как он был подвергнут химеотерапии, мы говорили о значении надежды для определения реакций пациента. Онкологическая сестра Мартина велела ему принимать в 8 часов вечера таблетку против рвоты, в 9 часов – таблетки химеотерапии, и в 10 часов – еще одну таблетку против рвоты. Затем пациент получил указание прикрыть газетами коврик около постели на случай, если он не успеет добраться до туалета, и держать возле кровати ведерко с водой, чтобы рвота не приставала к стенкам. Эти указания так подействовали ему на нервы, что ему понадобилось еще 2 часа, прежде чем он начал принимать пилюли. Потом, вспомнив наш разговор, Мартин стал внушать себе, что вместо плохого может произойти хорошее. Наконец он принял все лекарства, уснул и проснулся на утро без проблем. Он сказал: "Если бы вы не поговорили со мной, я не смог бы этого сделать".

Отрицательное программирование – одна из причин, почему у четверти пациентов химеотерапии выпадение волос начинается до следующего приема лекарства. В Англии группе мужчин дали соль, сказав, что это химеотерапия, и у 30 процентов выпали волосы. Исследователи поведения показали, что техника, используемая для борьбы с фобиями, может устранить предварительную рвоту, но обычно она не требуется, если химеотерапия проводится при дружественных отношениях между врачом и пациентом, вместе с тренировками в рисунках и вниманием к эмоциональным проблемам пациента. Пациенты могут также брать с собой портативный магнитофон и приносить в кабинет доктора музыку или положительные сообщения, создавая этим контролируемую обстановку, помогающую им пройти терапию. Ко мне прислали женщину по имени Эстелла из-за того, что у нее были невероятные побочные эффекты. Когда я попросил ее нарисовать свое лечение, она нарисовала дьявола, дающего ей яд. Она скрывала свое настоящее чувство к врачу и лечению, но мы сумели выяснить эту проблему, восстановить контроль, прежде принадлежащий семье, и изменить ее отношение с врачом, что позволило ей вернуться к лечению.

Когда я могу видеться с пациентами перед терапией и помогаю им в их решении, у них бывает гораздо меньше проблем с лечением, чем у других пациентов. Тогда отпадает необходимость в марихуане и противорвотных лекарствах. Одной нашей пациентке, Марии, сказали, что у нее будет рвота. Она сказала, что не будет, но доктор и персонал настаивали, чтобы она взяла с собой домой компазин. Она сказала: "Я пошла домой и через час или два меня вырвало и я подумала: "Ох, вероятно, начинается"". Тогда она пошла к шкафу, вынула пилюлю, проглотила ее и сразу же почувствовала себя лучше. Через несколько часов ее вырвало снова, и она закричала дочери: "Дай мне мой компазин из шкафа!"

Примерно через 15 минут дочь сказала ей: "Мама, я не могу найти пилюли компазина. Здесь кумадин". Мария увидела пилюлю с большим С и проглотила ее, полагая, что это компазин, что немедленно принесло ей облегчение. Кумадин – это антикоагулянт, подействовавший на Марию как чудесное плацебо. Тогда она поняла, что сама задает себе психическое состояние. Они уверяли ее, что у нее будет рвота, но ей не нужен был ни этот побочный эффект, ни пилюля.

Я вспоминаю женщину по имени Лилиан, которая вначале не могла даже сидеть вместе с нашей группой. Она говорила: "Я не привыкла делиться такими мыслями с людьми». Но в конечном счете она не только вошла в кружок, но пошла со мной и некоторыми другими пациентами смотреть телевизор. Одна из главных проблем Лилиан состояла в побочных эффектах химеотерапии. Ей становилось плохо уже по дороге к врачу, и она использовала марихуану, чтобы отчасти противодействовать рвоте. После нашей консультации она обсудила проблему со своим врачом. Затем она однажды сказала в группе: "Кто знает, когда у меня была химеотерапия?" Никто этого не знал. "Я получила ее 45 минут назад, – сказала она с восхищением, – и я пришла сюда и чувствую себя хорошо".

Другая пациентка, Максина, пришла ко мне с повторным раком груди. Вырезав у нее узелок из подмышечной впадины, я предложил ей облучение или химеотерапию. Максина заведовала магазином здоровой пищи и не принимала ни одной пилюли 18 лет, и она полагала, что не может согласиться с моим предложением. Она слышала о всевозможных побочных эффектах, и все подруги говорили, какие ужасные переживания ей предстоят.

Я объяснил ей, что эти лекарства могут помочь, с терпимыми или незначительными побочными эффектами, если пациент верит в них и рассматривает лекарство как энергию. Я рассказал ей об аналогичной пациентке, которая услышав, как ее онколог принялся рассказывать о всех неприятных реакциях, прервала его с восклицанием: "У меня не будет никаких. Вы забыли, кто мой хирург". Все побочные эффекты ее химеотерапии свелись к одной неделе запора, и во время лечения она работала учительницей с нормальным расписанием.

Я пытался внушить Максине, что обе формы лечения являются энергией, которую тело может использовать для исцеления. Она сказала, что может наглядно представить себе таким образом рентгеновскую терапию, и превосходно реагировала на нее. Позже она смогла и к химеотерапию представить себе как к энергию, с дальнейшими положительными результатами. Она продолжала руководить своим магазином и заботиться о детях. Ее сновидения во время терапии отражали ее конфликт. Она видела во сне садовника и уборщицу, которые работали с естественными материалами, но также пользовались химическими удобрениями и едкими моющими средствами. У нее была дискуссия по поводу ее страхов, но она смогла принять терапию и позволила ей действовать. Хотя все друзья предостерегали ее от ядов, которые ей давали, улучшение в ее здоровье удивило их и изменило их взгляды.

Иногда установка может быть изменена удивительно простым действием. Одну из членов ИРП всегда рвало сразу же после химеотерапии. Ее муж всегда имел наготове мешок для рвоты, когда она садилась в машину. Но однажды она открыла мешок и нашла там букет роз. После этого у нее никогда не было рвоты от химеотерапии.

Дата добавления: 2014-12-08