Непереводимость культуры

Итак, когда один первобытный человек заявляет, что он суть кенгуру, тогда как представитель соседнего племени заявляет, что он суть крокодил, они тем самым заявляют принципиальную взаимонепереводимость их языков культуры, невозможность про­никнуть в систему особых семантических шифров чужого языка, составляющих подлинную суть любого культурного мифа. При этом дело не просто в том, что они говорят на разных языках в том смысле, что употребляют разные звуковые формы для обо­значения одних и тех же предметов. Суть дела заключается в том, что они говорят на языках разных мифов, а это значит, что представители разных культурных общностей видят за каждым словом-именем, коррелирующим с каким-то предметом, совершен­но особую мифологическую подкладку. Иную мифологическую трактовку данного предмета. Иную мифологическую семантику.

В мире первобытной культуры каждый предмет имеет свой • миф. Это значит, что любой предмет окружающего человека мира имеет свое мифологическое происхождение, является в каком-то высшем смысле мифологически санкционированным, мифологи­чески укорененным. Иначе говоря, любой предмет в мифе полу­чает свое особое смысловое право на жизнь. И оказывается со­вершенно особым образом встроен в систему мифологии, прису­щей данному племени. Что и создает особое поле мифологичес­кой семантики этого предмета. Однако глубокая субъективность логики мифологического санкционирования оборачивается тем, что один и тот же предмет в двух разных племенах оказывается носителем совершенно различных мифологических смыслов - ведь это смыслы, которые субъективно навязываются культурой объ­ективной действительности.

И оттого сколько бы ни 'пытался представитель одного племени объяснять другому, ЧТО означает то или иное слово его языка, он обречен на неудачу: принципиально невозможно донести ми­фологическую семантику того или иного слова, поскольку слова человеческого языка - это не просто лингвистические корреляты каких-то предметов, но и носители какого-то тайного, мифологи­ческого содержания.

Так, человек, произносящий слово "солнце", не просто ука­зывает тем самым на нечто, находящееся у него над головой, но и имеет в виду нечто, что можно было бы определить как культур­ный миф солнца. Скажем, в современной культуре - это целая система естественнонаучных представлений, насчитывающая за собой несколько тысячелетий письменной истории. У первобыт­ного человека - это система мифов, возраст которой измеряется многими десятками тысячелетий устной истории.

Казалось бы, в чем проблема? Встретились две культуры: пер­вобытная и современная. Представитель европейской культуры указывает на диск солнца и говорит: "солнце". Представитель первобытного племени совершает то же самое: указывает паль­цем на небо и произносит слово, означающее имя солнца в его языке. Но можно ли утверждать, что в результате совершается действительный акт понимания? Можно ли утверждать, что в результате такого лингвистического обмена информацией евро­пейский человек хоть чуточку приблизился к пониманию куль­турной тайнописи аборигенского языка, а абориген - к понима­нию культурной тайнописи языка европейского?

Вся проблема заключается в том, что и тот и другой, указывая на солнце, не просто указывают на предмет над их головами, но каждый имеет в виду нечто свое, недоступное взгляду и понима­нию другого человека.

Например, что имеет в виду современный человек, утверждая, что солнце - это диск, или что солнце - это огненный шар, или что солнце это звезда во вселенной, или что солнце - это источник жизни на земле? Доверяет ли он при этом своему непосредст­венному восприятию, или, скорее, - некоему культурному мифу,

усвоенному в процессе образования? Разумеется, он прежде все­го доверяет своему культурному мифу. И точно так же древний грек, утверждающий, что солнце есть огненная колесница бога, или первобытный человек, настаивающий на том, что солнце -это бык, или что солнце - это голова удава, или что солнце - это огромный крокодил, опирается отнюдь не на данные своего непо­средственного восприятия, а на тайную мифологическую семан­тику своей культуры.

И это составляет самое трудное для того, чтобы могло совер­шиться понимание в пространстве чужого языка. И в этом со­стоит глубинная причина взаимонепереводимости культурных языков. Ведь за каждым словом, оказывается, скрывается не просто предмет, но МИФ предмета, и у каждой культуры это свой миф.

Можно перевести на другой язык лишь поверхностный, пред­метный слой языка. Но как перевести на другой язык тайную мифологию речи?

Дата добавления: 2014-11-29