Двойной отщеп

Итак, можно говорить о двухполюсной структуре мифа.

С одной стороны - полюс всевозможности, потенцирующий какие угодно функциональные обличья вещи. Этот полюс может быть аналитически представлен формулой "все может быть всем". А, с другой стороны - полюс, на котором информационно накап­ливаются все конкретные сведения, которые получает человек о данной вещи в процессе ее познавательно-преобразующего освое­ния.

Если первый полюс - это полюс -воронка, втягивающий в себя все новую и новую информацию, но остающийся всегда принци­пиально открытым, то второй полюс - это полюс-накопитель, на котором происходит непрерывное расширение информационного пространства мифа.

Первый полюс - это полюс дерзости, полюс эвристики, полюс Тотема, полюс Творца-Демиурга. Второй полюс - это полюс кла­довщика, полюс Плюшкина, где складируется все то гигантское j многообразие конкретной информации о возможностях и способ­ностях окружающего человека мира, которое поступает в миф через воронку первого полюса.

Именно эта двухполюсная структура мифа способна доста­точно убедительно объяснить ту особенность первобытного мыш­ления, на которую обратил внимание В.Н.Топоров, а именно, пристрастие этого мышления к классификациям, доведенным "до инвентаря конечных и конкретных вещей и их названий" ²⁵. Именно благодаря такой своей структуре миф оказывается чрез­вычайно эффективной познавательной структурой и одновремен­но - чрезвычайно объемным хранилищем информации. И, в част­ности, становится понятной демонстрируемая мифом и приводя­щая в замешательство исследователей необыкновенно тонкая диф­ференциация информации, которая делает "маловероятным за­ключение, что столь систематическое и разветвленное знание пред­ставляет собой функцию исключительно практической полезнос­ти соответствующих объектов".

В том-то все и дело, что познанием человека в первобытном обществе движет вовсе не практическая потребность. Реальная познавательная деятельность первобытного человека абсолютно избыточна по отношению к его - довольно скромным - практичес­ким потребностям. Познанием первобытного человека движет всевозможностный миф, который является самозначимым куль­турным образованием и выступает в качестве наиболее глубокой, тайной пружины той познавательно-преобразовательной деятель­ности, которая разворачивается первобытным человеком. А все те многочисленные мифологические классификации, на которые постоянно указывают исследователи, вовсе не являются класси-

фикациями эмпирического опыта в смысле его обобщающего упо­рядочения. Они, скорее, сколы с мифа, но сколы, обрамленные в предметное содержание.

Сама суть познания в его исходных мифологических формах оказывается, таким образом, вовсе не накоплением эмпирического опыта или информации о мире, а процессом скалывания или от­щепления кусочков мифологической всевозможности с помощью предметно-орудийной деятельности. Делая отщеп от камня и по­лучая в результате каменный нож, который "откуда-то" в этом камне берется, первобытный человек одновременно с самим этим орудийным актом совершает и другой, параллельный и в чем-то более глубокий: он производит ОТЩЕП ОТ МИФА - от того имею­щегося в его распоряжении мифа, который "объясняет" и санкцио­нирует чудо произошедшей в его руках трансформации.

Ведь сам по себе отколотый от камня кусок не является никаким ножом. Ножом он становится в результате культурного поименования и навязывания ему каких-то функций. А культурное поименование - это не просто речевой акт. Это нечто гораздо более сложное. Это изобретение всего операционально-культурного кон­текста для вновь появившегося предмета. И потому в руках обезьяны тот же самый отщеп никаким ножом являться не будет.

В этом и состоит специфика человеческой деятельности и че­ловеческой культуры: она производит как бы двойной отщеп. Один - от куска камня, а другой - от МИФА этого камня, т.е. от той культурной условности, которая предполагает бесконечное число возможностей культурной трансформации этого камня. И, таким образом, процесс творчества, процесс познания как творчества оказывается вовсе не процессом накопления информации, а про­цессом скалывания или отщепления кусочков мифологической всевозможности. "Отщеп от мифа" - это тот глубоко духовный акт, который санкционирует принципиальную возможность из­готовления из куска камня такой вещи или такого предмета, ко­торого до сих пор не существовало. Это не что иное, как предель­ное духовное обеспечение процесса предметно-практического твор­чества, которое невозможно без этого предельного духовного обес­печения.

Между прочим, описываемая модель мифологического по­знания является универсальной познавательной структурой, и на развитых ступенях культурного развития описываемый по­знавательный механизм, в сущности, сохраняется, но приобре­тает более изощренные формы. В любой развитой форме твор­ческого сознания можно выделить некие устойчиво воспроизво­дящиеся "сцепления, сгущения, целостности, не разложимые никаким светом науки, и продолжающие источать из себя опре­деленные детерминации по отношению к целому нашей деятель­ности и представлений", - как их описывает М.К.Мамардашвили -''. Это "своеобразные "кванты познания", создающие вокруг себя поле виденья, по силовым линиям которого движется про­дуктивная мысль".

В сущности говоря, сколы с мифа или мифологические отщепи, о которых идет речь" - это и есть такого рода элементарные "кванты познания", по которым движется продуктивная мысль первобытного человека, которая в этом плане не отличается от продуктивной мысли современного человека. Первобытный миф - суть исторически первая форма бытия такого рода элементар­ных "квантов познания", и в форме мифа изобретается сам про­цесс познания как таковой. Свернутая в мифе бесконечность, всевозможностность мифологической фантазии - это именно то, что позволяет первобытному человеку снова и снова осуществлять какие-то творческие инициативы и создавать все новые и новые социальные и культурные формы, которые могут быть проинтер­претированы как сколы с мифа.

Впрочем, обилие информации о мире, возникающей на по­рождающем полюсе мифа и накапливаемой им на другом своем полюсе, оказывается в конце концов объективно сдерживающим фактором по отношению к возможностям познавательно-преоб­разовательного творчества. Во всяком случае, необходимость хранения и трансляции из поколения в поколение огромных объ­емов информации делает описанную познавательную систему от­носительно инертным образованием, во всяком случае, до той поры, покуда не возникает феномен письменной речи. И потому можно было бы сказать, что миф - это чрезвычайно мощная по своему творческому потенциалу, по своей творческой энергии структура, но структура, обремененная чрезвычайно перегружен­ным информационным тезаурусом. И потому реализация твор­чески-познавательного потенциала мифа в первобытном общест­ве оказывается объективно ограничена.

1. Леви-Строс К. Структурная антропология. М.,1983.

2. См.: Лурия А.Р. Маленькая книжка о большой памяти. М., 1968.

3. Платонов А. Потомки солнца.

4. См.: К.Леви-Строс. Первобытное мышление. М.,1994, с.142.

5. К.Леви-Строс. Первобытное мышление. М.,1994, с.148.

6. Там же, с. 116.

7. К.Леви-Строс. Первобытное мышление. М.,1994, с.119.

8. Там же.

9. См.: К.Леви-Строс. Первобытное мышление. М.,1994, с.121.

10. Цит.по: Лифшиц М.А. Мифология древняя и современная... с.119.

11. Л.Леви-Брюль. Сверхъестественное в первобытном мыш­лении. М., 1994, с.398.

12. Там же, с.392.

13. Там же, с.393.

14. К.Леви-Строс. Первобытное мышление. М., 1994, с.117.

15. Там же, с. 117.

16. Там же, с.119... 17. Там же, с. 115-116.

18. Мелетинский Е.М. Поэтика мифа. М., 1976, с.170.

19. Там же, с.177.

20. Фрейденберг О.М. Цит. пр., с.28.

21. Топоров В.Н. Первобытные представления о мире. - В кн.: Очерки истории естественнонаучных знаний в древности. М., 1982, с.28.

22. Леви-Брюль Л. Первобытное мышление. - В кн.: Хресто­матия по истории психологии: Период открытого кризиса. М., 1980, с. 241.

23. Лосев А.Ф. Мифология. - Филос. энциклопедия, т.З. М., 1964, с.458.

24. Лосев А.Ф. Мифология - Фс. энциклопедия, т.З, с. 458.

25. Топоров В.Н. Первобытные представления о мире. - В кн.: Очерки истории естественнонаучных знаний в древности. М., 1962, с.28.

26. Там же, с.30.

27. Мамардашвили М.К. Классический и неклассический идеа­лы рациональности. Тбилиси, 1984, с.27.

28. Мамардашвили М.К. Формы и содержание мышления. М., 1968, с.105.

Дата добавления: 2014-11-29