Студопедия

КАТЕГОРИИ:


Архитектура-(3434)Астрономия-(809)Биология-(7483)Биотехнологии-(1457)Военное дело-(14632)Высокие технологии-(1363)География-(913)Геология-(1438)Государство-(451)Демография-(1065)Дом-(47672)Журналистика и СМИ-(912)Изобретательство-(14524)Иностранные языки-(4268)Информатика-(17799)Искусство-(1338)История-(13644)Компьютеры-(11121)Косметика-(55)Кулинария-(373)Культура-(8427)Лингвистика-(374)Литература-(1642)Маркетинг-(23702)Математика-(16968)Машиностроение-(1700)Медицина-(12668)Менеджмент-(24684)Механика-(15423)Науковедение-(506)Образование-(11852)Охрана труда-(3308)Педагогика-(5571)Полиграфия-(1312)Политика-(7869)Право-(5454)Приборостроение-(1369)Программирование-(2801)Производство-(97182)Промышленность-(8706)Психология-(18388)Религия-(3217)Связь-(10668)Сельское хозяйство-(299)Социология-(6455)Спорт-(42831)Строительство-(4793)Торговля-(5050)Транспорт-(2929)Туризм-(1568)Физика-(3942)Философия-(17015)Финансы-(26596)Химия-(22929)Экология-(12095)Экономика-(9961)Электроника-(8441)Электротехника-(4623)Энергетика-(12629)Юриспруденция-(1492)Ядерная техника-(1748)

История, выплавленная в тигле




РОЖДЕНИЕ ИСТОРИИ

 

Мы говорим по привычке: век каменный сменился веком же­лезным, имея в виду, скорее, известные социологические схемы о значении, которое имеет для истории производительность труда. Мол, изобретение металлургического производства стало осно­вой экономического переворота. Возможно, в этих схемах и есть доля истины, но хотелось бы обратить внимание на те фундамен­тальные последствия, которые имела неолитическая революция в отношении традиционных мифосемантических структур, поддер­живавшихся практикой обрядово-ритуальных действий древнего человека. Попробуем взглянуть на последствия неолитической революции сквозь призму структур человеческой повседневнос­ти. И под этим углом зрения выяснится, что главное последствие неолитической революции - вовсе не увеличение производитель­ности труда, а изменение повседневной вещной среды, окружаю­щей человека, и, стало быть, смена всей системы мифосеманти­ческих кодов.

Индустрия каменного века существует на протяжении десят­ков тысяч лет, и на протяжении десятков тысяч лет семантика этой индустрии остается практически неизменной. Поколения, разделенные толщей времени в тысячи и тысячи лет, являются, в сущности, современниками: никакого ВРЕМЕНИ, их разделяю­щего, на самом деле нет. У потомков, живущих спустя десять или двадцать тысяч лет, все та же культурно-предметная среда, все те же культурно-семантические шифры, все те же обрядово-ритуальные структуры, хранящие культурную семантику. А, зна­чит, здесь нет "прошлого" и "будущего" в привычном нам понимании: если бы человек верхнего палеолита совершил чу­десный прыжок во времени на несколько тысяч лет вперед или назад, он бы попал в абсолютно привычный, абсолютно знако­мый мир, а потому не почувствовал бы ни малейшего дискомфор­та. А это значит, что здесь нет и не может быть проблемы поколений. Это эпоха вечных современников. Сколько бы тысяч лет ни разделяло представителей одной и той же культуры, одного и того же племенного сообщества, они обречены на

взаимопонимание. Основное своеобразие этого времени - стабиль­ность культурного языка, стабильность культурной семантики, -а, значит, и отсутствие как таковой культурной истории. Насколь­ко в первобытную эпоху различаются между собой существую­щие бок о бок племенные культуры, настолько же каждая из этих культур тождественна самой себе во временном разрезе, диа­хронически.

Неолитическая революция сбивает всю совокупность привы­чных предметных ориентиров. Вдруг выясняется, что огромное количество предметов из окружающего человека культурного мира

- предметов, каждый из которых имеет свой семантический миф, свой семантический код и свой обрядово-ритуальный контекст, утрачивает свою практическую функциональность и отодвигает­ся в сторону предметами совершенно нового рода и совершенно новой ПРИРОДЫ. Ведь керамика, сотворенная из аморфного месива глины или металл, выплавленный в тигле из крошева железной руды - это нечто совершенно иное, нежели предмет, вырезанный из дерева или кости, выбитый из камня. Это ПРОЦЕССУАЛЬНО иное. Это МИРОВОЗЗРЕНЧЕСКИ иное. Это совершенно другой ТИП ПРЕВРАЩЕНИЯ природного в культурное, и не удивительно, что столь радикальное изменение характера производства сбивает всю совокупность семантических ориентиров первобытного человека. Культурные предметы, по­лучаемые в результате лепки и обжига, или, тем более, в резуль­тате плавки предполагают совершенно иной ОБРАЗ ТВОРЕНИЯ по сравнению с тем, который воспроизводился в обрядово-ритуальной деятельности на протяжении десятков тысяч лет.

Когда первобытный человек делает каменное рубило из обломка камня, то для него это рубило как бы исходно заключе­но в обломке. Оно там есть. И первобытный "скульптор" просто "убирает все лишнее". Он снимает каменную оболочку, под кото­рой прячется каменное рубило, и получается, что это рубило как бы исходно существует в природе данного каменного обломка, как в раковине существует моллюск, в скорлупе ореха - орех и т.п. И все, что нужно знать - это технологию добывания каменного рубила или топора из обломка камня. А это значит - мировоз­зренчески! - что у каменного рубила, выпроставшегося из каменного булыжника, не было такого прошлого, в котором бы этого рубила не было вообще. Оно, это рубило БЫЛО ВСЕГДА,

- правда, существовало "в спрятанном" виде.

Но ведь то же самое можно сказать и про любой другой пред­мет, изготовленный мастером каменного века. Про любой без исключения предмет, сделанный руками человека, - из камня ли, дерева или кости, - можно сказать, что он существовал ВСЕГДА, но просто до некоторых пор был заключен в том или ином при­родном материале; но вот пришел человек и освободил этот пред­мет из заключения. А это и значит, что идея прошлого в ИСТОРИЧЕСКОМ смысле этого слова для первобытного чело­века не существует. Ни у рубила, ни у других созданных руками

человека предметов, нет прошлого как небытия. А это значит, что материальная культура каменного века вообще не знает про­шлого, а знает только настоящее.

Принципиально иная ситуация возникает с появлением кера­мики.

Здесь предмет возникает из аморфного глиняного месива, и притом принципиально важно, что из одной и той же глиняной массы можно лепить глиняные предметы практически неисчерпа­емого спектра вариаций, а получившиеся формы можно практи­чески неограниченно переделывать - вплоть до того момента, по­куда они не окажутся подвергнуты обжигу.

Однако еще более глубоко и основательно данная мировоз­зренческая схема заявляет о себе с появлением феномена плавки и переплавки. В металлургии "хлебная революция" доходит до своего логического конца и заставляет сам камень - основу всей предшествующей культуры - жить по "кулинарным" законам, открытым с изобретением хлеба.

На этапе металлургического производства окончательно офор­мляются два ключевых звена принципиально новой мировоззрен­ческой схемы. Первое ее звено - это рождение из ничего, что коррелирует с общемировоззренческой идеей космогонии, и вто­рое - это идея вечной трансформации, что коррелирует с общеми­ровоззренческой идеей реинкарнации, идеей вечно возобновляе­мой жизни.

Начнем с первого.

Достаточно очевидно, что любой металлический предмет из­готавливается принципиально по иной технологии, нежели тех­нология отсечения лишнего. Он выплавляется из металла, а ме­талл, в свою очередь, добывается из железной руды, и, опять же, не путем отсечения, а посредством интенсивного нагревания на огне. Причем парадокс заключается в том, что, плавка состоится лишь в том случае, если камень, содержащий железную или ка­кую-то другую руду, будет предварительно раздроблен на возможно более мелкие части, будет превращен в "ничто", в мелкое крошево, т.е.будет уничтожен в своей естественной жизни, и лишь затем, посредством нагревания на огне, это "ничто" будет превра­щено в НЕЧТО. Причем это "нечто" вовсе не заключено исходно в расплавленной руде, а может быть сочинено, придумано (а за­тем - тысячекратно переделано) по ходу самой плавки.

Откуда же берутся все те предметы, которые в конце концов выходят из плавильного тигля? Каменный топор - да, тот исход­но живет в бесформенном булыжнике, из которого его выделыва­ет рука умелого мастера. Но, чтобы получить металл, надо куски породы раздробить в мелкое крошево, т.е. уничтожить естествен­ную жизнь камня, а затем вызвать новую жизнь посредством огня. Если угодно, это два процесса, требующих принципиально раз­личной структуры магических действий. В одном случае маги­ческое действие состоит в том, чтобы вызвать ДУХ КАМНЯ - и именно этим занимается палеолитический человек, делая камен-

ный топор. Он оживотворяет камень, он вызывает из камня его тайный образ - образ, заключенный в мифосемантическом коде. Он КОЛДУЕТ над камнем посредством десятков обрядово-ритуальных сколов и заставляет в конце концов явиться тот тайный дух этого камня, который и превращает этот камень в топор. В другом случае суть магического действия заключается в том, что­бы с помощью огня возжечь новую сущность из хаоса каменных крошек.

И это - окончательный приговор эпохе палеолитического анимизма, эпохи тотального оживотворения предметов окружаю­щего человека мира. Отныне идея уничтожения во имя созида­ния распространяет свои права и на Его Величество Камень, ко­торый перестает быть носителем вечно живых сущностей, а, пройдя испытание плавильным тиглем, становится источником вечного самообновления. Ведь, условно говоря, каменный век совершал­ся под лозунгом: в каждом предмете содержится жизнь другого, и это "другое" можно и нужно из этого предмета достать, вызво­лить, выпустить на свободу. Теперь же возникает совершенно новая мировоззренческая реальность: чтобы нечто возникло, нуж­но прежде УБИТЬ естественную жизнь камня, раздробить его в ничто, в пыль. Начинается время истории - в равной степени динамичное и жестокое.

И именно в плавильной печи возникают прообразы того, что будет впоследствии названо космогоническим мышлением. Именно процесс плавки металла из раздробленной предварительно поро­ды выглядит как подлинная матричная основа для создаваемых в этот период времени космогонических систем, декларирующих идею создания всего сущего из ничего. Только в мифах людей каменного века, не знакомых с процессом плавки металла, на­чисто отсутствует космогонический элемент. И наоборот: можно было бы с достаточной долей уверенности утверждать, что все ранние космогонии были созданы в плавильном тигле. Плавиль­ный тигль предложил принципиально новую стратегию творе­ния, и это стало подлинной основой мировоззрения новой эпохи.

Впрочем, у плавильной революции было и еще одно мировоз­зренческое следствие: обнаружение того факта, что каждая вещь может иметь бесконечно много ступеней "реинкарнаций".

В самом деле, каменный топор обречен всегда оставаться ка­менным топором. Он был им и тогда (вообразительно), когда рука человека еще не коснулась обломка камня, из которого он был сделан, он останется каменным топором и тогда, когда спус­тя многие тысячи лет попадет в руки археолога. Каменные ору­дия первобытного человека лишены способности трансформиро­ваться друг в друга, они обладают своеобразным статусом веч­ности. У них, стало быть, нет и не может быть истории. Их про­шлое и будущее абсолютно определены, и эти прошлое и буду­щее тождественны настоящему. Вся проблема заключается лишь в том, чтобы найти камень, в котором заключается "дух каменного топора" или тот камень, в котором заключается "дух каменного

ножа". Найти - и достать соответствующие предметы из их при­родной основы.

Совсем иное дело - железный топор. Его прошлое туманно, а будущее неопределенно. Он вовсе не выделан из куска некоего природного металла, а, значит, он не существовал вечно. Он -всего лишь звено в неопределенно длинной цепи плавок-превра­щений. Если угодно - в цепи реинкарнаций (что и получает соот­ветствующее озвучение в ранних религиозно-мировоззренческих системах). Его "вчера" могло быть чем угодно, и, точно так же, чем угодно может стать его "завтра". И всякий раз его новое состояние будет возникать как бы заново из ничего. Тигль будет уничтожать старое состояние, и из раскаленного металла будет твориться новая реальность. И этот процесс трансформации че­рез уничтожение может происходить сколь угодно долго.

Впрочем, в описанном процессе бесконечных взаимных пре­вращений, демонстрируемых миром металлических предметов, все же отсутствует историческое развитие как таковое, если пони­мать под историей процесс необратимых изменений. Ведь любое прошлое состояние данного куска металла принципиально возобновимо. А, значит, оно не является прошлым в подлинным смысле этого слова. Вся ниточка трансформаций, переживаемых металлом при помощи плавильной печи, сколь бы ни была она длинной, по сути своей развернута в настоящем.

И есть только одно подлинно историческое событие, которое знает металлический предмет, подвергаемый неопределенно долгой чреде переплавок и превращений в другие металлические пред­меты. Была в его жизни одна-единственная точка, которую можно было бы охарактеризовать как точку подлинной истории, как точку, которая необратимо отделила "настоящее" этого предмета от его "прошлого". И это была точка его своеобразного "космогенеза" из мелкого крошева железной руды.

Что абсолютно коррелирует с "космогенезом" хлебной лепеш­ки из муки. Или "космогенезом" керамики из глины.

Идея "космогенеза" - это и есть не что иное, как открытие феномена исторического времени. Правда, на первых порах это историческое время знает только два этапа, два периода: время руды и время металла. Или: время творения и время существова­ния. Время прошлого, когда этот металлический предмет еще вообще не был металлом, а был каменной крошкой, и время на­стоящего, когда этот металлический предмет может превращать­ся в любой другой металлический предмет, а затем - возвращать себе прежний облик.

Такова схема всех ранних космогонии, которые знают, в сущ­ности, всего два времени. Но эти два времени уже безусловно связаны вектором "прошлое - настоящее", причем настоящее рас­сматривается как порожденное прошлым, а прошлое - как нечто, принципиально невозобновляемое. Это еще не история как тако­вая, но уже, как минимум, две точки, через которые может быть проложена прямая истории.

Однако дело не только в метафорах плавильной печи. Эф­фект невозобновляемого прошлого обнаруживается человеком этой эпохи и в другом отношении. Ведь плавильная печь не только дает зримую метафору космогонической истории, но и создает принципиально новую вещную среду, насыщает повседневную человеческую жизнь огромным количеством предметов, которых не существовало на протяжении предшествующих тысячелетий, и упраздняет материальную культуру каменного века. Весь мир предметов, окружающих человека в его повседневной жизни, ра­дикально меняется. Меняется вся совокупность повседневных аксессуаров человеческой жизни.

Но, как показал предшествующий анализ, ни один предмет человеческой культуры не существует во внемифологическом про­странстве. Любой культурный предмет (а в данном случае речь идет о материальной культуре каменного века) имеет сложную мифосемантическую подкладку и функционирует в изощренном обрядово-ритуальном контексте. И если материальная культура каменного века отмирает, замещаясь совершенно новой предмет­ной средой, возникает совершенно естественный вопрос: какая судьба ждет мифосемантические поля этих умирающих предме­тов и какая судьба ждет те обряды и ритуалы, которые поддер­живали эти мифосемантические поля?

Понятно, что отмереть вместе с материальной культурой каменного века эти мифосемантические поля не могут, поскольку они являются смыслонесущими полями, т.е. являются сверхзна­чимыми в жизни человека, являются знаками его культурной самоидентичности, а, значит, основой его племенной коллективности. Это значит, что сами предметы отмирают и исчезают в глубине веков, но их мифосемантические и обрядово-ритуальные оболоч­ки - остаются. Остаются существовать сами по себе, независимо от факта существования тех предметов, по поводу которых эти оболочки, казалось бы, были созданы. И иного не может быть, поскольку на этих мифосемантических и обрядово-ритуальных оболочках зиждется сама племенная коллективность, зиждется культурная самоидентичность племени. Потому-то эти оболочки продолжают существовать, но уже по поводу... несуществующих предметов, т.е. предметов, ставших НЕСУЩЕСТВЕННЫМИ в контексте новой материальной культуры.

Но это значит, что не только предмет, вышедший из пла­вильной печи, является предметом с прошлым (с прошлым в виде хаоса каменных крошек), но и у самого человека впервые появляется прошлое, принципиально отличающееся от настоя­щего, и этим прошлым оказывается безвозвратно утраченная семантика каменного века. А эта идея утраченного прошлого безусловно ложится на рожденную в тигле плавильной печи идею космогонического творения, и вместе они образуют подлинное основание космогонического мышления ранних цивилизаций с характерным для этого мышления особым способом упорядоче­ния мифов.

 




Поделиться с друзьями:


Дата добавления: 2014-11-29; Просмотров: 387; Нарушение авторских прав?; Мы поможем в написании вашей работы!


Нам важно ваше мнение! Был ли полезен опубликованный материал? Да | Нет



studopedia.su - Студопедия (2013 - 2024) год. Все материалы представленные на сайте исключительно с целью ознакомления читателями и не преследуют коммерческих целей или нарушение авторских прав! Последнее добавление




Генерация страницы за: 0.021 сек.