Средневековье образования

Похоже, однако, что структуры европейского образования ока­зались менее всего готовы к встрече с идеей диалога. Открытая новоевропейской философией великая идея природы как предпо-

сылка диалога культур вступила в разительное противоречие с постсредневековой концепцией образования как процесса транс­ляции знаний, образования как процесса трансляции каких-то ис­тин. Основные принципы новоевропейской школы - это принци­пы, родившиеся в недрах средневековой школы. И великие педа­гогические реформаторы Нового времени - Коменский, Песталоцци и другие - так и не сумели выйти за границы средневековой образовательной парадигмы как парадигмы трансляции истин от учителя к ученику. И это стало основой культурно-образователь­ного кризиса современной цивилизации, когда школа стала все более и более отчетливо демонстрировать свою неспособность аде­кватно ответить на вызов, брошенный ей философией природы и сопряженной с ней идеей диалога культур. Природа, загнанная в прокрустово ложе средневековой идеи образования, превратилась в выхолощенное "знание о природе" передаваемое ученику с помо­щью учебника и образовательных стандартов, вместо того, чтобы быть живым основанием совершенно нового по сравнению со сре­дневековьем типа образования - образования как диалога культур. И эта неспособность постсредневековой школы ответить на вызов, брошенный ей культурой, стала особенно очевидной в XX веке.

В каком-то смысле можно было бы утверждать, что XX век проходит под знаком мифа. И это более чем странно. Ведь именно этот век стал веком подлинного торжества науки и просвещения. А суть европейской науки и европейского просвещения как раз и определяется термином "рационализм". Что же касается глубин­ной сути мифа, то она определяется чем-то прямо противополож­ным: миф иррационален. Не мудрено, что просветительский рас­судок смотрел на миф свысока, как на прерогативу необразован­ного и невежественного человека. Умение мыслить рационально, с опорой на законы формальной логики и с отсечением всех заведомо ложных и несостоятельных возможностей - в этом виде­лось безусловное преимущество человека образованного перед необразованным. Поэтому стратегической идеей европейской ци­вилизации на протяжении нескольких веков была идея тоталь­ной демифологизации общественного сознания, и успехи в деле образования - так виделось - делали этот идеал как никакой дру­гой доступным и близким.

Казалось бы, весь ход развития культуры и науки в веке XIX свидетельствовал о небеспочвенности таких ожиданий. Ближай­шее крушение всех и всяческих мифологий представлялось интел­лектуальной самоочевидностью. И залогом тому была фантасти­чески быстрая экспансия образования. Всеобщая образованность, причем образованность в специфически-европейском смысле должна была явиться надежным гарантом демифологизации об­щественного сознания на всех его уровнях. Ведь быть образован­ным в европейском смысле как раз и означало умение рациональ­но мыслить, а рационально мыслить - это значит мыслить анали­тически, отделяя возможное от невозможного и осуществляя мыс­лительные операции исключительно в пространстве возможного.

Что же на самом деле предъявил адептам образованного мыш­ления XX век?

Казалось бы: наконец-то реализовались идеалы европейских просветителей, и наступил век действительно всеобщей образо­ванности. То, что раньше было прерогативой избранных, преро­гативой узкого социального слоя, стало теперь достоянием са­мых широких масс. К тому же именно в XX веке научно-рацио­налистический подход достиг наивысших практических успехов. А это также входило в программу-максимум европейских просве­тителей. И поскольку считалось, что именно дремучие, невежест­венные массы являются носителями мифологического сознания, указанные изменения должны были означать конец мифа.

Однако именно в XX веке случилась настолько мощная флук­туация самого дремучего мифологизма в образованное общест­венное сознание, что это тотально дезавуировало надежды и ожи­дания просветительского разума: образованный человек XX века впал в состояние... полной мифологической невменяемости.

Произошло то, что даже приблизительно не могли себе предста­вить адепты просветительской идеи. В сознании образованного человека XX века вдруг актуализировался тот уровень мифа, который характеризует мышление первобытного человека и ре­бенка-дошкольника, а именно - уровень всевозможностного мифа.

Произошла совершенно невероятная вещь. Человек получив­ший европейское образование, а, значит, так или иначе прошед­ший школу рационалистического мышления, лежащего в самом основании европейского идеала образования, все настойчивее стал обращаться к образцам мышления не просто арационалистичным, но и всевозможностным. Он стал мыслить с полным равнодуши­ем не только по отношению к "бритве Оккама", но и вообще не соблюдая каких бы то ни было рационалистических приличий. Мир для него начал населяться энергетическими вампирами и оборотнями, бесовскими силами, кармическими воплощениями, загробными голосами, астрологическими сценариями - и притом... всем этим одновременно! В его голове каким-то непонятным об­разом сформировалась невероятная смесь самых различных, притом совершенно противоположных мифологий. Он молится в православном храме, справляет католическое рождество, снима­ет порчу и сглаз у заезжего колдуна-целителя, определяет астро­логический сценарий своей судьбы по восточному календарю, верит в множественное воплощение своей жизни и одновременно в последние достижения научно-технического прогресса. Иисус Христос, Альберт Эйнштейн и знакомый экстрасенс со способ­ностью к столоверчению обладают для него одинаковой степенью реальности. Его образованное сознание представляет собой невозможное смешение заведомо несовместимых вещей - однако это менее всего выводит его из равновесия.

Доминирующей идеей массового общественного сознания в XX веке становится всеобщая вера во все. И твердая убежденность в том, что ВСЕ МОЖЕТ БЫТЬ. А ведь именно эта убежденность

является ключевой характеристикой мифологического сознания в его наивно-детских и первобытно-архаических формах.

"Все может быть" - это значит, что возможны ясновидение, вампиризм, превращение человека в оборотня, жизнь после смерти, многочисленные повторные рождения, натурализованные бесы и ведьмы и проч., и проч., и проч. "Все может быть" - это значит, возможно, чтобы вчерашняя журналистка из районной газеты се­годня стала живым воплощением Господа Бога Нашего Иисуса Христа, а вчерашний секретарь обкома, за всю жизнь не напи­савший ни строчки авторского текста, стал вдруг автором многих книг и отцом российской демократии. Нет ничего невозможного -таков лозунг современного образованного человека, опровергаю­щий саму суть идеи образования, саму суть рационального спо­соба мышления, т.е. мышления, направленного на отсечение сферы возможного от сферы невозможного.

Откуда берется всевозможностный миф в пространстве самого образованного из всех доныне существовавших веков? Каким образом у образованного человека формируется готовность верить во все, что угодно? Несет ли за это ответственность только систе­ма образования или же есть какие-то более фундаментальные причины впадения образованного человека в беспредел всевозможностной веры?

Рациональный рассудок предшествующих веков был слишком уверен в том, что жизнь без мифов доступна всякому человеку, достаточно получить надлежащее образование. Сегодня рацио­нальный рассудок пребывает в состоянии полной растерянности перед лицом своеобразной пандемии всевозможностного мифа, охватившей человечество, несмотря на достигнутый уровень все­общей образованности.

Образованное человечество XX века этически поднялось до того, чтобы отвергнуть идею культурного геноцида. Оно вырвалось на свободу из-под власти культурно-идеологического тоталитаризма. Оно обрело идею абсолютной терпимости к культурному иному. Но, увы, не в форме диалога, а в форме возобновленного всевоз­можностного мифа. Когда этический протест против культурно-идеологического тоталитаризма, не обеспеченный достаточным уровнем рациональной рефлексии привел к реабилитации наивно-детского представления "все возможно". И это безусловно явилось свидетельством глубокого кризиса новоевропейской системы об­разования, которая оказалась не готова к новому культурному вы­зову. Ибо способность вести диалог с иным предполагает не толь­ко жесткую рациональную рефлексию и отбор возможностей, но и мужество быть собой.

Дата добавления: 2014-11-29