Эволюция мифологических представлений и сравнительная мифология

Как уже говорилось, есть удивительное сходство многих мифов, входящих в разные мифостистемы. Мотивация этого сходства давалась на основе разного понимания происхождения, сущности мифов и эволюции мифологических представлений.

Рассмотрим основные варианты истолкования.

1. Сходство может объясняться общностью происхождения мифов разных народов.

Это может быть географическая общность. На это представление опирается теория рассеяния (диффузии) мифов из одного или нескольких центров. Тогда делается попытка найти единый географический очаг мифотворчества. В XVII веке Герхардт Иоганн Фосс, Самюэль Бошар, Пьер Даниэль Юэ предположили, что универсальным источником мифов является Ветхий Завет. Мифы разных народов – это искажение ветхозаветных событий, содержания Пятикнижия. Разные мифы объяснялись путем возведения их к событиям и персонажам Ветхого Завета. Так, Юэ утверждал, что все выдающиеся личности мифов – и боги, и люди, Осирис, Адонис, Зороастр, Кадм и Данай – восходят к Моисею. Ныне к этой точке зрения никто уже не возвращается. Здравое зерно этой теории состоит в том, что в древности Ветхий Завет – наиболее адекватная версия Откровения, миф же и есть запечатление Откровения; таким образом, можно считать, что мифы различных народов по качеству божественных истин приближаются к Истине Ветхого Завета. Но это не означает, что имело место реальное заимствование.

В начале XIX века Фридрих Шлегель смело умозаключал, что мифы, как и все начала жизни и основы понятий, приходили в Европу из Азии. Впоследствии в качестве более точного исходного пункта, откуда началась диффузия мифов, называлась Индия (И. Гёррес, Ф. Кройцер, Т. Бэнфи, А. Н. Пыпин). Едва ли это верно, но определенные основания связывать содержание мифов с опытом индоариев есть. Индоарийские мифы не могут не быть связаны с мифами других народов арийского корня: иранцев, скифов, древних греков и римлян. В своем движении по Евразии арийские племена в Ш–II тысячелетии до н.э. влияли и на культуру других племен. Еще одним исходным пунктом назывался древний Вавилон (В. Винклер и др.). Утверждали, в частности, что вавилонские мифы повлияли на библейские. Мифы Двуречья действительно связаны с библейскими мифами ввиду этнического родства и частых контактов евреев и народов Двуречья. Это даже давало повод в XX веке объявлять библейские мифы небоговдохновенны-ми фантазиями. В таком утверждении, однако, мало логики. Можно ведь предположить и иное: если есть сходство между мифами Библии и Вавилона, то есть, вероятно, и глубинная основа такого сходства?

Лео Фробениус предполагал, что существовал центральный мифопроизводящий регион, который простирался от Западной Африки до Индии, а оттуда через Индонезию и Океанию – до Америки. На этом пространстве происходил активный культурный обмен, результатом которого стали параллельные мифы.

И все-таки предположение о географическом истоке всех мифов не объясняет до конца сходство мифосистем. Здесь остается много пробелов и неясностей.

В другом случае предлагается считать, что мифы разных народов восходят к их общим воспоминаниям самой глубокой древности, к истоку человеческого рода, еще не разделившегося на ветви и потоки. В 1840-е гг. Шеллинг писал: «Сходства – не те, что между оригиналом и копией, они указывают не на одностороннее происхождение одной мифологии от другой, а на их общее происхождение (...) Совпадения восходят к общему целому представлений, единому для различных учений о Богах – к праоткровению, данному всему человеческому роду, который тогда еще был един».

2. Сходство можно также объяснять и единством некоторых условий и предпосылок. Сторонники этого взгляда указывают на то, что любое заимствование может произойти лишь в меру внутренних ресурсов заимствующей среды. А значит, именно состояние этой среды является главным фактором мифотворчества и определяет конкретный облик мифа. Относительно характера генерирующих мифическое содержание условий и предпосылок есть разные версии. С той или иной мерой убедительности можно говорить об единстве психических предпосылок (Л. Леви-Брюль с его теорией коллективных представлений, 3. Фрейд, К. Г. Юнг), о совпадении социально-исторических и ментальных условий, давших сходные результаты в мифах (Э. Б. Тайлор, Дж. Фрейзер, А. Н. Веселовский), об единстве общественного предназначения, функции (Э. Дюркгейм, Б. Малиновский) или экзистенциального запроса (К. Кереньи, В. Отто), об общности особого, мистического опыта... Наконец, можно предположить, что есть некое высшее, предварительное задание, глубинная первопричина сходства (Гегель, Шеллинг); так, в 1920-х годах А. Ф. Лосев говорил об единой всемирно-исторической мифологии, лоне отдельных мифосистем; она последовательно осуществляется на основе смены одной мифосистемы – другими.

Русский ученый Ф. И. Буслаев не пытался связать сходство мифов разных народов с какой-то одной причиной. Он рассуждал так: «...кроме сродства первобытного, пс языку и мифологии, и кроме исторической передачи предания и литературной взаимности есть еще другие столько же обязательные узы, которыми народы на громадны; расстояниях соединяются между собою в общих им всем интересах. Общие всему человечеству законы логики и психологии, общие явления в быту семейном и практической жизни, наконец, общие пути в развитии культуры, естественно, должны были отразиться и одинаковыми способами понимать явления жизни и одинаково выражать их I мифе, сказке, предании, притче или пословице». Можно согласиться с тем, что, воз можно, действительно нет одной причины сходства мифов. Но ученые продолжают дискутировать по конкретным проблемам сравнительной мифологии. Так, недавне Ариэль Голан в книге «Миф и символ» подверг критике абсолютизацию логики, согласно которой сходство мифов выводится из сходства условий, при которых мифы возника ли. С его точки зрения, есть такие сходства, которые невозможно объяснить никакими подобиями или совпадениями обстоятельств. Он выводит многие сходства из генетического родства.

Дата добавления: 2014-12-16